Make me feel like I am breathing

      Очень быстро выяснилось, что жить на Нирауане без защитного присутствия исаламири практически невозможно. В очередной раз Траун оказался прав, не вступая в спор, не уговаривая, не прося, не требуя, не интригуя – просто поступая единственно правильно.       Лея помнит кошмары, что снились ей еженощно, кошмары, пропитавшие всю Башню и ждавшие её долгие тысячелетия: гениальные и беспощадные создатели Башни, умирающие в её коридорах от чумового поветрия, разноцветные трёхпалые руки, царапающие угольно-чёрные стены в предсмертной агонии, и сознания, что в последние мгновения жизни жадно взывали к предательски покинувшей их Силе. Когда Лея увидела на стене коридора верхнего яруса следы от острых когтей, не стёршиеся за века веков, то решила, что маленькая ласковая тварюшка – невеликая тяжесть и неплохая компания.       Пылающие ледяным огнём огромные звёзды Нирауана путаются в кронах деревьев, осыпаются по утрам на болота, вокруг Башни жалобными голосами неустанно гомонят полуразумные летающие зверьки. В такую ночь, как эта, только они знают, где начинается небо и заканчивается земля. Лея понимает: если бы исаламири не спала на её плече, сырой ветер с воды доносил бы вместе с пронзительным клёкотом и слова просьб этих маленьких жалких аборигенов. Если бы исаламири не было с ней, пространство вокруг, ночной терпкий воздух, сияющее полотно неба и каменная твердь под ногами - всё заполнилось бы вскриками, шелестом, шёпотом, шорохами и призывами. Нирауан полон жизни, и он взывает к живущим на нём тысячью властных, повелительных голосов.       Зверушки, устав вопить, усаживаются на парапет, точь-в-точь замшелые пеньки в глубине леса, и поблёскивают глазками в тёплой тьме тропической ночи. Лея знает, что пора возвращаться в личные покои: наступает час, когда адмирал поднимается из потайного подземного лабиринта назад в жилые ярусы, усталый, выпачканный в грязи и разговорчивый, как сами стены Башни, и на все вопросы станет лишь улыбаться уголками губ, горько и опасно.       Лея знает: если бы у неё не было исаламири, то иногда до неё долетал бы зов, тёплое присутствие, знакомое ей ещё до рождения, полное готовности помочь и защитить. И Лея боится, что однажды исаламири не будет рядом, и искушение станет слишком велико.