Пламя и вода

Пролог.

      Очередная «маленькая жизнь» подходила к концу.       Так называла Виктория конец лета. Действительно, за девяносто один день лета многое изменилось: множество книг было прочитано, что-то в себе изменено раз и навсегда. Произошло и то, что забыть невозможно, что будет каждую ночь напоминать о себе. А ты, сворачиваясь в клубок или падая от бессилия, будешь лежать и содрогаться в конвульсиях от нового приступа душевной боли, но слёз не будет. От этого будет становиться ещё больнее, и в конце концов ты уснёшь обессиленной, но снова грёзы перенесут тебя в прекрасное и столь манящее прошлое.       Виктория была девушкой восемнадцати лет, окончившая одиннадцать классов. В этом году ей предстояло перейти в новое учебное заведение, потому что этого требовали родители. Правильнее сказать, это была академия-пансион, где ученики находятся на протяжении девяти учебных месяцев, выезжая только на каникулы или праздничные дни, если на это было разрешение директора.       Виктория никогда не страдала от перемены места, но знакомства с людьми, по крайней мере, реальными были ей не по душе. У неё и так было очень много приятелей, друзей, знакомых. Книжных, конечно. Но их ей вполне хватало, чтобы развлечься.       Вика была достаточно привлекательной, но из-за своей отчуждённости, любви к познанию мира как физического, так и духовного многие не видели в ней природной красоты: шоколадного цвета добрые глаза, которые смотрели с пониманием, длинных того же цвета волос, обычно собранных в аккуратный пучок или косу, маленький нос и пухлые губы, некогда оценённые по достоинству. Но была и ещё одна причина, по которой многие обходили её стороной: характер. Девушка была крайне холодна с людьми от нежелания знакомств, и, хотя у неё было исключительное воспитание, могла казаться грубой, невыносимой. Даже к родственникам она относилась с холодком. Конечно, она любила их, но особенной любовью, той, которую не каждый мог разглядеть.       И когда ею овладело чувство, неизвестное и неясное, но о котором она так много читала, стало не по себе. Виктория отдалась этому чувству, желая взаимности, но ошиблась и осталась одна. Надолго в одиночестве, способная лишь на то, чтобы с точностью исполнять волю родителей, учиться и переживать одну за другой новые книги.       Теперь она была фигурой, выточенной родителями для достижения поставленных целей. Она была уродливой, но одновременно безупречной статуей, такой же холодной, как лёд, и такой же обжигающе горячей, как пламя.