T.P.A. Пиратские хроники

Он считал это натуральной несправедливостью: за то время, пока все нормальные люди занимались важными делами, ему приходилось лежать в постели и любоваться пустой и грязной каютой. За всё время своего постельного режима Антонио выучил положение каждой соринки на полу, и его уже порядком тошнило от жесткости этого проклятого матраса и от запаха горящей свечи. Он понимал, что такая жизнь рано или поздно сведёт его с ума. Единственную радость приносило появление Сары. Да что там радость, то был целый праздник. Яркая вспышка фейерверка в ночи. И на этот раз, когда она пришла в его каюту, он едва не свалился с кровати от счастья. Сара же, привыкшая ко всем финтам своего кэпа, постаралась не обратить на это внимание и лишь открыла дверь пошире, чтобы втащить в каюту огромный таз. — Что это? — Антонио прекратил улыбаться и внимательно посмотрел на предмет, приволоченный своей помощницей. — Капитан, я знаю, вам это не понравится, но… — Сара поставила таз в центр комнаты. — Я приняла решение устроить банный день. — А с чего ты взяла, что мне это может не понравиться? — поинтересовался испанец. — Стоп, погоди! Ты меня даже не смущаешься? Сара резко выпрямила спину и положила руки на бедра. По её взгляду было видно, что она ожидала такого поворота в разговоре и всё равно не была готова дать твёрдый ответ. — Я сомневаюсь в том, что вы сможете сами себя помыть, — медленно произнесла она, как можно усерднее стараясь не краснеть. — Это нужно сделать как можно более аккуратно. Вы понимаете, капитан? Если вода попадёт в рану, то… — Конечно, — испанец осторожно, стараясь не совершать резких движений, снял с себя рубаху, после чего перешёл к штанам. Его помощница тактично повернулась к нему спиной. — Мне сесть в таз? — серьёзно спросил Антонио, несмотря на то, что это было очень эпично. Особенно для Сары. Не каждый же день ей приходилось наблюдать своего капитана нагишом. Хотя она старалась вести себя стойко. Пока она об этом размышляла, Антонио успел плюхнуться на дно тазика и зашипеть от боли в ногах. — Ноги пусть будут на краю, — посоветовала ему итальянка, всё ещё борясь со своим смущением. — Так нормально? — совершенно спокойно спросил капитан, медленно высовывая забинтованные ноги за пределы таза. — Да-да! Замечательно. Сара откупорила бочонок с остывшей морской водой и окунула в него ведерко. Проделывала она это медленно, надеясь не совершить какую-нибудь оплошность и не дать повода капитану посмеяться над ней. С другой стороны, чего тут смущаться? Они оба взрослые люди, они всё прекрасно понимают и уж определённо знают, как выглядят люди без одежды. Громко вздохнув, Варгас подняла ведёрко над головой капитана и окатила его водой. Антонио поморщился, да весь съёжился, будто мокрый лысый птенец. — Уюй-юй-юй! — пропищал он, потирая покрытые мурашками плечи. — Сейчас привыкнете, — заверила его девушка. — Вода не такая холодная. Процесс мытья требовал немалых усилий. С одной стороны Сара хотела поскорее с этим покончить, но внутренний вредный и похотливый голос настойчиво требовал потянуть время. Ей безумно нравилось проводить мочалкой по загорелой, блестящей и скользкой от воды коже Антонио, чувствовать под рукой его крепкие мышцы. Это было… волшебно. Хорошо, что Антонио не видел её глупой улыбки, иначе бы снова начал смеяться. Хотя, в последнее время итальянка почти и не слышала от него никакой издевки. Она догадывалась, что в Антонио что-то начало постепенно меняться. Особенно в их отношениях. Можно было даже смело сказать, что он относился к Саре более трепетно, чем раньше. — Сара, скажи мне, пожалуйста, — его внезапный голос вырвал девушку из размышлений. — Что? — Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? Сара остановилась, удивленно посмотрела на мокрый затылок испанца, словно ответ таился там, между мокрыми кудрями. — Ты обижаешься на меня, не так ли? — Антонио хотел развернуться к ней лицом, но руки Сары, которые упирались ему в спину, помешали ему это сделать. Пришлось говорить, глядя на лысую стенку. — А, чего уж тут спрашивать? Обижа-аешься. Обижаешься, что, несмотря на весь свой великолепный потенциал, руководителем экспедиции стал такой слабохарактерный болван, как я. — Да что вы такое говорите?! — попыталась возразить итальянка, но Антонио пропустил её слова мимо ушей. — Можешь не строить из себя послушную девочку. Я тебя вырастил, я знаю, какая ты. — Нет, не знаешь! — Сара резко опустила взмыленные руки в солёную воду и оросила свою одежду мелкими брызгами. — Да ладно? — Антонио грустно засмеялся. — Мои слова тебя задели, а это уже значит, что я прав. Но Сара ничего не ответила на это. Задыхаясь от стыда, она опустилась на колени, при этом явно осознавая, что Антонио был прав. Черт подери, прав! Конечно она завидовала ему, потому что сама претендовала на звание капитана «Марии» и других кораблей. Если бы не он — не этот кудрявый, самовлюбленный индюк — то у неё были все шансы на то, чтобы получить это серьёзное задание. Но так вышло, что звание капитана её перешагнуло, будто она была чем-то незатейливым, и попало в руки мужчине. Правда то была очень горькая, но всё же правда, и её невозможно было обойти стороной. Женщин никогда не ставили выше или хотя бы наравне с мужчинами. Хранительницы очага, будущие матери, хозяйки в доме — таковым был главный список мнимого женского предназначения, который явно был выдуман каким-то идиотом, не знавшим того, какими порою необузданными и опасными могут оказаться прекрасные дамы. Иными словами: что бы женщины ни сделали, что бы ни сказали, никто в этом мире не хотел видеть Сару Варгас в роли капитана. И если на горизонте появился некий мужчина, пущай не самый серьёзный и не самый сильный, высокое звание на автомате отдаётся ему. В любом случае. — Прости меня…— внезапно сказал Антонио. И эти слова подействовали на Сару куда сильнее, чем когда испанец ползал у её ног весь в крови, сверкая своими огромными глазами. Итальянка старалась не принимать близко к сердцу его слова про «порочные желания» и «мужскую природу», считала, что у Антонио обычное помутнение рассудка. Но сейчас он выглядел спокойнее любого матроса на Армаде. В его голосе не ощущалось безумства. Он просто говорил то, что думал. — Капитан… — Прошу, не называй меня так больше! — тихо буркнул Антонио.— Капитан чего? «Марии»? Она затонула, Сара… Её больше нет, понимаешь? — он вздохнул. — Ты всегда была права на мой счёт. Я полный идиот! И… если бы капитаном была ты, то… наверное, всё обернулось бы иначе. Саре хватило нескольких секунд, чтобы придти в себя от потрясения. — С чего ты это решил? — она старалась говорить спокойнее, не выдавать своего возбуждения. Наверное, всё ещё ожидала подвоха, как её учили бедные улицы Апулии. — Я… — Антонио в очередной раз попытался развернуться лицом к Саре, но ноги, которые свисали с таза, как две забинтованные сардельки, ни в какую не хотели сдвигаться с места. Закончилось всё тем, что испанец чуть было не поскользнулся на руках и не окунулся с головой в воду. Пришлось снова говорить в стенку. — Слушай, я… давно уже этого хочу, просто… не знаю, как сказать. Мне кажется, что я постоянно шагаю по лезвию ножа: один шаг в сторону — и да здравствует чёрная бездна! — Капитан? — Я очень хочу, чтобы ты меня поцеловала. Сара нахмурила брови, мысленно надеясь, что ослышалась. — Что-что? — холодно спросила она. — Поцелуй меня, пожалуйста, — Антонио сам чувствовал нелепость всего этого положения, в котором они очутились вдвоём: он голый, мокрый, сидит в тазу, она находится за его спиной с засученными до локтя рукавами и взмыленным и наверняка недовольным выражением на лице. И тут он просит, чтобы она его поцеловала. Ну, разве не глупо? Хотя… Сара молча взяла испанца за плечи и осторожно прислонилась губами к его макушке. Не то, чтобы ей было противно, просто…она сама не понимала, что её удерживало. Может, тот факт, что Антонио сидел перед ней нагишом? — Нет, это что-то не то, — сказал Карьедо. — Давай лучше в губы. Ну, как все это делают. — С ума сошёл? — Сара чуть не задохнулась от такой наглости. Ей казалось, что и поцелуй в макушку был перебором. — Антонио… — Что? Разве я тебе не нравлюсь? Еще одно обескураживающее заявление. — Да не в этом дело… — Тогда почему ты не хочешь? Сара не знала что ответить. Не знала, что делать дальше. Это было неправильно… Другой мир, заполонённый чудовищами, не позволял ей отвлекаться на такие вещи, как поцелуи с мужчиной. Сара была просто не настроена на романтику… Да ещё и со своим капитаном. Она вообще никогда не была настроена на это дело. Устав дожидаться смелых решений, Антонио приподнялся на локтях и попытался самостоятельно повернуться к Саре лицом, но что и следовало ожидать — не рассчитав свои силы, испанец свалился в таз с головой, выплеснув наружу добрую половину мыльной воды. Поза, в которой он очутился, была настолько нелепой, что у Сары просто не хватило слов, чтобы сказать об этом вслух. Или даже накричать, что выходило у неё намного лучше, чем простые беседы. К тому же, невольно зацепив свой взгляд на паху капитана, Сара не заметила, что оказалась посреди растянувшейся от тазы лужи. Теперь она точно была красная вся — от шеи до тёмных корней волос. — Ну вот я снова осрамился! — буркнул Антонио и совершил несколько ленивых попыток подняться. — Ну… Теперь-то ты меня поцелуешь? Он с улыбкой посмотрел на неё снизу вверх. Сара до боли поджала губы, надеясь не высказать по этому поводу своё мнение. И всё же, да пропади оно всё пропадом! Один поцелуй не изменит погоды, к тому же, зачем себя обманывать? Ведь Саре и самой, без всяких просьб, хотелось его поцеловать. Столько лет, идя вместе с ним рука об руку, она ни разу не позволяла себе таких мыслей. Она шла рядом с ним гордой походкой, высокомерно задрав голову к небу, она мечтала только об одном: быть во всём лучше своего покровителя. Но всё это происходило в другом мире, там, где они родились, где они жили и постоянно боролись за свою жизнь. Это был другой мир. И действительно, затхлая Европа со своими бесконечными войнами и мятежами казалась просто дурным сном, из которого они вырвались и по воле Господа оказались здесь. Те люди, которых они знали, те, которых видели каждый день… Они остались все там — в прошлой жизни. Сара наклонилась и нежно прикоснулась к губам своего наставника. Она не хотела, чтобы Антонио усомнился в её любовном опыте, ведь в этом смысле он собаку съел. Но, похоже, Антонио был доволен — Сара почувствовала, что он улыбнулся. Вынув из воды руки, он осторожно взял Сару за плечи, наклонил к себе ещё ниже, говоря ей тем самым, что да, продолжай и не думай отступать назад. В тот момент время для них словно остановилось. Армада с его злостным хозяином Посланником канула в небытие, захватив с собой все проблемы и невзгоды. Но вскоре Сара ощутила ноющую боль в спине и вынужденно прервала поцелуй. — Ну как? — спросил Антонио. — Скажи, что это было великолепно. Сара посмотрела на него с саркастичной ухмылкой на распухших от поцелуя губах. Этот человек, что валялся в тазу, раскинув ноги и выставляя на показ своё хозяйство, был самым неблагодарным и невыносимым типом во всём мире. И даже не в одном, а сразу в двух мирах, если не больше. Это осознание её совсем не удивило, ведь на самом деле она давно это знала. Возможно, знала всегда. — И то верно — ничего более фееричного я ещё не встречала, — иронично ответила она, взяла в руки ковш и выплеснула его содержимое на лицо своему капитану.

***

Френсис очень долго пыталась зажечь свечу. Слишком долго. Пока она чиркала серной палкой по столу, ей казалось, что судьба над ней смеётся. Руки к тому времени были в мозолях, болели и ныли. Зато с появлением долгожданного огня в душе возникло умиротворение. Огонёк с неохотой адаптировался со внешним миром, это было видно по тому, что он то уменьшался, то вновь разгорался, обретая откуда-то силы, то снова становился робким и синим. Френсис прислонила его к толстому фитилю. Огонь с нежеланием перекочевал с деревяшки на веревку и постарался на нём устроиться. Когда-то огонь действительно был для Френсис необычным явлением. Огонь мог помочь человеку, согреть его в плохую погоду, а мог сжечь целые города, оставив на их месте горки чёрного пепла. Но вот сейчас, Френсис почему-то не удивлялась его озорному танцу. «Твои французы сожгли мою деревню, уничтожили мою семью! Они лишили меня детства! Они! Они породили этот огонь!» — кричал во мраке голос Посланника. Такой живой, словно он сейчас стоял рядом с ней в каюте. Но, разумеется, его здесь не было, а на соседнем матрасе скучающий юнга всего лишь пытался подкинуть свой башмак. — Френсис, ты такая странная, — сказал он наконец, очевидно, устав разбрасываться. Френсис спрятала лицо в ладони и принялась тщательно массировать кожу. Она не знала, что ответить на это заявление. — Ты стала такой задумчивой и грустной, словно ты… не в этом мире, — продолжил Том. — Влюбилась, что ли? — А? — последние слова Френсис услышала слишком отчётливо. И поэтому спохватилась. — С чего ты это взял? Причём здесь вообще «влюбилась»? — Во-о-от, как среагировала! — мальчик весело указал на неё пальцем. — Влюбилась! Френсис медленно втянула воздух в лёгкие, желая сказать Тому, что он не прав, но… так ничего и не сказала. Зато вместо нормальных доводов, которые бы уничтожили версию этого мальчишки в пух и прах, неожиданно возник образ грозного Посланника. Опять этот пылающий взгляд, блеск в глазах, хитрая ухмылка и тонкие ямочки на щеках. Такой коварный, такой привлекательный, такой… недоступный. — Ты понятия не имеешь, что такое любовь, малыш, — её голос прозвучал слишком разбито, но иначе она и не могла. — А вот и знаю! — тут же выкрикнул юнга. — Я уже видел этот взгляд и знаю, что это значит! «И откуда же?» — подумала она и горько улыбнулась собственной тени, которая росла под слабым светом свечи. Позже Том посчитал общество Френсис скучным и отправился на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться великолепием чёрного и неживого измерения, пока была такая возможность. Он не хотел говорить Френсис о своих чувствах, но, судя по тому, каким кислым было его веснушчатое лицо, его сильно тошнило от того, что приходилось созерцать в каюте. Когда он ушёл, Френсис повернулась на другой бок и вспомнила о свечке, что стояла на столе напротив неё и согревала своим слабым свечением. Она защищала её. Хотя, если так подумать, то от чего она защищала? Чего ей было бояться? Своих снов? Не-ет. Больше всего её волновали слова Тома. Неужели этот маленький рыжеволосый мальчишка был прав? Неужели Френсис была влюблена? «Чепуха! Этот юнец ещё слишком мал для того, чтобы понимать любовь. Он не знает, каково это — быть одержимым кем-то», — подумала она, ухмыляясь своим мыслям. Френсис посмотрела на кровать юнги, где совсем недавно тот развлекался с обувью, и почему-то совсем не удивилась тому, что на матрасе, уверенно скрестив на груди руки, сидел маленький светловолосый мальчонка с кустистыми бровками и маленькими мерцающими глазками. — Опять ты, — устало сказала Френсис. Мальчик смерил француженку строгим взглядом. — Я дожидаюсь продвижения в твоём узком мирке, — дерзко отчеканил он. Френсис посмотрела на горящую свечку, и на неё внезапно накатили волны леденящего ужаса. Свечка горела, Бонфуа могла дотронуться до неё пальцем и почувствовать болезненный жар. А маленький Посланник между тем сидел на рваном матрасе Тома и терпеливо дожидался её ответа. Словно он был реален. — Не понимаю, что ты от меня хочешь… — прошептала она. — Зачем я тебе? Ну, зачем? — Ты всё ещё спрашиваешь? — мальчишка поднялся с постели и медленными шажками направился к Френсис. — Тогда я попытаюсь открыть тебе глаза, но не знаю, поразит ли тебя это или нет. Но слушай, — с видом великого мудреца Посланник сложил обе ладони перед собой и блаженно опустил веки. - Ты, Френсис Бонфуа, пытаешься выставить меня виновником всех минувших и грядущих катастроф, однако заметь, милая моя, что во многом случившемся также присутствует и твоя вина. — О чём это ты? — В тот приятный солнечный день ты явилась ко мне с белым флагом, настоятельно напросилась в мою команду, ты сама последовала за мной, хотя я этого не хотел. Если бы ты не была столь решительна и упряма, то тебе бы не пришлось испытывать на себе мои колючие взгляды и не коротать ночи на необитаемом острове. Твоё излишнее любопытство сыграло с тобой очень злую шутку, грех не признать. — Но у меня была причина! — Причи-ина? — протянул юный гений. — Даже тогда, когда ты осознавала всю опасность своей затеи, ты всё равно следовала за мной. Неужто ты действительно так предана своей стране, что готова пойти за убийцей аж на край света? — и его кривой в отвращении рот сменился кислой улыбкой. Он стоял уже настолько близко, что Френсис могла при желании вытянуть руку и дотронуться до его светлых прядей. Он казался ей настолько реальным, что от него даже веяло запахом гари. – О, я вижу, что мои слова заставили тебя засомневаться в самой себе. Это очень хорошо. Но не спеши мне возражать, потому что я вижу тебя насквозь. Прекрати заслоняться всякой чушью типа «чести и отваги», ибо все твои взгляды, обращённые к Посланнику, уже давно не входят в твой хорошо продуманный патриотический план. — Но ведь…— Френсис неожиданно поняла, что имел в виду этот маленький негодник, и её глаза расширились от сильного изумления. – Ох! — Вот это я и хотел увидеть, — юный Посланник вытянул руку над свечой и провел ладонью по робкому пламени. Огонь вздрогнул под его кожей и боязно встрепенулся, предвкушая момент своей кончины. — Тебя пугает это, не правда ли? Твои мысли рисуют удивительные формы на дне твоего разума, а ты… ты больше не в силах держать их в своей узде. Как там говорится про запретный плод? Хотя нет, с чего бы ему быть запретным? Его никто и не запрещал, просто так получилось, что он гнилой изнутри, да и не так уж и хорош снаружи, потому-то никто и не стремится к нему прикоснуться. Да и кому он нужен, если вокруг разбросаны куда более красивые и сочные плоды. А он…, а что же он? Он знает о том, как плох, но богатый опыт научил его жить с этим, смирившись. По сути, его больше не сковывают мысли о своей нужности этому миру, и потому он идёт значительно дальше обычных, банальных мыслей. Он становится невообразимо уникален в своей сфере, сила его разума кажется необъятной, но…, но вот тут появляешься ты. — Я? Но ведь я… — И есть то самое главное оружие, — Посланник заулыбался. И в его улыбке крылось что-то такое, от чего Френсис начало казаться, что она заключила договор с Сатаной. Возможно, её ощущения были весьма близки к правде, но Френсис была слишком слаба для того, чтобы хорошенько насторожиться. Она чувствовала в призраке нечто смертоносное, от которого пальцы на ногах сводило жуткой судорогой. Но что она могла сделать против него? Она была не в силах даже поднять руку, ибо её члены как будто были залиты свинцом. — Полагаю, я выполнил свою задачу, — мальчик с явным удовольствием облизнул белые пальцы. — И нет, не стоит так хлопать глазками, дорогуша, я чувствую, что ты поняла мой тонкий посыл. Прежде, чем я кану в тени твоих грёз, я хочу дать тебе ещё один намёк, чтобы сила воображения не увлекла тебя к ложному пути: Не всё оружие способно уничтожать. Его пальцы уже нависли над робким пламенем, чтобы совершить задуманное, но Френсис отчаянно протянула к Посланнику руку. — Постой! Мальчик поднял голову, но его лицо продолжало выражать восковое бесчувствие. — Ты… кто ты? — спросила Френсис. — Ты плод моей фантазии или… или что? Посланник закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Не столь разумно задавать такие вопросы в мире, где правит чистое безумство, — сказав это, он прикоснулся пальцами к огоньку и демонстративно его затушил. — Френсис! Френсис! Ты должна это видеть! — Том почти кубарем влетел в свою каюту. Он был настолько возбужден, что не сразу понял, почему Френсис его не слышит. В каюте царил непривычный мрак. Облокотившись на трёхногий стол, француженка спала сладким сном, а с потухшего фитиля тянулась тонкая полоса ароматного дыма. Мальчик медленно подошел к девице и осторожно потряс её за плечо. Вообще-то ему не очень хотелось её будить, но бешено бьющееся сердце принуждало к действию. Честно говоря, то была страшная дилемма. То, что он успел повидать на палубе, имело, как он считал, большую важность, и Френсис обязана была об этом знать. К тому же не каждый день тебе выпадает шанс увидеть дракона. Огромное чёрное пятно, обладающее парой длинных, заостренных, как у летучей мыши, крыльями, ловко лавируя между лиловыми облаками, быстро проплыло над кораблем и исчезло в глубинах призрачного тумана. Том не единственный увидел это нечто, но только он один воспринял это, как что-то поразительное. К несчастью, Посланнику тоже довелось увидеть это нечто, и его настроение из плохого переросло на планку «отвратное». У себя в каюте пират открыл сундук, где хранилось его оружие и постепенно сгрёб оттуда всё, что посчитал нужным для борьбы с очередным неведомым врагом. Он был почти уверен в том, что «дракон» скоро вернётся, как только закончит свой облёт. Возможно, это случится очень скоро. Посланник вынул коробку с круглыми пулями, потряс ею рядом с ухом, мысленно вычисляя, сколько он сможет продержаться с мушкетом, а затем спрятал её в карман. Мачете висел на бедре и дарил своим присутствием небольшое ощущение защищённости. Порой, вычищая острое и холодное лезвие, он чувствовал некий солёный запах. Мачете полностью был пропитан вражеской кровью. Может быть, именно поэтому, держа его за потертую рукоятку, Посланник чувствовал его силу, которая пылала так же ярко и неистово, как живое пламя. Негромко хмыкнув, пират закрыл крышку сундука и собрался было покинуть каюту, но тут его внимание привлёк блестящий предмет. Рядом с пустым шкафом стояла сабля. Пират взял её в руки, пристально вгляделся в пасть высеченного на рукоятке льва, и губы его скривились в странной усмешке. После того, как добрая половина экипажа Армады увидела пролетевшего над их головами дракона, на горизонте, где небо из темно-лилового плавно переходило в абсолютно чёрный цвет, появился серое нечто. Из-за огромного расстояния даже зоркий глаз самого заядлого моряка не мог определить, что это было такое. — Может, очередное чудище? — предположил кто-то из пиратов, когда слух о неясном пятне вовсю разнёсся по судну. К великому счастью, пятно не было никаким чудовищем, а при неторопливом приближении Армады к нему всем вскоре стало ясно, что они натолкнулись на очередной островок. Вблизи этот остров был больше похож на огромную и неприступную скалу, которую окольцовывал ряд мелких, но не менее опасных в остроте рифов. — И что нам делать? — спросил Хьюстон, крепко вцепившись пальцами в штурвал. — Куда дальше, капитан? Посланник сидел на абордажных сетях, что в некоторых местах судна заменяли перила. Свесив ноги над океаном, пират жадно разглядывал ровный до омерзения ряд рифов, словно выискивал в них что-то очень важное. — Напрямик, — наконец махнул он рукой, и Армада послушно развернулась носом к каменистому куполу. Корабль плавно обошел преграды в виде рифов и вскоре оказался на территории острова. Мертвецкая тишина этих позабытых богом мест вызывала у матросов панику. Любой звук-всплеск или хруст отколотого камешка мог прозвучать здесь с такой чудовищной громкостью, от которой сердце стремглав подскакивало к горлу. Рядом с берегом, подобно сорнякам, из воды высовывались каменные валуны-обелиски. Некоторые были разрушены временем, а высеченные символы стёрлись и были видны лишь едва ли. А где-то на месте символов виднелись образы нелюдей: то ли женщин, то ли мужчин, которые выглядели так, словно их замуровали заживо в камень. Малость стёртые вечностью их лица были настолько изуродованы болью и отчаянием, что даже Посланник невольно скривился и возможно испытал некое подобие человеческого страха, увидев их. — Какое забавное место! — на палубу, ковыляя на больных ногах и опираясь на какую-то неровную палку, выбрался Антонио Карьедо. Посланник долго и пристально смотрел на ноги испанца, а потом поднял глаза. — Гм, что же, данный стиль смутно напоминает мне барокко. Как жаль, что я не поклонник этого чудесного направления, — рассмеялся Антонио. Было очень странно видеть его без своей верной помощницы Сары. Хоть испанец уже мог передвигаться самостоятельно, оставлять его одного было слишком рискованно. — Появились силы, появилась и дерзость? — удивлённо подняв брови, поинтересовался Посланник. Он уже мысленно подумывал над тем, чтобы сбить Антонио с ног и сделать так, чтобы его лечение растянулось ещё на некоторый срок. Уж слишком сильно звучал его задорный смех в этом пустом мирке. — Нет, просто, я… — перейдя к важной части разговора, испанец неожиданно запнулся. — В общем, ты как бы спас меня… — И что? Антонио вздрогнул и посмотрел на Посланника с толикой бешенства, мол «я и так тут добровольно унижаюсь, выслушал бы до конца, невоспитанная свинья». Но затем злость его прошла, а раздражение сменилось подрагивающей улыбкой. — Короче говоря, я тут подумал и решил, что… Глупо всё это вышло… — он вытянул вперёд руку, хотя было видно по его бледному лицу, что проделывал он всё это через явное «не хочу». Посланник же ощетинился, при виде этого якобы дружеского жеста. — Оставь это при себе, — брезгливо отмахнулся он. — Я не достаточно свихнулся, чтобы заводить дружбу с таким, как ты. Вы, жаркие ребятки, ничем не лучше французов. — О, ну как знаешь, — Антонио попытался улыбнуться шире. — Я и не собирался навязываться. — Ой ли? Корабль медленно протискивался между рифами и обелисками, стараясь обходить их стороной и не касаться. Любой лишний скрежет мог сыграть с командой Армады не очень весёлую шутку. Если когда-то прежде пираты не скрывали своего хамского характера, устраивали шумихи где попало, то в этом месте им приходилось затаить дыхание и надеяться на удачу, которая в последнее время слишком уж часто от них отворачивалась. Но затем, откуда-то с вершины горы послышался шорох. Сначала тихий, незаметный, но потом звук начал усиливаться и со скалы посыпались камни. Несколько с глухим шлепком упали в воду, а корабль отделался несколькими царапинами. К счастью, больший урон на себя взяли паруса. Посланник сапогом скинул за борт несколько камней и посмотрел наверх. Ему не давало покоя это место и то, что находилось там, на вершине, и специально создавало этот шорох. — Несчастье на несчастье, — сказал Антонио, стряхивая с плеч осколки от камня. Посланник ничего не ответил на это замечание и лишь внимательнее осмотрел заостренный выступ купола. Его тревога была не напрасной — на вершине скалы, игриво подёргивая длинным хвостом, восседало то самое чудовище, которого Том назвал «драконом». Только привычную сказочную чешую заменяла дымчатая, чёрная шкурка. Казалось, что существо не было материальным, а просто образом, сложившимся с помощью черного, густого дыма. К тому же, он обладал длинными и изогнутыми рогами, а также парой горящих глаз. — Ох, нет, — вскоре дракона увидел и Антонио, а за ним и вся оставшаяся команда. — Нет. Не может быть! Какого… — Заткнись! — шикнул на него Посланник. — Быстро все заткнулись! Теперь Армада плыла с такой осторожностью, словно под ней находилось минное поле. Любое резкое движение могло оказаться для корабля и команды последним. Дракон провожал заинтересованным взглядом своих жертв, вытянув вперёд длинную дымчатую шею. Когда же Армада почти исчезла за рядом обелисков, монстр распахнул свои широкие крылья и, сорвавшись с вершины, бросился следом за пиратами. Настигнув Армаду, монстр не стал нападать, а приземлился на риф. — Приготовьте пушки, — дал приказ капитан Армады. — Сейчас… сейчас… Дождавшись того момента, когда Армада развернётся к монстру на три четверти, дракон соскочил с рифа и, плавно порхая, направился к кораблю. Однако добраться до цели ему не удалось, ибо пиратское судно ответило ему внезапной пальбой. Несколько ядер пролетели сквозь толстое брюхо монстра, разорвав того на несколько чернильных облаков. — Что это за дьявольское отродье? Оно снова собирается! — воскликнул озадаченный Антонио и налёг всем телом на палку. Он был прав — не прошло и секунды, как тёмные облака, из которых состояло тело зверя, слились воедино и снова создали образ крылатого ящера. Выпустив из ноздрей кроваво-красное пламя, дракон накинулся на корабль, не дав тому повторить свой выстрел. Армада закачалась на волнах, попятилась назад, пока не врезалась кормой в один из рифов. К счастью, удар был не настолько силён, чтобы разрушить пиратское судно, но этого столкновения хватило, чтобы окончательно привести Посланника в бешенство. — Выравниваемся! — скомандовал он, придерживаясь за снасти. Сара не сразу поняла, что произошло. В какой-то миг пол просто ушёл у неё из-под ног, стены судорожно затряслись, а с потолка посыпались куски пыли и щепок. «Опять мы во что-то влипли», — решила она и на всякий случай достала мушкет из шкатулки. Вся эта ситуация давно ей казалась обыденной, Сара не чувствовала страха. Единственное, что могло в тот момент её взволновать — это Антонио, умудрившийся каким-то непонятным образом исчезнуть из виду. Разыскивая его на нижней палубе, она случайно натолкнулась на Френсис. Точнее говоря, она влетела в её каюту и увидела, что француженка спокойно дремлет, положив локти на пустой столик. Её сосед- маленький юнга — стоял рядом, но, судя по тому, как он смотрел на свою соседку, будить её почему-то не входило в его планы. — Антонио не видели? — спросила Сара, замирая на пороге. — А почему Френсис… Том лишь развёл руками, видно, не зная, что ответить на это. Между тем, Френсис лениво потянулась и открыла глаза. — Что такое? Что за шум? — Ну вот и очнулась наша соня! — итальянка недовольно хмыкнула. — Спешу сообщить, что опять происходит какая-то чертовщина! — Черте… что? — Френсис устало потрясла головой. Сара лишь закатила устало глаза. Подойдя к девушке, она ухватила её за локоть и силой вынудила подняться со стула. Френсис послушно последовала за итальянкой. В её взгляде было такое отчуждение, что можно было не сомневаться — она всё ещё была одной ногой во сне. — Я с вами! Я с вами! — закричал им вслед Томас и кинулся в коридор. Он понимал, что произошло что-то ужасное. Не просто же так возникла эта качка, это было явное предупреждение об опасности. Пока они бежали к лестнице, стараясь балансировать на танцующем полу, Том, бежавший следом за двумя дамами, вдруг вспомнил о том, что он хотел сказать Френсис. Может, время сейчас было неподходящее, но юнгу это не волновало. — Френсис! Френсис! Френсис! — позвал он француженку, и та устремила на него непонимающий и утомлённый взгляд. — Ты не представляешь, что я видел! — Сейчас не время… — попыталась вмешаться Сара. Она несла на своем плече француженку, и дело это было не совсем легкое. Внезапно с верхних этажей раздался выстрел, от которого корабль как будто подпрыгнул на месте, а потом тяжело опустился на воду. — Ну вот. В ход пошли пушки, — догадалась Сара, прислоняя ладонь к уху. Вскоре после мучительного подъема по крутым ступенькам, они очутились наверху и оказались именно в тот момент, когда дракон учинил повторный налёт на свою добычу. По его пляскам в воздухе было понятно, что тварь игралась с Армадой, специально принуждая ту палить и только зря растрачивать порох и ядра. — Дракон! Это дракон! Я видел его в небе! Это был он! — вопил во всю глотку Том, в котором эта тварь вызывала скорее больше восторга, чем панический страх. — У-ух! Какой здоровенный! Дракон пролетел над кораблем, задев его центральную мачту, которая, сочно хрустнув, сорвалась с места и вывалилась за борт. Корабль потянуло следом за ней, и если бы не вовремя подоспевшие пираты, которые ножами перерезали тросы, то Армаду бы быстро унесло ко дну. Пока экипаж разбирался с мачтой, Сара заметила среди взбудораженной толпы знакомую кудрявую макушку, и в этот же момент все проблемы ушли на второй план. Оставив Френсис посреди палубы, итальянка вприпрыжку кинулась к Антонио, зовя его и размахивая руками. Френсис повалилась на ближайшую бочку и попыталась придти в себя. Странно, что ощущение полнейшей расслабленности напоминало ей те минуты, когда она валялась на пляжу и безудержно глотала ром. Только там она получала хоть какое-то удовольствие, а теперь… К счастью, рядом с ней находился юнга. Хоть он и был полностью занят разглядыванием крылатой бестии, оставлять Френсис одну он не намеревался. — Интересно, а таких, как он, тут много? — поинтересовался он. — Надеюсь, что нет, — призналась ему француженка, подымая позеленевшую голову над бочкой. Тем временем, пока на Армаде начал твориться бедлам, Посланник решительно взял штурвал в свои руки. Корабль медленно оторвался от рифа и принялся балансировать на раскачивающихся волнах. — Давай же, милая, ты должна это вытерпеть, — нашёптывал дереву Посланник, словно судно обладало возможностью его услышать. Он думать не смел о том, что и у него и у его Армады ничего не выйдет. Ведь они столько всего пережили: нападения, грабежи, вандализм… Армада терпела, терпела всё, что только на неё взваливали. Она не имела права сдаться именно сейчас… в такой важный момент… Дракон поднялся высоко в небо, исчезнув на некоторое время из виду и подав ложные надежды на удачное завершение боя, и затем резко спикировал вниз, задевая своими крыльями борт корабля. Всё это происходило очень быстро. Посланник вновь потерял контроль над Армадой, штурвал с проворством вырвался из его влажных рук и завертелся на подставке. Корабль занесло обратно к рифам, где уже тот отскочил, словно резиновый мячик, и понёсся в сторону скалы, сбив починенным носом пару обелисков. Оставшаяся пара мачт раскачивалась, словно деревья при сильном урагане. Крылатый объект был уже в пути, дабы докончить задуманное. А дальше последовал град точных и сильных ударов. Армада наклонилась на бок. Пираты поползли к противоположному борту, подальше от чёрной воды, которая с жадностью протягивала к ним свои лапищи. Френсис отпустила бочку, чтобы та спокойно укатилась за борт, а сама приняла от юнги какую-то снасть, свесившуюся с порванных парусов. Она не заметила, как рядом неожиданно возникли Антонио и Сара. Пока Карьедо ловил культурный шок от происходящего, Сара судорожно пыталась решить, что делать дальше. — Там! — внезапно она указала куда-то пальцем. — Пещера! И правда — в скале, совсем недалеко от Армады, виднелось затемнённое углубление. Если бы Френсис не чувствовала себя так отчаянно, то она бы только усмехнулась находке своей сверстницы. Разве могла какая-то дыра в скале их спасти? Но сейчас любое решение, даже пускай и самое сумасшедшее, было для них единственным шансом выжить. — Если хорошенько раскачать тросы, то при очередном наклоне корабля мы сможем до неё долететь! — продолжала сквозь шум воды объяснять Сара. Понимая, что Варгас говорит серьезно, Френсис схватила юнгу за талию и прижала к себе. Другая рука крепко вцепилась за ближайшую толстую верёвку. — На счёт три. Раз… два… три! — Сара оттолкнулась ногами от края перил и исчезла за фонтанами морской пены. Спустя несколько секунд Френсис увидела её в пещере. Неуклюже вскарабкиваясь на скользкие и неровные камни, она жестами подзывала к себе остальных. Времени оставалось мало. Армаду спасти могло разве что только чудо. Поэтому несколько человек, бросив защищать корабль, активно перекочевали с Армады на скалу. Среди них был и кок с каким-то котелком на плечах — очевидно, умудрился за короткий промежуток времени соскрести всю приготовленную на вечер похлёбку, а с ним и Чарли, вооружённый оружием и какими-то сундуками. Френсис собралась прыгать следом за остальными, но в последней момент оступилась и чуть было не сорвалась вместе с Томом с верёвки. Дракон нещадно тормошил судно, чуть ли не размазывая его по стене, будто кляксу. — Ну же! — крикнул ей в ухо перепуганный юнга. Он впился в локоть девушки с такой силой, словно специально хотел причинить ей боль. Но Френсис было в тот момент не до боли. Она вспомнила о Посланнике и оглянулась назад. Капитан стоял на капитанском мостике, широко расставив ноги, чтобы удержать равновесие на пляшущем полу. Руки его с проворством пытались обуздать штурвал, который то и дело норовил выскользнуть на свободу. — Ни за что… Не оставлю… — шипел Посланник, чувствуя, как дерево впивается ему в кожу. Побег казался ему самым настоящим предательством. Кинуть Армаду в лапищи дракону, а самому броситься наутёк — ну разве не подло? Пират обвел взглядом остатки палубы, надеясь увидеть хоть кого-то из матросов, и его взгляд невольно встретился с Френсис. На какую-то долю секунды его разум отключился, шум от падающей мачты зазвучал так неясно, словно уши забило песком. «Умоляю, спасайся!»— подумала француженка, искренне надеясь, что пират услышит её мольбы. — Ну же! Прыгаем, Френсис! — закричал на неё Том, и Френсис послушно оттолкнулась от борта и полетела в сторону пещеры, где их уже ждали с ликованием. Дракон запрыгнул на палубу задними лапами и, впившись зубами в расплющенный нос фрегата, принялся с остервенением грызть его и рвать, будто шкодливый щенок. Посланник наблюдал за ним, прячась за погнутым штурвалом. Он пытался придумать какой-нибудь план, чтобы спасти Армаду от чудовища, но всё, что он мог сообразить, казалось слишком ничтожным. Дракон был очень силён и, возможно, бессмертен, а в глазах его пылала настолько несокрушимая ярость, что даже гнев Посланника не в силах был с нею сравниться. Наконец осознав, что игра эта проиграна, Посланник сокрушённо отпустил штурвал, а сам широкими и стремительными прыжками добрался до абордажных сетей и спрыгнул с погибшей Армады.