"Утро добрым не бывает"

      Утро первого апреля началось шумно: маленькие фейерверки, куча разных магических украшений и портреты близнецов размером с три на пять меня. Джордан поймал меня за руку как раз перед тем, как эти веснушчатые улыбающиеся рожи выросли прямо перед моей головой.       — Ты куда?! — испугался парень, — сейчас Бесстыжие выйдут!..       — Поэтому я тактически покидаю поле боя, — кивнула я, отступая к двери-портрету. Не говорить же ему, что здесь мне нечем поздравлять близнецов.       Ли отпустил меня с большой неохотой, и я прямо видела, как крутится у него в мозгу мысль: «Что сказать Фреду и Джорджу?», — однако мне было абсолютно до фени, и я нацелилась на Большой Зал.       В котором, к слову, было не так много сидящего за столами народу — основная масса столпилась около волшебных часов, показывающих количество баллов каждого факультета. Я, с видом святой заинтересованности и наивной простоты, тоже подошла к часам.       — Что за шум? — обратилась я шёпотом к стоявшей рядом девочке в синем галстуке и с огромными бантами на жиденьких волосах.       — Гриффиндор за два дня заработал триста очков! — с благоговейным ужасом сообщила девочка, становясь цвета своего галстука.       — Значит, плюс двести, — посчитала я вычтенную Амбридж сотку, — мощно.       Как только сборище рассосалось по столам, в Большой Зал с шумом и весёлым хохотом ввалились Уизли со свитой. Не прошло и минуты, как Ли, указывая на часы, завопил:       — Смотрите!!!       Свита гриффиндорцев с Рыжиками во главе вихрем пронеслась мимо меня и только что не врезалась в стену с часами. Охая и ахая, они подсчитывали, откуда столько натекло; в конце концов до одной рыжей башки дошло, в чём дело, и Джордж решительно направился в мою сторону. Оставив восхищённую толпу, Фред побежал следом. Я состроила из себя безгрешную монашку и даже сделала удивлённый вид, когда близнецы сели по бокам от меня.       — Твоих рук дело? — тихо, беззлобно поинтересовался Джордж, опускаясь слева.       — Угум, — булькнула я молоком, — с днём рождения.       — Обалдеть, — прошептал Фред, глядя на меня с таким уважением, что, мне кажется, я покраснела, — как?.. Как тебе удалось за пару дней одной набрать триста…       — Двести.       —…баллов для факультета?! Кому ты продала душу?!       Я с улыбкой отмолчалась, допивая молоко. Ну кто кинет в меня камнем за то, что я, прочитав мысли каждого мало-мальски важного человека в Хогвартсе (кроме Амбридж — делать ей гадости мне нравится куда больше, чем приятности) и путём нехитрых махинаций дала этим людям понять, что я заслуживаю лишних десяти баллов (МакГонагалл за «спасение» Трелони накинула целых пятьдесят). Хотя и без шантажа не обошлось: к Снэйпу я пришла с вопросом: «Правда ли я так похожа на Лили?», — за что меня сначала хотели убить, а потом согласились наградить целыми пятью баллами, а это уже была победа.       Иными словами, вечером в гостиной Гриффиндора был двойной праздник: день рождения первых шутников Хогвартса и гарантированная победа в соревновании между факультетами, «что бы Амбридж и Снэйп ни пытались сделать», — цитата великих Уизли.       Слава, закрепившаяся за мной аки королевская мантия, вилась вокруг ещё несколько дней. МакГонагалл, правда, немного пожурила меня («Как вам не стыдно, мисс Редная, это же почти обман…»), но баллов не сняла — видимо, была горда и предвкушала скорую победу своего факультета.       Близнецы тоже сменили гнев на милость, поэтому на те же занятия ОД мы опять ходили втроём. Гарри открыто восхищался моим прогрессом во владении палочкой; и именно мне первой он показал заклинание Патронуса (вызов бестелесного охранника против дементоров (твари, питающиеся хорошими эмоциями), обычно в форме животного — прим.). Я радовалась, как маленькая девочка, когда из моей палочки вырвалось голубое светящееся заклинание, собираясь в форму здоровенного статусного волка, но тут же растекаясь обратно.       В один из таких вечеров Гарри толкал долгую и нудную речь о том, что Патронус — бесконечно полезное заклинание, которое может спасти жизнь как своему хозяину, так и его приближённым; в десятый раз рассказывал о своей встрече с дементорами два года назад и бегал из одного конца зала в другой, чтобы подкорректировать стойку или ещё раз объястить важности правильного произношения. Мы с близнецами, уже шутя пуляясь друг в друга серебряными зверями, весело проводили время и совершенно не слушали «учителя», пока дверь Выручай-комнаты не хлопнула и к Гарри не подбежал маленький человечек, похожий на помесь лешего и домового, — обвешанный одеждой, в пять раз больше его самого, с огромными ушами и глазищами в пол-лица. По словам близнецов, существо звалось Добби и было домашним эльфом (что-то вроде домовых у нас, но без власти, держатся в домах на манер слуг и помощников; они продаются и покупаются и стоят достаточно дорого. — прим).       Гарри очень внимательно выслушал его быструю и сбивчивую речь, из которой я не поняла ровным счётом ничего, повернулся к нам и в мгновение ока изменился в лице.       — Чего вы ждёте?! — воскликнул он, — бегите!       Началась страшная суматоха: народ, суетясь, сбивался в кучки и пытался протиснуться в узкие ворота, служившие в Комнате своеобразным чёрным ходом; Гарри, Рон и Гермиона бегали из одного угла в другой, а я тупо стояла берёзой в этом хаосе и не знала, куда податься.       Разрешили мою проблему, конечно же, близнецы: схватив меня за руки с обеих сторон, они помчались к другой двери (вероятно, появившейся по их желанию), пока я болалась между ними как на качелях.       — Что происходит? — удивлённо спросила я, когда мы, остановившись около одной из статуй горгулий, отдышались.       — Амбридж узнала про ОД, — ответил Фред, оглядываясь, будто Амбридж была неуловимой и бесшумной ведьмой и совсем не пользовалась приторными духами, которые разносились на весь этаж, где она шла.       — Предатель?.. — предположила я.       — Главное, чтобы никого не поймали, — не слушая меня, ответил брату Джордж, — если у Рона и Джинни будут неприятности, ма и па поседеют раньше, чем они закончат Хогвартс.       — У Гарри будут проблемы, даже если его не поймают за руку — думаешь, и Рон, и Джинни останутся сидеть в стороне?       Им обоим было тревожно. Оба боялись за Рона, Джинни, Гарри и вообще за всю задумку с ОД. Про себя ни тот, ни другой даже не вспомнили.       — Я уверен, что Дамблдор всё уладит, — упрямо сообщил Фред.       — Или это сделаем мы, — кивнул Джордж.       — Думаешь, пора?       — Не знаю.       Я молча поплелась за ними в гостиную, но там мне не сиделось, и я принялась бесцельно бродить по замку. Манька увивалась за мной, ловя ползающих по полу жуков и случайно залетевших в окна бабочек.       Я вернулась в гостиную через час, не придумав ничего, хотя искренне старалась. В гостиной уже сидел Гарри, окружённый четырьмя Уизли, Гермионой и ещё парой человек. Из услышанного я поняла, что Поттер всё-таки был пойман и допрошен, Дамблдор встал на его защиту весьма необычным способом, а потом взял и исчез, или, как выразился Томас с их курса, — сбежал.       — То есть, — резюмировал Фред, — Дамблдор покинул школу, а на его посту теперь эта жаба?       — Скорее, Амбридж вынудила его на пару с министром, — презрительно хмыкнула Гермиона.       Близнецы синхронно помрачнели, переглянулись и покинули гостиную так же быстро, как если бы наели в таверне на кругленькую сумму, но платить не собирались. Я хотела пойти следом, а ними, но меня окликнула Грэйнджер:       — Вольха, я сегодня была в совятне и случайно увидела твою сову. У неё было это письмо, и, по-видимому, она там несколько дней сидела…       Я взяла в руки протянутое письмо и повертела его, осматривая со всех сторон. Чернила были ядовито-чёрными, переходящими будто в красный, почерк неизвестный — точно не Учитель и не Лён. Не то, чтобы я ожидала от своего клыкастого товарища письма, но кто ещё мог мне написать? Вряд ли это какой-то тайный поклонник, рассыпающийся в признаниях и клятвах пойти со мной на край света или отвезти меня туда же.       И только когда я обратила внимание на адресата, мне стало по-настоящему не по себе.       «Вольхе Редной, учащейся Старминской Школы Магов, Пифий и Травниц, адептке факультета Практической магии».       Вскрыть конверт я поспешила немедленно, но сидя в спальне и без посторонних глаз. Письмо было написано аккуратным мелким почерком и теми же противного цвета чернилами.       «Я знаю, кто ты и зачем здесь. Ни тебе, ни Арр’акктуру не под силу остановить Тёмного Лорда. Он могущественнее Ксандра и всего Ковена вместе взятых, Он не оставит живых на своём пути. Если хочешь жить и получить неограниченную власть после Его победы, — примкни в ряды Его приближённых, иначе всё, что тебе дорого, исчезнет с лица Земли, а затем и Белории. Выбор за тобой, Вольха Редная.       Я жду твоего решения не позднее первого июня. Потом будет поздно. Тёмный Лорд милостив к своим приближённым, и Он даёт тебе время подумать.       Мы сами найдём тебя.       До встречи».       На этом текст письма заканчивался. В низу страницы была только Чёрная Метка (знак тёмных волшебников, используемый Пожирателями Смерти как условный сигнал — прим.) да огромная буква «R».       Чёрт, напоминает приглашение в секту или в служащие при храме, бррр.       Стоило мне закончить читать, как письмо воспламенилось и в мгновение ока сгорело. Могу поклясться, что я слышала мерзкий зловещий смех, от которого меня пробила крупная дрожь. Это что же получается, им нужна именно я? Не Лён, Повелитель Догевы и всея вампирья сообщества, а… я?       — Вольха? — в спальню внезапно вошла Анжелина, заставшая меня в позе грустной русалки перед пеплом, оставшимся от письма, — что это был за смех?.. Ты одна?       — Да я, по ходу, везде одна, — тускло отшутилась я, сгребая пепел под ковёр.