Освободи меня

В тот вечер все должно было быть по-другому: Адам должен был веселиться в компании клубных друзей, а Томми – сидеть в рокерском баре в окружении друзей детства и полупустых бокалов темного пива. Наверное, все пошло наперекосяк после первого сообщения с горсткой матов о том, какая несправедливая жизнь – в сотый раз поворачивается к Томми задницей. Или после третьего звонка, в котором было так же мало слов, но много мата. Просто в тот момент, когда Томми слишком крепко ухватил Адама за руку, прося остаться с ним для откровенного разговора, разрушило ту ледяную стену, выстраиваемую после каждого «он мой лучший друг, не более». - Только ты меня понимаешь. Только ты. Казалось, переболел, казалось, прошло, казалось, что все. Казалось… Адам не мечтал о Томми вот уже два месяца, шесть дней, четыре часа и около двадцати шести минут. И будь проклят тот человек, который сказал, что привычка вырабатывается двадцать один день. Адам потратил не один год, чтобы научиться не вспоминать о нем больше трех раз в день. Все шло идеально ровно, пока он не оказался в объятиях. Рэтлифф не привычка, он даже больше, чем привязанность. Томми недовольно поморщился, когда выпускал Адама из объятий, немного помялся, пытаясь не смотреть на него, но все это делало его до одури милым. А потом: - Вот как мне ей доказать, что я действительно её люблю? Адам помрачнел. Роман Томми с Меган длился около года, во время которого Рэтлифф только и жужжал всем «какая милая и хорошая моя Меган, вот хоть завтра женюсь», а Меган неплохо водила его за нос, заставляя исполнять все её прихоти. И вроде бы девушка вся из себя такая хорошенькая, а как рот откроет, так ядом и прыщет во все стороны. Ламберт невзлюбил Меган, наверное, еще до того, как впервые услышал о ней, ведь на сияющем лице Томми в тот момент было написано, что она не будет очередной, она будет той самой. А теперь Меган испарилась, словно её никогда вовсе и не было в этой квартире, даже зубную щетку забрала. Это был третий раз за последние четыре месяца, и нужно сказать, что с каждым её уходом объятия Томми становились все крепче, а просьба поддержать в тяжелую минуту – настойчивее. - Наверное, все дело во мне, да? Забавным было то, что Томми вовсе не нуждался в собеседнике. Он много говорил, часто перескакивая с темы на тему и не знай его Адам так хорошо, то наверняка ничего бы не понял. Но Ламберт всегда был искусным слушателем, пускай его и отвлекают объятия и те поглаживания ладоней, от которых мысли плывут… - Что думаешь делать? Вопрос заставил Томми подпрыгнуть: продолжая увлеченно выводить узоры на руке, он позабыл, что в комнате, кроме него, есть и другие люди. - Я верну её. Адам натянуто улыбнулся: Меган ушла, а дурь в его голове осталась. - А ты уверен, что она этого хочет? - Захочет. Подобная решительность пугала, как и объем сил, который Томми готов был потратить на то, чтобы удержать в ладонях дыхание. Этим дыханием была Меган, ветреная девушка, появляющаяся только когда ей удобно. Влюбленный, а точнее помешанный Рэтлифф отказывался замечать изъяны в его, как он говорил, «благословленных блюзом» отношениях. У них была страсть, пускай адреналин, но не потребность делиться заботами, а уж потом радостью. Но как переубедить упертого барана Томми, Адам не знал. Раньше получалось, а теперь он не подпускает, спрятавшись в скорлупе давних обид и отговорок. - Мне нужен хорошо продуманный список действий, - бубнил себе под нос Томми. - План! Точно, он самый. Сейчас составим все эти один-два-три. Ну, что там девушки любят? - Составим? Пропустив мимо ушей замечание о себе как о хорошем знатоке девичьих предпочтений, Адам ошарашено уставился на Томми, который, наверное, решил передавить ему вены на запястье, иначе зачем он так крепко ухватился? Это только с виду блондин-Китти казался хрупким. - Я на подобное не подписывался, – твердо заявил Адам, не желая даже представлять себя в роли сообщника по приготовлению романтического ужина и выбора ювелирных украшений для той, кто пытается надеть на Томми кольцо раба. Не бывать этому! Он просто не выдержит, свяжет его, увезет в лес, там соблазнит, а дальше… Будь, что будет. «От судьбы не убежишь», – убедился Адам после третьей попытки вытянуть Томми с алкогольного омута, которая закончилась совместным сном на неудобном диване в гостиной. - Но у тебя лучше получаются все эти ухаживания. Цветочки там… − намекает на букет маков, подаренных Адамом еще в начале их знакомства, на которые Томми даже не посмотрел. Судьба шоколадных конфет была не лучше. А вот с помощью пива они все же сумели найти не только общий язык, но и подружиться. Не то чтобы Адам был более опытным в этих делах, скорее, ему несколько раз не повезло. Адам задумчиво почесывал затылок, пытаясь придумать, как бы ненавязчиво намекнуть Томми, что нихрена Меган не та самая и даже близко не стояла. Вон он и то ближе в сотни раз. - Я люблю её, - как бы невзначай и совсем тихо оправдывается Томми. Такой печали в глазах и кривой молнии вместо улыбки Адам отказать не мог, оставалось только растянуть губы в подобии улыбки и заверить, что все наладится. Заезженная лживая фраза, которую не то, что говорить, даже слышать не хочется. А Томми прижимается крепче прежнего. - Для начала... - Адаму не верится, что он все-таки говорит это, но слова уверенно слетают с губ. - Нужно разобраться в причине. Почему она ушла? Он хотел было добавить «снова», но это бы только усилило боль. Ламберт вовремя прикусил себя за язык, пока разглядывал последствия идеальных отношений: пускай припухшие мешки под глазами можно скрыть тонаком и правильно подобранными тенями, борода легко убирается бритвой, даже потерю веса можно спрятать за кофтой в горизонтальную полоску, но спрятать дрожь в руках… Томми дрожал, как кот во время грозы, вжавшись в диван, отчего походил на мумию в черном халате-саркофаге. - Все дело во мне. Я, - Томми начал загибать пальцы, - мало уделяю ей внимания, шатаюсь по сомнительным барам, страдаю играми, раздражаю её своим бренчаньем на гитаре, сюсюкаюсь со своей собакой. Ну, и еще я чертов сукин сын, который водится с мужиками, но это же она не серьезно, да? «При возможности, – подумал Адам, − нужно будет хорошенько треснуть Меган». Мало того, что Томми в последнее время не хотел покидать свою конуру, что его едва ли самого не приходилось тянуть за поводок, как маленького щеночка, не видевшего еще ни разу улицы, так «мисс правильность» еще умудрялась и попрекать его этим. Адам повел плечами и с интересом уставился на внезапно прибежавшего бульдожку. Та, словно услышав, что речь идет о ней, уселась в центре комнаты и начала весело вилять хвостом со стороны в сторону. - Зачем она тебе, когда у нас тур на носу? - поспешно перевел Адам тему подальше от мужиков. Томми на время задумался. - Но ведь так нужно, - наконец-таки ответил он, удивив при этом Адама еще больше. - Мне уже за третий десяток перевалило, и пора задуматься о серьезных вещах. Не из постели в постель все же прыгать, да и вообще… Что там такого «вообще», Адам слушать не стал, энергично замахав руками, прося остановиться. Он все еще не готов к откровениям Томми о своей будущей семье. Любить Томми сейчас - больно, а любить Томми с кольцом на пальце и крошечной малышкой на руках - его самый страшный кошмар. Наверное, когда Томми все же созреет, Адам по-свински напьется и обязательно опоздает на бракосочетание. Между этими двумя пунктами все еще тлеет мечта соблазнить Томми-холостяка, но порой реальность слишком жестока. - Я о собаке, - уточнил Адам, жалея, что сразу не поправил Томми, какая именно «она» имелась в виду. Возможно, тогда бы это «так нужно» не засело в его голове. Каждый задумался о своем. Адам вновь уставился в центр комнаты, наблюдая за пронзительным взглядом черных бусинок. Этта склонила голову набок и, казалось, сканировала певца с ног до головы. Стало неуютно. Не совсем отдавая отчет своим действиям, Адам недовольно кивнул щенку, мол, чего уставилась, и готов был поклясться, что та его поняла! Этта на секунду высунула язык, как бы насмехаясь, и гордо вздернув головой вверх, обнажила мелкие зубы, словно угрожая. - Странная она у тебя, - выдает свой вердикт Ламберт, краем глаза все еще следя за щенком, который ловко навострил уши. - Кто из них? - Обе. - Певец развел руками. С некоторых пор количество особей женского пола в этой квартире стремительно росло, что совершенно не радовало. К тому же Этта зарабатывала неприязнь даже быстрее, нежели в свое время Меган. Томми нахмурился, хотя, по сути, Адам ничего такого обидного не сказал. Обычная констатация факта. Но с недавних пор, когда отношения с девушкой заразили его чрезмерной чувствительностью, с Томми невозможно говорить: одно слово, которое ему показалось оскорбительным, и ты награжден гневным взглядом, после чего ты семь раз подумаешь, прежде что-либо сказать. Но щенок действительно с каким-то ненормальным интересом косится в его сторону. Заметил только он? Собаки обычно так не делают, они грызут себе в сторонке косточку и не лезут в разговоры взрослых дядь, насмехающе высовывая язык и злобно скалясь, пока Томми не смотрит. Устало помассировав виски, Адам откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Смотреть, как Томми играет с Эттой, мило дергая её то за лапки, то за ушки, не хотелось. И дело вовсе не в ней, просто, когда взглядом останавливаешься на неприлично спущенной резинке трусов (о штанах и речи нет), мозг автоматически дает сбой, подталкивая на дурацкие поступки. А с Томми много чего было, добивался его Адам упорно и довольно-таки активно, порой вспомнить стыдно, с какой настойчивостью он делал ему недвусмысленные комплементы. Но Рэтлифф не был бы самим собой, если бы со своим крепким стояком на девушек мужественно стерпел все ухаживания, больше похожие на откровенные приставания, и даже пару раз почти уступил. Впрочем, так и началась их дружба, один из них уж точно дружил, это и позволяло называть то, что между ними происходит, невинной «дружбой». Порой горестно, но терпимо. И тот факт, что Томми оставил за Адамом то самое место «ты значишь для меня больше, чем кто-либо» открывало второе дыхание в гонке за трофеем. Нет, не надежду, ведь потом слишком велик риск разочароваться. - Так что там с твоей Меган? Сердце будем покорять, или как? - все так же с закрытыми глазами проговорил Адам, стараясь отвлечься от непрошеных в данный момент мыслей. Томми сомневался, Адам чувствовал, но ничего не стал спрашивал. Любит ли он её на самом деле или следует велению общества: сначала жена, дети, а потом можешь жить в свое удовольствие? Или быть может, чего хуже, хочет любить? Вместо ответа, Рэтлифф на правах хозяина предложил кофе и чересчур быстро вышел из комнаты, подзывая за собой щенка, но Этта была слишком увлечена к величайшему ужасу Адама его кожаной перчаткой. Малышка отчаянно грызла, мотая головой из стороны в сторону, и злобно рычала, не желая возвращать полюбившуюся ей игрушку, пока Адам легонько не схватил ее за ухо. - Ну, ты и придурок, Ламберт, - раздался рядом совершенно незнакомый голос.