Война или мир

Вечер. За окном начинает темнеть, и ночь вступает в свои права, чтобы дарить кому-то приятные сны, а кому-то — ночные кошмары. И чтобы помочь кому-то принять жизнь и понять, что это поле битвы, и ты или полководец, или пешка —солдат, которого без промедления пустят в расход. Дверь в комнату с грохотом открылась и впустила разъяренное существо, которое некогда было милым ангелом с карими глазами и каштановым нимбом волос. Блэр пробежала через всю комнату к окну и распахнула его, впуская прохладный ночной воздух сентябрьского Нью-Йорка. Он стала приходить в себя, ее раздражение и злость отступали, но вместо них пришли другие чувства: бессилие, опустошенность, одиночество. Ее прервал и вернул назад в реальный мир звонок телефона. Подойдя к прикроватной тумбе, Блэр подняла трубку. — Резиденция Уолдорф, Блэр слушает, — отчеканила она, как настоящая леди, хоть ей и было всего 13 лет. — Уолдорф, я думаю, теперь ты точно будешь помнить меня всю жизнь, — голос звучал так тихо и властно, что она почувствовала, как вновь накатывает ненависть и злость. — Басс, считай, что тебе объявили официально войну. И я тебе клянусь, твой прах развеют над Манхеттеном, а я каждый день буду по нему ходить, и даже в этом случае ты не будешь прощен. — Хватит, Уолдорф, я не один из твоих тупоголовых фавориток. Я Чак Басс, тот кому ты подарила первый поцелуй, и ты будешь каждый раз вспоминать именно меня. Это будет греть меня, пока ты будешь понимать, что я твой идеал, — на том конце провода послышался смех. Да будь он проклят! С этой мыслью Уолдорф бросила трубку. Постояв немного, она поняла, что вот он, шанс отомстить Бассу за все, что было! Ехидная ухмылка появилась на ее миленьком лице, а в глазах заплясали чертики. Он еще не в курсе, что Уолдорф не знает, что такое поражения и не признает капитуляцию. Это будет война, которую еще не видел Манхеттен, St. Judy's School и Constantius. Набрав другой номер, она начала нервно топать ножкой, пока на том конце провода не ответили. — Серена, все хорошо. — Блэр, милая, ты так быстро убежала, что Нейт даже расстроился. С тобой точно все хорошо? — Да, все хорошо, я завтра извинюсь перед Нейтом за такое поведение. Но самое главное — у нас полная мобилизация, мы объявляем войну Бассу. Думаю, что скоро мы забудем про этого гнусного хорька, — Блэр мысленно укорила себя, ибо Грейс Келли в жизни бы так не сказала, ведь эти выражения не для Леди. — Би, прошу, это не стоит того. Ты ведь выше этого глупого скунса, — Серена знала и более подходящие слова, которыми можно было описать Басса, но она также знала, что Блэр обязательно потом прочтет лекцию на тему "какие выражения приемлемы для Леди в тех или иных случаях". — Эс, я приняла решение и объявила войну лично Бассу по телефону... — Ты что, звонила ему?! — Нет, этот осел сам мне позвонил. Ты даже представить не можешь, что он мне наговорил... — Что он мог сказать, у него ведь мозг даже с грецкий орех не будет, —произнося это, Эс почти увидела, как Би улыбается. Надо было немного развеселить подругу, тогда она бы немного остыла и забыла весь бред, связанный с этой "войной". — Он заявил, что он будет преследовать меня, потому что сегодня он впервые меня поцеловал у Нейта на приеме, — Блер передернулась при одном только упоминании о том поцелуе. Это действительно был ее первый поцелуй, который должен был состояться, как минимум, с принцем или, на худой конец, с Арчибальдом, но никак не с Бассом... — Прости за то, что я уговорила играть вас в карты. Я не знала, что Басс задумает такое. Хорошо, что еще не на раздевание играли, — Эс, сказав это, надеялась немного успокоить Блэр, но, кажется, у нее не получилось. — Мне все равно, война объявлена! — сказав это, Блэр сжала руку в кулак так, что побелели костяшки пальцев. — Ты со мной? — это был вопрос, но произнесла она его, как приказ. — Да, Блэр, я с тобой, — ответила Эс, понимая, что грядет ураган...