Альтернативы, параллели и варианты.

А теперь стоит поведать о событиях, что происходили, пока Венди и Никита летели из Америки в Россию во второй раз. И происходили эти события в Румынии, в одном из заполонивших эту бедную восточноевропейскую страну одиноких замков. То было владение Калькштейна, о котором будет сказано позже. И в этом самом замке, в большой тёмной мастерской, что по стилю напоминала гараж Никиты, один человек и один демон взирали на оранжево-голубую трёхмерную голограмму, что изображала чей-то мозг. Голограмма была очень точна, настолько, что при увеличении можно было рассмотреть каждую клетку мозга в любом его участке. При этом нейроны были изображены оранжевым, а связывающая их ткань голубым. В данный момент голограмма показывала общую картину мозга, что была по цвету чем-то средним между двумя основными цветами. Изображение было создано прибором странного вида. По форме он напоминал больничную утку, и, судя по всему, корпус таки был позаимствован из больницы. Из него торчала пара проводов и больше ничем этаким конструкция не отличалась. Не буду описывать принцип работы голограммы – он всё равно никому не нужен. Сам прибор покоился на куче хлама, что завалила древний стол на краю мастерской. - …Тут есть дефекты. Причём не один, – заявил человек, лицо которого скрывал мрак зала. - Есть же два варианта. Шеогорат, может всё-таки второй? Демон покачал головой. - С женским телом столько проблем. Да и этот мозг будет настоящей машиной для пыток. - Но из него можно сбежать, – человек, держа в руках два маленьких камушка, покрутил голограмму вокруг своей оси, после чего сложил кулаки вместе и поднял правую руку вверх. Между кулаками появилось что-то вроде полупрозрачного программного окна по стилю напоминающее 95-ую винду. Только в такой же оранжево-голубой гамме. В окне находилась стена текста на румынском. Калькштейн пробежался глазами, сложив руки на груди, затем он движением кулака прокрутил текст вниз, и в окне появилась какая-то таблица. - Видишь? – указал на окно учёный, - Я даже всё не просматривал. Здесь страниц шестьдесят дефектов. - И что же именно там есть? – спросил демон, поддерживая спор. Чем дольше Шеогорат спорил, тем больше у него был шанс победить. Калькштейн окинул взглядом список и, не найдя ничего этакого, кроме простых нейронных рекурсивных дефектов, прокрутил таблицу ещё ниже. - Ну, скажем вот, – он наугад прочитал сообщение с таким видом, как будто сейчас ударит себя рукой по лбу из-за глупости происходящего: - Круговые нейронные контуры. Тринадцать тысяч клеток затрачено только на то, чтобы создать в мозгу что-то вроде катушки. И это только одна. Их здесь сотни. Зачем?! Как? (Внимательный читатель мог найти отсылку на эксперимент Адриана Томпсона по эволюции электронных схем. Автор моделировал этот эксперимент на компьютере и может сказать про него многое, но кому надо, тот загуглит. Или напишет мне в личку.) - Обитатели этого мозга подстраивали его под себя, – пожал плечами Шеогорат, - Именно поэтому я не даю тебе возможность отсканировать мой. - И откуда же у тебя такие познания в нейрофизиологии? – насмешливо спросил Калькштейн. - Когда ты копируешь и поддерживаешь тело в течение двух тысяч лет, волей-неволей чему-нибудь да научишься, – ответил демон, читая малопонятные для него сообщения, - Но свой мозг я тебе на изучение не дам. - Хех, потому что там такой же бардак? Хотя неважно… - последнее слово потухло в каком-то удивлённом хрипе. - Что? Всё настолько плохо? – усмехнулся Шеогорат. - Ты глянь. В этом мозге покопались. Причём знатно так покопались. Калькштейн ткнул пальцем в сообщение, гласившее о каком-то правильном геометрическом образовании в мозгу. Нажатие на это сообщение подсветило его оранжевым и через секунду голограмма отобразила вблизи какой-то внутренний кусок мозга.Среди хаотичной сети нейронов покоилась конструкция, похожая на сапог , реальный размер которого был сравним с песчинкой, состоящий из плотно переплетённых нейронов. Но самым странным было не это. Самым странным были две буквы из нейронов под сапогом. Английские “P” и “V”. - Профессор Варнсфорд, – протянул Калькштейн, - интересно-интересно. Эта надпись подтверждение трёх вещей. Первое – этот проныра всё ещё жив, второе – он покопался в этом мозге своими кривыми руками и третье – он всё так же честолюбив. Шеогорат залился громким хохотом. - Что ты смеёшься? Так и будешь меня гнобить тем, что я состоял во Всевидящем Оке? Надоело, – Калькштейн устало вздохнул, смотря на хохочущего демона. – Ай, ладно! Раз этот криворукий американец смог наладить работу этого мозга, то я тоже смогу. Сделаю я то, что тебе нужно, Шео. Но учти, за последствия отвечаешь ты! - Какие последствия? Он не сбежит – я об этом позаботился. К тому же, кому как не мне знать о таких вещах. Как говорят в Австралии, будь спок! – Шеогорат отсмеялся и довольно добавил. - А тебе будет отличная возможность исследовать другой мозг. - Ну, знаешь ли, второй мозг был тоже весьма интересен, но он не такой нестабильный. - Как знаешь, я буду притаскивать его потом сюда. Сможешь отсканировать, – пожал плечами Шеогорат. - Кого, хе-хе, мозг? – усмехнулся Калькштейн. - Не смешно. Ты знаешь, о ком я. - Ладно, – отрезал учёный и проорал: - Игорь! Игорь, тащи оборудование… и Игора! Над Румынией собиралась гроза. То что нужно для всяких страшных экспериментов! Первые раскаты грома уже сотрясали окна и витражи замка, первые вспышки уже вырывали из мрака лесистые склоны гор, когда молния наконец ударила в большой громоотвод на самой высокой башне замка. - Позёры! – заявил сам себе Хаскилл, задёргивая в этот момент шторы своей комнаты в замке по другую сторону небольшой горной цепочки.