Путь домой

- Пришла пора отпустить его, деточка. Тауриэль сквозь слезы посмотрела на седовласого гнома. - Я… не в силах. Прошу… - окровавленные пальцы эллет ухватились за кольчугу, покрывающую руку Кили. Пламя жизни оставило его тело, разливаясь под ладонями холодящим металлом. - Кили покинул нас. Сейчас он поднимает пинту вместе со своим братом, отцом и остальным нашим народом, – гном мягко коснулся ее плеча. – Уверен, он хотел бы быть похороненным рядом с братом. Такова судьба – оставлять порожний сосуд на земле, когда срок наш подходит на ней к концу. Тауриэль понимающе кивнула. В обычаи гномов не входило разделять свои горести с эльдар, тем более хоронить вместе мертвых, но общие потери примирили давних недругов, заставив забыть о вражде хотя бы ненадолго. - Я любила его. Пусть длилось это всего лишь краткий миг… - Знаю, что любила, и что еще важнее, Кили знал об этом. Ты уберегла его от скорой смерти, и мы благодарны тебе за то, что еще один лишний час он был вместе с нами. Боюсь, это обошлось тебе слишком дорого, - гном украдкой покосился на принца и нескольких эльфов из стражи Трандуила, стоящих в отдалении и старающихся не смотреть на Тауриэль, не мешая ей предаваться скорби, позволив, если не уединение, то хотя бы его иллюзию. Из груди рыжеволосой эллет вырвался тихий стон: - В этот раз я не смогла его спасти. - Ты сделала все, что было в твоих силах, юная Тауриэль, и это больше, чем любой из нас мог бы просить тебя, – с улыбкой сказал гном. – И даже слишком много, учитывая приказ твоего короля, - грубые пальцы утерли слезы на ее щеке. – Ты наградила его бесценным даром. Благодаря тебе он узнал, что такое любовь и каково любить в ответ, до того, как встретил свою смерть. Тауриэль опустила голову: - Слишком больно. - Да, больно. Но вместе c тем и необычайно удивительно. Никогда прежде не доводилось мне видеть, чтобы гномы и эльфы связывали свои сердца, и сомневаюсь, что увижу подобное вновь. Ваша история достойна дойти до ушей следующего поколения, ибо в ней зреет надежда. Надежда построить мост над пропастью прошлых разногласий и объединить наши расы. Гном повернулся и кивнул прибывшим сородичам. Один из них выступил вперед и протянул ему кожаные доспехи и стальной кинжал Кили. Гном повелел отдать их Тауриэль: - Наша традиция – отдавать вдове воинские доспехи покойного супруга. Затем они переходят к их детям, если таковые имеются. Тауриэль удивленно посмотрела на доспехи и перевела взгляд на гномов. - Я не была его женой, - тихо сказала она. Балин пожал плечами: - Среди нас или среди выживших наследников рода Дурина нет никого, кто стал бы негодовать сегодня из-за столь несущественной мелочи. Того, что ты сделала, достаточно, чтобы счесть тебя достойной. Четверо гномов подняли Кили с колен Тауриэль и аккуратно положили его тело на деревянную повозку. Старый гном положил на колени Тауриэль, где всего несколько секунд назад покоилась голова Кили, маленький ларец. Тауриэль оцепенело смотрела на него и, гному пришлось потянуться и открыть за нее крышку. Внутри на россыпи сверкающих золотых монет переливались радужным цветом драгоценные камни. А тот, что лежал в самом центре, сиял чистым белым светом звезд. Брови Тауриэль поползли верх в глубоком удивлении, которое быстро сменилось на гнев. - До того, как ты рассердишься и откажешься от ларца, послушай меня, прошу, - гном взял кольцо с вершины драгоценной россыпи и вложил его в руку эллет. Кольцо с прямоугольным ограненным смарагдом, крупнее ногтя большого пальца на руке Тауриэль. – Гномы – упрямый и практичный народ, и хоть эльфы и считают нас нецивилизованными, есть одна вещь, которую даже они не могут отрицать, и то, что храним мы в секрете особенно бережно. Гномам нет равных в ювелирном искусстве. Став избранницей Кили, ты получила право на его долю сокровищ Эребора. Ты примешь их или своим отказом глубоко нас обидишь, - Балин изобразил на лице суровую улыбку. - Знай, есть лишь одно, что может быть хуже оскорбленного гнома – десять оскорбленных гномов. Гномы позади усмехнулись и кивнули, подтверждая слова Балина. - Даже не знаю, что сказать на это, - прошептала Тауриэль. - Не нужно слов. Многое уже было сказано, кроме, пожалуй, одного – ты всегда будешь желанным гостем в Эреборе, Тауриэль. Возможно, тебе понадобится пристанище, когда пожар войны потухнет и пепелище его развеет ветром. И если вдруг нужна будет наша помощь, тебе стоит только позвать. В последний раз ободряюще похлопав ее по плечу, гном повернулся и последовал за унылой вереницей сородичей, уносящих Кили для подготовки к захоронению. По лицу Тауриэль вновь потекли слезы. Отчасти по Кили, но больше из жалости к себе. Кили ушел в лучшее место, где обретет покой, окруженный теми, кто любил его, где ничто больше не сможет ранить его. Она осталась одна, среди эльдар, что теперь презирали ее. Тауриэль было страшно. Казалось, ее разорвали на мелкие части, и каждая из них пульсировала мучительной болью. Когда Тауриэль, наконец, поднялась с колен, то поняла, что не в состоянии сделать и шагу. Мир плыл и кружился перед глазами и становился сплошной черной завесой на гранях ее восприятия. Тауриэль снова упала на колени, и бездонная тьма поглотила ее сознание.