по следам СмэкДауна

Роман жестко имеет его на гостиничных простынях, почти дерёт, да так, что Дин кричит, бьётся в экстазе боли и удовольствия. Рэйнс зол, он не может контролировать свои эмоции и ему хочется, чтобы Дин, наконец-то, подчинился, признал его ведущим, главным в их отношениях. Чтобы эта тварь перестала выёбываться, пытаться хоть как-то «перетянуть на себя одеяло», командовать и доминировать. — Твоё место подо мной, Эмброус, — шипит ему в ухо Роман, и Дин скалится, выкручивая шею, чтобы увидеть любовника позади себя. И у Романа чешутся кулаки, чтобы дать в эту искаженную удовольствием и непокорностью морду. Рэйнс резко дергает его за бёдра, входя до упора, словно одевая раскрытую, покрасневшую дырку на свой член. Ему хочется взвыть, как бешенному животному, когда он видит, как Дин тянется к чемпионскому поясу, что лежит недалеко от его головы, как он касается его кончиками пальцев, словно лаская. Эта чёртова побрякушка стала тем самым яблоком раздора меж ними. Вообще меж всем Щитом. И сейчас, смотря на то, как Дин в каком-то экстазе лапает эту хуйню, Рэйнсу хочется орать. Он чуть отползает по постели назад, не снимая Эмброуса со своего члена, и тянет того на себя, вновь резко, да так, что Дин охает от боли. А потом пытается вырваться, потому что больше не может дотянуться до пояса и Роман злорадно скалится в улыбке. Он ревнует Дина к этой цацке, потому что та заняла все мысли его Лунатика, заполнила всё его сознание и даже крепкий член в заднице не может выбить всю эту дурь из больной, кудрявой головы. Дин взбрыкивает, он пытается вырваться из хватки Романа, что крепко держит за бедра, оставляя следы от пальцев и ногтей на гладко выбритой коже, но Рэйнс сильнее, во всяком случае сейчас. Он хватает Дина за волосы и тянет назад, заставляя того подняться, встать на колени, облокачиваясь спиной на грудь Романа. — Блохастый пёс, — Рэйнс сопровождает каждое слово ударами бёдер о бёдра Дина, входя резко, на всю длину. – Ты не получишь его. Эмброус лишь смеётся, перемежая свой безумный смех со стонами боли и удовольствия. Внутри всё горит, Роман не щадит его сегодня, да Дину это и не надо. Он давно потерялся в своих мыслях, в своих чувствах, единственным якорем для него является Рэйнс, который еще может удержать его сознание в пределах нормы обычного человека. Дин резко вскидывает голову и почти разбивает затылком любовнику переносицу, тот вовремя уворачивается, но выпускает свою бешеную сучку из рук и Эмброус тут же этим пользуется. Он делает рывок вперед и хватает титульный пояс, падая на спину, прижимая его к груди, как самую великую драгоценность. Он смотрит на Романа снизу вверх и улыбается этой безумной улыбкой, которую Рэйнсу хочется стереть с его лица парой точных ударов кулаком. Но Эмброус это знает и так. Он разводит ноги шире и призывно приподнимает бедра. — Хочу тебя. Хочу вас обоих, — кончики его пальцев вновь скользят по чертовому поясу. Он словно ласкает его, при этом нагло облизывая свои припухшие от недавнего минета губы. Роман произносит что-то неразборчивое, подхватывает Дина под колени, подтягивая к себе, и вновь втыкается в услужливо раскрытую, натруженную дырку. Эмброус тянется к его волосам, накручивает пряди на кулаки и заставляет Романа лечь на себя полностью. Он жадно сосет кожу за ухом Рэйнса, как собака, вылизывает шею того, вгрызается в губы, разрешая трахать свой рот так, как член Романа трахает его задницу – жестко, со вкусом, яростно. — Я принадлежу тебе, — шепчет Дин, не отпуская потемневших от страсти и ненависти глаз. — Если выиграю я, мы оба будем принадлежать тебе. Если выиграешь ты, то мы все равно оба будем принадлежать тебе. И Романа ведет от этих слов, он нежно целует искусанные им же губы и кончает, чувствуя, как содрогается в оргазме, захлебываясь стоном, Дин. Рэйнс скатывается на бок и забирает из ослабевших рук Эмброуса пояс, который стал причиной их ссоры и яростного примирения. Он отшвыривает его куда-то в сторону, не заботясь о том, что титул забрызган спермой Эмброуса, а сам подтаскивает Дина к себе ближе. — Хитрая тварь, все продумал, да? Эмброус устало смеется и тянется за поцелуем. — Я предам тебя, ты же знаешь, — шепчет он в приоткрытый рот Рэйнса. Тот кивает, мягко, устало улыбается, проводя ладонью по небритой щеке Дина. — Я в этом никогда не сомневался, — грустно отвечает ему Роман и, наконец-то, Дин его целует.