Blind Angel

Теплый ветер пронесся по парку, задевая верхушки деревьев. Он не принес облегчения в этот жаркий день. Все, казалось, затихло, дабы поберечь силы. В такой жаре не хотелось даже жить, не то, что сделать что-то. Вот природа и умолкла. Так тихо в этих краях было часто. Наверное. Было мучительно жарко даже среди густых елей, которыми засажен парк. А представить можно, как невыносимо находиться больным в бетонных стенах здания. Дин Винчестер тут уже чуть больше года. По сравнению с многими «сожителями», его пребывание здесь было относительно недолгим. Но Дин умел расположить к себе людей, по словам некоторых медсестричек, он «просто очаровашка». Почти авторитет. Здесь не было смирительных рубашек, как твердят в фильмах. Психбольницы снимают в основном для ужастиков, а эта деталь гардероба часто использовалась в пытках или чтобы замедлить главного героя. А это вообще не психушка, а подобие пансионата. Для душевнобольных, или как-то так. За год пребывания тут Дин так и не выучил полного названия. А здесь он только потому, что говорит с Богом. Сэм, брат Дина, не хотел еще больше тревожить восемнадцатилетнего брата, поэтому рассказал все отцу. Ведь в остальном тот был совершенно нормальным: заканчивал школу, знакомился с девушками (он им, кстати, очень нравился). Да и на вид не скажешь, что он псих. Красивый, подтянутый, общительный шутник. Все, как положено для молодого парня. Самое странное, что старший Винчестер не верил в него. В Господа, то есть. Вообще. А его разговоры были похожи на беседы с другом: на «ты», с ненормативной лексикой и обсуждением игры Harpies. И было это не каждый день и не каждую неделю. Но все же, это было странно. И отец пристроил его сюда, в пансионат – четырехэтажное подобие детского лагеря. Но тут могли жить. Все-таки, это не дурка. Дин, конечно же, упрямствовал, уверял, что здоров. Как сдался семье – не помнил уже, наверное, напоили чем-то. Но факт остается фактом: Дин Винчестер здесь. Людей тут не много и у каждого какой-то свой пунктик. Вот, Джесси – абсолютно классная телка, но она верит в конец света, и до этого пансионата намеривалась жить в катакомбах. Пиджей – пишет крутой рэп и разбирается в компьютерах лучше, чем Терминатор. Утверждает, что был похищен пришельцами. Витни – акула бизнеса. Цифры - это ее стихия. Но может подать тысячу доказательств существования Санты. И это в 26 лет. «Дибилизм», - подумалось сразу Дину. Но в ходе общения выяснилось, что все абсолютно современные, нормальные люди, не всегда показывая свои верования и утверждения. Когда Дин рассказал о себе, Фрэнк, первый с кем решился подружиться Дин, спросил: - А что же твоя семья? - У моего отца такой девиз: «Если ты обращаешься к Богу – это вера. А если Бог обращается к тебе – это шизофрения», - грустно кидал Дин. Но никогда не сердился на него. Этот день был страшно душным. Всех решили вывести на прогулку. Дин вышел на порог, вдыхая аромат ели и сушеной коры. Он любил быть одним на природе, и всегда шел к одному насиженному месту. Никто не знал где оно, но и искать Дина не спешили, ибо тот возвращался всегда. Вот и сейчас, Винчестер нырнул в зелень деревьев. Прямо, прямо, возле большого трухлявого пня налево. Остановиться на небольшой круче, спрыгнуть вниз. Это и есть его засиженная примитивная землянка. А напротив – сетка. Все-таки держат. Но это нисколько не угнетало. Парень лежал тут, смотрел в небо. Здесь оно всегда синее, чистое. Иногда все еще говорил с ним. Рассказывал новости, отвечал на вопросы, сам их задавал. Он всегда был в недоумении, что в этом такого? Но, раз уж отец пристроил его сюда, значит что-то не так. Ради семьи Дин готов пойти на любое. Сегодня Дин уснул, убаюканный теплом и мирным запахом. Проснулся резко, встревожено, чуть ли не с криками. Он видел кошмар, но не запомнил его. Хотя, от этого не легче – сердце бешено стучало, голова гудела, а на глазах выступили слезы… В тот же вечер, всех собрали в холле. Эллен, главная тут, рассказала, что завтра привезут нового пациента. И жить он будет на третьем этаже. А это было не хорошо. Туда отправляли лишь тех, кому смерялка нужна была. Здесь, конечно, таких было несколько, но и тех хватало для полной картины. Скини привезли сюда в наручниках. Он убил всю свою семью, а потом начал видеть и слышать их, стал агрессивным, неконтролируемым. А через полгода пребывание здесь повесился. Бонни утверждает, что ее хотят зверски убить и стала конченым параноиком. Требовала карцер и орала на все этажи, чтоб ее заперли на три разных замка. Ну, их там, кроме Бонни, было еще трое. Теперь будет пятеро. Больше Эллен ничего не говорила, решив не поднимать панику. В конце концов, их никто не выпускал, они имели собственных врачей, часто пустующую площадку в левой части двора и общение было с ними не обязательное. Впрочем, и нежеланное тоже. После слов Эллен, все разошлись, кто куда: кто играть, кто курить, кто новости смотреть, кто на процедуры. Дин же с компанией вышел на лоджию, подышать плавленым воздухом и обсудить новость. - Ну, что об этом думаете? – спросила Витни, запутывая длинные русые волосы в гульку. - Я помню, как привозили Бонни. Это было нечто, – ответил Фрэнк, - такого буяния я еще не видал. А после нее был Том – это вам не лепрекон, блин. Мазохисты, они и тут мазохисты! - А я никого не помню из третьего этажа, - начал Дин, усаживаясь на перила. – За этот год никого не привозили? - Ну... Это же частное заведение. Таким буйным тут не место. Эти люди – реальные психи. И те, кто тут есть, либо богатые, либо знакомые Эллен. Это место для тех, кто в Санту верит, - с улыбкой кинул Пиджей. Витни, услышав подкол, ударила парня в плече. - Или для тех, кто в космосе астрономию с пришельцами изучал! В такие моменты Дину казалось, что он с друзьями в баре, и через несколько часов все разойдутся по домам. Вокруг смех, шутки. Поязвить очень любил Пиджей и почти всегда над Витни. Но они сразу мирились, покорно друг друга целуя. Это облегчало Динову жизнь. Любовь, дружба – все, как у нормальных людей. Только живут они вместе и их свобода окружена сеткою. - Завтра посмотрим, что оно будет, ребят. Ночью, Винчестер не мог уснуть. Что-то неприятное давило на грудь. Воспоминания о кошмаре так и не приходили. Но боязнь, что он повториться не давала Дину покоя. Наконец, когда он уснул под звонкое рваное птичье чириканье, Дину приснилось его место, сетка, потом мрак и лицо мужчины. Размытое, нельзя увидеть что-то ровно и точно. Его глаза были закрыты, а из уголков течет что-то красное… Из сна его вырвал Фрэнк, обеспокоено теребя Диновы плечи. - Дин! Дин! Бля, просыпайся, Дин! Открыв глаза, Винчестер узнал, что кричал во сне и просил кого-то помочь кому-то. Полдня улетели быстро. Ванная, завтрак и на процедурки. Где-то после полудня к пансионату подъехала машина. Все тут же побросали свои дела и припали к большим светлым окнам. Из машины вышла Эллен, затем мужчина, уже седой, в костюме. И молодая девушка с непонятным цветом волос – то ли темно красным, то ли каштановым каким-то. Она точно не была больной или с причудом. Ее большие глаза свежие, но с пеленой грусти. А затем, под руки вывели его. Первое, что привлекло внимание Дина – белая повязка на глазах. Она ярко выделялась на смуглой коже и черных беспорядочных волосах. Невысокий парень, может быть немного старше самого Дина. Когда его завели в главный холл, все тут же умолкли. Винчестер заметил, что это напрягло молодого человека. На удивление, он был тихим и послушным. Казалось, что это не тот парень, о котором говорила Эллен. Но когда они пошли вверх по ступенькам, проходя второй этаж, все удивленно выпучили глаза. - Ну, и что это было? – не сходя с места спросил Пиджей. - Это был парень, без смирительной рубашки, без всей команды санитаров, с повязкой на лице и тихим нравом. Пипец, это войдет в историю! Я должен узнать о нем больше! – заворожено вскрикнул Фрэнк, обводя всех шальным взглядом. В этом-то и его проблема – слишком эмоционален. Очень слишком! Дин это понял, когда они вместе смотрели игру, а команда Фрэнка проигрывала. Сначала были крики, потом маты, потом разбитые стулья, которые позже летели во все, что движется. - Это был он? Ни хрена себе… - тихо сказала Витни. Дин стоял, озадаченный мыслями. Что-то внутри напоминало, что это лицо ему знакомо. И в груди больно защемило, когда он вспомнил свой сон. Первые дни о загадочном парне вообще не было слышно. Но когда тот показался на специальной площадке, просто стоя лицом к солнцу, все засыпали Эллен вопросами. Она лишь вздохнула и, устав опираться, рассказала о нем. Парня зовут Кастиэль, он местный, имеет только сестру и дядю. Недавно начал утверждать, что он ангел Господень. Все выходило за рамки разумного, но было терпимо. А когда тот вырезал себе глаза, без объяснимой на то причины, то привел в ужас родных. Его спасли. Он сделал это, когда сестра была на кухне, а дядя смотрел телевизор. Этот Захария знаком с Эллен, поэтому решил отдать племянника сюда, чтобы не сеять слухи в школе и вообще по всему городку. Молодые люди слушали это с открытыми ртами. Вот вам и тихий. Не зря его на третий определили. Спать в ту ночь никому не хотелось. Тем более Дину. Теперь Кастиэль появлялся на площадке каждый день. Просто стоял на солнечной стороне. Он ходил в полу расстегнутой рубашке, показывая свою хорошую форму. Но, наверняка, не намерено. Может ему сложно или не может дотянуться? Дин часто ловил его темный силуэт там. Как-то, Джесси посоветовала ему поговорить с новеньким. На перепуганное и до-хрена-удивленное «С чего это?», она ответила, что в принципе, у них одинаковая проблема. Связана с одной верой. Дин дружелюбно послал подругу, в сотый раз повторяя, что не верит в Бога и уже, кстати, давно его не слышал. Но ее слова зажгли в душе Винчестера любопытство. Не сильное, но ощутимое. Опять прогулки. Очень душно, поэтому выпустили на целый день. Вчера прошел маленький дождик, от которого стало еще душнее. Придя на свое место, Дин думал об Кастиэле. Почему-то, он был ему интересен. В каком-то плане. Может из-за сна? Ведь Дин был уверен, что ему сниться лицо Кастиэля! Из мышления его вывел стук тяжелого баскетбольного мяча об землю. Уловив краем сознания мысль, что сидит недалеко от площадки третьего этажа, Дин поднялся и направился на звук. Пробравшись сквозь колючие пышные ветки, он остановился возле сетки, обрамляющую поле. Его удивлению не было предела: Кастиэль сидел на скамейке, стуча мячом об заросшую сорняком землю. Винчестер начал медленно обходить сетку, направляясь к выходу. Странно, почему он один? Их ведь одних не выпускают на улицу, да и вообще! Но парню, вопреки всем законам, не было страшно подходить к незнакомцу. Хотя и передвигался он медленно, старался не шуметь. Кастиэль смотрел прямо перед собой, его шея, словно окаменела, а руки автоматически выстукивали мяч. За все это время ритм был четкий, ни разу не сбивался. Дин так засмотрелся на брюнета, что не заметил горсть сухих еловых иголок под ногами. Треск желтых колючек был настолько сильным и неожиданным, что внутри все сжалось. Дин уже было развернулся, чтобы уйти, но его догнал сильный хриплый голос: - Бежишь, не сказав даже «привет»? Волна кипятка вылилась на Винчестера. А за ней прошлась дикая дрожь. Но уходить теперь он не мог. - Эм… прости, если я тебе помешал. - Нет, ни в коем случае. Я просто… чтоб не забыть. - Можно я к тебе присоединюсь? - неожиданно для себя выпалил Дин. - А ты не боишься? – глухое молчание заставило Кастиэля продолжить. – Я слышал от Эллен, какого вы мнения, о жителях моего этажа. - Все можно изменить. - Может ты, хотя бы, зайдешь сюда? – Дина удивило, как Кастиэль мог знать, что тот все еще стоит за пределами сетки. - А как ты? - Ну, слышу хорошо. Ты слишком далеко, – улыбаясь сказал парень. Как только Дин сделал первый шаг, тот встал со скамьи и подошел к выходу. Прямо, уверено, обычной походкой. - Можешь сделать мне одолжение? Проводи меня к штрафной линии. Дин был ошарашен. Ровная, строгая и уверенная походка…Для слепого такое расстояние было абсолютно не под силу. - А… как…подожди… - Так, объясняю. У меня память стальная, не ржавеет. Дорогу запомнить могу с первого раза. Вот меня сюда раз под руку привели, на следующий день сам могу прийти. Но на одной скамейке неделю сидеть скучно, я мяч покидать хочу. Доведешь? Винчестер почувствовал, что у него сегодня день ахуя. У этого парня такой беззаботный, пусть и хриплый на его молодые года, голос. Просто так утверждать, что он псих просто невозможно. - Да, конечно, - Дин нелепо взял Кастиэля за локоть и повел прямо к штрафной. Когда тот оказался на месте, он присел, постучал мячом по земле и, припрыгнув, кинул в корзину. Стопроцентное попадание. Два очка. Дин понял, что на этом парень не перестанет его удивлять. - Обалдеть… Да ты игрок. - Было дело. - Я Дин. - Кастиэль. Хотя, думаю, что ты знаешь. - Да, кое-что… Ты прости, но можно у тебя спросить? - Про это? – Кастиэль указал на повязку. Дин, смутившись, лишь сдавленно угукнул. – Нет, - помолчав с минуту, он добавил смягченным тоном, - Не сейчас. - Ага, конечно, я все понимаю. Слушай, можно я тебя Касом называть буду? – Винчестер испугался своих резких действий, но отказываться от слов не привык. А когда он увидел, как губы Кастиэля дрогнули в улыбке, то даже прибалдел. - Хм, я не против. Их разговор затянулся на неопределенное время. Они настолько разговорились, что не заметили сумерек и тихого поя сморчка. К площадке прибежала целая куча людей, которые переживали не так за Дина, как за странного Кастиэля. Каково же было удивление прибежавших, когда они увидела парней, обсуждающих баскетбол. После получасового выслушивания моралей, они двинули в здание. Вдвоем. Разошлись они только на лестнице, пожелав друг другу спокойной ночи. А она было неспокойной. Дин все никак не мог выкинуть с головы весь этот день. Повязка Каса была широкой, закрывала немалую часть лица. Поэтому, Дин всю ночь представлял новоявленного друга полноценно. Ему хотелось узнать о нем больше. На следующий день, Дин не отставал от Эллен. Он, кажется, хотел вывести ее, ведь такого напора бедная женщина не могла вынести. Парень был просто помешан на идее перевести Каса в стационар. - Дин, послушай меня, он не зря себе глаза вырезал! Кухонным ножом! Он болен, ему требуется особое лечение. Если тебе действительно так горит общаться с ним, то я могу предложить только одно: раз в неделю можешь навещать его в его палате. Сойдет? «Ну, уже хоть что-то», - подумал Дин и согласился. Тех пару часов общения на площадке ощутимо не хватало. Дин просто хотел, чтобы Кас ему доверял. И делал все возможное для этого, не задумываясь о причинах такой неожиданной привязанности Все в пансионате теперь знали – тайное место Дина Винчестера дислокировалось на площадку для третьего этажа. Перед первым походом на тот злосчастный этаж, Дина поддерживал весь состав пациентов. Там никого никогда не было, а тут он сам прется туда. Но Дину было все равно, по крайней мере, он так людям говорил. Жаль, Фрэнка не было. Он не вынес того разъедающего чувства зависти, когда узнал, что Дин идет на верх. Пришлось успокоить силою. Каждый шаг на ступеньку давался тяжко. Все-таки, было страшно. Там сидят реально больные, да еще там человек на себя руки наложил. Благо, Касова комната рядом – первая дверь справа. Коридор оказался долгим, не темным и мрачным, как его рисуют. Такой же, как и первый, и второй. Только двери были толще и железные. Эллен напомнила про три часа и открыла дверь. За ней оказалось совсем такая же комнатушка, как и у Дина. Только обставлена в своем вкусе, и жило там не двое-трое, а один. Светло и как положено, только решетки на окнах… - О, Дин. Не думал, что тебя сюда впустят. - А почему не Эллен? Или кто-то еще? – с улыбкой спросил Винчестер, подходя к Касу. - Память хорошая. Как тебя впустили? - Не скажу, что молча. - Ты в хорошем настроении. - Я всегда такой. Дин умел развести Каса на улыбку. Как и сейчас. Они просидели битых два часа. Проговорили о чем только можно. Как оказался разносторонним человеком, мог поговорить о всем. Дину нравилось, как он беззаботно обо всем говорит, держа голову в одном положении. Несмотря на всю трагичность ситуации, ему это нравилось И не только это… - Дин, а почему ты здесь? – неожиданно спросил Кастиэль. - Я…конечно уже реже, но я говорю с Богом. - Правда? - ну, знаешь, я-то считаю это правдой. Но, судя по тому что я здесь… - Дин замолчал, глубоко дыша. – А это правда, что ты себя ангелом считаешь? Теперь пришел черед Касу молчать. Дин, поняв свою ошибку, уже было хотел извиниться, но Кас его опередил: - Я чувствую тяжесть за спиной. Всегда чувствовал. Дядя говорит, что это ноша. Моя болезнь, которую я несу на своих плечах. Но я не верю ему. Я начал слышать голос. Он говорил со мной сначала во сне, а потом и в любое время суток. Он твердил мне, что я ангел А я почему-то верил ему. А когда он приказал нырнуть и начать дышать под водой, то без рассуждений так и сделал. И у меня получилось. А потом он приказал мне избавиться от глаз и видеть душою. Так ангелы умеют. Он заверил, что боли не будет, но человеческое тело непредсказуемое. И поэтому, я сделал это, когда все были дома, на крайний случай. И не зря… Боли и правда не было, но кровь… Она заливала все лицо, попадала в рот… Я просто позвал Анну. И тут все началось… Больница, лечение, пансионат. Я так уже полгода живу. Но, Дин, он действительно прав. Я вижу душою. Винчестер знал, что Кас его удивит, но чтоб настолько… Удивление давило на горло, из-за чего он не мог сказать ни слова. Но все же выдавил из себя: - Как это, душою? - Ну, как объяснить… Ты «Матрицу 3» видел? – с улыбкою спросил Кас, выбивая Дину остатки трезвого рассудка. - Ну…да. - Вот, как Нео видел, все в таком желтом негативе, так и я вижу. Только в синем. Тот голос говорит, это потому, что у меня глаза синие. - А как же память? - Да какая память? Я в школе и пару строчек не могу запомнить. Я просто вижу все, Дин. -А как же тогда, на площадке, когда ты просил проводить тебя до линии? - Я тогда спалился, подойдя к тебе. Нужно было исправлять ситуацию. Я и без тебя все прекрасно видел, - как бы хвастаясь, ответил Кас. - Да ну нах! – Дин уже начал смеяться, заставляя друга тоже улыбнуться, - докажи! Кастиэля, до этого момента смотревший куда-то левее Дина, повернул голову прямо к нему и, быстро облизнувшись, склонился к Винчестеру. Когда их губы соприкоснулись, Дина буквально током прошибло. Кончики пальцев приятно онемели, а где-то глубоко в груди разлился вулкан, истекая горячей лавой по всему телу. Да, не редко Дин ловил себя на мысли, что хочет поцеловать этого парня. Но все-таки, они знакомы всего неделю, их отношения – это неправильное, вопреки всем законам. Хотя.…Сейчас они думали абсолютно о другом. Оба. Углубляя сладкий поцелуй, Кастиэль точно провел пальцами по скуле Дина, не втыкаясь при этом в глаза или в ухо, или еще куда-то. Все идеально правильно, до приятной дрожи в собственных пальцах. Он же первый и отстранился. Не отрываясь далеко от чужого горячего дыханья, Кас опять поднял руку и кончиком среднего пальца трогательно и нежно провел по контуру верхней губы Дина. - А еще у тебя глаза зеленые. Интересные такие… - Можешь этого уже и не говорить, - шепнул Дин, подбираясь поближе к влажным губам Кастиэля. Опять поцелуй. Страстный, в какой-то мере грубый, требовательный, с руками на талии и под футболкой. Теперь он понял прелесть расстегнутой рубашки Каса, прижимаясь губами к оголенной ключицы. Внезапно Кас резко отдернул Дина от себя. На немой вопрос он ответил: -2:55, сейчас Эллен придет, - и просто чмокнул Винчестера в губы. Они сидели вместе, держа друг друга за руки, сцепивши пальцы в железный замок. Зачем? Сами не понимали. Просто не хотели отпускать только что найденное счастье. Это было так странно. Но где же еще быть двум странным парням, как не в этом пансионате? - Ты же говорил, что видишь все в синем цвете. Как ты цвет моих глаз узнал? - Если сосредоточиться, можно увидеть все в истинном облике. Но это много сил забирает. А у тут… случился взрыв эмоций, и я все увидел, как оно есть на самом деле… Скрип двери – и в проеме оказалась Эллен. - Ну, все, Дин, убежал к Соне, кровь сдать нужно. Вы еще на прогулке повидаетесь. - Ага, бегу.… Увидимся, Кас, - Дин подмигнул парню. Кастиэль в ответ только улыбнулся. Закрывая дверь, Эллен повернулась к Дину. - Дин, я так понимаю, что вы сдружились, и это хорошо. Ему это пойдет на пользу, да и тебе тоже. Но если ты его предашь, обломаешь, бросишь в беде или еще что-то сделаешь, что доведет его до реальной дурки – я тебе такой же курорт устрою. Усек? – раньше, Винчестер бы ее испугался. Но после последних ярких событий Дин уверен, что не бросит Кастиэля ни за что. Не теперь. Не после такой исповеди. - Конечно, Эллен. И в мыслях не было. Каждый день на площадке. Каждую неделю в его комнате. Бог, заменяющий Дину собеседника, перестал звать и говорить к нему. Винчестер понял, что Кастиэль – это его лекарство. Пусть оно и вызывает зависимость. Вместе с этой мыслей, его мозг прошибла еще одна – он влюбляется в своего слепого ангела. Между ними возникала связь, как у близнецов. Когда Кас болел, Дина тоже ломило с температурой. Когда тот хотел чего-то, Кас тут же удовлетворял желания Дина, зная, что угодит ему. Они всегда говорили друг другу правду, весь месяц знакомства. И пусть этого было мало, но парни думали, что знали друг друга вечность. И когда Дин понял это, он тут же побежал к Касу, делиться чувствами. Застыв на секунду возле железной двери, Дин наконец-то постучал. Только что к нему приезжал Сэм, рассказывал о школе и отце, поэтому настроение у старшего было отличное. Зайдя в комнату, он сразу нашел Кастиэля за кухонным столом. Поцеловав его в щеку, он сел за стол напротив, тяжело выдохнув все напряжение. - Кас, мне нужно тебе кое-что сказать… - Что-то случилось, Дин? - Да нет.… Хотя, это конечно, событие, уж точно для меня. - Я слушаю. - Кас… я тебя люблю… Лицо Кастиэля сразу напряглось, губы сомкнулись в одну линию, а пальцы – в кулак. Он слабо ударил по столу и сдавленным голосом спросил: - Как ты можешь меня любить? Как ты можешь любить это? Ты жалеешь меня, что ли? – Дин такой реакции не ожидал. Он сразу подбежал к Касу и взял его руку в свою. Кулак невольно разжался, и пальцы Кастиэля крепко вцепились в Динову руку. - Кас, ты что? Никто тебя не жалеет больше, чем ты думаешь! Я могу, конечно, могу! А что мне остается делать, раз я уже влюбился? За все, что есть и за все, что будет. Пойми ты это. Брюнет задрожал и потянулся к повязке. Медленно раскручивая ее, он что-то невнятно бормотал. На последнем слое бинта он сказал: - Тогда ты должен видеть это. Мгновение – я весь бинт оказался в правой руке Каса. Вместо синих глаз, которые так ярко рисовал в своем воображении Дин, он увидел две темно-красные, почти черные ямы. Впадины. В уголках глаз края были изрезаны, на них все еще выступала кровь. Вокруг глазниц, од бровей и до щек, кожа была припухшей и отдавала заметным синим уродливым оттенком. У Дина все внутри обмерзло. Он, конечно, догадывался, что под повязкой. Но вот так это увидеть своими глазами… Неудержимая слеза скользнула по лицу. Настолько больно, настолько жаль в собственной душе… Дин провел дрожащими пальцами по брови и тихо спросил: - Не жалеешь? - Боли нет, я вижу сияние твоей души… Мне большего не надо. - Кас, я полюбил тебя таким. Не смей мне говорить, что я тебя брошу из-за этого изъяна, - горячо прошептал Дин, аккуратно ложа голову Кастиэля на плече. – Ты все еще слышишь его? - Иногда. Я слышу только песни. Он говорит, что это ангельские.… Чтобы я запоминал… - Кас, ты веришь ему? – все еще теряя одинокие слезы, спросил Дин. Он не считал Каса сумасшедшим, он верил ему. Но Дин безумно испугался, что этот голос до добра не доведет. - Я… Я не знаю, Дин… - Посмотри не меня, - Дин взял лицо Каса в ладони, – пообещай ничего не делать, пока не скажешь мне. Пообещай, - голос скользил по напряженным связкам, меня интонацию. Дин понял одну вещь – если он потеряет Кастиэля, то.… Об этом думать было страшно, поэтому он держался за каждую секунду, проведенную с любимым. - Обещаю, Дин. Я тоже тебя люблю… - вытирая слезы на лице зеленоглазого шатена, Кас поцеловал его в висок. От этого давление подпрыгнуло до предела, и в ушах Винчестера громко отбивался ритм собственного бешеного сердца. У них оставался час. Дин осторожно перебинтовал Кастиэля. Оба были изрядно уставшими от такой нагрузки, но больше перепало Дину. Тот мирно устроился на плече Каса и задремал, вдыхая родной запах его тела. Впервые он заснул спокойным сном. Его не тревожили частые кошмары, не звал этот, порядком надоевший, голос. Просто забытие, в котором человек может отдохнуть и набраться сил. Когда Дин вернулся от Каса, к нему, как это обычно происходит целый месяц, прибежали все друзья и начали расспрашивать о парне, о третьем этаже и о прочем. Винчестер лишь вздыхал, потому что врать ему уже надоело. Но это было необходимым. И он врал, что Кас нормальный парень, что они друзья, что не видел его глаз без повязки, что истории про ангела – это всего лишь выдумки. Эллен, молча, хлопала его по плечу, в знак благодарности. Прошло пару недель с того случая. Кас больше не снимал бинтов при Дине, даже когда тот вызывался помочь в перевязке. Они часто улыбались. Когда никого не было возле площадки, играли в баскетбол. Конечно, Дин поддавался, каждый раз, когда проигрывал. Они знали друг друга до ничтожной мелочи, вплоть до того, что Кас любит черный чай и кидает полторы ложки сахара. Для Дина это была дикость, потому что получалась терпкая горькая смесь. Но он любил делать напиток, только чтобы Кас улыбнулся. Однажды ночью, Дин сбежал на третий этаж. Как это у него получилось – загадка для самого Дина. Но такого адреналина парень еще не испытывал никогда. На безумную и первую в жизни обоих реально жаркую ночь ушли все силы. Дин не успел во время проснуться и даже не потрудился открыть глаза, когда железная тяжелая дверь скрипнула и открылась. Вместо Тары, медсестры, которая каждое утро навещает всех жителей верхнего этажа, в проеме оказалась Эллен. Увидев на небольшой койке двух парней, тесно сплетенных руками, они сразу разозлилась. Но когда Кас обеспокоено заворчался во сне, Дин притянул его к себе, не открывая глаз, поцеловал у губы и устроил его голову где-то в районе своей шее. Эллен опустила глаза, а ее лицо осияла материнская улыбка. «Он его не бросит», - подумалось Эллен, и она покинула комнату. Очередная прогулка. Дин не пошел на площадку. На третьем этаже устроили полный медосмотр, а эта хрень затягивается на целый час, если не больше. Не зная, чем себя занять, Дин направился на свое место. О нем он забыл, даже Касу не рассказал. Вернувшись к своей землянке возле сетки, его накрыло чувство ностальгии. Дин вспомнил первый день в пансионате, Сэма, отца, знакомство с Фрэнком и Пиджеем, а потом и с девчонками.… Много всякого навеяло теплым летним ветром. Дин не заметил, сколько времени просидел. Не мало, потому что солнце уже перекатилось на небосклоне. Вдруг в голове послышался голос, знакомый, но вроде сто лет не слышан: - Дин, ты разве не чувствуешь? - И тебе здрасте. Чего это вдруг решил поболтать? - Ты знаешь, почему я молчал? - Догадываюсь. - Дин, ты разве не чувствуешь? – дрожь пробила тело мужчины. Что он должен чувствовать? Что-то нехорошее и черное заляпало его душу. Не зря он молчал. Почему он сейчас заговорил? Сирена скорой помощи ударила по ушам. Все мысли на раз остановились, и в висках больно застучало. - Кас! Быстро рванув с место, Дин убежал в сторону пансионата. Ели больно били в лицо, оставляя кровавые порезы. Все равно. В груди сейчас больнее. Выбежав из парка, Дин остановился. Возле пансионата стояла скорая, врачи суетились, а на улице что-то окружили люди. До парня доносился плач и громкие просьбы врачей разойтись . Дин, поборов себя, пошел к ним. Как в первый раз на третий этаж – страшно и тяжело. Но в тысячу раз сильнее. Пройдя полпути, он встретился взглядом с заплаканными глазами Эллен. Она подбежала к нему, и слезы покатились водопадом с ее лица: - А ты где был?! Где ты, сукин сын, был?! Ты же обещал мне! Ты ему обещал! – женщина были руками окаменелого Дина, а потом присела на землю. Он, молча, подошел к толпе. Растолкав всех руками, Дин не поверил своим глазам: на земле лежал Кастиэль. Руки были распрямлены в стороны, бинт был развязан и слегка приспустился. Под Касом разлилась лужа крови, окрашивая идеально выстриженный газон в неприятный цвет. Все, как в замедленной съемке. Дин не слышал плач девушек, успокоений друзей, вывод врачей. Это сон, этого не может быть. Но почему тогда он не просыпается? Винчестер медленно опустился на колени и провел рукой по черным вихрям Каса. Перед глазами все расплывалось, и Дин почувствовал на руке горячие капли. Внутри все сжималось в плотный комок боли, который заседал в горле и давил ледяными пальцами. - Как? – стальным громким голосом спросил парень. - Дин... - начал был Пиджей, но тот его перебил, громко крикнув. - КАК? - Сорвался с крыши. Почти сразу после медосмотра. Полчаса назад, - мертвым тоном сказала Эллен. Комок в горле Дина быстро сворачивался, а потом не выдержал. Секунда – и Дин взорвался криком и плачем. Сильным, болезненным и рваным. Эллен загнала всех в здание, попросила врачей подождать пару минут и сама зашла, не в силах вынести этого. Дин положил голову Кастиэля себе на колени, не переставая плакать. После крика голос его охрип и осел, поэтому парню оставалось только тихо хрипеть: - Что ты сделал, Кас? Что ты наделал? Ты мне обещал... Ты же говорил... Зачем ты меня оставил? Это я виноват. Прости, прости меня, мой ангел... Я люблю тебя, навечно... - последние слова Дин прошептал Касу на ухо, чтобы этого не услышал никто, даже тот голос, который взывал к нему. А потом поцеловал Кастиэля в лоб, на прощанье. Завязав бинты, как положено, Дин не собирался вставать, пока фельдшеры не забрали его насильно. Последнее, что Дин увидел, перед тем, как потерять сознание, как к Кастиэлю, лежащему на земле, подходят врачи, а над ними что-то необычно белое, яркое. И песня… Дин слышал какую-то песню… Когда Винчестер пришел в себя, никто не смел с ним заговорить. Люди просто не знали, что сказать ему. Парень узнал от Эллен, что в таком состоянии он пролежал пару дней, а Кастиэля уже похоронили. Но Дин держался. Схватив руками голову, он сказал, что будет жить в комнате Каса. Женщина согласилась сразу, но для пущей уверенности, Дин добавил, что теперь ему место на третьем этаже. Она вручила ему бумажку с адресом кладбища и проводила Дина к палате. Там все оставалось так, как и было…. Дин осмотрелся и не мог поверить. Три дня назад они на этой вот кровати целовались. Мир беспощадно рухнул без жизнерадостного смеха брюнета. Дин поставил чайник на плиту и погрузился в мысли. Что же случилось? Что могло произойти такого, что Кас… Чайник жалобно засвистел, и Дин сделал себе чай. Черный. И полторы ложки сахара. Горькая горячая смесь обожгла Дина, но тот не чувствовал ни вкуса, ни тепла. Присев за кухонный стол, Дин испугался. На нем лежала записка, сложенная вдвое. И как он раньше ее не заметил? Подняв глаза к потолку, он мысленно попросил себя не плакать. «Дин, прости меня, но я только что слышал его. Только что. Он говорит, что я ангел. Опять. И эта тяжесть за спиной – это крылья. Он говорит, что я могу летать…", - кап-кап... Мокрые пятна быстро растекались по листку, размывая черные чернила. "Короче, он просит меня взлететь. Когда я это сделаю, я стану настоящим ангелом. Ты на прогулке, а нас не выпускают. Прости, пожалуйста, я знаю, что нужно дождаться тебя, но я потом тебе все детальнее расскажу. Увидимся вечером. Люблю. К.» Ровный, идеальный почерк расплылся под солеными каплями. Не сдержался. Ну а как тут сдержишься? Когда твой любимый человек пытался взлететь в небо... Наверняка он думал, что у него получиться и он найдет Дина возле площадки. От этой мысли у Винчестера вырвался стон.… Все-таки, из-за него, все-таки он, Дин, виноват.… И пусть Кас болел, пусть не вменял, пусть обещал ничего не делать, без разрешения – Дин винил себя… - Ты не сдержал обещания, а я сдержу свое, - сказал тишине Винчестер. Он принял мысль, что Кас действительно стал ангелом. И ему вернули взгляд. Синий-синий. Как небо... И он слышит, точно слышит его молитвы. «Так знай, люблю, навечно...», - подумал Дин, обращаясь к Небесам. В стационаре больше не видели Дина Винчестера. Он запретил Эллен приводить кого-то. О нем давно ничего не слышали, а для новеньких осталась только легенда о жителе третьего этажа, который любит своего слепого ангела…