Больница, детдом, психушка. Вот так и скитался никому не нужный сирота.
Я как всегда лежал спиной к своей скрипучей, жесткой койке в смутной комнате с облупленными стенами. Бросающие в дрожь иллюзии о том, как мои внутренности, подобно стеклу, разламывается в дребезги болезненно просачиваясь сквозь кожу, кажется, отступили на второй план. На переднем же была апатия. Доктора посоветовали мне не пытаться анализировать свои иллюзии и откинуть попытки вспомнить прошлое, говоря что это лишь погубит меня. Как ни странно, метод сработал. Я больше не проваливался в эту ужасную картину с разбитым стеклом так часто, как раньше.
— Эй, Лаки! — оклик со стороны двери. У входа в комнату стоял долговязый парень, мой друг и сосед по комнате. Я скривился. Лаки — удачливый... Ха!
Меня так прозвали еще в больнице. Когда я очнулся там, доктора сообщили, что мои родители погибли в автокатострофе, так что мне крупно свезло остаться в живых. С тех пор так и пошел по жизни, как Лаки, мальчик, которому "свезло". Но так ли повезло мне на самом деле? Предполагаю, что умереть было бы гораздо лучше чем бессмысленно существовать не имея ничего, за исключением этой, чертов, амнезии...
— Чего тебе, Кларк? — лениво спросил я, переводя взгляд с потолка на нарушителя покоя. Тот кинул мне на кровать шоколадный кекс.
— Дерзай, чемпион. Ты ведь не пошел на обед, вот я и подумал, проголодаешься ненароком...
Я взял преподнесенное лакомство, но вместо того, чтобы воспользоваться им по назначению, я стал разглядывать простой, примитивный кекс, как какое-то ценное ископаемое или новую форму жизни.
Кларк изумленно поднял правую бровь.
— Что за... И ты его не съешь?
— Я пытаюсь вычесть было ли в моей жизни нечто связанное с кексами. Быть может, мне хоть какой-то момент удастся возобновить в своей голове.
— Шутишь? — фыркнул Кларк. — Слушай, приятель, я конечно понимаю, как тебе охота вернуть свою память, но разве ты забыл совет докторов?
— Не копаться в прошлом, — вздохнул я.
Кларк кивнул.
— Именно.
Хотелось бы мне, чтобы мои иллюзии могли реализоваться и в конец убить меня, но нет, они лишь мучают меняя, пожирая изнутри.
Кларк здесь сравнительно давно, так что он уже успел как бы "отрезветь". Доктора говорят, парень делает большие успехи и быстро идет на поправку, а значит скоро его могут выписать из психушки, и он может вернутся к нормальной жизни. Не сказать, что я не рад за Кларка, но мне немного страшно за себя... Он был моим единственным другом и, если я его потеряю, то рискую также легко потерять контакт с внешним миром.
— Знаешь что, Лаки? — затейливо сказал Кларк.
— Что?
— Тебе нужно отвлечься. Серьезно, приятель, ты ведь целыми днями не вылезаешь отсюда! Пообщайся с кем-нибудь, что ли.
Я пожал плечами и мы с Кларком вышли из нашей комнаты. Пока мы шли по коридору, я задумался о том, как я контактировал с людьми до того ужасного инцидента, но все без толку. Будь проклята эта амнезия!
С разных сторон то и дело доносились душераздирающие крики и истеричный хохот.
— Лучше оглохнуть, чем слышать подобное, — сварливо решил для себя я, прикрывая уши руками.
— Нет, не лучше, — послышался женский голос позади. Я и Кларк, обернувшись, увидели девушку в бирюзовом свитере с длинными до пальцев рукавами. Если я правильно запомнил ее имя, то перед нами стояла Мэлоди.
— О, какие люди! — воскликнул Кларк. — Так, я пожалуй оставлю вас двоих наедине... Увидимся, Лаки!
Он подмигнул мне и пошел своей дорогой, оставляя меня с Мэлоди. Девушка захихикала, будто мой друг только что сказал нечто смешное, а я недоуменно вглядывался в ее смеющиеся глаза. Здесь какой-то подвох или у нее это нервный тик? Или я просто не понял юмора?
— Так ты Лаки? — спросила Мэлоди. — Извини, никогда не знала как тебя зовут.
— А ты и сейчас не знаешь, — хмыкнул я.
— В смысле? Всего лишь прозвище?
Я пожал плечами.
— Что-то в этом роде.
— Ну... и как же тебя зовут на самом деле?
— Не знаю. Точнее не помню.
Мэлоди засмеялась.
— Нет, ты шутишь. Как можно забыть свое собственное имя? — но глядя на мое серьезное выражение лица, она решила забрать свои слова назад. — Ой... То есть... правда?
Я кивнул.
— Амнезия. Ироничная штука.
— Твоя амнезия... — в ее голосе звучало чистейшее сочувствие. — Неужели ты всерьез ничего не помнишь?
Перед тем как ответить, я удрученно вздохнул.
— Не совсем так. А жаль... Я помню боль, беспомощность, мрак, безнадегу... но не более. По сей день меня преследуют какие-то страшные иллюзии про разбитые осколки внутри меня. Доктора называют это пост-травматическим расстройством.
Я решил не уходить в подробности. А то еще спугну свою собеседницу, Кларк ведь засмеет.
— И зачем я это тебе рассказываю?.. Мне ведь это так и не поможет ничего вспомнить.
— Ничего. Я не против послушать, — Мэлоди искренне улыбнулась, но по моему взгляду поняла, что я не намерен и слова произнести по этому поводу. — Не хочешь говорить, тоже твоя воля. Честно говоря... тебе лучше все отпустить.
Я подозрительно сощурился.
— Проясни-ка.
Она подняла руку. Бирюзовый рукав спал, обнажив изуродованное ссадинами запястье.
— Эти шрамы напоминают мне о прошлом. Но прошлое, оно позади. Свое будущее творю я, а не оно. Ты можешь точно также.
Несмотря на то, что она улыбалась, в ее голубых глазах было что-то грустное. Я всматривался туда словно оцепенелый. Она подошла ближе и положила руку мне на плечо.
— Я с тобой. Будущее в наших руках.
Еще один пронзительный крик заставил нас съежиться.
— Ну, так почему же оглохнуть не лучше чем слышать все эти стоны-вопли? — спросил я, возвращаясь к первоначальной теме.
— За мной, — с интригой приказала Мэлоди и побежала вперед. Я хмуро посмотрел ей вслед, вздохнул и пошел по пятам. Все равно делать нечего.
***
Больница для душевнобольных осталась где-то позади, а я все бежал за Мэлоди. Внезапно, она остановилась у какого-то здания наполненного музыкой.
— Здесь. Это музыкальный колледж, — пояснила девушка. — Ты только прислушайся.
Я сделал как надо. Ноты одна за другой будто гипнотизировали меня, мелодия была такой легкой и летучей, что казалось будто мои ноги могут в любой момент оторваться от земли. Как только мелодия зазвучала интенсивней, я почувствовал дрожь, обхватывающую меня всего целиком от головы до пят.
— Ну разве не прекрасно? — восхитилась Мэлоди. — Будь ты глухим, никогда бы не ощутил подобного.
Ее смех зазвенел в моих ушах словно песня, а мое сердце забилось чаще. Мы будто стали одной симфонией.
— Пожалуй, это как компенсация за все эти выносящие мозг крики, — неожиданно для себя произнес я, улыбнувшись, наверное, в первый раз за все то время что себя помню.
***
С того момента, всякий раз, когда я смотрел на Мэлоди, меня будто выворачивало наизнанку, бросало то в холод, то в жар, я задыхался... Меня разрывало на куски от того, что я не мог сказать ей об этом: язык предательски завязывался в узел всякий раз, когда я пытался так сделать. И не мог понять, что же это было... Такое странное тепло на сердце, то ли губящее, то ли окрыляющее. Интересно, испытывал ли я подобное в прошлом?
Вот я снова вижу ее, идущую вниз по лестнице.
— Мэлоди! — кричу я.
— Привет, Лаки, — поздоровалась она, дружелюбно улыбаясь.
Решено. Она должна знать.
— Быть может, — начал я решительно. — Быть может я и сирота, не имеющий понятия о своих родителях... Быть может, единственное, что я знаю о себе это то, что я жалкий, безликий мальчик, которому просто "свезло"... но я точно знаю, что...
Мэлоди кинулась мне на плечи и разрыдалась в три ручья, так и не дав мне закончить. В прочем, это и не важно, ибо я сам не до конца понимал какое бы слово подобрать... Как только ее рыданиям пришел конец, она посмотрела мне прямо в глаза, и, с улыбкой, сквозь всхлип произнесла:
— ... Я тоже.
В этот миг, время будто остановилось. Прошлое, которое я все равно бы не вспомнил, ушло на второй план, оставляя лишь настоящее и будущее. В моей жизни больше не было родителей, но в ней, кажется, есть смысл. Здесь и сейчас. И я больше не буду пытаться найти его в прошлом.
