***
Элли вздыхает в десятый раз за последние пять минут. – Почему я собираюсь в этот день? - она спрашивает, ее голос звучал приглушенно за дверью примерочной. – Я не ... Ты бы видела лицо Остина, Триш. Триш поднимает бровь. – Ты не можешь хандрить из-за Остина всегда. И Гевин очень милый и очень приятный. У вас, ребята, есть много общего. Почему бы тебе не дать ему шанс? Элли ныряет в платье и застегивает сбоку, прежде чем открыть дверь. Триш показывает ей большие пальцы, и она улыбается. – Я думаю, ты права, - говорит она неохотно. – Но это ... это не так. – Вы должны попробовать, - утверждает Триш. – Может быть, вы действительно сойдетесь с Гевином. Она не хочет сходиться с Гэвином. Она действительно не знает, почему она собирается в этот день. Или почему она согласилась. Потому что она чувствует, что это не то, что должно было случиться. Она должна была ждать и Остин должен был ждать, пока они не были готовы, чтобы быть вместе. Но Гевин оказался хорошим, он попросил ее так мило и она оказалась не в состоянии сказать нет, так что вот она здесь. Но в глубине души она знает, что ее сердце уже принадлежит Остину Муну. Остин проводит остаток дня скрываясь у себя дома, не обращая внимания на предложение Деза о поиске компаньона для его домашней курицы, потому что очевидно, что ей одиноко. Его родители не дома, так что ему, к счастью, не нужно объяснять, почему он хандрит в своей комнате, иногда направляясь на кухню, чтобы съесть блины или ложку ароматизированного замороженного йогурта прямо из упаковки. Это просто больно и он не знает, что делать. Таким образом, он приходит в репетиционную комнату примерно в то время, как он полагает, что парень будет в ее доме, чтобы проводить ее. А еще он пришел, потому что нуждается в отвлечении и это может вдохновить его написать еще одну песню. Он остается там в течение двух часов и пока он не имеет ничего, кроме больной головы от написания. Он встает, чтобы оставить все это. Но дверь в репетиционную открывается. Он смотрит удивленно, не ожидая никого так поздно и его глаза расширяются, когда он видит, кто это пришел. Элли.***
Свидание будет хорошим, предполагает она. Нет парящих стульев, ни хлеба, сунутого ей в лицо, и разговор не о действительно очень крутой вилке. – Так, Элли, - говорит Гэвин, откинувшись, закончив есть. – Как давно ты пишешь песни? Она улыбается. – Не то, что бы давно, но... Я... Это всегда было моей мечтой - быть автором песен. Он кивает. – Таким образом, как бы ты посмотрела на то, чтобы написать мне песню? Ее брови поднялись вверх. – Что? – Я надеялся, что ты напишешь мне песню. Я имею в виду, теперь, когда я пригласил тебя, я понял, что ты была бы готова написать мне мой следующий большой хит. – Ты пригласил меня чтобы я написала тебе песню? Его глаза расширяются. – Нет, нет, Элли, - говорит он. – Я пригласил тебя, потому что ты мне нравишься. Но, я имею в виду, что песня мне не повредит. – Я пишу песни только для Остина, - говорит она тихо. – Мы партнеры. Он кивает. – Я знаю, и это так здорово, что ваши песни сделали такую большую карьеру. Я просто надеялся, что можно было бы написать мне парочку. – Теперь ты хочешь пару? - она спрашивает, не веря в то, что она слышит. – К сожалению, Гевин, я ... я так не думаю. Он пожимает плечами. – Эй, это стоило попытки, верно? - он говорит, слегка смеясь, но она видит что-то в его глазах, что делает ее сконфуженной. Она скромно улыбается и молится, чтобы официант поторопился с их счетом. – Желаете десерт? - спрашивает официант. – Нет, спасибо, - отвечает Элли в то время, как Гевин говорит: – Конечно, - и они неловко смотрят друг на друга одну секунду. – Я немного устала, - пробормотала она. – Ты не возражаешь, если мы уже закончим? – Нет проблем, - говорит он и зовет официанта. – Можем ли мы получить счет? Он джентльмен - платит за еду, держит дверь открытой, когда они покидают ресторан и открывает дверцу для нее. Но она желает, чтобы у парня, который делал бы все эти вещи, были светлые волосы, а не коричневые и карие глаза, а не голубые. – Спасибо за сегодня, - говорит она, ее рука уже на дверной ручке. – Мне было весело. А потом из ниоткуда, прежде, чем она может моргнуть, прежде, чем она может подумать, его рука обхватывает ее в шею, он тянет ее к себе и грубо целует в губы. Она замирает на секунду, широко раскрыв глаза и его руки вдруг оказываются везде, одна скользит по ремню платья, вниз по ее плечу, другая запутывается у нее в волосах, пока она не приходит в чувство и не пихает его, быстро выходя машины, даже не заметив, что платье издает совсем ненужный звук и почти разрывается. – Что, черт возьми, ты делаешь!? - она кричит. Он глумится над ней, выходит из себя. – Я полагал, так как ты отказалась писать мне песню, я мог бы получить хотя бы что-то из этого свидания, - говорит он самодовольно. Она заставляет себя не плакать. Это может подождать. – Убирайся прочь от меня, - говорит она, ее голос еле слышен, - или я вызову полицию. – Скромница, - кряхтит он, перед тем, как сесть обратно в свою машину. - Чертовская трата времени. Она чувствует как дрожат ее руки, когда она смотрит в след удаляющейся машине. Элли пытается привести себя в норму, пока подходит к дому. – Привет, Элли, - кричит отец из гостиной. – Как все прошло? – Было здорово, - говорит она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. – Папа? Я только что вспомнила , что забыла книгу в репетиционной . Могу я одолжить машину? Вернусь в течение нескольких минут. – Конечно, дорогая, будь осторожна! – Спасибо, пап. Элли хватает ключи и садится в машину, сделав глубокий вдох прежде, чем она выезжает на дорогу. Она не врала, она собирается в Sonic Boom, хотя наврала про книгу, просто ей нужно было уехать, не позволяя себе думать о событиях последних нескольких минут. Она должна побыть одна, ей нужно ее фортепьяно и место, где она чувствует безопасно, а это - репетиционная . Она быстро бежит в магазин, открывает дверь и бросается вверх по лестнице. Элли слишком отвлечена и расстроенна, чтобы заметить свет, идущий из-под двери репетиционной комнаты и быстро открывает ее. Она останавливается. Остин.***
– Эй, Элли, - говорит он, улыбаясь. – Ты чего? - но тут же улыбка пропадает, когда он смотрит на неё, потому что ее волосы в беспорядке и она выглядит так, как будто она вот-вот заплачет. Его голова кружится, когда он представляет себе миллион ужасных сценариев и он движется к ней прежде, чем он может подумать об этом. -Что случилось? - спрашивает он, его голос тихий. -Что с тобой случилось? Элли стоит в дверях и смотрит на него в течение нескольких секунд, потом моргает и улыбается ему. – Привет, - говорит она и улыбается самой фальшивой улыбкой, которую он когда-либо видел в своей жизни. – Как дела? – Что случилось? - он снова спрашивает, он почти шепчет и движется к ней. – О, это? - она спрашивает, указывая на ее разорванное платье. - Ты же знаешь, я немного неуклюжая и... – Элли, какого черта? Перестань притворяться и скажи мне. Улыбка исчезает с ее лица, когда она смотрит на него и сердце его начинает колотиться так сильно, потому что что-то не так, что-то действительно не так. – Остин, - шепчет она. Это одно слово - все, что он хочет услышать прежде, чем он делает шаг вперед и обвивает свои руки вокруг нее, прежде, чем она может даже моргнуть. Она обнимает его, прячет лицо в его груди и тихо плачет, а Остин в тот момент решает, что никто не сможет заставить ее плакать, пока он жив. Так Остин стоит с Элли в дверях их репетиционной, поглаживая ее волосы и шепчет слова, которые он думал, помогут ей чувствовать себя лучше, желая, чтобы он мог забрать ее боль. Наконец, она останавливается и отступает, вытирая глаза руками. Она всхлипывает немного и смотрит вниз. – Эй, - мягко говорит он. – Давай сядем, ладно? Она кивает, он кладет свою руку ей на плечо и подводит ее к роялю, потому что он знает, что это ее любимое место в мире. Она сидит и смотрит вниз на клавиши и он смотрит на нее осторожно, не желая сделать что-нибудь, что нарушит ее покой. – Ты можешь сказать мне что случилось? - он тихо спрашивает. – Пожалуйста? Она долгое время ничего не говорила, но он ее и не торопил. – Он попросил меня написать песню для него, - говорит она. – Я сказала нет. Потому что я пишу песни только для тебя. И после этого все было странно, но он все еще продолжал быть вежливым. Она глубоко вдыхает. – И когда мы добрались до дома, и я собиралась выйти из машины и... - она останавливается и закрывает глаза. Он берет ее за руку. – Все хорошо, Элли, я здесь, - шепчет он. – Он поцеловал меня, - говорит она так тихо, что он должен нагнуться, чтобы услышать ее. – Он просто поцеловал меня и схватил мое лицо, и его руки были везде, где только могли быть, и он разорвал мое платье, когда я попыталась выйти из машины. - Она сглатывает. - Он разорвал мое платье. Остин должен заставить себя сидеть, чтобы остаться с ней, потому что все, что он чувствует, это ярость, подобно убийце, и он ничего не хочет больше, чем выследить парня, который сделал это с ней. Но он знает, что она нуждается в нем прямо сейчас. Таким образом, он не делает ничего. Вместо этого, он перемещает свои пальцы слегка вверх, туда, где висит ремень платья и деликатно возвращает его обратно на плечо. Он чувствует, как она поднимает глаза на него, как она поправляет свои кудри. Когда он снова смотрит на нее, она смотрит ему прямо в глаза одно мгновение, прежде чем обвести руки вокруг него, уткнувшись лицом в его шею. – Мы исправим платье, - говорит он в плечо. – После того, как я убью этого парня, мы исправим это. – Я даже не знаю, почему я пошла, - бормочет она. - Я не хотела идти, я не хотела, - она опять начинает рыдать, а он гладит ее осторожно, ожидая, когда она закончит. – Я была так глупа, я хотела увидеть что я могла двигаться дальше, хотя я знала, что не могу и я так сожалею, Остин, я так сожалею, и... - она снова растворяется в слезах. - Все хорошо, - шепчет он. – Мне жаль, что это с тобой произошло. Так жаль, Элли. И он не сможет уйти с тем, что он сделал, ладно? Меня не волнует, кто он. Она медленно кивает на его груди. – Все, о чем я могла думать - это ты, - шепчет она. – Все что я хотела это ты, и я хотела чтобы стулья летали и чтобы мы говорили о том, какая хорошая погода. Я такая глупая, Остин, я такая тупая. И тогда все, если я ... если мы ..., если бы я не была так напугана тогда... мне просто жаль. Он качает головой. – Тебе не за что извиняться, ладно? Ничего из этого не твоя вина. - Он колеблется. – Я имею в виду, я был напуган, тоже. Она кивает, и они замолкают в течение нескольких минут, она немного всхлипывает, и он продолжает гладить ее по голове. Он выпускает ее, когда чувствует, что она начала отходить. Она смотрит на фортепиано после нескольких секунд и берет его за руку. – Остин, ты ... ты все еще боишься? - она шепчет, спустя мгновение, слегка сжимая руку. – Потому что я не боюсь больше. Его дыхание перехватывает в горле. – Что? Элли поворачивает голову, чтобы посмотреть на него и улыбается, настоящей, подлинной улыбкой, которая тянется до ушей. – Я хочу быть с тобой, - отвечает она. – Я устала притворяться, что все порядке. Он усмехается. Она наклоняет голову и смотрит на него с широко раскрытыми глазами. – Я не боюсь, - говорит он. Элли пересекает расстояние, чтобы поцеловать его, и это самый мягкий поцелуй, который когда-либо был, сладкий, простой и медленный, и он чувствует, как ее руки обвиваются вокруг его шеи и она перемещается ближе к нему. Они оба краснеют, когда перестают целоваться и смотрят друг на друга. Остин усмехается, когда Элли вновь приближается к нему и все повторяется. – Спасибо, что всегда рядом, - она шепчет спустя мгновение, склонив голову ему на грудь, а он кладет руку ей на плечо. – Я всегда буду здесь, Элли. - Он прижимает губы к ее макушке. - Всегда.