Звездное Дитя.

Мартин Септим не хотел умирать. Вокруг бушевала битва - за огромными дверьми, оберегавшими покой Императора от незваных гостей, сражались не на жизнь, а не смерть отборные части армии и космодесантников, пытаясь удержать огромную орду демонов на подступах к залу Золотого Трона. Где-то среди них были люди, которые отправили Мартина на смерть - которые подготовили его смерть, словно она была каким-то ритуалом. Впрочем, она и была ритуалом, призванным спасти Империум, Терру, человечество и всю Вселенную, только вот некоторых его участников слишком поздно оповестили о его ходе. За дверьми что-то грохнуло; кто-то взревел, и в металле появилась вмятина. За ней вторая, третья, и вскоре острые когти порождений Варпа начали рвать сталь, пробивая себе путь внутрь. Чертыхнувшись, Мартин схватил самый толстый кабель и с размаху воткнул его себе в висок, где находилось гнездо свежеустановленного нейроимпланта. В голове будто взорвалась бомба, и Септим закричал, чувствуя, как связь с Троном рвет его разум на части. Словно стараясь защитить его от боли, мозг начал прокручивать воспоминания последних трех недель, перевернувших жизнь почти-обычного слуги Империума получше любого Варп-шторма... *** Он был понтификом в Кватче - столице одного из захолустных мирков на границе Сегментум Темпестус. Всю свою жизнь Мартин провел в Экклесиархии, с молодых времен помогавший решать проблемы общины и следить за её благополучием во славу Императора, так что никто не удивился, когда его поставили по главе прихода. Жизнь понтифика Септима была мирной - его родной мир располагался достаточно далеко от подконтрольных Хаосу территорий, чтобы беспокоиться о нападениях демонов, а рейдеры, которые порой беспокоили Сегментум, не обращали внимания на Кватч, предпочитая грабить более обеспеченные миры. Мирно и скромно Мартин отметил свое сорокалетие, получил поощрение из Бакки, столицы Сегментума, и стал уже подумывать о том, кто из его подопечных был наиболее достоин принять сан понтифика, когда... Боевые кличи защитников терялись в какофонии, создаваемой визгом и ревом демонов; их становилось всё больше, и Мартин знал, что на каждого солдата Империума приходилось по четыре твари. Никто не успел понять, когда хаоситы приблизились к планете и почему система обороны не засекла их на подлете. Септим лишь помнил, как выбежал на улицу в одной ночной рубашке, разбуженный взрывами, и вместе с остальными жителями Кватча изумленно наблюдал за тем, как десантные капсулы высаживались на окраине города. Кто-то закричал, что нужно бежать, - возможно, сам Мартин - но было уже поздно, и снаряды начали косить людей как траву. Дальнейшее плохо запечатлелось в его памяти - городские улицы заполонил дым, вокруг кричали раненые и умирающие, а сам понтифик несся к церкви с ребенком на руках (кажется, это была дочь коммандора Матиуса). До собора Имперского Культа добрался в лучшем случае один человек из десяти. Тот момент Мартин мог по праву назвать самым страшным, - ну, почти самым страшным - в своей жизни. Связь не удалось установить ни с другими планетами Сегментума, ни с Террой. Никто не знал, что творилось за стенами собора и летит ли хоть кто-нибудь на помощь. В двери ломились хаоситы, при этом смачно описывая то, что они собирались сделать со всеми, кого найдут, и в особенности женщинами. Их с переменным успехом заглушал стон многочисленных раненых, для помощи которым не хватало припасов. Понтифик успокаивал людей как мог, то ссылаясь на провидение Императора, то заверяя всех в скором прибытии подкреплений, то шепча какие-то бессмысленные слова на ухо совсем отчаявшимся, но ему самому не хватало веры. Он неистово, как никогда в жизни, молил Императора о благословении, о спасении, о защите... И его молитва была услышана. Все вздрогнули, когда из-за дверей, где последние несколько минут царила какая-то неестественная тишина, раздался стук, и кто-то, "прибывший с Терры по делу чрезвычайной важности", попросил понтифика Септима отпереть двери. Рассудив, что терять уже нечего, Мартин двери открыл, и в собор ввалился отряд солдат во главе с коммандером Матиусом, тут же помчавшимся к своей дочери, и каким-то небритым мужиком в броне космодесантника, который назвался представителем Ордо Еретикус и попросил Септима отправиться вместе с ним на Терру. Все ещё пребывавший в шоке понтифик, с изумлением разглядывая растерзанные тела хаоситов, машинально кивнул, и "представитель" улыбнулся - в первый и последний раз за всю недолгую историю их знакомства. Впоследствии при взгляде на этого человека у Мартина возникало стойкое ощущение, что он подозревает всех окружающих то ли в поклонении Хаосу, то ли в растлении малолетних, то ли и в том, и в другом. "Представитель" вместе с коммандором окончательно вырвали Кватч из лап вторженцев, зачистив резиденцию Губернатора, который, к несчастью, погиб при атаке, и эвакуировали всё выжившее население города в безопасную зону. На вопрос Септима о том, что произошло с другими поселениями на планете, последовал неожиданный ответ - под ударом оказался только Кватч. Больше хаоситы ничего не атаковали, сосредоточивишись на захвате города и сковывании сил подоспевшего на подмогу Имперского Флота. На пути к Терре Мартин успел перебрать не менее десятка разнообразных теорий о том, почему атака была направлена именно на Кватч и какое отношение к этому имел он сам... Но правда оказалась куда безумнее всех его догадок, вместе взятых. К лязгу мечей и звукам пальбы прибавился отвратительный скрежет, болью отдававшийся в ушах Мартина - слуги Слаанеш со своим звукомым оружием оказались в авангарде. Натиск на двери не ослабевал. Когда они с "представителем" прибыли на Терру, в аббатство Вейнон, расположенное на одном из высочайших пиков Альпийского хребта, их встретил человек по имени Джоффри, который оказался ни много, ни мало грандмастером Инквизиции в Сегментум Солар. Проводив гостей внутрь, он усадил Мартина за стол и тремя словами окончательно разрушил всю его жизнь: Вы - наследник Императора. Пока "наследник" пытался вникнуть в смысл этих слов, Джоффри пустился в сказ - якобы со времен Ереси обнаруживались люди с генами Императора, рожденные от его несколько беспорядочных половых связей до восхождения на Трон, и было предсказано, что эти люди - Сэнсэи, как их назвал грандмастер, - станут ключом к возрождению Императора и окончательному триумфу человечества. Он также упомянул некий культ под названием "Мифический Рассвет", поклонявшийся Хаосу Неделимому и поставивший себе за цель уничтожить всех Сэнсэев. Для их защиты осведомленным об истинном положении дел пришлось сдать собственную Инквизицию под названием "Иллюминати", потому что истинная Инквизиция относилась к теории о Сэнсэях как к законченной ереси, порожденной больным разумом обожравшегося грибов орка. Едва сдержавшись от открытого согласия с этой точкой зрения, Мартин поинтересовался, сколько же Сэнсэев бродит по землям Империума, на что получил лаконичный ответ: "Один". Причиной этому был один "крайне досадный инцидент" - в ряды Иллюминати внедрился хаосит. Причем внедрился так глубоко, что сумел узнать о местонахождении каждого Сэнсея и передать её своим друзьям в "Мифическом Рассвете", что привело к гибели всех подопечных организации, кроме Мартина. Как ему это удалось, Джоффри объяснять не стал, поспешив перевести тему на более важные вещи - этот предатель украл один из самых ценных артефактов Иллюминати под названием "Мистериум Заркса", представлявший из себя огромную базу данных времен Войн Объединения. В ней было всё - от чертежей первых Варп-двигателей и прототипов силовой брони до детального описания секретного проекта Императора, при одном упоминании которого "представитель" резко напрягся. Долгое время из-за хитроумной системы шифрования содержимое Мистериума было недоступно для просмотра, но одному из членов Иллюминати по имени Манкар удалось продвинуться в его дешифровке. Плохая новость заключалась в том, что именно Манкар и оказался предателем. Пока Мартин пытался осмыслить всё, что грандмастер вывалил на его голову, сам Джоффри выдал Защитнику (оказалось, это было титулом "представителя") информацию о том, где предположительно можно было найти Мистериум. Выслушав всё, Защитник кивнул, вышел из-за стола, окинул взглядом Септима - на секунду Мартину показалось, что в его глазах промелькнуло сочувствие - и ушел. Грандмастер же остался и предупредил понтифика о том, что ему придется на какое-то время задержаться в Вейноне, дабы Иллюминати могли защитить его от Мифического Рассвета. Как оказалось, защитники из Иллюминати были довольно паршивыми. Вдали раздались звуки горна - к стражам Трона подоспело подкрепление в виде космодесантников, и на какое-то время двери прекратились трястись. Боль в голове Мартина, наоборот, становилась всё сильнее, и ему приходилось изо всех сил сжимать оторванный рукав мантии, чтобы не прикусить себе язык. Он провел в Вейноне две недели, по большей части не вылезая из архивов Инквизиции, доступ к которым любезно предоставили ему Иллюминати. Из них Мартин почерпнул очень много информации о Мифическом Рассвете - к примеру, что в их рядах присутствовали почитатели всех четырех Богов Хаоса - но больше всего его интересовали Сэнсэи. В тех немногих документах, которые были посвящены им, Сэнсэи описывались как злостные мятежники, множество раз противостоявшие Империуму и сражавшиеся с ним всеми доступными способами. Обладая способностью скрывать свои дарования и черпать энергию из Варпа в обход всех известных сил, потомки Императора использовали её, чтобы тайно странствовать по галактике и бороться с "проявлениями тирании" так, как они считали нужным. Судя по количеству источников, описывавших их деятельность, Сэнсэев было довольно много, но что-то настораживало Мартина. Он никак не мог понять, что же не так с теми документами, которые он просматривал, и тщетно пытался узнать больше, но некоторые файлы отказывались открываться даже с тем уровнем доступа, который предоставил ему Джоффри. После нескольких весьма неуклюжих попыток просмотреть засекреченные файлы к Септиму подошел один из Иллюминати и очень вежливо попросил его прекратить. А так как больше изучать ему оказалось нечего, то Мартин решил узнать, как обстоят дела "на фронте". Дела обстояли очень плохо. За ту неделю, что Мартин безвылазно провел в архиве, Инквизиция засекла более десятка случаев проникновения Хаоса на территории, которые раньше считались относительно безопасными. Увеличилось количество атак хаоситов, причем активизировались сразу все - от безумных орд Кхорна и ходячих памятников роскоши Слаанеш до заразных бестий Нургла и шпионов Тзинча всех расцветок и мастей. Поговаривали даже, что в глубинах Ока Ужаса собирается новый Черный Поход, но вслух об этом говорить никто не решался, поскольку все толки подобного рода пресекались грандмастером на корню. Периодически в аббатство возвращался Защитник и сразу же шел к Джоффри, если тот был на месте - дела Инквизиции зачастую требовали его личного присутствия. Когда они разминались, Защитник оставлял ему записанные на рекордер доклады, после которых инквизитор ходил злой как Маэльстром и орал на всех по любому поводу, не делая исключений и для понтифика. (Впрочем, перед ним Джоффри хотя бы извинялся) Отловив Защитника во время очередного его возвращения, Мартин попросил рассказать, что происходит и как идет охота на Мифический Рассвет, но в ответ услышал лишь "Всё плохо". Как ему позже объяснил Баурус, один из помощников Джоффри, сектанты разделили Мистериум на несколько частей, и его сбор должен был занять время, которого при таком раскладе могло и не хватить на починку Трона. Когда встрепенувшийся было Септим спросил, как с этим связан Трон, Баурус резко посерел и, сославшись на какие-то важные дела, с неподобающей инквизитору скоростью смылся. Но у Мартина уже была наводка, и спустя час поисков в архиве он узнал, зачем Иллюминати был так нужен Мистериум. Как оказалось, за годы, прошедшие со времен восхождения Императора на Золотой Трон, было напрочь утрачено понимание того, как он должен был работать. Мартин нашел десятки рапортов из Адептус Механикус, в один голос утверждавших, что Трон починке не подлежит, и что через несколько десятилетий он не сможет больше поддерживать Императора в его текущем состоянии. Единственным источником, содержащим руководство по эксплуатации Трона, был Мистериум, над расшифровкой которого Империум бился уже много лет. Так что без Мистериума нельзя было спасти Трон, без Трона нельзя было сохранить жизнь Императора, а без Императора человечество было обречено пасть перед ненасытными Богами Хаоса. И, хотя от страха у Мартина перехватило дыхание, он не мог перестать задаваться одним-единственным вопросом - как с этим были связана теория Иллюминати о воскрешении и он сам? Весь храм сотряс мощный толчок, сопровождавшийся грозным рыком и испуганными воплями солдат. Кто-то крикнул "Держать строй!", но его слова заглушил победный рев демонов. Все покатились к черту совершенно внезапно. Сначала в Вейнон вернулся с охоты на Манкара израненный и изможденный Защитник, держа в руках последнюю часть Мистериума и какой-то странный прибор, отдаленно напоминающий рекордер. В ответ на вопрос Септима о его природе Защитник ответил: - Дешифратор. И тогда у Мартина родилась довольно глупая, но простая идея. Предложение отнести находки Джоффри самолично Защитника удивило. Но после короткой внутренней борьбы он мысленно забил и со словами "Не потеряй" вручил свои трофеи Мартину, после чего отправился залечивать свои раны водкой. Септим же дождался, пока он уйдет, и сломя голову помчался к архивам, дабы привести свой нехитрый план в действие. Разъемы дешифратора и информационного терминала ожидаемо совпали, и вскоре Мартин смог прочитать документы, которые так тщательно от него прятали. Их было немного - одно досье и вырезка из какой-то книги - но этого было достаточно, чтобы разбудить в Септиме Сэнсэя. Первого инквизитора, зашедшего в архив со стволом в руках, Мартин ударил кружкой с недопитым чаем. Еще двоих, которые шли за ним, столкнул головами. Но остальные, в числе которых был и Защитник, взяли его числом, и один из них вколол уже точно бывшему понтифику что-то в шею. Теряя сознание, он успел понять, что не учел слежку инквизиторов за историей его посещений. Границы его "я" начали рушиться; голову Септима заполнили чужие мысли, слабые и едва различимые, но набиравшие силу с каждым мгновением. Тело Мартина трясло от судорог так, что трещали кости. Он очнулся на операционном столе с имплантом в голове и дозой успокоительного в крови. Нависший над ним Джоффри толкал очередную речь, но Септиму не было нужды слушать - он уже знал все, что его интересовало. К примеру, он знал, что Джоффри никогда не был Иллюминати - он был самым страшным их врагом в Инквизиции, большую часть своей жизни посвятивший охоте на них и на Сэнсэев. Он знал, что благодаря помощи предателя, в шутку называемого "Защитником", грандмастер сумел нанести ордену решающий удар и стереть большую часть Сэнсэев с лица Вселенной, кроме одного - спрятанного дальше всех на случай, если больше никого не останется. Еще он знал, что "Мифический Рассвет" был вовсе не хаоситским культом, а остатками Иллюминати, безуспешно пытавшимися сохранить свое наследие. А еще он знал, что должен умереть. То же самое сказал ему и Джоффри - только намного пафосней и величественней, чем в документе. Там просто было написано, что прямой контакт с Троном, необходимый для возвращения Императора к жизни, убьет носителя. Грандмастер же напирал на то, что человечество вступит в свой золотой век, и воскрешенный Император поведет их всех к славе. Его радость можно было понять - у человека увенчался успехом план всей жизни. Так что, дабы не портить его триумф, Мартин позволил себе лишь слегка усмехнуться. В конце концов, до нападения на Кватч он тоже строил свои планы на жизнь. Как оказалось, многого Джоффри и правда не учел. Не учел он, к примеру, того, что силы Хаоса прорвут оборону Ока Ужаса и организуют полномасштабную атаку на Терру. Не учел он экстренной посадки в здании Экклесиархии и столь же экстренного спуска с пятиметровой высоты. Не учел он и того, что им придется бежать по спонтанно возникшему полю боя и прорываться сквозь орды демонов. И уж конечно, грандмастер Джоффри не учел того, что Кровопускатель сломает ему хребет. А Мартин... А что Мартин? Он понял свою участь еще в Вейноне и мог лишь идти ей навстречу. Ирония заключалась в том, что он, готовясь уйти из жизни максимально болезненным способом, сохранял абсолютное спокойствие, а те, кто окружал его - Защитник и инженеры, подключавшие Трон, тряслись от страха, временами кидая преисполненные надежды взгляды на Императора. В конце концов, дело всегда было в нем, а не в Джоффри и не в Иллюминати. Любое действие людей совершалось во ради Императора - и те, кто отправлял Мартина на смерть, делали это во имя Его и славу. Сейчас они все наверняка были мертвы - шума борьбы из-за дверей уже давно не было слышно, а сами двери гнулись и тряслись, понемногу поддаваясь захватчикам. Мартин уже ничего не видел и не слышал, но часть его сознания, чудом протянувшая чуть дольше остальных, мимоходом отметила, что ей не хотелось умирать. Но кому кого интересует жизнь отдельной искорки, когда на кону судьба человечества? Ворвавшихся в его обитель демонов Император встретил с улыбкой и обнаженным клинком.