Сегодня я скажу ему

      Всё тело ломит, мысли словно в киселе. Чувствую, как кто-то нежно перебирает мои волосы. С трудом открываю глаза. Сначала всё расплывается, но я напрягаю зрение и вижу перед собой красивое лицо милого блондинчика, который сразу радостно улыбается и кричит: - Мам! Ник очнулся!       Только тут я осознаю, что нахожусь в светлой комнате, лежу на не слишком большой кровати, а рядом стоит капельница. И это очень неприятное ощущение в руке - вены словно натянуты.       В комнату входит очень красивая молодая женщина, которая как-то устало улыбается, и садится на край кровати, треплет меня по волосам. - Как же мы испугались, когда узнали, что тебя сбила машина. Как ты себя чувствуешь, сынок?       Смотрю на неё и понимаю, что не могу вспомнить. На глаза наворачиваются слёзы. - Вы моя мама? - Ты не помнишь, кто я? - у женщины шок. Мотаю головой, отчего она отзывается тупой болью. - Нет.       Женщина в слезах выбегает из комнаты. - Эй, чем ты ма обидел, что она отсюда вылетела? - спросил тот самый блондин, который сидел рядом, когда я очнулся. - Тем, что не узнал её, - тихо отвечаю. - Меня ты тоже не узнал? - практически рычит блондинчик. Я отрицательно качаю головой и опускаюсь на подушки.       Капельница закончилась. Паренек вытащил иглу из вены и коснулся моей щеки. - Тебе нужно поспать. Может, вспомнишь, как проснёшься, - его губы трогает милая, нежная улыбка. У меня и правда закрываются глаза, и я проваливаюсь в сон.       Просыпаюсь от собственного крика. Вытираю пот со лба, пытаясь отдышаться, а перед глазами всё еще стоит кадр из сна: как я на зелёный свет светофора ступаю на зебру, делаю несколько шагов и слышу визг тормозов, но машина не успевает остановиться. А потом вспышка боли и темнота.       Как оказалось, меня зовут Демитров Никита. Мне шестнадцать, живу с матерью и братом. Мы близнецы. Да, и он старше меня на целых пять минут, чем безумно гордится. Внешность моя мне нравится, хоть я и похудел за время комы. Почти три месяца провалялся, жуть. Так вот, моя внешность: крепкое подкачанное тело, рост небольшой (всего сто шестьдесят пять сантиметров), но я ещё вырасту. Когда после комы увидел себя в зеркало, то первым, на что обратил внимание, были огромные серо-синие глаза. От освещения их цвет меняется, особенно когда солнечно. Тогда они становятся такие же, как небо без туч в знойную погоду. Длиннющие ресницы, как у девчонки, прямой аккуратный нос, чуть пухловатые губы, волосы до лопаток, как и у брата, - в общем, конфетка.       К радости моих родных память медленно, но верно, возвращалась ко мне. Сначала не понимал, почему братец подолгу смотрит на меня, когда думает, что не вижу, бросает такие тоскливые взгляды. А потом я вспомнил. Первая совместная дрочка, его неровное дыхание, раскрасневшиеся щеки. Помню, как не знал, обо что руку вытереть. Потом наша взаимопомощь стала почти каждодневной. Когда нам исполнилось четырнадцать, мама разрешила выпить шампанского. Помню, как кружилась голова и во всём теле чувствовалась лёгкость. После мы впервые поцеловались: он кусал мои губы, тёрся своим членом о мой. Кончили мы тогда быстро и одновременно. Уснули в объятиях друг друга, что было вполне обычно - с рождения спим вместе. Первый наш трах - это воспоминание было самым смущающим.       Я тогда болел, у меня была температура. Брат вызвался протереть моё тело мокрым полотенцем и так увлёкся... Я лежал на животе, в одних плавках. Он отжимал лишнюю воду с полотенца в тазик с тёплой водой, потом проводил тканью по моей спине, ногам. Заставил перевернуться, коснулся мокрой тряпкой моей груди. Его лицо было разрумянившимся, губы красными от того, что он покусывал их, пока меня протирал. Брат смотрел на мой рот, а когда я непроизвольно облизнулся, не выдержал и поцеловал меня. Таз полетел на пол, но мы даже не обратили на это внимание. Кирилл навалился на меня всем телом. Казалось, его руки и губы были везде. Я дрожал, но уже не от лихорадки, а от дикого возбуждения. Кир ненадолго отстранился от меня, чтобы снять свою одежду. Я протестующе застонал и потянулся за ним, но, взглянув на его лицо, лишь закусил губу. В глазах напротив было столько желания и страсти, столько нежности и любви. Я чуть не задохнулся от эмоций, переполнивших меня.       Скинув на пол свою одежду, Кир стянул с меня трусы. Мой член был словно кол: тяжёлый и стоял так, что, казалось, прирос к животу. Я прикрыл глаза, чтобы не кончить только от одного вида разгорячённого и до предела возбуждённого брата. Он нежно провёл пальцами по моему члену, от чего я вздрогнул всем телом, потом склонился и вобрал в рот головку. Я чувствовал, как его юркий язычок порхает по моей плоти, как он дразняще толкается в щёлочку. Потом понял, что член погружается почти на всю немаленькую длину в глубину ротика, и, не выдержав этой сладкой пытки, кончил.       Чуть придя в себя, я почувствовал прикосновение пальцев Кира к анусу. Один из них мягко толкнулся, проникая внутрь. Я, расслабленный после оргазма, не зажимался, и вскоре уже несколько пальцев медленно скользили внутри, поглаживая и растягивая вход. На третьем я ощутил легкую боль, но Кир отвлекал меня своими невероятно сладкими поцелуями. А когда я сладко застонал, резко выдернул пальцы и, перевернув меня на живот, пристроился сзади и аккуратно толкнулся в меня. От боли я сжался и прикусил руку до крови. Сзади раздался болезненный стон брата, который, замерев, начал поглаживать мои бока, тихо уговаривая расслабиться. Я, стараясь отвлечься от боли, сосредоточился на прикосновениях Кира. Постепенно смог расслабиться достаточно, чтобы брат смог снова толкнуться в меня, медленно проникая все глубже. Войдя полностью, он остановился ненадолго, целуя мне шею, потом подтянул мои бедра выше и начал плавно двигаться.       Было больно, мышцы неприятно саднило. Но с очередным толчком брат вошел под другим углом, что-то задев внутри, и я, ощутив разряд удовольствия, застонал, невольно подавшись навстречу. Постепенно наслаждение усиливалось. И вот уже Кир двигался во мне быстрыми, рваными толчками. А я, коротко постанывая от безумной смеси боли и удовольствия, стремился поглубже насадиться, чтобы ощутить это сладкое тянущее чувство внутри. Не выдержав, кончил, проваливаясь в пустоту.       Очнулся от того, что меня кто-то бьёт по щекам. У Кира был очень напуганный вид. Попа и поясница мои ныли, но я не жалел, принимая свои ощущения.       Воспоминания возвращаются, и почти все они о нас. Я знаю, что любить своего брата, да еще и близнеца, - ненормально. Но мне плевать. Я люблю его. Теперь это точно знаю. Я весь переполнен мыслями, чувствами, образами. Все они – с ним. Люблю, люблю, люблю…       Сегодня я скажу ему, что все вспомнил и что хочу его. Пока думал обо всем этом, желание накатило так сильно, что даже член болит. В душе мне хватает лишь пары движений рукой, чтобы кончить с любимым именем на губах.