***
Гермиона оказалась права — три дня спустя после разговора с Регулусом вышла статья крайне антиблэковского содержания, в которой проехались не только по младшему из братьев Блэк, но и по всем остальным членам его семьи. Катерина веселилась над статьей ровно до тех пор, пока не дошла до раздела посвященного себе. Нет, над утверждением что она является невежественной и диковатой хамкой она еще смеялась, но потом… ― «…Кроме того, эта девочка является самой настоящей вертихвосткой», — прочитала она, ощущая, как веселье сходит на нет. — «Одной из последних ее жертв стал чемпион Хогвартса, золотой пуффендуйский мальчик, Седрик Диггори. Благочестивая слизеринская леди Дафна Гринграсс, дочь знаменитой меценатки Мирцеллы Гринграсс, урожденной Филч, сообщила корреспонденту Пророка, что Блэк-Поттер жестоко надругалась над чувствами Диггори, изменив ему с одним из их, казалось бы, общих соперников, чемпионом школы Дурмстранг, Григорием Долоховым, чья фамилия наверняка вызовет у читателей ряд ассоциаций. Ниже приведена фотография со Святочного Бала, где мы можем ясно видеть, как его руки лежат на талии юной воспитанницы семейства Блэк. О том, где еще побывали эти руки, писать нет надобности, поскольку это очевидно безо всяких комментариев…» Пуффендуйка резко замерла на месте. В груди клокотало бешенство. — Твари! — газета, разобранная напополам, полетела на пол. Хотелось рвать и метать. Рон, на всякий пожарный, крепко вцепился ей в плечо. Гермиона и Драко беспомощно переглянулись. — Кэт, Кэт, спокойно! — твердил Рон. — Я тебя прошу, спокойно! Газета со злополучной статьей так и осталась лежать на полу. Катерине казалось, что попадись ей сейчас на глаза журналист, и она испепалила бы его взглядом. Сейчас же она просто достала палочку, и наколдовала Инсендио. Рон отшатнулся. — Кэт! — прикрикнула Гермиона. — Что «Кэт»?! — тут Катерина выдала такую тираду, от которой даже почитывающий на досуге словарь ругательств Драко пришел в легкое изумление, и зашипела, как рассерженный василиск. — С-с-гною уродцев… — Послушай, — Гермиона протянула к ней руки; видимо, для того, чтобы в случае чего схватить. — Кэт, не надо необдуманных поступков. Я тебя прошу. Катерина несколько раз открыла и закрыла рот, как рыба, выброшенная на берег. — Я в своем уме, — наконец, произнесла она. — Мы очень хорошо тебя знаем, — невозмутимо сказал Рон. — Нет, ну только подумать… — девушка обхватила руками голову. — Я понимаю, что они сами привыкли все получать через постель, но. — Кэт, ты знаешь, что это всего лишь политическая акция. — Драко все еще пребывал в состоянии шока. — Все нормальные люди это понимают… Катерина его не слушала. Она увидела Дафну, и эмоции снова взяли вверх, отпустив только тогда, когда она поняла, что ее крепко удерживает Флёр, в то время как расцарапанную, и, кажется, слегка придушенную слизеринку, скрутил Забини. — Сучка, — прошипела Гринграсс-старшая, сплевывая выступившую на губах кровь. — Мало того, что задурила голову Астории, так еще и меня решила угробить? — Это я сучка?! — Катерина дернулась, пытаясь вывернуться, но хватка француженки была железной, — Ты наклеветала на меня перед всей Британией, а теперь еще и строишь из себя виноватую, приплетая сюда Асторию, которая тут вообще никаким боком! Как ты это назовешь?! Дафна гордо вскинула голову, окинув высокомерным взглядом собравшуюся толпу. — Справедливостью, — громко провозгласила она. И, понизив тон, добавила, — Я тебя еще летом предупреждала, Поттер. Я предупреждала тебя… — Что тут происходит? В коридоре появились профессора, с гриффиндорским деканом во главе. — Женские разборки, профессор, — невинно улыбнулась Флер. — Клевета обязана понести наказание, но стоит это проконтролировать, во избежание смертоубийства. Думаю, вы и сами понимаете, что состояние аффекта в данном случае очень велико. — Благодарю вас за комментарий, мисс Делакур. — осадила ее Макгонагалл. — Следуйте за мной, мисс Поттер. Катерина подчинилась. Злость постепенно сходила на нет, выводя на первый план ощущение, что ее с ног до головы облили помоями. И было уже неважно, что ей предстоит выговор от декана, которая пошла с ними, и заместительницы директора. Хотелось просто залезть под душ, и стоять, пока вся эта грязь не смоется. А потом разреветься, как в детстве, когда она упала с велосипеда, и разбила себе коленку. Но сильнее всего этого ей хотелось домой, в папины объятия, потому что папа всегда утешит и защитит. За этими мыслями она даже не заметила, как они дошли до директорского кабинета, а зайдя туда не поверила своим глазам. Дамблдор сидел на своем обычном месте, а напротив него сидел Сириус Блэк. Первым порывом пуффендуйки было кинуться к нему, но мерзкий внутренний голос внезапно остановил ее тем, что папа Сириус, возможно, поверил этим сплетням, и теперь собирается устроить ей головомойку за то, чего не было, поэтому она просто замерла на месте, и низко опустилась голову. Носки собственных туфель оказались невероятно интересным зрелищем. Профессор Стебль мягко подтолкнула ее в спину, и оцепенение спало. Девушка одним прыжком преодолела кабинетное пространство, обняла родного человека, и, наконец, дала волю слезам. Директор прокашлялся. — Думаю, нам стоит пойти проверить работу поваров, Минерва. — Да, я тоже пойду с вами, — заторопилась профессор Спраут. Сириус, рассеянно поглаживающий дочь по голове, благодарно кивнул. Примерно через полчаса Катерина успокоилась, но рук так и не разжала — в родительских объятиях было тепло и спокойно, и возвращаться в холодный внешний мир совершенно не хотелось. Однако, один вопрос она не могла не задать. — Они же не поверили, правда? — Конечно нет, — Сириус поцеловал ее в макушку. — Все, кто тебя знает, понимают, что это просто грязная ложь. Меня так и вообще обозвали придурковатым чудаком, — мужчина рассмеялся тихим, лающим смехом. — Ты ведь наверняка читала. — Читала, — пуффендуйка выдавила из себя слабую улыбку. — Я только про Альфарда с близняшками не прочла. Не дошла. А про остальных прочитала. Повеселилась. — Да, мы тоже. Уж как твой дедушка хохотал над тем, как его выставляют немощным старым маразматиком и подкаблучником, надо было видеть. Я думал, что стекла повылетают. Улыбка Поттер стала чуть шире. — Кстати, он же просил тебе передать две вещи. Первая — Они Недостойны Увидеть Твою Слабость. Вторая же… пригласи его к нам на пасхальные каникулы. Катерина недоуменно моргнула, не совсем понимая, о чем ей сейчас говорят. — Кого? — Тебе виднее, кто помог тебе разбить сердце Золотого Мальчика Пуффендуя, — старший из братьев Блэк весело хмыкнул. Катерина залилась краской. Долохов на Гриммо? Этого ей еще не хватало! — Не хочу, — она скрестила руки на груди, и упрямо поджала губы. — И не буду. — Дедушка это предвидел. И сказал, что если ты не известишь его о положительном исходе в течении трех дней, он сделает это сам. Его любопытство слишком велико. И не морщись так, Олененок, — Блэк с нежной улыбкой ткнул ее пальцем в лоб. — Морщины будут. — А если он не согласится? — пуффендуйка уцепилась за последнюю ниточку. — Олененок… — Сириус ласково взьерошил дочери волосы, — Скажи, ты действительно думаешь, что Орион Блэк воспринимает отказы? Особенно, если его жена поддержала его решение? Катерина не сдержала обреченный вздох.***
Разговор с адресатом дедушкиного приглашения состоялся этим же вечером. Они привычно собрались в Выручай-Комнате, дабы избежать посторонних ушей, и Катерина, злая и смущенная, передала дурмстранговцу просьбу-приказ Ориона Блэка. Она ожидала яростного сопротивления, но просчиталась — Григорий согласился практически сразу же. После чего выдвинул ответное условие. Пару часов спустя Моргана улетела в ночь, унося сообщение для Ориона о том, что дурмстранговец согласится приехать, но только в том случае, если на вторую половину пасхальных каникул семья Катерины отпустит ее к нему в Волчьи Горы, небольшой населенный пункт в Ленинградской области. Старший Блэк на такое условие согласился. Его крайне забавляла вся эта ситуация.