А что, если?..

      До дома Грейнджеров решили добираться на Ночном Рыцаре, чтобы сэкономить время и пополнить свою копилку совместных воспоминаний.       Катерина подумала о том, что за прошедшие годы ничего не изменилось — тот же автобус, те же кресла-кровати, да и водитель с кондуктором ни разу не постарели.       Заплатив за проезд и заказав четыре кружки горячего какао, ребята поднялись прямиком на третий этаж, где, к их огромному удовольствию, кроме них не было ни единой живой души.       — Прекрасно, — Драко завалился на ближайшую кровать, и расчехлил гитару. — Пст, ребята, не не хотите немного Калифорнийского Солнца? А впрочем, когда я вас спрашивал?       За окном мелькала вечерняя темнота, рассекаемая светом встречающихся изредка фонарей. Автобус несся вперед с сумасшедшей скоростью, то и дело подскакивая на дорожных ухабах, свет в салоне был приглушен, и светил ровно настолько, сколько необходимо, чтобы видеть очертания предметов и не споткнуться. Постепенно погас и он тоже, и Малфой, хмыкнув, достал из рюкзака фонарь, который воспарил сразу же, как только его включили.       Это был типичный светильник, которые тоннами продавались на шумных, цветастых, пропахших пряностями и грязными, потными телами восточных базарах.       Из него лился мягкий, желтый, уютный свет, окрашенный, благодаря ярким, цветастым стеклам, в один из арабских орнаментов, отсветы которого придавали окружающему пространству по настоящему сказочный вид.       — Мать привезла из Марракеша несколько лет назад, — пояснил слизеринец, увидев восхищенные лица друзей.        — Это удивительно… — прошептала Гермиона, завороженно наблюдая за парящим в воздухе источником света.       — Джинни тоже понравился.       Они замолчали, слушая шум проносящейся за окном дороги.       — Этим летом нам надо всем вместе поехать куда-нибудь, — Катерина завороженно наблюдала за ночником, чувствуя как в груди поселяется сонливая, мягкая теплота. — Например…       — Ирландия, — зевнул Драко.       — Чехия, — в глазах Гермионы зажглись мечтательные огоньки.       — А я бы на Лох Несс посмотрел, — улыбнулся Рон, не сводя взгляда с Грейнджер. — И вообще — Британию. Автостопом. Или машину у отца угнать…       — А я в Испанию хочу. В Гранаду. Мы как-то были там с папой, мне очень понравилось.       — Гранада… — повторил слизеринец, словно пытаясь распробовать новое слово. — Напоминает гранат.       — Это символ города.       — Вот оно как…       — Нам ехать еще несколько часов, — голос Гермионы был невероятно сонный. — Я предлагаю всем поспать.       Малфой согласно кивнул, и убрал светильник назад в рюкзак.

***

      Первое, что сделали друзья, когда автобус доставил их по месту назначения — легли спать — на часах было всего три часа утра.       Легли вповалку, на наспех разобранном Гермионой диване в гостиной, и проспали до двенадцати часов утра, проснувшись только от телефонного звонка — мистер и миссис Грейнджер сообщали дочери, что прибыли и разместились без всяких сложностей, а также же желали прекрасных каникул и просили не забывать поливать цветы.       Сразу после разговора с родителями Гермиона направилась на кухню, а потом в душ, откуда выскочила спустя несколько минут, поспешив на испуганный вопль Малфоя.       Драко обнаружился на кухне, бледный, растрепанный, с дикими и выпученными глазами.       — Грейнджер, я честно ничего не ломал, оно само!       — Что? — все еще не до конца проснувшийся мозг девушки с трудом въезжал в происходящее, и почему Хорек лепечет какие-то оправдания, но потом до нее дошло.       — Это тостер, Хорек. И то, что из него выскочил хлеб это нормально. Это значит, что он готов, — когтевранка изо всех сил старалась не рассмеяться другу в лицо. — Прости, мне нужно обратно в душ.       Тем временем подтянулись и остальные, зевающие и потягивающиеся, с интересом осматривающие окружающее пространство.       — Ты чего орешь, как будто тебе хвост дверью прищемили?       — Заткнись, Уизел, — слизеринец зло сверкнул глазами. — Тут этот… тостер.       — Тостер? Он как-то связан с тостами?       — Если верить Грейнджер, он связан с готовкой хлеба. Жрон.       — Жрако.       — А я тогда Жроттер, — Катерина прошлепала через всю кухню, и заглянула в холодильник, чувствуя себя совершенно по-хозяйски. — О. Тут есть бекон и яйца. Как насчет омлета с кофе, тостов, и, если он тут водится, джема?       Возражать никто не стал, а готовка входила в один из обязательных пунктов того, что должна уметь настоящая леди Блэк, поэтому, когда через пятнадцать минут когтевранка зашла на кухню, завтрак уже стоял на столе, наполняя воздух аппетитными ароматами.       — Кушать подано, — беззлобно передразнила пуффендуйка домовых эльфов. И с чувством гордости добавила от себя: — Садитесь жрать, пожалуйста.       Еда удалась на славу (Драко долго не мог поверить, что неодушевленные предметы готовят не хуже домовиков, да еще и без всякой магии, а когда поверил, то смешно выпучил глаза, и молча пожал Грейнджер руку), настроение было на высоте, и даже то, что в приступе хохота Катерина испачкала свою любимую белую футболку, пролив на себя кофе, не испортило никому настроение.       — Пойдемте, я покажу вам ваши спальные места, — Гермиона отправила тарелки в раковину, совершенно не заботясь о том, что им нельзя использовать волшебство вне школы — человек, который за этим следил, был целиком и полностью человеком Регулуса, и на нарушения отпрысков Блэков и приближенных к ним смотрел сквозь пальцы, чем те беззастенчиво пользовались при каждом удобном случае.       Спальни располагались на втором этаже. Мальчишкам отошла гостевая комната, а Катерине предстояло разместиться в одной комнате с хозяйкой дома.       — Заходи, — Гермиона еле слышно выдохнула, и открыла дверь, запуская подругу внутрь.       Катерина с интересом осматривалась по сторонам. Комнаты мальчишек полностью отражали характер своих владельцев, была ли это крошечная, вырвиглазно-оранжевая комнатушка Рона, или покои Малфоя, в которых царил вечный хаос в виде разбросанных квиддичных принадлежностей, книг, разнообразных журналов, в том числе и неприличного содержания. Домовики уже давно отказались от идеи убрать все это, да и родители постепенно смирились, хотя Люциус все еще не упускал случай впаять отпрыску за подобный «сынарник».       Обитель Афины была такой же — все ее мысли, характер, увлечения словно впечатались в окружающее пространство.       Голубые стены с наклеенной на них картой звездного неба, легкий газовый балдахин в сине-черничных тонах, придающий кровати колорит восточного ложа, и книги-книги-книги. Между книгами стояли разнообразные, в основном кошачьи, фарфоровые фигурки, а на столе, помимо кучи бумажек и шариковых ручек, в аккуратных деревянных рамочках, стояли фотографии.       Одна — недвижимая, на которой была запечатлена семья Грейнджеров в полном составе на фоне какого-то из замков Франции, а вторая (на мгновение у Поттер перехватило дыхание), оказалась совместным колдо Рапторов.       Рон и Драко увлеченно ставили друг другу рога, и каждый, то и дело подозрительно зыркал на своего противника, сама Катерина корчила забавные рожицы, а Гермиона просто смеялась, хотя и не обошлась без своего извечного фейспалма.       Девушка улыбнулась. Она помнила тот день. Это было лето, и они выбрались вместе с тетей Марлин в один из городских парков, и никак не могли перестать дурачиться, вызывая неодобрительное ворчание какой-то старой тетушки.       — Я очень сентиментальна, да? — Гермиона сосредоточенно обводила пальцем созвездие Кита и смущенно улыбалась. Щеки ее горели румянцем — ей было очень неловко от всей этой ситуации. Она, конечно, не скрывала, что ее друзья важны для нее, но вся эта затея с фотографией казалась ей сейчас невероятно глупой. Семья и вторая семья. Боже, как неловко-то!       — Не больше чем Драко в его любви к яблокам, — хмыкнула Поттер, переведя взгляд на висящие около карты плакаты музыкальных исполнителей. — The Who, Ramones, Scorpions… А у тебя, я так посмотрю, губа не дура. Нет, не убирай колдо в стол. Верни на место. Нашла чего стесняться.       Гермиона покорно села на покрывающее кровать лоскутное покрывало в красно-сине-рыжих цветах с аппликацией из желтых и зеленых подобий на ромашки, и с легкой полуулыбкой наблюдала за тем, как подруга с интересом осматривает подоконник, на котором стояла косметичка, духи, шахматный набор, а так же расческа, и украшения, заботливо рассортированные по баночкам и шкатулкам.       — Рюкзак положишь около комода, — смущение из-за фотографии прошло, и когтевранка снова почувствовала себя уверенно. — На комоде у меня стоит курильница для благовоний, смотри не смахни ее. Она из Тибета. Папины друзья привезли.       — У тебя восхитительно широкий подоконник. На нем можно пить кофе и думать о жизни.       — И на звезды смотреть. Я так делаю иногда. Летом. Летом их больше всего. А еще можно светить палочкой и читать Брэдберри. Например, «Марсианские хроники». А зимой — кутаться в плед и перечитывать «Вино из одуванчиков». У нас, кстати, есть. Мы сами делали, перед тем, как я в школу пошла. Мы сделали ровно двадцать бутылок, и с тех пор папа с мамой пополняют запасы на одну штуку в год. Но из тех двадцати осталось еще пятнадцать.       — По-моему, ты дарила мне «Р ― значит Ракета», — Грейнджер активно закивала. — Знаешь, что мне там понравилось больше всего?       — Про динозавра и машину времени?       — Про людей, ищущих солнечный купол. Я бы никогда не хотела оказаться на Венере.       — И я.       Они помолчали.       По стеклу ударили первые капли дождя и Гермиона распахнула окно. В комнату ворвался запах свежести и мокрой травы, а рыжий кот Живоглот, посмотрел на закапанный подоконник, неодобрительно чихнул, и улегся прямо на хозяйскую подушку, проигнорировав стоящую у изголовья лежанку, на красном сукне которой было коряво вышито его имя.       Катерина подумала о том, что возможно Дементор стоило взять с собой, а не оставлять на попечение оставшихся в замке пуффендуйцев, но быстро отмела эту мысль — ее питомица уже давно стала любимицей факультета, чем вовсю пользовалась, без всяких проблем вымогая у окружающих еду и ласку. Еду в первую очередь.       За дверью послышались шаги, и в комнату заглянули мальчишки.       — Ну что, девчонки, — глаза Малфоя горели бешенным энтузиазмом. — Какие планы? Кстати, Грейнджер, клевое логово. Хотя стойте, ты же у нас орел. У орлов гнездо. Это у меня — логово.       — Супер-бардачное логово, — не удержался от подкола Рон, с любопытством рассматривая корешки книг.       — На себя посмотри, Уизел.       — Ах ты Хорек…       Дождь прошел так же быстро, как и начался, и на улице снова засияло солнце. Оно отражалось в стеклах, смеялось и подмигивало из луж, придавало желтый оттенок домам и деревьям, и Драко не удержался от того, чтобы стоя на крыльце с гитарой исполнить что-то из своих любимых Битлов, пока остальные сидели — кто на ступеньках, кто на перилах, и подпевали ему. Они не знали названия большинства песен, но Малфой играл Битлз так часто, что они успели выучить их песни практически наизусть. После песни про солнце последовала та самая песня про желтую субмарину, и про то, что все, что нужно — это любовь, и еще какие-то, уже из Вервольфов Варфоломея, а в воздухе витал запах прогретой земли, освеженной недавним ливнем, за воротами проходили люди, проезжали машины, небо расчертили белоснежные полосы, которые бывают, если недавно пролетел самолет, и бурлила самая обычная городская жизнь. И Рон не задумываясь настучал бы по голове любому, кто сказал бы, что это не было волшебством.       Вечер ознаменовался заказом восьми пицц, четырех литровых бутылок колы (у Рона как раз обнаружилась заначка в виде нескольких бутылок виски), и совместным просмотром Криминального Чтива, после чего Фредди Меркьюри в исполнении Малфоя просил не останавливать его сейчас, и еще что-то, что Катерина уже не помнила — музыка слилась для нее в один большой, яркий, шумногремящий поток, уносящий сознание куда-то вдаль, особенно после того, как Драко достал из кармана несколько косяков с самой настоящей дурью, спровоцировавший дикие танцы в перемешку с нескончаемыми приступами хохота, игру в догонялки, и, — этот момент все четверо помнили чуть более отчетливо чем все остальное, так как сознание начинало понемногу приходить в норму, — прогулку по городу, кончившуюся тем, что они забрели в какой-то городской парк, и, улегшись прямо на асфальт, устремили взор в распростершиеся над их головами звездные галактики.       — Я вижу тетю Андромеду, — Катерина снова ощутила, что падает прямо в небо, как тогда, с Долоховым. Только вот Долохова рядом не было. Девушка тяжело вздохнула и прикрыла веки, стремясь уменьшить головокружение.       — Где?! — заозирался по сторонам Драко, и девушка расхохоталась.       — Вон, смотри. Созвездие Андромеды, видишь?       — Поттер, блять, ты… — парень снова принял лежачее положение. — Нельзя же так!       Рон засмеялся, Катерина рыдала от смеха, и даже Гермиона совершенно не по-гермионски захихикала.       — Выше Блэков только небо.       — Звезды, — когтевранка закинула локоть на лоб и тихо застонала от смеха. — Звезды выше.       — Блэки носят имена звезд. А значит — выше Блэков только небо. Мы такая семья, понимаешь… — Катерина искренне пыталась подобрать нужное слово. — Охуительная, — она наставительно подняла палец вверх, но сообразила, что показала фак, и снова начала смеяться.       — Семья… — взгляд Гермионы терялся где-то среди созвездий. — Я бы хотела такую семью как вы. То есть…       — Кто скажет что мы не семья — получит в морду. Мы эти… Рапторы. Клан. Стая. И я не хочу никуда идти, — неожиданно закончил свою пафосную речь Рон. — Мне лень. Давайте спать тут.       — Так, семейка Аддамс, поднимаем свои задницы и шевелим ножками, — Драко осознал, что если они сейчас заснут вот здесь, то будет очень и очень плохо.       Ребята пришли к такому же мнению, и с недовольным ворчанием поднялись на ноги и огляделись.       — А теперь, родные, я задам вам самый главный вопрос, — внезапно сообщила Гермиона, хватаясь за плечо Рона, чтобы не упасть. — Где мы?       Рапторы переглянулись.       Ответа на этот невероятный вопрос, как и следовало ожидать, ни у кого не находилось.       Стрелки на часах Драко показали без десяти три утра.       — Итак, товарищи, — Катерина оглянулась вокруг, но местность упорно не желала узнаваться. — Поздравляю нас. Мы приехали.