Твой ребенок, моя кровь и плоть Теперь вместе… Как мы когда-то. Не разбить их, не расколоть: Твоя дочь моей верит свято. Как же это обидно, больно: Видеть, как на тебя непохожа Эта девочка, как перец с солью… В ней тебя разглядеть невозможно. Тем не менее, знаю точно: Это ты словно рядом снова! Поставленная нами точка Запятой обратилась, словом. Это слово, как нечто Богом Подаренное, я храню… Дружбу деток считаю уроком И тебя все сильнее люблю… *** А меж тем, ошибки взрослых понять успев, Что-то строить пытаются дети. Как же странно их в этом видеть успех: Взрослым выход был не заметен.
Первый курс
Этим утром Эвелин проснулась позже обычно. Мама уже готовила завтрак на кухне, напевая что-то себе под нос. Девочке никогда не нравилась эта привычка матери, и она предпочитала завтракать подальше от нее. Но сегодня словно нечто невидимое руководило Эвой, потому что она впервые за много лет не рассердилась на напев матери. Спустившись вниз, девочка поспешила на кухню. В светлом помещении, где царила Лили Грей, раздавалось скворчание сковородок и шипение котлов. Эвелин сразу увидела маму: рыжеволосая и стройная, она крутилась вокруг стола, взмахом волшебной палочки заставляя картофель мыться в раковине. Заметив дочь, женщина удивленно вскинула брови: - Что-то случилось, Эвелин? – мать всегда, сколько себя помнила девочка, называла дочку полным именем. Самой Эве это жутко не нравилось, но она ни слова не говорила Лили. - Нет. – Коротко ответила девочка. После смерти папы она не желала общаться ни с кем, а тем более с матерью, которую считала виновной в смерти Марка, любимого папочки. Лили пожала острыми плечиками и вернулась к кастрюльке с кипящей водой. Эвелин следила за каждым движением матери и думала: всегда ли она была такой грустной? Наверное, когда-то мама смеялась и улыбалась, дарила тепло и заботу отцу и дочери. Что же стало с мамой сейчас? Почему она так изменилась? Эва всегда знала, что причина не в смерти папы, что и до этого Лили Грей была грустной и поникшей. Но не могла же она быть такою всегда?! - Эвелин, чем ты займешься сегодня? – спросила мама, глядя на дочь грустными карими глазами. Если бы не вечная тоска, они были бы красивыми. Девочка пожала плечиками и перевела взгляд на окно. Стоял жаркий июль, и во дворе уже расцвели любимые мамины цветы – пионы. Большие бутоны ароматных цветов окружили пчелы и шмели, отчего казалось, что сами кусты издают мерное жужжание. Рядом с главными воротами стояла небольшая беседка, увитая виноградом. В ней Эвелин любила читать, забыв обо всем на свете. Она читала, поглощая строки, впитывая их в себя, и мечтала об осуществлении этих сказок. Мечтала о принце, о волшебном замке с сотней башенок, о сказочном лесе… Дома всего этого не было. Была только вечно грустная мама и дюжина домовиков, приставленных к девочке с самого рождения. - Эвелин, завтрак готов. Девочка отвернулась от окна, глядя в свою тарелку. Есть не хотелось из-за духоты и обиды: многим ее знакомым детям уже пришли письма из Хогвартса, а ей – нет. Ну, неужели, она хуже других?! Нет, лучше! Ведь папа всегда говорил, что Эвелин самая красивая девочка на всем свете! Но, видимо, в школу Чародейства и Волшебства берут при наличии других хороших качеств, а кроме красоты у девочки не было ничего достойного. Тук-тук-тук. - Мама, это же сова! – воскликнула Эва, забыв о завтраке и грустной маме. – Письмо из Хогвартса! Лили мягко улыбнулась дочери, впуская серую сову в дом. Та, действительно, спикировала к Эвелин, довольно ухая. Девочка дрожащими руками раскрыла конверт, и улыбка ее стала еще шире. Взгляд Эвы Грей скользил по пергаменту, и с каждой секундой девочка становилась все счастливее. - Мама, мы же пойдем сегодня на Косую Аллею? – спросила Эвелин, глядя на мать. Лили ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Дочь очень расстроилась бы, если бы женщина ответила отказом. Эва, впрочем, в последнее время редко обижалась, и это радовало Лили. Раньше рядом был Марк, который умел успокоить и утешить Эвелин. А сейчас женщина не могла даже представить себе, что бы она сделала, устрой дочь истерику. Наверное, закрыла бы руками уши и плакала, раскачиваясь на стуле. Да, нервы Лили Грей серьезно пошатнулись после гибели супруга. - Да, доченька. Лили не смогла сказать больше ни слова, грустно улыбаясь. Она сама так же радовалась письму из школы, весело смеясь. Тогда рядом с ней тоже была мама, и, хоть Эвелин никогда не была близка с матерью, Лили невольно улыбнулась ярче. Ведь ее девочка едет в Хогвартс! - Нужно сказать Тиффани! – воскликнула Эвелин и, не успела женщина сказать хоть что-то, поспешила к камину в гостиной. Эва Грей была самостоятельной девочкой, и эта самостоятельность порой пугала Лили.***
Абигейл сидела в своей комнате, просторной и светлой, и рисовала, увлеченно рассказывая домовому эльфу о походе в оранжерею. - Представляешь, там растут даже Амалии – цветы любви! Домовик усердно кивал, отчего его большие уши смешно покачивались. Голубые глаза размером с чайные блюдца восхищенно наблюдали за девочкой. Вот Абби снова намочила кисточку в воде, затем опустила в баночку с волшебной краской, заставляющей рисунки двигаться, и принялась выводить линии на бумаге. - А еще я видела… Договорить девочка не успела, потому что дверь в комнату отворилась, и на пороге комнаты Абигейл появился улыбающийся Скорпиус Малфой. Мужчина посмотрел на дочь с нежностью, удивляясь, как она похожа на свою мать. - Солнышко, чем это ты занимаешься? - Я рассказываю Элли о походе в оранжерею! Там было чудесно! Папочка, а когда мы еще туда пойдем? А почему дедушка Драко так странно смотрит на меня, когда играю на пианино? А почему мне до сих пор не пришло письмо из Хогвартса? Я что, хуже других, и не могу учиться там? – затараторила Абби, не успел Скорпиус и рта раскрыть. Его дочь всегда была любознательной, но такой поток вопросов, не зависящих друг от друга, заставил мужчину в растерянности заморгать. - Ну, что ты, девочка моя! Ты ничем не хуже остальных! Ты самая лучшая! – проговорил Малфой, целуя дочь в каштановую макушку. - Папа, а скажи, почему мамы с нами нет? Скорпиус удивленно приподнял брови. Еще ни разу его девочка не задавала таких вопросов, и он не знал, как ответить. Сказать Абигейл, что Роза погибла? Но ведь она совсем еще маленькая, может не понять! А врать дочери Скорпиусу тоже не хотелось. - Малышка, мама… - начал было мужчина, но замолчал. Тяжело было говорить о Розе, не видевшей жизни. Вот он, разрушивший и Лили, и матери своей девочки жизни, жив и здоров. А их, едва успевших вступить во взрослую жизнь, уже нет. Несправедливо, черт возьми! И от этой несправедливости Скорпиус чувствовал свою вину еще сильнее, чем прежде. Он не заслужил ни любящего взгляда дочери, даже существования вместе с ней под одним небом! Не говорить же все это Абби, милой и доверчивой? - Папочка, сова! – закричала Абигейл, указывая загорелой ручкой на серого филина. – Папа, это, неверное, письмо из Хогвартса! Я так рада, папа! В следующее мгновение девочка бросилась к окну, спеша скорее прочитать послание, принесенное пернатым почтальоном, и нечаянно смахнула со стола сосуд с водой. - Ой, папочка прости! – пробормотала Абби, распечатывая конверт, где зелеными чернилами значилось: Абигейл – Лили Малфой, Малфой – Мэнор, самая большая комната третьего этажа.***
Платформа девять и три четверти была полна мужчинами, женщинами и их детьми в черных, повседневных мантиях. Конечно, были и люди, одетые как магглы, но их Эвелин старалась не замечать. Какое ей дело до грязнокровок?! Мистер Коллинз, отец Тиффани, которая была лучшей подругой Эвы, брезгливо поморщился, когда рядом с ним прошел мальчик с косматыми черными волосами и пронзительно зелеными глазами. Мальчик, очевидно, первокурсник, был одет в обычные маггловские джинсы и рубашку. - Развелось Поттеров, - пробормотал мистер Коллинз, увлекая девочек за собой. Папа Тиффани сегодня сопровождал девочек на их первое путешествие в Хогвартс-экспрессе. Мама Эвелин заболела и осталась дома, чему девочка была даже рада: никто не станет одергивать ее каждые пять минут и заставлять относиться терпимее к магглорожденным. - Поттер? – сморщилась Тиффи, - Это внук Гарри Поттера? - Не знаю! Какое мне до них дело?! – возмутился мужчина, помогая дочери и ее подруге взобраться на подножку. – Одно я знаю точно: если ты заведешь дружбу с этим предателем крови, то… - Да, я знаю! – закатила красивые глазки Тиффани, - Оставишь меня без сладкого на неделю! Пока, папа! Раздался протяжный гудок, возвещающий обеспокоенных родителей и их не менее встревоженных детей об отбытии поезда. - До свидания девочки! – бросил на прощание мистер Коллинз, исчезая в толпе. - Да встречи, мистер Коллинз! Эвелин вместе с подругой отправились вперед по коридору вагона, ища свободное купе. К счастью, такое нашлось почти сразу. - Ты не против? – небрежно спросила Эва, располагаясь напротив маленькой девочки с каштановыми волосами. Первокурсница показалась Эвелин смутно знакомой. - Чего ты спрашиваешь?! Если против, то пусть уходит! – парировала Тиффани, бросая холодный взгляд на соседку по купе. Девочка пожала плечиками и открыла книгу, которую держала в руках. Но Тиффи не была бы самой собой, если бы замолчала. Ей вообще не свойственно было молчать, тем более, когда никто ей не возражает. Девочка непременно начинала спор и в итоге через пять минут становилась злейшим врагом для своего собеседника. Эвелин была терпимее, но молчать также не любила. - Как тебя зовут? – спросила Тиффани, бесцеремонно отбирая книгу у соседки. - Абигейл, - ответила та, хмурясь, - а вас? - Я Эва, а это – Тиффани. – Ответила за подругу Грей, разглядывая новую знакомую. - Очень приятно. Не могла бы ты отдать книгу? – обратилась Абигейл к Тиффи. - Что?! – возмутилась Коллинз. – А где волшебное слово? Кто тебя манерам учил вообще?! - Вообще-то, я могла бы задать тебе тот же вопрос, учитывая то, как ты бесцеремонно отобрала мою книгу. – Спокойно возвестила Абигейл, оставив двух лучших подруг в легком недоумении. Пока Тиффани растерянно моргала глазками, пытаясь подобрать слова, Абигейл взяла из ее рук книгу. Эвелин решила, что, не будь Тиффи в легком шоке, то не преминула бы послать Ректусемпрой в эту зазнайку. - Как ты смеешь вообще? – вступила в игру Эва. – Извинись перед ней! На самом деле, девочка не хотела этого говорить. Ну, в конце концов, Тиффани сама была виновата! Но не лишаться же подруги из-за глупостей? Абигейл повернула голову к белокурой девочке, надменно подняв брови. - Малфои не извиняются за неосведомленность своих собеседников. – Сказала темноволосая девочка, кладя злополучную книгу в карман мантии и выходя из купе. И чего они привязались?! Ну, читал человек спокойно, делал вид, что ему до остального дела нет, зачем мешать-то?! Абби действительно только изображала внешнее спокойствие. Вчера, когда в поместье Малфоев состоялся праздничный ужин, дедушке Драко стало плохо. Он и до этого часто болел, ссылаясь на тяжелый рабочий график, и не желал лечиться. Бабушка не раз уговаривала мужа выпить горькое лекарство, но тот отказывался. Абигейл понимала его, ну, кому захочется пить противные целительские зелья? Но, видимо, в чем-то целители иногда бывают правы. Девочка зашла в купе, которое, если не считать растрепанного мальчишки, было пустым. - Привет, я могу остаться здесь? – спросила первокурсница, разглядывая мальчика. Он был очень высоким, худым и загорелым. - Да, конечно! – радостно улыбнулся тот, протягивая Абигейл шоколадную лягушку, - Будешь? Девочка кивнула, принимая сладость. Мальчик понравился ей своим бодрым расположением духа, и, глядя на его озорную улыбку, Абби сама растянула губы в широкой улыбке. - Меня Джексон зовут, а тебя? - Абигейл. Но ты можешь звать просто Абби. Джексон, казалось, задумался. Его темные брови сошлись на переносице, а ярко-зеленые глаза сощурились, остановившись на знакомой. - А твоя фамилия не Малфой, случайно? – наконец протянул он, внимательно осматривая первокурсницу. В его взгляде появилось что-то настороженное, будто, скажи Абигейл хоть слово – и он на нее словно обозленный гиппогриф бросится. Абби кивнула. В следующее мгновение мальчик насупился и, рассматривая свои руки, пробормотал: - Мне запрещают общаться с Малфоями. - Почему? – недоумевала девочка. - Из-за моей тети. Она влюбилась в Малфоя, а он ее бросил! – при этих словах Джексон гордо поднял голову и добавил: - Все Малфои такие! Вы только пользуетесь людьми! - Не правда! – воскликнула девочка, сжимая маленькие ладошки в кулачки. – Ложь! - Это вы – Малфои – всегда лжете, а я – Поттер – никогда не говорил неправды! – ответил мальчик, гордо задирая загорелый подбородок. Джексон выглядел сейчас как павлин, хвастающийся своим хвостом. Вот только… бывают ли павлины такими лохматыми? Абигейл не стала ничего говорить мальчику. Девочка прекрасно понимала, что многие судят о ее семействе только по делам ее деда и прадеда. Но она знала – ее семья самая лучшая, что бы там не говорили другие люди. И они, Малфои, тоже умеют любить. Пусть, по-своему, по-малфоевски, но умеют!***
- Как ты думаешь, она правду сказала? Ну, насчет того, что она Малфой? – пробормотала Тиффани, глядя на дверь купе, где только что скрылась их с Эвой недавняя знакомая. Эвелин неуверенно пожала плечами. Даже если эта девочка и принадлежала к роду Малфоев, то ее, Эву Грей, это совершенно не волновало. - По-моему, она врет! – резко заявила Тиффи, хлопая ладошкой по коленке. – Нужно отучить ее врать! Эвелин? Светловолосая девочка нахмурилась: - А что, если она не врет? - Ну, конечно, врет! Она больше на грязнокровку похожа, а не на Малфой! К тому же, если бы у Малфоев была наследница, я бы об этом знала! Папа общается с этими индюками напыщенными, и никакой девочки у них нет! Коллинз говорила все это, подняв подбородок и свысока глядя на Эвелин. Девочка гордилась своим знатным происхождением, не проходило ни дня без ее упоминания о важности мнения Коллинзов в Волшебном мире. На деле же родители Тиффани всего лишь вовремя клали мешочек с галеонами в карман чиновникам и министерским служащим. Эва лишь слушала подругу. Она не могла похвастаться высоким положением своей семьи в обществе, и это ее раздражало. Почему мама не старается так же как мама Тиффани привлечь внимание? Не посещает светские рауты? Не скупает килограммами золото в известных магазинах?! Эвелин не понимала маму. Шесть лет постоянно сидеть дома, посещая лишь самые неприметные магазины на Косой Алее! Так ведь и с ума сойти можно! - Эвелин, как ты думаешь, имеют ли грязнокровки право учиться в Хогвартсе? – спросила Тиффани, закидывая ногу на ногу. Она выглядела сейчас прямо как своя мать, не хватает только «боевой раскраски», как выражался отец Эвелин при жизни. Девочка любила подражать отцу, умному, влиятельному и необыкновенно холодному. Ей тоже хотелось быть такой: любимой всеми, человеком, знающим свою цену. Но разве может быть такой первокурсница?! Нет, но Эва и не спешила. Когда-нибудь все узнают, что она достойна носить фамилию Грей. - Нет, определенно! – начала повторять Эва заученную фразу. – Грязнокровкам и предателям крови не место в Волшебном мире! На самом деле, девочка так не считала. А точнее – не совсем так. Да, она не любила магглорожденных, но не считала, что им нельзя учиться волшебству. Но так считал ее папа, который умер шесть лет назад. Отец девочки ненавидел грязнокровок и учил дочь тому же. Эвелин, которая слушала каждое слово отца и боялась пропустить хоть что-то, все же не была согласна с этим, и это, пожалуй, было единственным, в чем девочка ослушалась наставлений любого папочки. - Вот и я так считаю! Давай проучим ее? – воодушевленно начала Тиффани. – Пусть знает, что не место грязнокровкам в Школе Волшебства! Эва кивнула, грустно глядя в окно. Не говорить же Коллинз, что та девочка была очень даже ничего, интересной, и что Эвелин хотелось бы познакомиться с ней поближе. Но коварная штука под названием «чужое мнение» пересилила в ней. Первокурсница кивнула, вызвав радостный возглас у подруги.***
Алый Хогвартс – экспресс прибыл на станцию. На улице было уже довольно темно, и Абигейл оглядывалась вокруг, рассматривая все подряд. От черной головы школьной старосты до сурового филина, ухающего в чьей-то клетке. Девочке все это было интересно. Но она не успела насладиться всей прелестью шума и гомона станции, громкий голос школьного лесничего – Хагрида – прогремел: - Первокурсники! Ко мне! Живо сюдысь! Построились кружком! Абби поспешила к великану, рассматривая его во все глаза. Он был очень большим, наверное, выше ее самой раза в четыре. Его косматая черная борода торчала в разные стороны, и Абигейл подумала, что следовало бы ее расчесать. Не успела первокурсница и глазом моргнуть, как чей-то задорный мальчишеский голос сзади нее проорал: - Хагрид!!! - Джексон! – дружелюбно отозвался лесничий. – Как дедушка твой? Помню я Гарри малого, помню! Экий славный был мальчишка! Малфой недовольно поморщила носик. Поттер еще в купе ей очень надоел тем, что пыхтел как ежик и обиженно смотрел в окно. Ей-богу, зверь колючий! Что ответил Джексон, Абби слушать не стала, встав рядом со светловолосым мальчиком. - Привет! Я Абигейл! А ты? – весело поинтересовалась девочка. Мальчик повернулся к ней лицом, которое было круглым и румяным, словно блин, и ответил: - Феликс! После короткого рукопожатия первокурсники поспешили за лесничим. Их путь к школе пролегал через озеро. - Значит так! По четыре человека в лодку! Быстренько-быстренько! – прогремел Хагрид. Феликс и Абби сели в одну лодку, поделив ее с двумя девочками, ранее сидевшими с Абигейл в одном купе. - За что только?! – возмутилась Тиффани, демонстративно отвернувшись. Абби пожала плечами, и глянула на однокурсников как на пустое место, а Феликс удивленно посмотрел на Абигейл. Она была единственной, кого он знал, и единственной, кто был ему приятен. - Сама удивлена! – подражая манере дедушки Драко говорить, чуть растягивая слова, отозвалась Малфой. Действительно, за какие грехи Мерлин их так наградил?! Феликс шумно вздохнул, когда лодки оторвались от берега, разрезая водную гладь. Звездное небо отражалось в темной воде и казалось, будто первокурсники плывут по небосводу. Даже Тиффани и Эвелин, восхищенные такой красотой, перестали быть напыщенно-обиженными и уставились в озеро. Абигейл, которая боялась воды в таком огромной количестве, зажмурила глаза, к тому же закрыв их ладошками. Кто придумал отправлять первокурсников к школе в лодках?! Что за укушенный взбесившимся гиппогрифом?! - Эй, ты чего? – спросила Эвелин, когда созерцание озера ей наскучило. Ну, чего интересного в воде, которая даже не меняет цвет периодически, как у нее в поместье! Эх, как же Эве хотелось домой! К маме, которая, хотя бы молчит и не пытается, как Тиффани, доставать призывами к восстановлению порядка в Магическом мире. - Я воды боюсь, - прошептала Абби, слегка раздвигая ладошки. Ее немного удивило, что эта девочка заговорила с ней, да еще и поинтересовалась, что с ней случилось! «А она, оказывается, не потеряна для общества!» - подумали Эвелин и Абигейл, рассматривая друг друга. Обе показались друг другу довольно милыми. - А я высоты. – Честно призналась Эва, как бы странно это не звучало. «Грей» и «честность» - понятия не совместимые (так тоже говорил отец), но ведь она, Эвелин, не только папина дочка! - А я пустоты… - вздохнул светловолосый мальчик. Его имени ни Грей, ни Коллинз не знали, но посмотрели на него, как, впрочем, и Абби. - Душевной? – хором спросили Абби и Эвелин. - В холодильнике! Абигейл и Эва рассмеялись, а рядом на них с завистью смотрела Тиффи. У нее была только Грей, с которой девочка никогда не могла так непринужденно посмеяться. Поиздеваться над кем-нибудь? Запросто! Поспорить из-за пустяка? Легче легкого! Но не посмеяться. Все, что находила смешным Коллинз, Грей считала ужасно серьезной вещью, а шутки Эвы Тиффи часто не понимала.***
Абигейл проснулась очень рано, хотя сегодня было воскресенье. Девочка привыкла вставать с восходом солнца, ведь дедушка Драко всегда говорил, что « чем раньше ты проснешься, тем больше денег сможешь получить ». Конечно, Абби не нужны были деньги, она ими совсем не интересовалась, как папа - балетом. Первокурсница любила читать. Она читала всегда и везде, и отец не успевал посещать книжный магазин. Поэтому слова дедушки для нее звучали немного иначе, но сути не изменяли. Почистив зубы и переодевшись в повседневную мантию, девочка хотела было уже выйти из комнаты, где мирно сопели однокурсницы, но ее остановил голос Эвы: - Куда это ты собралась? Абигейл улыбнулась. На распределении, которое было уже две недели назад, Эвелин Грей устроила невообразимую истерику, когда шляпа отправила Абигейл на Гриффиндор. Сама же Эва была распределена на Слизерин, но она не была бы Грей, если бы не решила привлечь к себе внимание. - Я тоже хочу на Гриффиндор! – закричала девочка, вскакивая со своего места. – Я не хочу на Слизерин! Здесь Моулби, а он меня бесит! Головы всех присутствующих в Большом зале повернулись к первокурснице. Некоторые слизеринцы смотрели не нее с неодобрением и ненавистью, как вышеупомянутый Моулби, а учителя – удивленно и немного испуганно, как МакГонагал и профессор Лонгботтом. Продолжая кричать и плакать, Эвелин на всех парах подлетела к директору, старой, но сохранившей трезвый ум миссис МакГонагал, и затараторила: - Возьмите меня на Гриффиндор! Возьмите, пожалуйста! Я обещаю, я буду хорошим гриффиндорцем! Даже буду завхоза доставать раз в неделю, обещаю! И, несомненно, Эвелин не была бы самой собой, если бы не добилась своего. Посовещавшись, учителя не нашли ничего плохого в просьбе девочки, и смилостивились. Радости Эвы не было предела, когда она села рядом с ошарашенной Абби, показав язык какому-то слизеринцу. Абигейл и Эвелин успели подружиться за то короткое время, что учились на одном факультете. Каждый вечер они сидели возле камина и разговаривали обо всем на свете. О любимых книгах, о квиддиче, который обе обожали до потери сознания, о родителях, о книгах, о мальчиках, снова о книгах... За разговорами у них пролетали несколько часов, а первокурсницы все делились и делились впечатлениями. - Гулять. – Ответила Абби, чуть улыбнувшись. – Ты идешь? - Я лежу! – хмуро отозвалась Эва, поднимая голову с подушки. – Но ради тебя могу и встать! - О, не стоит! – уворачиваясь от подушки, пущенной в нее Ингрид, однокурсницей, любившей спать подольше и есть побольше, сказала Абигейл. Эвелин лишь хмыкнула и скрылась в ванной комнате. Решив, что подругу можно подождать и в гостиной, Абби вышла из комнаты. Настроение поднималось все выше и выше. Для полного счастья не хватало только отца, но девочка решила, что в таком случае ее просто разорвет от радости: все самые нужные люди рядом! Это же уму непостижимо! Когда Грей спустилась в гостиную, Абби уже не знала, куда себя деть. Все-таки подруга – ужасная копуша! - Где ты так долго была? – рассердилась Малфой. - Спасала мир, что еще должна делать внучка Гарри Поттера? – хмыкнула Грей и чуть не налетела на однокурсницу. Абби резко остановилась, недоверчиво глядя на однокурсницу. - При чем здесь ты тогда? Эвелин махнула рукой, открывая портретный проход. Ну, кто ее за язык тянул? Абигейл ведь не отстанет теперь! И правда, не успели девочки сделать и пары шагов, как Малфой спросила, резко останавливаясь: - Что значит «внучка Гарри Поттера»? – строго спросила гриффиндорка. – Хочешь сказать, что Гарри Поттер – твой дедушка? Эвелин нехотя кивнула. Отец учил ее отвечать за свои слова и не бросаться ими попусту, а папу Эва любила больше всех. - Но… этого не может быть! Несостоявшаяся слизеринка пожала плечами. Будет она еще перед Малфой оправдываться! Хотя, рассказать все лучшей подруге очень и очень хотелось. В конце концов, девочка решила, что расскажет Абигейл все, как только найдется удобный случай. И о матери, сбежавшей со своим преподавателем из школы, и о Гарри Поттере, лишь однажды появившимся в жизни Эвы, и о клятве девочки матери никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать этого секрета. Хорошо все-таки, что в тот момент Эвелин скрестила пальцы. - Ты врешь! – не унималась Абби. Она не могла поверить в то, что дружит с Поттер! Точнее, Грей, но с примесью Поттеров. Интересно, а почему Эва не ненавидит ее так же, как Джексон? Тот ведь, едва увидев однокурсницу, отворачивается и гордо смотрит в другую сторону. Малфой даже смех пробирает, когда она смотрит на эту картину маслом. - Малфой, я не собираюсь с тобой ругаться! – ответила Эвелин. – Моя мама – Лили Поттер, но я теперь не уверена, что должна была это говорить. Несколько минут девочки стояли молча, и Абби подумала, что теперь-то она точно осталась без друзей. Эва была единственной, кто общался с ней. Ну, был еще Феликс, но тот попал на Хаффлпафф, и они редко виделись. - А дедушка говорил, что… - Абигейл не договорила, нахмурившись. А что, в сущности, сказал Драко? И почему она должна верить его словам? – Как, говоришь, твою маму зовут? - Лили, - Эвелин подняла на Абигейл свои большие голубые глаза. – Лили Поттер. Ну, сейчас – то она Грей, но в девичестве – Поттер.***
Эвелин сидела за обеденным столом в поместье Греев и писала письмо Абигейл. Подруги решили провести это Рождество дома, хоть мысль о расставании на все каникулы совсем не впечатляла их. - Зато сможем узнать у родителей, знакомы ли они! – возразила Эвелин, которую накануне отъезда посетила ужасающая мысль: Поттеры ненавидят Малфоев именно из-за Лили Поттер, ее матери. - Ну, с чего ты взяла, что мой отец как-то провинился перед твоей мамой? – закатила карие глаза Абби. - Потому что ты сама рассказывала, что лохматое недоразумение говорило о каком-то поступке твоей семьи по отношению к его тете. Если моя мама не эта тетя, то я склоняюсь к варианту, что он потерял мозг. – Объяснила Эва. Девочка всегда говорила очень длинными предложениями, и Абигейл не всегда понимала ее. Сама она, хоть и была любопытной, но все же говорила понятнее. - Хорошо! – выдохнула Малфой, поднимая руки вверх. – Сдаюсь. И вот сейчас Эвелин, получив поздравления от всех домовиков в поместье и матери, лениво водила пером по пергаменту. - Эвелин, Коллинзы пришли! – сказала мама, входя в столовую. За ее спиной маячила Тиффани, одетая в самое свое лучшее платье. Девочки нечасто пересекались в школе, поэтому тут же скрылись в комнате Эвы. Тиффи, обиженно надув губки, сложила руки на груди и выжидающе посмотрела на подругу. Та изогнула светлую бровь. - Что? – спросила Грей, дописывая последние строчки письма. - Что это было на распределении?! Ты с ума сошла или эта грязнокровка заразила тебя тупостью?! – закричала Тиффани. Эвелин неуверенно пожала плечами: - Нет, не заразила. Просто мне захотелось учиться на гриффиндоре. Это что, запрещено? Коллинз уставилась на подругу детства как на особо противную гусеницу, не веря своим ушам. Грей захотела учиться на гриффиндоре?! - А мой папа всегда говорил, что вся ваша семейка странная! – воскликнула Тиффи. – И ты, и мама твоя! - Зато я не кидаюсь направо и налево своей фамилией! – не осталась в долгу Эвелин. - Это потому что твоя семья давно потеряла авторитет! - Зато совесть и мозги не потеряла! Тиффани возмущенно посмотрела на Грей. «Как я могла с ней общаться?! С этой… предательницей!» - возмущенно подумала она и вылетела из просторной комнаты Эвелин. - Ну, и иди. Дышать легче стало! На самом деле, Эвелин понятия не имела, почему ей больше не хочется общаться с Тиффани. Ведь раньше-то они были лучшими подругами! Что же случилось сейчас?! Не могла же она, Эва, так измениться? Или могла? Голова девушка гудела от такого количества вопросов без ответов, что она невольно отметила: если Малфой ее и заразила, то только любопытством. Запечатав конверт и отправив сову в поместье подруги, Эвелин опустилась в свое любимое кресло, блаженно прикрывая глаза. Наконец-то она выспится! Но высшие силы, видимо, так не думали… - Эвелин, что произошло? – мягко спросил мамин голос. Девочка посмотрела на Лили, закатывая глаза. Карие глаза матери слегка удивленно смотрели в ее, голубые, тонкие рыжие брови сошлись у переносицы. - Ничего. Просто Тиффи, кажется, забыла, что у меня есть собственное мнение, и я не буду плясать под ее дудку! Не на ту напала! Миссис Грей удивленно посмотрела на дочь, садясь рядом. Никогда еще Эвелин не ссорилась с Тиффани, тем более, из-за пустяков. Ну, то есть это Лили считала, что именно из-за пустяка девочки и поругались. Не могли же они, в самом деле, серьезно поругаться?! - И в чем же заключается твое мнение? – с улыбкой спросила мама, поправляя светлые локоны дочери. - Я передумала учиться на Слизерине и поросилась в Гриффиндор. Ну, кто же знал, что на гриффиндоре не учатся идиоты, как… - Ты, что…? – ошарашенно спросила Лили. Сколько она помнила Эвелин, та всегда кричала направо и налево, что Слизерин – величайший факультет и что только на нем она будет обучаться. И что она слышит теперь? - Да, я перевелась в Гриффиндор! – гордо заявила Эва. – Там, между прочим, здорово!Только вот Поттер и его компания весь антураж портят. Женщина хотела было спросить еще что-то, но девочка перебила ее: - Я там познакомилась с Абигейл Малфой, очень хорошая девочка! Кстати, ее папа не женат. Эва смотрела на маму с нескрываемым задором в голубых глазах. Ей показалось, что на лице Лили Грей мелькнул испуг. Сама же женщина недоумевала, как такое могло случиться. Девочка по фамилии Малфой – подруга ее дочери?! Господи, мир сошел с ума!***
«Привет, Абби! Как ты и просила – написала тебя сразу же после завтрака, дабы избежать скандалов. У нас в поместье все хорошо (кроме того, что я разбила любимую мамину вазу), а у вас? Мне подарили набор мантий-невидимок, может, испробуем бессонными ночами? Помотаем нервы старикашке-завхозу? Ты не представляешь, Малфой, как мне скучно! Раньше хоть ты или лохматый Поттер под рукой были, а теперь только мама да домовики! Уши им пооткручивать, что ли? А чем занимается отпрыск великого и древнейшего рода Малфоев? Изучает семейное древо? Кстати, оно у вас на каждой стене повешено или только на первом этаже? Ну, мне, правда, интересно! В общем, ответь скорее, развесели меня, а то от тоски скоро с Коллинз разговаривать начну! Эвелин Грей. p.s. Я с мамой так и не поговорила, она вчера весь вечер просидела в комнате: простудилась, а за завтраком времени не было: готовит она у меня очень вкусно. А что с твоим отцом? Малфои более разговорчивые и закаленные?»***
«Здравствуй, Эвелин! В нашем доме, похоже, назревает Третья Магическая война: дед возмущен тем, что я на гриффиндоре. Ну, он всегда возмущен, вообще-то, но сегодня – особенно сильно. О, Мерлин, Грей! Какие еще бессонные ночи?! Тебе не хватает «скучных уроков» и «невкусных обедов»?! Хотя, мантии-невидимки – это, конечно, хорошо! А мне папа подарил новые холсты и масло. Представляешь, целый набор! Отпрыск Малфоев? Если ты так пытаешься узнать о том, чем я занимаюсь, то так бы и спросила. Я читаю учебник (да, да! Во не учебное время!) по истории магии. По поводу семейного древа: нет, через этаж, могу выслать колдографии. Увы, Малфои не отличаются от Греев разговорчивостью: папа с утра засел в кабинете. Но, думаю, к обеду я его выведу на разговор! Счастливых каникул! Абигейл Малфой.»***
- Папочка, можно к тебе? – тихо спросила девочка с каштановыми волосами и безумно добрыми глазами, заглядывая в кабинет. Скорпиус Малфой, до этого склонившийся над свитком, поднял голову, тепло улыбнувшись дочери. В уголках его ярко-голубых, почти синих, глаз плескалась безграничная любовь к дочери. - Конечно, милая! Тебе понравился мой подарок? Абби кивнула, осматриваясь. Она редко бывала в этом кабинете, где ее отец погружался в себя и свои заботы. Ей просто не нравилась да атмосфера, что царила здесь. Какая-то непонятная грусть охватывала Абигейл, когда она находилась здесь. Грусть и какое-то непонятное чувство отчужденности. - Да, папочка, - ответила девочка. – Очень! Но я не об этом хотела поговорить. Мужчина отодвинул свиток, исписанный аккуратными строчками, вышедшими явно не из-под руки Скорпиуса. Он никогда не отличался чистописанием, зато Лили всегда писала так красиво, что он не мог налюбоваться. Лили… Как же давно он не видел ее! Как же давно не говорил с ней, не слышал ее голоса… Прошло почти двенадцать лет, а он все так же ждет и надеется, что рыжеволосая девушка, научившая его, Скорпиуса Малфоя, любить, появится на пороге его дома. Как же это глупо! Но он все равно ждал. Ждал, надеялся, верил… Сейчас терпения у тридцатилетнего Скорпиуса было достаточно – и для внуков хватило бы! – а на седьмом курсе его не хватало… - О чем ты хотела поговорить? – спросил мужчина у дочери, отодвигая, словно свиток, воспоминания. Не место им рядом с его искренней и чистой девочкой. - Знаешь, папа, ты всегда недооценивал гриффиндорцев! Они милые... ну, не все, конечно, но большинство. – Абби вспомнила Джексона и скорчила рожицу, Скорпиус улыбнулся: как же она похожа на свою мать… и тетю. – Тем более что у меня появилась подруга! Ее зовут Эвелин. Ну, сначала ее распределили на Слизерин, но она завила, что если не будет учиться на гриффиндоре, то ноги ее в Хогвартсе не будет… ну, или что-то типа этого! Мужчина слушал Абигейл, не до конца понимая, что она говорит: у него была тяжелая ночь. Но когда Абби произнесла ненавистную фамилию, он встрепенулся: -… Грей, в целом хорошая девочка, но… - Грей? – переспросил Скорпиус. – Кто это? - Папа, ты меня совсем не слушаешь! – возмутилась первокурсница. – Грей – это Эвелин. Моя подруга, папа! Я о ком тебе рассказываю вообще?! Так вот, Грей хорошая, конечно, но иногда бывает ужасной занудой, а все потому, что она на половину слизеринка. А еще у нее мама есть, она очень красивая. Когда девочка закончила свою тираду, то усмехнулась: ну, совсем как Эва говорить начала! - Какая еще мама? – совсем запутался бывший слизеринец. Да, за четыре месяца он совсем отвык от общения с дочерью! Не может уловить суть разговора! - Мама Эвелин, папочка! – как душевнобольному объяснила Абби. – Ее зовут Лили. Кстати, она не замужем. - Лили?! – подскочил в кресле Скорпиус. – Лили Поттер?! Абигейл удовлетворительно кивнула, глядя, как вытягивается лицо ее отца. «Нужно срочно написать Эвелин!» - подумала гриффиндорка, закусывая губу. - Но ведь она умерла! - Кто?! Малфой недоуменно уставился на Абигейл, произнося не совсем уверенно: - Лили… - Эй, нет! Не ты с кем-то перепутал. Миссис Грей жива и здорова… то есть, не совсем здорова – простудилась.