Сколько лет ты был рядом, ответь?! Сколько вместе мы прожили бед? Сколько было совместных побед? Не забыть их и не стереть. Сколько раз мы шептали «люблю»? Сколько сотен, десятков раз? Сколько пошлых, избытых фраз? Ответь мне, прошу, молю! Ты молчишь, и я тоже молчу, Ты кричишь, и мне хочется так же! И, испачкав слова свои в саже, Я о встрече Бога прошу. Он все слышит, и снова ты рядом. Снова крики, обиды, ссоры… Словно прошлого сжались оковы Под твоим ненавидящим взглядом. Я люблю, это знаю, скрываю… Я не знаю, что будет дальше. И, кидаясь словами фальши, О любви своей не вспоминаю. Но когда ты не рядом, слышишь? Я кричу во все горло «люблю». Бога снова о встрече молю, А он, как на зло, снова слышит. Что будет с нами, не знаю. Я не знаю, забыла, не помню… Разрываюсь от сильной боли… И все так же о встрече мечтаю. Знал бы ты, как хочу я забыть, Обо всем, что когда-то было. Все попытки мои – выстрел мимо! Ты по-прежнему в сердце жив… Сколько вместе мы прожили бед? Сколько было совместных побед? Только Богу это известно, Так давай же ответим честно… Все, что было, прошло, испарилось, Синим пламенем сожжено… Всем на прошлое – все равно, А мне оно ночью приснилось… Ты не знаешь, как больно мне Видеть то, что уже не вернуть. Как тисками сжимают грудь Воспоминания о тебе. Сколько вместе мы прожили бед? Сколько видели в небе звезд? Ты об этом вспомнишь вскользь, За секунды прожив много лет. Я не знаю, что может помочь. Как нам встретиться снова, не знаю… Да, я так же о встрече мечтаю, И все так же гоню тебя прочь.
***
Они были вместе пять лет. Пяти долгих, волшебных, чудесных лет, наполненных счастьем, радостью и весельем, наполненных магией и пахнущих зефиром и молоком, а цветом напоминавших сгущенку. И во всем Хогвартсе не было пары прекраснее и влюбленнее их. Двух противоположностей: огня и воды. Пламя костра и лед Арктики. Гриффиндор и Слизерин. Два враждующих факультета. Два влюбленных сердца. Казалось, что их не разлучит ничто и никогда. Но все это только казалось! Все это было сказкой, иллюзией. Прекрасный принц на белом коне ушел, оставив принцессу дракону. Их любовь, наполнявшая совсем недавно каждый уголок замка, теперь испарилась, оставив лишь суровую реальность жизни, пахнущую сигаретами и горьким кофе и цветом напоминающую асфальт. Вся жизнь совсем недавно влюбленных принца и принцессы наполнилась запахом взрослой жизни. Жизни без сказок, иллюзий и зефира. Жизни без смеха, радости и сливочной помадки. Без тыквенного сока и пирожков, без оладушек холодным декабрьским утром, без запаха хвои и рождества. Но с ощущением вечной печали, с противным и едким запахом папирос, с горьким привкусом коньяка на языке, с проблемами, грустью и с бесконечной ненавистью. Все взрослые пахнут ненавистью. Все взрослые… Лили не хотела становиться взрослой! Ей нравился запах детства, витавший повсюду. Ей был неприятен запах сигарет. Неприятен… Но, как ни странно, наполнявший каждую вещь в ее комнате. Каждую клеточку ее тела. И это бесило. Лили открыла глаза и вдохнула пропахший сигаретами воздух, соленый от слез. Она пообещала, что не будет плакать. Пообещала, что навсегда забудет Скорпиуса. Пообещала… И не смогла выполнить… И не сможет… Никогда… Слишком дорог был ей его взгляд, его улыбка, его смех… Смех… Редкое явление для слизеринского принца. Эгоистичного, аристократичного, слишком… правильного. Идеальный Малфой… Идеальный… Малфой… Слишком идеальный для Лили. Лили… Она не пара для короля змей. Но она Поттер и не простит этому змеенышу разбитое сердце и задымленные легкие. Никогда. Ни за что. Иначе она не Лили Поттер. Затянулась… Закрыла глаза… Хорошо! Как никогда замечательно… Никто не мешает… Никому не нужна… Никому… - Никому, - тихо шепчет и открывает глаза. «Ты будешь страдать так же, как и я, Малфой… Так же… И еще сильнее… Обиды не прощают… Малфой… Их можно забыть… Заполнить чем-то… Но простить - никогда…» - мелькнула в ее голове мысль. Странно, но за последнее время она впервые вспомнила о Скорпиусе без слез. Равнодушно, спокойно… Но боль все равно сжимала ледяной рукой внутренности… Любая мысль о Малфое все еще причиняла боль. Еще один окурок пополнил корзину… Сколько их там? Двадцать? Тридцать? А может, намного больше? Лили не знает. Эти окурки как дни, проведенные со Скорпиусом… Сгорели в памяти Поттер… Обуглились и рассыпались… Превратились в пепел, как птица – Феникс… Счастье и радость стали слезами и горечью… Удивительные превращения… Удивительные… - Ничего удивительного! – Лили затушила уже пятую сигарету и с разочарованием посмотрела на пачку, еще сегодня ночью полную, а теперь опустошенную и потрепанную… - Он не первый… И не последний… Ему найдется замена… Все в этой жизни меняется… И его место займет другой… «Его место… Нет… Никому на свете больше не позволю быть рядом так близко…» Девушка отошла от подоконника, заставленного всяким хламом, и впервые за долгий месяц посмотрела на свое отражение в зеркале… Длинные рыжие волосы спутались на концах, превратившись в комок, карие глаза покраснели и опухли от пролитых слез, бледная кожа приобрела землистый оттенок… Еще совсем недавно она была весела. Беззаботная, окрыленная мечтами о светлом будущем, будущем, в котором она счастлива, в котором она кому-то нужна, Лили называла Скорпиуса единственном нужным ей человеком… А в эту самую минуту, стоя у зеркала в тяжелой раме, девушка проклинает тот день, когда встретила Малфоя… И те дни, что она была рядом с ним… Тогда она была счастлива. Теперь же Лили выглядела, мягко говоря, не очень. Щеки побледнели, под глазами залегли темные круги, и белы губы, что в последнее время постоянно были закушены. Ко всему этому можно дописать запах сигарет и перегара, влияние двух ее «друзей». За эти долгие два месяца сигареты, которыми Лили прежде только баловалась, стали смыслом жизни, самой жизнью… А еще Огневиски. В целом жизнь девушки за это короткое время представляла собой не слишком радужную картинку… Но она уже поняла, что Малфой окажется побежденным в этой игре… Игре между упрямой и жаждущей отмщения Лили и Малфоем, не желающем признавать поражения. И Лили Поттер не допустит своего падения вновь, не предоставит Скорпиусу такого счастья. -Я в этом уверена! – по бледному личику Поттер скользнула ухмылка, не предвещающая ничего хорошего…***
Лучи солнца скользнули по бледному лицу юноши, и тот поспешил укрыться одеялом. Но сон, снившийся Скорпиусу уже неделю, не соизволил вернуться. Малфой откинул одеяло, бранясь про себя. Он протянул руку к недопитой вчера бутылке Огневиски, осушая почти наполовину. - Ну почему я не могу нормально выспаться хотя бы на каникулах?! – в ярости проговорил он, швыряя подушку в темно-зеленую бархатную стену. Голова Малфоя нещадно болела, череп будто пронзил удар молнии или что похуже. Он пытался вспомнить, видела ли его в таком состоянии мать. Но, как на зло, Скорпиус помнил только то, что вчерашнюю ночь он провел в компании однокурсников и огневиски… Причем, общество второго ему нравилось больше. А сейчас голова гудела от громкой музыки и большого количества выпитого алкоголя, но парень нашел в себе силы закурить сигарету. Приятная волна пробежала по телу слизеринца, когда он сделал первый затяг… Сигареты… Закадычные друзья Поттер… Самые лучшие… Интересно, а что она сейчас делает? Наверное, плачет… Из-за него… Эта мысль хоть и должна была радовать Скорпиуса, но приносила только воспоминания. О проведенных вместе минутах. О словах, сказанных друг другу…И воспоминания эти причиняли боль, которую можно было только утопить в алкоголе, что парень и сделал. Но эти воспоминания вернулись снова. Настолько яркие, что слизеринец готов был биться головой о стену. Он только сейчас начал осознавать свою вину перед Лили... - Стоп, что?! – вслух сказал Малфой. – Вину?! Перед Поттер?! Ну, уж нет! Но в глубине души он понимал, что неправ. Но только в глубине. На поверхности плавают воспоминания о слезах Лили. Она плакала из-за него. Из-за слизеринского принца… Гриффиндорская королева… Ну и что, что она выше рангом… Слизерин не проигрывает… Никогда… Он выйдет победителем из любой игры… Игра с Поттер… Кошки-мышки… Хотя нет, больше похоже на шахматы… Она - пешка, он – ладья. Неравные силы… Он добьет ее. Победит, иначе он не Скорпиус Малфой. Иначе он не сын Пожирателя смерти… «Лили должна проиграть! Должна!». Встав с кровати, слизеринцу вдруг вспомнились слова Поттер в день их первой встречи: «Не было и не будет человека, способного заставить меня плакать!». Он тогда смотрел на нее, как на равную… Как на человека, знающего свою цену. Он долго думал, что это и правда так… Маленькая гриффиндорка, неспособная плакать. А на деле она оказалось лишь маленькой гриффиндоркой, способной лгать… Самой себе… Всем… Все, что происходит сейчас между ними только из-за ее лжи… Скорпиусу хорошо было известно, что человек, который лжет, не признавая своей никчемности, не может победить… Честность – вот главное оружие против всего. И сейчас парень был честным с самим собой: он забудет Лили. Забудет те дни, что были с ней связаны, и начнет новую жизнь. С другой… Ему не нужна будет эта рыжая и чертовски красивая Поттер! Роль, предназначенная для нее, будет сыграна кем-то другим… -Хотелось бы верить, что все будет именно так… - тихо проговорил Скорпиус, которого колотила дрожь. – Чертов Паркинсон со своим огневиски! Посреди комнаты с громким хлопком материализовался домовой эльф, опоясанный полотенцем с гербом Малфоев. - Мастер Скорпиус, Вы просили напомнить, что сегодня день рождения мисс Поттер и что Вам нужно быть готовым к двенадцати. С минуту Скорпиус сидел на кровати неподвижно, пытаясь осмыслить хоть что-то. Голова болела, руки мелко подрагивали («Паркинсон!»), а все вокруг будто происходило в замедленной съемке. - А… Да, помню. Можешь идти. – Растерянно произнес парень, и эльф тут же с тем же громким хлопком исчез. – День рождения… Ну, тут сам Мерлин велел начать активные действия! Произнеся это, слизеринец снова лег не кровать, решив, что игра против Поттер подождет по полдня. А вот нещадно болевшая голова – нет.***
Спускаясь по лестнице на второй этаж, Лили посмотрела в окно. Ярко светит августовское солнце, птицы щебечут, сидя на ветке, а за забором лает на них соседская собака. Аромат роз и нарциссов (любимых цветов бабушки Молли) летает по всему дому, поднимая настроение. Идиллия… В большой столовой, что занимала весь второй этаж, уже собралась большая компания. Во главе стола сидел отец Лили, Гарри Поттер. Он был, как обычно, чем-то встревожен и растрепан. Рядом сидит высокий, нескладный дядя Рон. Его большой веснушчатый нос загорел на солнце и напоминал помидор. Тетя Гермиона и мама о чем-то весело переговаривались, посматривая на мужей. Роза, сидевшая справа, не прекращая трещать, набивала рот картофелем. Ни манер, ни воспитания у кузины не нашлось за семнадцать лет. Ее рыжий братец Хьюго был более приятным, хотя тоже нередко разговаривал с набитым ртом. Альбус сидел в углу, читая очередное письмо от Джеймса, старшего из детей Поттеров. Братья всегда были более близки друг с другом, нежели с Лили, и девушку это раздражало. Глядя на родных, Лили даже была благодарна Малфою: ведь сегодня ее день рождения, и он должен был явиться сюда. «Хвала Мерлину, что мне не придется выносить пренеприятный взгляд дяди Рона…» - пронеслось в голове девушки, когда она, поздоровавшись, села за обеденный стол. - Лили, почему ты ничего не ешь? – строго спросила Джинни, отвлекаясь от Гермионы. Головы всех присутствующих вмиг повернулись к рыжеволосой девушке. - Не хочу. – Коротко ответила она, разглядывая браслет, который ей подарила бабушка Молли. Тонкая золотая цепочка с различными подвесками. Мило, просто и главное – красиво. Бабушкины подарки всегда были самыми лучшими. Лили неожиданно вспомнился прошлогодний подарок Скорпиуса. Хотя, почему неожиданно? Прошлым летом он подарил ей то, о чем она могла только мечтать. Нет, то, о чем мечтала добрая половина девушек Хогвартса – признание в любви и предложение выйти замуж. Тогда девушка восприняла это всерьез и даже ответила согласием, только сейчас понимая, как глупо она поступила. И поступает сейчас, нося то кольцо на пальце. Взгляд Лили опустился на левую руку, на безымянном пальце которой красовалось кольцо с небольшим округлым камнем посередине. Серебро и блеск камня напоминали глаза Скорпиуса, услышавшего то заветное «да». Серая радужка и необычайный блеск в глазах… Таким был он, Скорпиус Малфой, разбивший мечту Лили о принце. Мечту о вечной любви. Он сам был мечтой. Сном, от которого девушка не хотела пробуждаться. - Лили, но есть нужно. Неужели ты не попробуешь бабушкиного пирога с патокой? – настаивала мама, подталкивая тарелку с куском пирога к дочери. - Я ем его на каждое свое день рождения, мама. – Устало ответила рыжеволосая девушка, покачивая головой. – Мне не хочется. Спасибо. Лили вышла из столовой, спеша по ступенькам вниз, на улицу. Находиться дома в окружении родственников ей не хотелось. Тем более, когда рядом нет Джеймса. Старший брат два года назад окончил школу и теперь обучается в Спортивной академии в Болгарии. Лили давно не видела его и очень соскучилась, хотя они с Альбусом писали ему чуть ли не каждый день. На свежем воздухе было немногим лучше. Пение птиц нисколько не раздражало, хотя еще в столовой Лили поклялась, что передушит этих пернатых певцов. Соседская собака все еще заливалась громким лаем, подпрыгивая на месте, как заведенная. Девушка протянула руку к большому кусту садовых роз и сорвала веточку. Резкий запах цветов смешался с райским пением, погружая Лили в нирвану. Как же ей хотелось сейчас быть не в сером и скучном пригороде Лондона, а на тропических островах... «Лишь бы не здесь, где маму волнует только мое питание, а папу – Патронус, который так и не желает вылезти из кончика волшебной палочки» - подумала девушка, вдыхая аромат роз. Но все хорошее должно кончаться… - Лили! К тебе прилетела сова! – крикнула из дома Джинни Поттер, совсем не заботясь о магглах, которыми их улица просто кишит. - Иду, мам! – ответила девушка, прижимая к груди колючую ветку. Все самое прекрасное в этой жизни колется. По столовой как ошалелая носилась большая черная сова, к лапке которой был привязан свиток пергамента. Увидев Лили, птица резко спикировала к ней, вереща от радости, что доставило послание. Девушка улыбнулась, отвязывая пергамент. - От кого? – тут же поинтересовался дядя Рон, нахмурившись. Лили не ответила, выходя на лестничную площадку. Она и сама не знала. Друзей и подруг в школе у девушки не было, только Забини. Но с ним она прекратила общение, слишком уж шустрым он был. В комнате было невыносимо жарко. Странно, что Лили этого не замечала. Она села в мягкое светло-голубое кресло и прочитала первую строчку письма. Свиток выпал у нее из рук, а глаза ее медленно закрылись, не желая видеть строчек, написанных будто второпях. На пергаментном свитке значилось: «Лили Поттер от Скорпиуса Малфоя».***
Бледный юноша мерил широкими шагами пространство комнаты. Его голова гудела от выпивки и крика матери. - Как ты мог напиться до такого состояния?! Я сию же минуту доложу обо всем твоему отцу! - накричала на сына Астория Малфой, когда увидела его на кухне. Небритый, растрёпанный и полуголый Скорпиус молча выслушал мать. Юношу нисколько не тронула ее пламенная речь. И вот сейчас он ходил по комнате, а в голове его кружился хоровод несвязных мыслей. « Сегодня я начну новую жизнь! Да, но сначала нужно выпить. Нет, сначала нужно отправить сову Забини. Какому, к черту, Забини?! Нет, для начала нужно все-таки выпить». Выпив то, что осталось в бутылке Огневиски, Скорпиус посмотрел в окно на сад Малфой – Мэнора. Вот пруд, в котором они с Лили на прошлое Рождество купались. Парень усмехнулся, после того дня Поттер неделю пролежала в Мунго, и он даже приходил ее навещать. А вон под тем деревом они впервые поцеловались. Им было по четырнадцать лет. А в садовом домике, что стоял прямо под окнами комнаты Скорпиуса, в одном из ящиков до сих пор хранится летнее платье Лили. Парень не помнил, как оно туда попало, но знал, что оно там. Но все это уже в прошлом. Малфой вспомнил, что говорил домовой эльф про день рождения Поттер. День, который должен быть для Лили очень важным, ведь ей исполняется семнадцать лет… И слизеринец не мог удержаться от желания все-таки напомнить ей о себе. Зря что ли он полгода назад просил эльфа сказать ему всю эту чушь?! Взяв из ящика стола пергамент, парень быстро набросал несколько слов. Руки чесались высказать Лили все, но он решил оставить это удовольствие до личной встречи. Да и не смог бы он написать на свитке пергамента все то, что кружилось в его голове уже два месяца. Не смог бы… Да и высказать все это он тоже не в силах. Но молчать Скорпиус не будет, иначе он не Малфой. Написав и отправив коротенькое письмо Лили, Скорпиус встал из-за стола. Ему хотелось что-то делать, куда-то идти… И в итоге он снова подошел к окну, вспоминая моменты встреч с Лили Поттер. Их оказалось так много, что Малфой даже удивился: когда он находился рядом с Лили, время летело как скоростная метла нового поколения. Раздался настойчивый стук в дверь, юноша отошел от окна, поворачиваясь к нему спиной. На пороге его комнаты стоял Забини. Однокурсник тяжело дышал и жестами пытался что-то объяснить. - Забини, я не умственно отсталый. Мулат махнул рукой, садясь на диван и пытаясь отдышаться. На его лице застыла маска если не ужаса, то испуга. Вообще, в последнее время слизеринец весь как на иголках. - Отдышался? – спросил Скорпиус и, когда Уильям кивнул, добавил: - Для чего летучекаминную сеть придумали, ты мне скажи? Уж не для того, чтобы ты как шальной лукотрус бегал по нашему поместью. Чего тебе? - Помнишь, я рассказывал тебе о маминой племяннице? - Ну и? – задумчиво протянул блондин, вспоминая, про какую это племянницу рассказывал ему Забини. - Ее переводят учиться к нам, в Хогвартс. – Обреченно подытожил Забини, глядя куда-то в пустоту. Наконец, Малфой понял, о ком идет речь. - Ну и что? Из-за этого тебя в голову кто-то клюнул? - Ты не понимаешь! – вскрикнул Уильям, и Скорпиус подумал, что все возвращается на круги своя: рядом Забини, над которым можно посмеяться, и бутылка кальвадоса, припрятанная для особых случаев. - Куда уж мне! Ну, не понимаю, так объясни! - Если она попадет на Слизерин, а я уверен, что она попадет на Слизерин, то мне можно смело идти в лапы огнедышащих дружков Хагрида! Виола мне житья не даст! Скорпиус удивленно посмотрел на однокурсника: раньше девчонки, а тем более родственницы, его не волновали и уж точно не доводили до такого состояния. - Забини, я тебя не узнаю… - Поймешь, какая она гадюка, когда увидишь! – многообещающе ответил Уильям, оглядываясь. – У тебя есть, что выпить? Малфой усмехнулся: дай Забини повод, и он выпьет все запасы медовухи Хагрида. - Кстати, ты не слышал, этот мистер Грей теперь окончательно утвержден в должности преподавателя? – спросил Уильям, выпивая бокал кальвадоса, что ему дал однокурсник. - Не знаю, - пожал плечами Скорпиус, - как по мне, так лучше уж Слизнорт. Тот хоть ананасы засахаренные раздает. Забини удовлетворительно кивнул и прикрыл глаза. Видимо, ему тоже было несладко после вчерашней ночи.