Время перемен

Томас никогда не задумывался о Лилиан как.. ну как о девушке. Подруга детства и верный соратник во всех его начинаниях: вместе с братом она с самого детства и поныне всегда следовала за ним до самого конца. Когда он впервые начал смотреть на нее по-другому? Томми и сам не знает. С самого детства подобно брату она не боялась запачкаться. Не визжала как Анжелика при виде насекомых. Не пыталась тактично открутиться от не самых чистоплотных игр подобно Сьюзи. Не страшилась возможных опасностей, как Чаки. И в отличие от своего близнеца была более внимательной и понимающей. Когда же, когда же она успела стать кем-то большим, чем просто «Лил»? Томми ходит из стороны в сторону по комнате, судорожно сжимая голову в руках. Он искренне не понимает, с чего стал обращать внимание на ее красивые, немного вьющиеся каштановые волосы. Не понимает, почему запах ее духов стал столь манящим и приятным. Пытается успокоить предательски бьющееся сердце в груди каждый раз, когда остается с ней наедине, будто она может услышать. Когда умер Спайк, она была с ним. Крепко обнимала, там, в ветеринарной клинике, когда его не стало. Конечно, все его друзья выказали искреннее, не поддельное сочувствие, но лишь ее слова были столь необходимы. Лишь ее ободряющая улыбка и теплая рука на плече. Лишь ее все понимающие и сочувствующие глаза. Он обессилено садится на пол, облокотившись спиной о кровать. Взгляд непроизвольно падает на затуманенное серой мглой небо, там, за стеклом. Так же и у него в душе: без прояснений. Тоскливо и грустно. В доме темно и тихо, пока все спят. Он бы и рад присоединиться к спящим, но не может. Все пытается понять, прояснить все в своей голове. Откуда взялось это неправильное чувство?! Воспоминания возвращают его на несколько лет назад, когда они все вместе провели неделю на фермерском ранчо. Томми тогда жутко не везло. Из всех своих друзей он больше чем остальные жаждал обучиться ремеслу ковбоя, но именно ему это, очевидно, было не дано. Он не сдавался, упорно работал, но каждый раз его лассо захватывало не манекен коровы, а, от чего-то Лил. Даже когда той не было поблизости, он всегда исхитрялся связать ее. Дедушка тогда смеясь поведал, что такой же «замечательный» ковбой, как и его внук, когда неудачно в сотый раз бросал подкову. - Томми, если делать только то, что нравится, ты никогда и ничему вообще не научишься. - Неужели? – подросток хитро улыбнулся, – Подковы ты бросаешь неважно. Что ты в этом находишь? - Ну, во-первых это весело – добрая, старческая улыбка из-под седых усов, украсила испещренное морщинами лицо, – Во-вторых, если бы я их не бросал, то никогда бы не познакомился с твоей бабушкой! - Она бросала тоже? - Нет, она проходила мимо. И я сломал ей нос! – весьма довольно продолжал глава семейства, прицеливаясь подковой, - А в третьих, – подкова точно попала по искомой цели, - Я в тебя верю! В тот раз он не придал словам деда большого значения. Он был занят другим, как и все. Но теперь.. Что если она и есть его судьба? Что если все то время, что они проводили вместе.. что если это все было не просто так? Ведь если подумать, так часто жизнь дарила им эти странные, не замечаемые никем, даже ими двумя, минуты вместе. Танец на Валентинов день, когда он вроде как лишь отвлекал Лил, вечер за клубнично-яблочным коктейлем, после дня продаж изобретений Дила под палящим солнцем.. и как так вышло что они остались вдвоем? После веселых обливаний водой на день рождения близнецов, именно она принесла ему с братом полотенца. Не хотела отпускать мокрыми домой. Тяжело вздохнув, Томас потер переносицу. Ночь без сна давала о себе знать – под глазами уже проступили темные круги. Хотя, конечно, с тем фингалом, что оставила ему Лил, попав мячом по камере со всей силы, им не сравниться. Даже тогда ему было не столько больно, сколько приятно. Один образ этой веселой, озорной и энергичной девушки зажигал в его сердце огонь. Становилось тепло и легко на душе. Но все же одна мысль не давала ему покоя: правильно ли это все? Не предает ли он таким образом их дружбу? Как отнесутся к этому остальные? Как отнесется она?.. Томми не может больше ждать, гадать и сходить с ума в этой тишине. На улице легкая изморось, все еще темно, но ему все равно. Он уверенными шагами идет дорогой, что ходил тысячу раз. Находит ту несчастную лестницу, с которой так неудачно упал Фил. Ему не страшно упасть, страшно получить ответ. Но это лучше чем сидеть и просто ждать. Легкий стук в окно. Минута. Две. За стеклом слышится тихое шуршание. Ткань, закрывающая окно, отдергивается в сторону и на него взирает крайне удивленная и немного встревоженная пара глаз. Без лишних раздумий его впускают в комнату. Ему доверяют. За него беспокоятся. И как же безумно страшно все это потерять. - Что случилось? Он бы и сам рад задать себе этот вопрос, для более внятного объяснения. Но знает, что не получит ответ. Потому и не спрашивает. Немного колеблется, потупив взгляд в пол. Набравшись решимости он все таки делает уверенный шаг вперед и молча целует, слегка придерживая девушку за спину. Еще более расширившиеся глаза от удивления в немом вопросе взирают на него. И, видимо поняв ответ, в облегченной улыбке закрываются, позволяя телу податься в немного прохладные объятия утреннего гостя. Лилиан уже давно пыталась понять что же происходит в голове Томаса Пиклза. Его странное поведение, внезапные перемены настроения. Потом с чего-то он начал ее буквально шарахаться и намеренно избегать. Девушка уже было начала подозревать, что ненароком обидела своего друга. Но все оказалось куда проще. Мальчишки такие глупые. Вечно до них все доходит слишком долго. Но ничего, она еще успеет объяснить ему, что есть такое странное, неизлечимое и крайне внезапное заболевание на свете. Его обожают, его боятся, отрицают. Но оно есть. И имя ему – Любовь.