Осенние слёзы

Осень наступала медленными, тихими шагами, неслышно идя по земле, одетая в златотканую одежду. «Золотая пора» нарядила окружающий мир в желто-оранжевый убор, закрывший все остальные оттенки планеты. Листья кружились в воздухе в легком вальсе, невесомо падали на темную, покрытую грязью и желтым, шуршащим при каждом шаге ковром, землю, тонули в стального цвета лужах или же медленно плавали по водной глади, в которой отражалось серое небо, затянутое тяжелыми тучами. Эта дивная красота заставляла замирать в восторге, захлестывающим с головой, и горящими глазами разглядывать окружающую природу, восхищаясь красивым убором и невероятной свежестью воздуха после прошедшего дождя. Сидящая на подоконнике девушка смотрела в открытое окно, любуясь наступающей осенью. Именно это время года отражало её настроение — безысходность, отчаяние, боль, ненависть, любовь... Меланхолия захватила её липкими, скользкими руками в крепкие сети и не хотела отпускать. А ради чего жить? Её любимый ушёл, громко хлопнув дверью и бросив напоследок с десяток нелестных эпитетов в адрес девушки. Сначала Мей кипела от злости и ярости, пожирающей её изнутри испепеляющим огнём, потом началась апатия и осознание того, что рядом с ней никого нет. Больше никто не обнимет её утром, не поцелует в щёку, не сварит крепкий и вкусный кофе, с нарисованным пеной сердечком, не будет шептать ей всякие любовные глупости и ненужные фразы, не поддержит после изматывающей рекламы, не успокоит, не пожалеет... Страх, страх охватил Мей, страх остаться одинокой, ненужной, без любви. Затем начались проблемы на работе — она не хотела улыбаться, смеяться, радоваться, но именно это бывшая защитница Сноу Кидс обязана была делать в рекламе. Ей было наплевать на отчаявшегося режиссёра и на кричащую мать. Мей надоело всё — работа, дом, семья, друзья. Ей опротивел мерцающий, светящийся снег, кружащиеся снежинки, похожие на маленькие светленькие звездочки, однообразный пейзаж Акиллианы. А сочувствующий взгляд Тии, которой Мей по глупости рассказала об уходе Джока, её советы и ненужные, надоевшие монологи изменили отношение к ней. Что она может понимать? Ведь у неё прекрасные, светлые, ничем не омраченные отношения с Рокетом, любящим её страстно и нежно, он никогда не покинет её и не оскорбит. А шутки Майкро-Айса, стремящегося развеселить Мей и стереть холодное и застывшее выражение лица, уже не веселят и не вызывают даже улыбки. Такое ощущение, что все сговорились достать её... Из-за этого Мей покинула Акиллиану. Она долго думала, где спрятаться от одиночества и надоевших друзей, где можно спокойно обдумать свое положение и оправиться от ран, кровоточащих на душе. Генезис? Можно, но там много фанатов и просто знакомых людей, с которыми придётся здороваться, давать автографы, улыбаться... Нет. Парадизия? Нет, слишком много неприятных воспоминаний осталось у неё после этой планеты. Разрыв с Джоком, встречи с Синеддом, с которым пришлось расстаться, хотя он остался её другом и не был зол и обижен, за что Мей очень ему благодарна. А все эти компрометирующие фотографии, видеозаписи... Притом на Парадизии было вечное лето, явно не вяжущееся с болью и апатией Мей. Шедоус? Нет, уж слишком там темно и неуютно, неприятно, непривычно... Анадар? Всё бы хорошо, но эта планета отравлена химикатами, и находиться долго на ней невозможно. Вамба? А это неплохой вариант. Чистая, уютная планета с дружелюбным народом и красивой природой. Решено, курс на Вамбу! И вот Мей уже два месяца живёт на Вамбе, но её боль никуда не ушла, просто немного поутихла, но не исчезла окончательно. Но ей нравилось гулять по многочисленным аллеям, усыпанными горстями листьев, нравилось смотреть на небольшое застывшее озерцо, окаймленное грядой нагих деревьев с изящными и выпрямленными ветвями. Легкий ветерок приятно холодил кожу и выветривал ненужные и лишние мысли. Спокойствие озерной водной поверхности давало покой и самой Мей. Несколько часов, проведенных рядом с озером, наполняло душу приятной ноткой ностальгии и настроением наступающей осени. Возвращаясь в дом, Мей всегда набирала охапку красных, желтых и оранжевых листьев, ставя их в вазу вместо обычных, скучных цветов. Она одновременно и любила, и ненавидела этот "своеобразный букет", напоминающий о времени, проведенном на Парадизии, и о Джоке. Мей не хотела вспоминать о бывшем любимом, но и не хотела забыть его, забыть те счастливые минуты жизни, проведенные рядом с ним. Бывшая защитница тяжело вздохнула. Слёзы уже не текли. Два месяца назад она только и делала, что ревела во весь голос так, что подушка была насквозь промокшая, но разве это что-то изменило. Эта солёная вода не вёрнет Джока, не вернётся прошлое... Мей, уставшая и сморенная долгой прогулкой, легла на кровать. Глаза медленно закрылись, и она уснула, не услышав скрип входной двери и легкий звук шагов. Вошедший остановился около кровати Мей, осторожно наклонился, вдохнул густой запах миндаля и нежно поцеловал её в уголок губ...