На грани правды

Страх это, по сути, такая вещь, что установлена у нас по умолчанию. Никого не волнует, нужна ли она нам, или можем мы без неё обойтись. Мы боимся и этого не изменить. Это заложено в нас генами. Пытаясь быть лучше этого можно лишь навредить самому себе. Пытаясь отогнать от себя назойливые мысли. Заламывая руки, она хочет сосредоточиться на боли в запястьях. Пусть хоть что-то стабильное. Пусто хоть что-то за что можно ухватится в этом бессмысленном мирке. И все сейчас отвлекают её на ерунду, на то, что не должно занимать её внимание. Нужно оставить позади пыльную дорогу и делать то, что надо. Когда все в клубе узнали чья она дочь, сначала избегали, обходили стороной. Потом пытались задобрить. Но в этот промежуток времени она поняла, кто на самом деле боится и пытается скрыть что-то. Крюк и Мерин. Теперь осталось понять кто из них подставил Вадика. Либо они оба его подставили, а Крюк этим рассказом о разговоре пытался подставить Мерина. На видео видно, как с поставщиком разговаривает Крюк за несколько дней до случившегося. Девушка договорилась, что сегодня она отвечает за поставку товара. Прихватив несколько пареньков Грома, она ждала поставщика. Чтобы мило с ним побеседовать. Ведь он явно что-то знает, не зря Мерин разговаривал с ним. — Ты мне скажешь, что он тебе говорил, либо… Парни! — Девушка стояла возле невысокого парня, если бы она была без каблуков, то он был бы с ней одного роста. Его перепуганные глаза, ему оставалось ещё немного. Ещё немного поднажать. — Я-я ничего-о не знаю. Он начал заикаться, как только один из качков, что милостиво одолжил Виктор, схватил паренька. А второй ударил под дых. Им нужна лишь команда, словно для собаки «фас». Такие, как они не знают жалости. — Эти парни могут смешать тебя с дерьмом, если ты не начнешь говорить. Что говорил тебе Крюк? — Виктория зла, срывается на крик и не стесняется этого. Впервые она ощущает при таком раскладе событий, словно в своей тарелке. Ничего не мешает и не смущает, даже не смотря на кровь поставщика. — Я лишь товар привожу и забираю заказ. — Говори, иначе они вымесят тебя так, что тебе ещё месяц будет страшно смотреть в зеркало, а по ночам будешь оглядываться и срать по углам от страха. Понял меня? — Она закусывает губу, слишком жестоко, но надо знать правду, надо выяснить. — Парни, кажется, он не понимает. — Нет-нет, пожалуйста, я все скажу. — Все также один держит паренька, но он сдается, легко и почти без боя. — Он просил, чтобы я тайно заказал товар и встретился с ним, позже, он отдал деньги. Он угрожал моей семье. Я не мог сказать. — Хороший мальчик, парни, отвезите его домой, и присмотрите за ним несколько дней, он нужен мне невредимый. Адвокат выстукивает каблуком по бетонному полу склада, немного нервничая, набирает телефонный номер Вадима. Не понимает сама, как могла скатиться до жалких пыток. Выбивать правду кровью и чувствовать себя при этом нормально? Это как минимум странно. Её пугает то, как она безжалостно стала относиться ко все, что происходит с другими. Отвлекается на гудки, что сменяются другими гудками. Слишком долго не берет трубку. «Ну же, возьми. Не пугай меня». — Че ты, блять, трезвонишь в такую рань? Прострелю башку, если это не срочно. — Сонный голос Вадима и её смешок. — И тебе привет, Вадим. Ничего, что уже полпервого? — Только полпервого. Вик, ты это, что ли? — Да я это, я. — Случилось что-то? У тебя странный голос. Играя с волосами девушки, последние лучи утреннего солнца, нежно освещали почти, что бледную кожу девушки. Казалось, сейчас время остановилось. Нету больше тех границ. Надо? Действуй вопреки всему. Вопреки всем своим принципам и установкам по жизни. — Я позвонила, чтобы рассказать, что я узнала, и только сейчас поняла, на что я пошла, чтобы это узнать. — Ухмыляется сама себе, закрывает глаза, опираясь на холодную стену. Внутри странное ощущение, странное осознание всего происходящего ранее. — Что и как ты узнала? — Я узнала, что Крюк просил поставщика заказать кое-какой товар и угрожал его семье, если он расскажет кому-то. — Так в чем собсна проблема? — Его голос будоражит, словно приводя в сознание после долгого сна. То, что нужно, то, что сейчас необходимо. — Да так, пошла на то, что обещала себе никогда не использовать. — Я либо ваще тупой, либо ты разговариваешь какими-то загадками. Так… Отвлекается от его голоса, на шум. На громкий стук дверей, шаги. Где-то то ли екнуло, то ли защемило, а главное напоминает об опасности, что грозит теперь ей. Ведь все знают, что она роет под них. И сейчас им бы никто не помешал убрать девушку. — Вадим, подожди, кто-то вошел. — Не клади трубку… — Молчи. Адвокат больше не слышит голоса, что может успокоить. Держит наготове сумочку с пистолетом. Кажется, нечего боятся, а на самом-то деле, сердце выстукивает, пытаясь выбраться из почти что картонной грудной клетки. Не давай свободно вдохнуть. Напрягая каждый мускул в теле, доза адреналина прямо в кровь. — Что ты тут делаешь одна, м? — Мерин, ты меня напугал. Можешь так не подкрадываться? — Повернув голову, она встретилась взглядом с мужчиной, что на её усмотрение, кажется весьма устрашающим. Длинные, русые волосы, почти что чёрные глаза и мускулистое тело. Не внушает доверия. — Че есть из-за чего меня боятся? — Да нет. Я просто разговаривала по телефону… — А ты интересная, когда настоящая, а не та строгая училка. — Легкая ухмылка в её сторону, она пытается продолжать дышать и не забывать, что он главный подозреваемый, хотя это уж точно не забудешь. — С любовничком базаришь? — Что… нет. С Вадимом. — О, Пулемет, а ну трубу дай. — Наглым образом отобрал у неё телефон, все также улыбаясь при этом. — Шо ты? Как каталажка те? Да шо ты говоришь? Я-то смотрю, у тебя отличный вкус прорезался на баб. Та чё кипишуешь сразу. Харош, братан, ты прям рога отрастил на счет неё… Ну, я оценил. — Он отдает ей телефон, слегка ехидно и явно оценивая её рассматривает с ног до головы. — Не ходи одна, куколка, а то мало ли что. Вдох, выдох. Прийти в себя и забыть, что ты боялась. Шепча себе под нос что-то, дрожащими руками прикладывает в уху телефон и не в силах произнести не слова. Как только за Мерином закрылась дверь, тяжело вздохнув, коснулась затылком стены. Глубже и глубже зарывается в мир, что ей не надо. Что больше не должен ей принадлежать, но он принадлежит. «Ты владеешь им с начала и до конца, точно также, как и он владеет тобой». — Вик, не ссы, всё в порядке. — Я не… Кого я обманываю, я уже забыла, как это боятся. Спасибо Мерину за столь чудесную возможность это снова испытать. Хотя, чего я с тобой об этом разговариваю… — Ты ведь помнишь, я говорил тебе относится к вещам проще. Так относись ко мне проще. Возможно, порой я тот еще урод, но у нас есть кое-что общее. Лютый. Так, двигай булками и езжай сюда, план продолжишь позже. — Но… — Язык сильно длинный, я сказал, двигай булками. — Ты знаешь, что ты невыносимый? — Знаю, че дальше? Давай, не выделывайся. — Хорошо, но ты хотя бы штаны одень. — Она улыбается и, наверное, слышит, как на другом конце телефонного разговора появляется ехидная ухмылочка, но ведь такая сексуальная. Дорога, кажется, предательски быстрой. Ей бы хотелось ему отказать, остаться в клубе и не ехать туда, к нему. Где она уверенна, он будет опять чертовски хорошим слушателем, будет отвечать, подумав, и все это объединяет попытки соблазнить девушку. Каждый взгляд, невольное касание её кожи, улыбка и странный, но по-своему привлекательный комплимент. Чтобы это не значило, и чтобы он не хотел добиться, одноразовый секс или немного попользоваться, неважно. Если бы сейчас можно было подумать о чем-то другом, нежели о нем, мысли девушки все равно бы привели к нему. Он единственное скрепляющее звено в её жизни на данный момент. Единственное за что можно зацепится. Работа – он. Протеже отца – он. Все мысли – он. «Ненавижу таких как он. Тут либо страсть, что быстро гаснет, либо ненависть. С такими как он всегда все через край. Всегда их везде много. Сплошная максимальная точка». Стоя возле дверей, слегка выстукивает каблуком. Странная привычка. Нервничать и бесить саму себе этим движением. Пытайся потушить свое единственное желание сейчас, содрать с него всю одежду и покрыть тело парня горячими поцелуями. Стучит и в тот же момент, словно по приказу сверху, у неё звонит телефон. — Виктор Павлович, я слушаю. — Цветаева, дело обстоит так, — Вадим открывает двери, как ни странно в штанах, но без футболки и с такой уже привычной ухмылкой. Она лишь быстро проходить внутрь, приставляя палец к его губам и почти беззвучно «шыкает», — короче, мои парни засекли одного парня, что шатался возле дома поставщика. Допросили его, и оказывается, их послал Крюк. Я как бы ни на что не намекаю, но, кажется, у них с Мерином сговор. Ты ведь что-то подобное предполагала. — Но если они в сговоре… Я сегодня разговаривала с Мерином, он очень странно себя вел по отношению ко мне. — Держа палец на губах у блондина, он растягивается в улыбке. Медленно касаясь языком пальца и придерживая руку за запястья, но нежно, не причиняя боли. Видит, как девушка почти шипит и метает в него молнии. Злится, но определённо нравится. — Будь осторожна, я завтра с утра отправлю к тебе Артема, ты ведь помнишь его? — Ну, зачем, я обойдусь без Артема. — Её умоляющий голос то ли Виктору не посылать охранника, то ли Вадиму остановится. В тот же момент парень слегка подается вперед и едва ли не касается губами её виска. Но все ещё держит за руку. И шепчет: «Артем нам только помешает». Такой слащавый и медовый голос, что сводит скулы. — Я не хочу слышать пререканий. Завтра в 8 он будет у тебя. — Хорошо, но, если я его выведу своими издевками, сам виноват. — Только попробуй. — Я ведь все равно сделаю тебя виновным, что зря адвокат? — Девушка чувствует, как губы парня, касаются её виска, он медленно выдыхает, и она забывает суть разговора. Его теплое дыхание и откуда не возьмись нежность. Да и вообще с чего он решил, что может так в наглую совращать её? — Я тебе потом перезвоню. Скидывает телефонный разговор, за что потом определенно получит вынос мозга. Но сейчас плевать на Виктора. Он рядом и делает что ему вдумается, надо или образумить, или свести игру в свою пользу. Девушка то точно знает, как это делается. Поворачивает голову к нему и ищет в этих безумно глубоких глазах то, что не замечала раньше. Страсть, желание, возбуждение. Все это присутствует, и как не странно даже не скрывается. — Вадим, что ты творишь? Совсем страх потерял? — А он у меня когда-либо был? — Тянет за руку ближе к себе, в ту же секунду целуя синяк, что хорошо замазан тональным кремом, но ему то известно. Держа адвоката в нескольких сантиметрах от себя, изучает, словно до этого никогда не видел её. Скользит взглядом по груди, талии, ногам, поднимается к глазам и губам, что явно манят его и умоляют продолжать. — Ты сейчас хочешь меня трахнуть или переспать со мной? Подумай хорошо. Так как ответ поменяет все. — Её глаза на секунду показались такими холодными и чужими. Когда же он даже и не пытается скрыть свою отдаленность. — Я хочу заняться с тобой любовью, трахая тебя во всех позах. Но при этом ощущать ту же отдачу. Такой ответ тебя устраивает? — Неожиданно, но вполне. Прижимает девушку к дверям и впивается в такие желанные губы с жарким и страстным поцелуем. От того как он жадно изучает её рот, как скользит по зубам и прикусывает почти до боли нижнюю губу, хочется застонать. Хочется медленно, но уверенно отдаться ему целиком. Всем телом, душой и разумом. И именно разумом, так как он никак не хочет замолкнуть и заткнутся, оставляя свою владелицу наедине с страстью, похотью, исступлением, приятной болью внизу живота и главное желанием. Есть желание и согласие с обеих сторон, все считай, вы пропали. Его горячие пальцы срывают с волос заколку, ероша их и наслаждаясь красотой, тем, как они хоть и небрежно, но чертовски сексуально ложатся ей на лицо, прикрывая шею. Ему нравится и безумно это заводит. — Только учти здесь буду главным я… И мне чертовски нравится, когда ты с распущенными волосами. Он сжимает ягодицы девушки и перекидывает взгляд на её блузку. Да и взгляда хватило, чтобы её дрожащие руки, медленно сняли блузу, отбрасывая куда-то в сторону, не заботясь о состоянии вещи. Забывают, что именно с ними происходит, отдаются полностью поцелуям и касаниям, словно электрический разряд. За минуту, не успев, даже опомнится, он вдавливал её в шелковые простыни, она успела лишь ощутить на привкус мысль о том, что шёлк у такого как он в квартире весьма странно. Но в тот же момент, забыв об этом, вздрогнула, когда парень содрал с нее юбку, оставляя лишь в белье. Ему мало этого наслаждения. Мало то, что он видит. Надо попробовать, ощутить какая она, это первое желание. Слыша её прерывистое дыхание от длинных поцелуев, он улыбается. А потом резко забирает ткань чёрных трусиков, и нежно массируя клитор, входить одним пальцем. Ухмыляется её стону, как она закрывает глаза, и обнимает его за спину, притягивая ближе, он вводит второй, набирая при этом почти не ощутимый взору, но весьма ощутимый ей темп. Целует девушку ещё раз, перед тем как покинуть это тело и стянуть с себя одежду. Девушка оценивает торс парня, его, понятные только ему, тату. Нравится, как его щетина щекочет и покалывает кожу, когда он целует, когда спускается ниже к ключицам, к груди, к животу. Стягивает трусики, снимает лифчик и через секунду снимает с себя боксеры. Их не останавливает ничего, кроме как поток собственных мыслей, которые приглушаются желанием, а главное в этом — похотью. Резким толчком входит в неё. Ноготки девушки царапают спину парня, и она получает то удовольствие, от которого невозможно отказаться. Пусть она ненавидит таких, как он. После которых лишь тлеющий след страсти, но зато, сколько наслаждения можно при этом получить. Это долгий день, в котором они не раз получат удовольствие, не приходя в себя от происходящего. — Вадим… — А? — Ты восхитителен. — Закуривая сигарету, он поворачивает к ней голову и сладким, почти томным взглядом прожигает в ней свое имя, свое тело, свои глаза, чтобы это навсегда осталось в ней. — Детка, мне нравится, когда ты так смотришь, в тебе почти не заметно ту стерву. Постарайся чаще так на меня смотреть. — В один момент осознав, что она попала, что придется ещё так на него смотреть. Стало то ли страшно, то ли приятно. — Это после секса, не думаю, что мы сможем, прям так часто, этим заниматься, чтобы я так на тебя смотрела. — Кто тебе такую чушь сказал? — Его губы растягиваются в мелодичной улыбке, он подвигает её ближе к себе и почти, что нежно целует в висок.