***
Андерс удивился, завидев на берегу Хоук. Обычно в это место никто не приходил, оно было только его. Но сегодня он припозднился, и вот сюрприз, увидел здесь женщину, с некоторых пор завладевшую его мыслями. Он часто думал о ней, но не собирался внезапно представать в чём мать родила перед этой избалованной стервой, предпочитающей роскошь и принцев. Однажды Хоук оказала ему услугу в обмен на карты Глубинных троп, но друзьями они не стали, и не были настолько хорошо знакомы, чтобы разгуливать друг перед другом голышом. Однако Мариан, похоже, вовсе не смущалась, и уходить она точно не собиралась, а глядела на него с любопытством, словно испытывала на прочность, провоцировала. — Ты уйдёшь или мне выйти? — поинтересовался Андерс, щурясь от яркого солнца. — А если я просто отвернусь? — хитро усмехнувшись, предложила Мариан. — Не думала, что ты такой стеснительный. Изабелла рассказывала о тебе другое. — Так вы, девочки, болтаете обо мне? — ухмыльнулся Андерс. — А о чем еще болтать женщинам холодными вечерами, как не о красивых мужчинах? — повела плечом Хоук. Андерс почувствовал, что вода вокруг него закипает. Эта женщина всегда действовала на него странным образом, а тут она ещё и делала откровенные намёки, заставляя его тело реагировать. Теперь выходить из воды будет особенно неловко, впрочем, он и не стремился. — Ну что ж, раз ты не собираешься освобождать мой пляж... — сделав акцент на слове «мой», Мариан многозначительно замолчала. Андерс гадал о её намерениях: с одной стороны он, конечно, надеялся, что Хоук уйдет, но с другой, не сомневался, что она останется. Лишь бы только Мариан не устроила ему взбучку, пытаясь отвоевать укромное местечко на берегу грубой силой. Но она вдруг стянула с себя рубашку, грациозно, как кошка, выгнув спину и, предоставив утреннему солнцу и ошалелому взгляду Андерса свои небольшие груди, принялась расшнуровывать штаны. Он зачарованно следил, как грубая брючная ткань сползает по упругим бёдрам Мариан, как она медленно избавляется от всего остального и будто бы нарочно позволяет рассмотреть себя.***
Мариан для себя твёрдо решила — как он поступает с ней, так будет и она. Уловив недолгое замешательство на красивом лице Андерса, она почувствовала, что победила без боя. И, с разбегу нырнув в воду, Хоук с удовольствием окатила солёной водой наглого мага. Она собиралась поплыть в сторону горизонта, но не успела сделать и пары гребков, как вдруг сильные руки поймали ее за талию. Мариан удивилась смелости и откровенной наглости этого мага и могла бы в ответ двинуть кулаком или коленом по больному месту, окажись на месте Андерса кто-то другой. Но ей вовсе не хотелось ставить его на место, и не потому, что она опасалась его странной одержимости. Рыжий маг давно ей нравился, Хоук заводило его нахальство и вызов, с которым Андерс всегда смотрел ей в глаза. Но она никак не ожидала, что прикосновение его ладоней заставит её сердце биться так часто. Небольшие волны хлестали по спине, словно сама природа подталкивала её к Андерсу. Подумав об этом, Мариан оступилась и едва не ушла под воду с головой. Она вовсе не просила мага удерживать её, здесь даже при особом желании не утонешь. Однако он удержал, прижав к себе уверенно, по-хозяйски, как не осмеливался прежде. Его ладони вдруг соскользнули на её бёдра, и Мариан, совершенно не понимая, почему позволяет ему такое, даже не подумала убрать от себя его руки. Может, он успел околдовать её своими магическими чарами, поэтому она не могла сопротивляться, и ей захотелось поцеловать его солёные от морской воды губы. В любом случае, ей было любопытно узнать, к чему приведёт эта странная встреча.***
Андерс чувствовал напряжённые мышцы под мягкой кожей Мариан. Её тело ощущалось именно таким, как он себе представлял в фантазиях — сильным и гибким. И вот теперь эта женщина в его власти; не сопротивляется, не отвергает, и он может делать с ней всё, что захочет или всё, что попросит она. А взгляд её просил и умолял, и Андерс не мог устоять. От её жаркого поцелуя море вскипало вокруг и в этом огромном пространстве им двоим становилось слишком тесно. — Так, значит, я тебе нравлюсь, — прошептал он над самым её ухом, улавливая сладкий аромат её дорогих духов. — Вот ещё, — фыркнула Мариан, глядя ему в глаза. — Ты наглый и самоуверенный. — Ты даже не представляешь насколько, — чуть коснувшись её губ пробормотал он. А потом вдруг подхватил на руки и вынес на берег.***
Морской бриз холодил разгорячённые тела, тёплый песок щекотал спину. Хоук самозабвенно целовала отступника, совсем как девчонка, сбежавшая с возлюбленным, которого не одобряли родители. И ей было неважно, кто он и откуда: пускай маг, пускай беглец, всё равно. Он всего лишь человек, мужчина, уверенный и красивый, и, хотя мужская красота относительна, Андерс всегда чем-то привлекал её. Мариан долго не могла признаться себе, что дело тут вовсе не в магии, просто она давно хотела его. Слишком долго она не соприкасалась ни с кем обнажёнными телами, давно не чувствовала себя женщиной в объятиях страстного любовника. А он, словно прохладная волна в летний зной, давал ей то, в чём она так давно нуждалась. Целовал её кожу так, как подгоняемый ветром прибой ласкает берег — уверенно, страстно и нежно. И от малейших его прикосновений сладкие импульсы пробегали внутри её тела.***
Магия не способна заставить людей желать друг друга, однако притяжение Хоук казалось Андерсу магическим, и он не мог ей сопротивляться. Она опьяняла его, как лириум храмовников. Как Мариан сделала с ним такое, как ей удалось опоить его незаметно? Ему бесконечно хотелось ощущать бархатистость её кожи пальцами и собирать солёный вкус моря губами, глядеть в лазурные, как небо, глаза и тонуть в них до сладкой дрожи. А Мариан их кокетливо прикрывала, постанывая от его касаний. Она играла, тянулась губами, то привлекая к себе, то отталкивая. Она зарывалась пальцами в его мокрые волосы, обнимала за талию, царапала кожу, гладила, прижималась, настойчиво требуя, умоляя, пока не получила своё. Забравшись сверху и заскользив на нём изящно и неторопливо, как тёплая волна, Мариан то выгибалась, закрывая ладонью его лицо, то совала пальцы ему в рот, то хватала за волосы, прижимая к груди. И он тонул в её страсти, растворялся, как лёд на солнце, плавился, как прибрежный песок от ударов молнии. Позволял Мариан насаживаться и биться бёдрами, стонать, скользить, обрушиваться штормом. Пока волна, наконец, не захлестнула их, ударившись о берег, и медленно не отступила, оставляя на песке два разбитых, измождённых тела, продолжавших держаться за руки и закрываться от яркого солнца. — Мне понравилось, — наконец призналась Хоук, — приходи завтра, повторим. Подмигнув, она провела пальцем по его губам, и поднявшись, прыгнула с разбегу в море, надеясь, что завтра они снова встретятся в укромной бухте. Мариан плыла и чувствовала себя окрылённой, не понимая, почему всего лишь случайная близость делает её счастливой. Хоук считала, что одного раза хватит, чтобы перестать думать об Андерсе. Она ошибалась. Задержав дыхание, Мариан глубоко нырнула, чтобы остудить пыл и смыть, наконец, это наваждение, казавшееся ей нелепым. Закрутить роман с беглым магом из Клоаки? Абсурд! Когда Мариан вынырнула, бухта снова пустовала. Берег был таким же одиноким и тихим, как каждое утро до этого дня. И теперь Мариан казалось это неправильным, потому что без Андерса это место её больше не влекло. Но придёт ли он завтра? Она почти не сомневалась.