Коробка конфет

— Юстиниан, неужели вы откажете даме в маленькой просьбе? — Сожалею, эрэа, — Джастин надеялся, что его лицо действительно выражает сожаление, — но ничем не могу помочь. Видите ли, перед отъездом монсеньор дал мне задание — прочитать вот эту книгу и… и… И рассказать, как могло измениться иначе сражение при… Как и следовало ожидать, на лице Дженнифер Рокслей появилось капризно-скучающее выражение, отрепетированное годами салонных посиделок. В шкафу, дверца которого была предусмотрительно подперта стулом, зашуршало, и Юстиниан почувствовал, как по спине ползет струйка холодного пота. Поэтому постарался в ту сторону вообще не глядеть. — Вам это действительно так важно? — протянула Дженнифер, делая шаг вперед. Пышные юбки угрожающе зашуршали. Джастин рефлекторно отступил, хотя понимал, что его загоняют в угол: — Д-да, эрэа! — Но что интересного может быть в военных трактатах? — последовал еще один шаг навстречу и легкое пожимание плечом, отчего заблестела вышивка на декольтированном платье, намекая, что под тканью есть нечто куда более интересное. В шкафу что-то хрустнуло. Джастин сглотнул, стараясь смотреть графине Рокслей в лицо: — Эм… Великие полководцы, которые служат нам примером? — брякнул он. Та поджала губы: — Пока в Талиге Первый маршал происходит из рода Алва, их имена никого интересовать не будут. За спиной оказалась портьера, и дальше отступать было некуда — разве что прыгать в окно. — Ну, может быть, однажды Первым маршалом снова будет Придд. В глазах графини появилась заинтересованность, и вдохновленный результатом Джастин продолжил: — И я завоюю вам Дриксен, Кадану, Гайифу и Бордон… — и, дождавшись, пока брови Дженнифер доползут до прически, припечатал: — И Багряные Земли! В шкафу грохнуло. Юбки возмущенно зашуршали, когда их владелица развернулась и стремительно направилась к двери, бросив с порога: — Мужчины! Что только не придумают, лишь бы ничего не делать! — Попросите слуг? — предложил Юстиниан. Дождавшись, пока на столе перестанет звенеть бокал после того, с какой силой Дженнифер захлопнула дверь, и открыв глаза, он выдохнул и отодвинул стул от шкафа. Дверца тут же распахнулась с такой силой, что чуть не сорвалась с петель. — Разрубленный Змей! — с чувством сообщил Лионель Савиньяк, выпадая оттуда с фиолетовым чулком на плече. Из одежды на нем были только штаны и рубашка. Джастин попытался сдержать смех, пока запирал дверь, но не вышло. Правда, смех получился каким-то нервным. — Ничего смешного, — отозвался Лионель, упирая руки в бедра. Для этого ему пришлось выпустить из рук одежду, которая образовала у его ног весьма живописную кучу. — Я не для того просил Росио загнать к Леворукому и закатным тварям Генри, чтобы его женушка испортила нам встречу. — В следующий раз вступай в сговор еще и с Валме, — посоветовал Джастин, передвигая книги на полке, чтобы вытащить из тайника ополовиненную бутылку вина. — Самым сложным было на нее не дышать. Потому что военные трактаты вином не пахнут. — Кстати о трактатах… — от ноток в голосе Лионеля по спине побежали уже мурашки, но совсем иного рода. Джастин только прикрыл глаза, когда сильные руки стиснули кольцом его талию. — Значит, Первый маршал Придд? — вкрадчиво поинтересовался за спиной Савиньяк. — Ну…а почему бы и нет? — И завоюешь ей Дриксен и Кадану? — укус в шею оказался весьма чувствителен, и Джастин ойкнул. Обычно наедине его любовник был Нелем — чуть насмешливым, немного покровительственным, непременно нежным, невероятно ласковым. Тем Нелем, каким его помнил Юстиниан с самой первой встречи в Эпине – белокурым серьезным астэром, перевязавшим его растянутую ногу своим шейным платком. Впрочем, эта ласковость порой бывала весьма мучительной — Джастин завывал в подушку котом в месяц Весенних Ветров, когда Лионель неторопливо расцеловывал его спину. Но иногда Юстиниан принимался дразнить его, проверяя границы — и тогда это был куда более знакомый Лионель. Граф Савиньяк, чья любовь однажды оказалась сильнее ненависти. И эта любовь порой могла быть беспощадной и обжигающей. Тогда наутро Джастин натягивал рукава пониже и заматывал шейный платок, скрывая следы на запястьях и шее. Если шею еще можно было объяснить экспериментами молодости, то вот с руками было сложнее… Слухи о необычных пристрастиях сына супрема были бы ни к чему. Но он никогда не боялся Лионеля — и доверял ему. По крайней мере в постели — доверял. От мыслей его отвлек еще один укус, а потом Ли рванул с него рубашку. — Порвешь, дикий варвар, — возмутился Джастин из-под ткани, распутывая шнуровку. — Подарю новую… — отмахнулся Лионель. — Кстати, продолжим наш увлекательный разговор о подарках. А Гайифу-то ей зачем? — Просто вспомнилась… — рубашка наконец поддалась и была снята. – В такие моменты меньше всего думаешь о карте Золотых Земель. В черных глазах сверкнуло отражение свечей, превращая Савиньяка в закатную тварь. Крайне соблазнительную закатную тварь. Которая в следующее мгновение дернула Джастина в сторону кровати. Кровать спружинила, покрывало бархатисто коснулось спины. — Но с Багряными Землями точно был перебор, — сообщил Лионель, поудобнее устраиваясь на его бедрах. Ладно хоть руки не стал удерживать. — Зато весьма действенный, — Джастин попытался вывернуться, но куда там. Поэтому он смирился с положением и дернул Савиньяка за воротник рубашки, притягивая к себе и целуя в губы. Внутри начинало рождаться знакомое пряное, щекочущее чувство – в подобной напористости, в которой они сбрасывали недавнее напряжение, была своя прелесть. Ничуть не менее будоражащая, чем неторопливые ласки. Тем более Лионель с охотой ответил, а его руки скользнули по плечам Джастина — потом вниз к талии, насколько позволяла этот маневр их поза — и снова вернулись к плечам. Следом поцелуй был разорван и к шее прикоснулись горячие губы. Сам Юстиниан оставил в покое воротник и взялся за штаны Ли. Долгой томительной прелюдии не хотелось — хотелось снова ощутить властную хватку рук и поцелуи, напоминающие укусы. Ласкающим движением он скользнул пальцами под пояс штанов, оглаживая бедра и ягодицы любовника через тонкий батист белья и заодно стягивая штаны. Ли недовольно фыркнул, выплевывая каштановую прядь волос и отвлекаясь от выцеловывания его ключиц. Но тем не менее, отстранился, позволяя себя раздеть — и раздевая самого Джастина: нетерпеливо, почти резко, больше мешая. Когда Лионель взялся за край рубашки, Юстиниан удержал его: — Оставь ее… Ли выразительно приподнял правую бровь, но больше ничем выразить удивление не успел — наградив его еще одним долгим поцелуем, Джастин перевернулся на живот. Более откровенного и прямолинейного прикосновения не потребовалось. Где он хранит флакон с маслом, Лионель знал. Их последняя подобная встреча была довольно давно, поэтому Джастин закусил губу, чувствуя в себе сразу два пальца. Но просить об осторожности не стал, поскольку Ли уже успел достаточно изучить его тело, чтобы знать, когда можно быть погрубее, а когда сбавить темп… и погладить вот тут… а потом поцеловать… и да, именно в таком ритме подвигать пальцами, о, да! Скоро Джастин шипел сквозь зубы в ожидании, когда этот мучительный сейчас этап закончится. А потом горячее дыхание коснулось плеча, пальцы Лионеля сжались на бедре, и он не сдержал возгласа, чувствуя, что да, наконец. Несмотря на всю гамму ощущений, которые могли быть как приятными, так и не очень, почему-то именно в момент, когда Ли размеренными движениями проталкивал в него член, голова кружилась как перед прыжком в воду и все запреты, ограничения срывало напрочь. Поначалу Джастин пытался это анализировать, но потом махнул рукой – какая в конце концов разница, если им хорошо. А все, что мог, он уже нарушил — и законы Создателя, и законы общества. Падать ниже было уже некуда. Зато можно было закрыть глаза, приподнять бедра и двигаться, подстраиваясь под заданный Лионелем ритм, чувствуя, как удовольствие поднимается по позвоночнику, растекается по телу. Слушать хриплое сорванное дыхание над ухом, зная, что дышишь сам ничуть не ровнее. Задохнуться стоном, когда судорожно вбивающийся Ли коснется ладонью его собственного члена и в несколько движений доведет до ослепительного оргазма. Джастин медленно разжал пальцы, отпуская подушку, и так же медленно открыл глаза. Ли лежал за его спиной, собственнически забросив руку ему на бедро — когда они уже успели перевернуться на бок? Джастин довольно улыбнулся, переворачиваясь на спину и поворачивая к любовнику лицо. — Совсем забыл спросить, — тон Лионеля был невозмутимым, словно тот зачитывал очередное донесение на Совете Меча, несмотря на прилипшую к виску прядь, алые пятна румянца на щеках и сытую улыбку закатной кошки, — что Дженнифер от тебя было надо? — Да так, пустяк, — Джастин взял его руку в свою, переплетая пальцы. — Монсеньор поругался с ней и перед отъездом намертво закрыл крышку коробки с ее любимыми конфетами.