Алан Уэйк: Долгий путь домой

      - Что, кошка язык отъела? - подмигнуло мне нечто, завладевшее телом Ольги. Я по-прежнему не мог пошевелиться, лишь лежал, ощущая собственную беспомощность. Олины руки раздвинули полы моего плаща и начали гулять по моей обнажённой груди, ногти царапали кожу, спускаясь всё ниже, к раненому животу. Проклятье! Не знаю, что это - гипноз, колдовство, или нечто иное... Но надо как-то сбросить это наваждение. Я попытался произнести хоть что-нибудь, хоть слово, хоть звук:       - Кхххх... Ммнх... Т-ты...       - Пойми, Алан, выбора у меня особого не было, - снова замурлыкала Ольга, а я начал тонуть в омутах тьмы в её глазах, убаюкиваемый мускусной сладостью её голоса. - Эта сука, кошка, дерёт меня когтями, Ленка тесаком своим по морде заехала, и Макс, мать его, Пэйн, герой, суёт мне в глотку фонарь! Представляешь это зрелище? Ещё кисуля светлячков на подмогу себе взяла. Это было великолепно! Отсветы фонариков в водах озера, мокрые молодые тела, схватка льда и пламени... Как у старины Желязны, когда в его романах на последних страницах разворачивается финальная битва между добром и злом. Не хватало только какого-нибудь реквиема поэпичнее, чтобы зрелище было идеальным, типа Dies Irae. Мммм... - Ольга прогнула спинку, всё теснее прижимаясь ко мне тёплыми, мягкими бёдрами. И продолжила:       - Вот и пришлось твоему покорному слуге срочно искать обиталище для своей неприкаянной сущности. Ленка? Отпадает, слишком эмоционально нестабильна, пока возьму над ней контроль, киса меня раскроет и уничтожит. Макс? Крепкий орешек, не проймёшь. И тут... Ты даже не представляешь, сколько в нашей Оленьке боли и одиночества. Она сама приняла меня буквально с распростёртыми объятьями! Но с каждым днём бедняжка тает, Алан, ей нужен рыцарь в сияющих доспехах. Ты. Поэтому у меня к тебе предложение. Сразу к делу, как говорится. Я соскучился по своему прежнему телу. Впусти меня, и я ничего не сделаю ей. Откажешься, я сожгу ей мозги нахрен, выжгу душу и испепелю сердце. Вот так. Простой выбор, верно? Чтобы было ещё проще, добавлю... - она склонилась ко мне поближе, и прошептала на ухо, обдав сладковатым, отдающем сиренью дыханием:       - В этом теле я почти не чувствую боли.       Существо выпрямило спину, и я заметил небольшой перочинный нож у неё в правой руке. Скретч, как всегда, предусмотрел всё. Я мог бы играть в героя, когда дело касалось только моей безопасности, но теперь... Ольга поднесла лезвие к своему лицу:       - Извини за нетерпеливость, но это тело действительно мне надоело. Через десять секунд начинаю шалить по-крупному. И не думаю, что пластические хирурги ей помогут потом. Итак, десять... девять... - лезвие опасно приблизилось к нежной коже лица.       - Я... с-с-согласен, - обречённо прохрипел я.       - Согласен?       - Да, - сказал я более уверенно, обретая, наконец, контроль над собственным голосом.       - Согласен?       - Да. Это что, некий ритуал? Я должен согласиться три раза, чтобы ты в меня вселился?       - Неа. Просто смакую твоё поражение, - девушка небрежно отбросила нож, который жалобно звякнул, упав на пол через мгновение. - Итак, запоминай. Мои драгоценные дети не трогают лагерь только лишь потому, что я их не подпускаю. Но в твоём теле я не смогу их контролировать. Тебе понадобится оружие, чтобы защитить себя... и меня. Ну, и окружающих, я знаю, ты и дня не проведёшь, не спася кого-нибудь. Выпендрёжник. Поэтому лучше бы тебе побыстрее перезарядить свои способности материализации всего и вся, кои ты с успехом все потратил, чтобы притащить сюда этого алкаша Пэйна. Создай себе... что-нибудь эдакое. В духе этого места. И помни... Ты петляешь в петле Семёна.       - Что?       - То! - неожиданно рявкнул Скретч, обхватил мои плечи руками и впился губами в мой безвольный рот. Тёмная сущность заструилась из его рта, и какая-то часть меня с радостью приняла её, пока другая частичка души громко вопила от ужаса.

***

      Когда я очнулся, во рту стоял вкус дыма и корицы, а вожатая мирно посапывала на мне. Снова обретя контроль над своим телом, я каждой клеточкой почувствовал близость женского тела и приторный запах её волос, щекотавших мне нос. Осторожно, стараясь не разбудить её, я перенёс девушку на её кровать. Затем немного постоял во тьме и тишине домика, прислушиваясь к собственным ощущениям. Быть одержимым демоном, наверное, хреново. Крайне хреново. Я же не чувствовал ничего дурного. На физическом уровне, по крайней мере. Мой взгляд плавно перетёк на Ольгу, спокойно и мирно спавшую в этом мрачном и опасном месте. А что, если трахнуть её? Думаю, она будет не против. Если проснётся. После того, что она пережила, её из пушки не разбудишь... Тем лучше, меньше будет слёз и препираний. Стоп! Начинается. Так вот как, Скретч? Стараешься довести меня до своего уровня? Не выйдет.       Я сел на кровать Семёна, закрыл глаза и представил оружие. Необычное оружие. Мощное оружие. Губительное... Автомат? Пошло и грубо. Пистолет? Детская пукалка. Ммм... Думай, думай, балбес. Ты же писатель, воображение есть. Внезапно я обратил внимание, что в домике явно посветлело, несмотря на то, что до утра далековато. Подняв голову, я узрел грандиозное зрелище: светлячки сидели на потолке, изредка потирая шелестящими крылышками. Кинул взгляд на стоявшую на столике банку. Пустая. Крышка на месте. "Всё страньше и страньше", как сказала бы Алиса, не ДваЧе, а из Страны Чудес.       Эврика! Я закрыл глаза и вытянул руку, представляя себе моё будущее оружие. Вы читали "Хроники Амбера"? Принцы могли идти сквозь Тень, создавая подходящую для себя реальность, пока не оказывались в том Отражении, какое требуется. Я действую по тому же принципу, только в более мелком масштабе, с предметами. По крайней мере, я так думаю. Так, представил себе рукоять... Лезвие. Вот мои пальцы смыкаются на искомом предмете... И тени послушно, подозрительно покорно являют моим открывшимся глазам его... Стрижающий Меч. Лезвие около 60 см, как у катаны, безумно изогнутый, тупой и острый одновременно, с кучей углов неевклидовой геометрии, которым позавидовал бы сам старина Лавкрафт. А на рукояти изображена ухмыляющаяся рожа с рогами и нимбом над ними. Я закрыл глаза, представив небольшую поправочку, а когда открыл... увидел свечение, исходящее от лезвия, облепленного светлячками. Они не шевелились, словно мёртвые, но исправно светили. Внезапно моя левая рука сама протянулась к лезвию, и с пальцев потекла тягучая, пульсирующая тьма. Она аккуратно заполнила все пустоты, обходя светящихся насекомых и облегая проплешины , пропущенные насекомыми. Что ж, спасибо за помощь, Глашатай Тьмы. Теперь мой клинок готов.       Как по заказу, снаружи домика послышались громкие, отчаянные крики. Я вскочил на ноги и рванулся к выходу. Готовый резать и кромсать. Любого. Губы исказила безумная ухмылка, но я заставил себя немного охладить пыл. Не любого. Только врагов. Теней. Я не твой, Скретч. Посмотрим, Алан...