Вечное "люблю"

Я хотела спросить у Федерико кое-что еще, но тут Аврелия вошла в гостиную и заявила: - Так, герои! Вы бы пообедали. Воинам тоже нужно есть. Мы все, наверное, только тогда осознали, что весь день ничего существенного не ели и жутко проголодались. Поэтому быстро пошли мыть руки, а я еще заставила возлюбленного промыть царапину, полученную в драке. - Она грязная, - настаивала я. – Ты ведь на землю упал. А вдруг там какая-нибудь инфекция? - Ну, перестань, Вилу! – со смехом проворчал он. – Подумаешь, слегка содрал кожу! Ерунда какая! - Федерико Гонсалес! – рассердилась я, уперев руки в бока. – Промой. Сейчас же. Царапину. Мой возлюбленный рассмеялся еще громче, но подчинился под дружный хохот Эрнесто и Юми. - Все, все, - нежно улыбнулся он, вытирая лицо и руки. – Промыл. Не сердись. С этими словами, он обнял меня обеими руками за талию и легко поцеловал в губы. Ну, вот, как после такого можно сердиться?! Когда сердце так и рвется наружу, кровь закипает в жилах, а по телу бегут приятные электрические разряды… Разумеется, я тут же ответила на поцелуй. Что меня удивило – так это то, что Федерико не постеснялся присутствия своих друзей. Хоть поцелуй и представлял собой лишь короткое соприкосновение губ, мой возлюбленный не побоялся поцеловать меня при Эрнесто и Юми. А это, наверное, еще раз доказывает, что я для него – не просто приключение. Как и он для меня. - Пойдемте уже, - возвел глаза к потолку Эрнесто. – Хватит целоваться. Однако, судя по тому, как он весело хлопнул Федерико по плечу, ему вовсе не было неприятно. Я посмотрела на Юми, и та мне подмигнула. - Ох, тетя Аврелия! – воскликнул Эрнесто, когда мы садились за стол. – Как же я соскучился по Вашей стряпне! Даже вкус Вашего фирменного грибного супа, кажется, забыл! - Ничего, сейчас вспомнишь, - улыбнулась женщина, поставив перед ним тарелку. – Сегодня я именно его и приготовила. - Вы прелесть! – восхитился друг Федерико. – А то эти тибетские монахи кормили меня исключительной дрянью типа меда акации. - Знаю, знаю, эти два года для тебя были непростыми, - кивнула Аврелия, разливая суп всем остальным. – И про монахов знаю, и про Тибет. Пока мы ждали Фабиана, мне звонила твоя бабушка. Кстати, очень просит тебя самого ей позвонить. Волнуется, как ты долетел. - Ладно, позвоню, когда приду домой, - отмахнулся Эрнесто. – Я так понимаю, она еще ничего не говорила ни маме, ни, тем более, Юзуру? - Как ты догадался? – рассмеялась Аврелия. - Элементарная логика, - пояснил парень. – У нас с мамой отношения, конечно, натянутые, но, думаю, даже она, узнав о том, что сын жив, все бросила и прибежала бы. - Здесь ты прав, - согласилась Аврелия, усевшись. – Но не будь к ней слишком строг. Да, она позволила тебе жить у бабушки и, чего греха таить, почти забыла о тебе. Но я уверена, что в глубине души… - В глубине души, тетя Аврелия, ваша семья значит для меня гораздо больше, чем моя собственная. Юми и бабушка – единственные исключения. Почему я и рванул сразу именно сюда. - Послушай, Эрнесто, - вмешалась Юми. – Не спеши судить маму. Говорю тебе: после твоих похорон она почти полностью поседела. А как плакала… - Игра на публику, - мрачно покачал головой паренек. – Как и все остальное. Я всегда был, есть и буду для нее ошибкой молодости. - Он прав, - поддержал его Федерико. – Я говорил с ней после похорон. Никогда не думал, что мать, потерявшая сына, может так спокойно рассуждать. Нет, она, конечно, переживала, плакала. Но, как по-моему, у тебя Юми, все происходило гораздо сложнее. А ты все-таки сестра. Не мать. - Вот именно, - подхватил его друг. – И этот запой, я уверен, она начала специально, чтобы показать людям, какая она бедная-несчастная! - А ты думаешь, мам, я не слышал, как ТЫ ночами рыдала в подушки, чтобы я ничего не узнал?! – повернулся к матери мой возлюбленный. – Не видел, как ты поспешно вытирала слезы, когда я входил в комнату?! Я все видел и слышал. Только сделать, увы, ничего не мог, потому что сам не знал, куда от себя деваться. - Честное слово, тетя Аврелия, - подытожил Эрнесто, - будь у меня выбор, я бы выбрал своей матерью Вас, а не ее. Женщина рассмеялась, обняла обоих мальчиков (она сидела между ними) и воскликнула: - Вы оба одинаково любимые мною сыновья! Что ты, Эрнесто! Помнишь, я всегда ходила в школу на родительские собрания, как ваша общая мать? Все еще удивлялись, почему у тебя другая фамилия. - А сеньора Ферранди – наша общая бабушка! – воскликнул Федерико. - И я – ваша общая сестра! – добавила Юми. - Похоже, только я здесь принадлежу конкретно одному из вас, - скромно заметила я. - И меня это устраивает! – захихикал Эрнесто, когда объятие распалось. После такой теплой семейной сцены, обед пошел быстрее. И минут через двадцать я, Федерико, Эрнесто и Юми уже снова сидели в гостиной. - Эрнесто, - робко начала я, - ты злишься на свою мать за то, что она позволила тебе переехать к бабушке? - Да нет, - возразил тот. – Туда я сам просился. Все гораздо сложнее. Смотри. Мы с ней никогда особо не были связаны. Я не понимал ее, а она – меня. - Мать Эрнесто – подобие вашей Людмилы, - пояснил мне Федерико. - Кого? – не понял его друг. - Эта девушка учится со мной, - ответила я. – Она красивая, и, пожалуй, совсем не глупая, но такая стерва… - Людмила переступит через кого угодно для достижения своей цели, - подхватил мой возлюбленный. – Чувства других для нее – мусор. И чем ты ближе к ней, тем больше у тебя риска быть втоптанным в грязь. Она врет на каждом шагу и, если ей это выгодно, может разыграть такую драму на ровном месте… - Вот, и моя мать такая же, - согласился Эрнесто. – Разве что, для Юми и Юзуру – моего отчима – всегда делала исключения. - А вдруг она сейчас увидит тебя – и исправится? – предположил Федерико. - Ты сам-то в это веришь? – изогнул бровь Эрнесто. - Пожалуй, нет, - рассмеялся мой возлюбленный. – А ты должен. - С чего это? – не понял его друг. - Ну, она ведь тебе все-таки мать, - подхватила Юми. – И тебе, и мне. Мы должны верить в лучшее, связанное с ней. - Мне что-то не верится, - хмыкнул ее брат. – По-моему, наша мать попросту не способна любить кого-то еще, кроме себя. - Но она ведь любит моего отца, - возразил Юми. – И меня. И твоего отца, наверное, любила. - Да уж, моего отца она ТОЧНО любила! – расхохотался Эрнесто. – Аж до потери сознания! - Ты о чем? – не понял Федерико. - Я говорил с ним, - пояснил его лучший друг. – Он рассказал, что они с мамой встречались еще до того, как он ушел в монахи. Потом, когда узнал, что она беременна, мой отец пришел и предложил ей выйти за него замуж. Но мама заявила, что, мол, никто ей не нужен. Особенно, он. Хорошо, что отец додумался оставить свои координаты моей бабушке – своей несостоявшейся теще. - Да уж, весело, - вздохнул Федерико. – Становится понятно, почему она никогда не стремилась самостоятельно тебя воспитывать. - Угу, - пробурчал Эрнесто. – И понятно, почему не дала попасть под трибунал, когда мы помогли Хельге сбежать. - Кому помогли? – опешила я. Двое лучших друзей переглянулись. Да, похоже, я не знаю чего-то еще!