Это был октябрь

- Гарри, ты в порядке? Гермиона озабоченно поглядывает на меня, когда я, в тысячный раз за утро, стискиваю кулаки и швыряю вилку в тарелку с яичницей. На самом деле, ничего такого. Ничего, блять, такого. Слышишь? Просто плохой день. Один из них. Делаю несколько успокаивающих вдохов-выдохов. Отпиваю немного тыквенного сока. С почти сумасшедшим спокойствием смотрю на нее в ответ. - В полном. Не переживай. Просто не выспался, и все. По ее глазам легко понять, что она не верит ни единому моему слову, но, тем не менее, Гермиона отстает от меня и возвращается к чтению очередного выпуска Пророка. Рон смотрит озабоченно, но молчит. И слава Мерлину. Мы оба вздрагиваем от неожиданности, когда газета с громким шлепком приземляется на стол. Пара шоколадных глаз снова испытывающе уставилась на меня, будто пытаясь прочитать мои мысли. Но постепенно взгляд становится все более сочувствующим. А это, черт возьми, еще хуже. - Гарри? Невнятно мычу в ответ, делая вид, что ужасно увлечен разглядыванием пустого места рядом с моей задницей на скамейке. Отъебись, ради бога. Это пройдет. Просто. Отъебись. - Мы же твои друзья. Мы видим, что что-то случилось. Ты можешь рассказать нам. Да нет, пожалуй, совершенно ничего не произошло. Все в порядке, правда. У меня просто умер один из самых близких мне людей, Зло вернулось в мир, и скоро мне предстоит с ним бороться, а в Хогвартсе каждая муха считает меня если не Избранным, то полнейшим мудаком. И оба эти варианта достают в одинаковой степени. - Все хорошо. Правда. Не волнуйся. Я сам разберусь с этим. Я не могу рассказать им то, что происходит у меня внутри. Потому что они, черт возьми, мои друзья. Они не обязаны разгребать то дерьмо, с которым должен разбираться я один. Гермиона некоторое время все еще смотрит в упор, пытаясь понять степень моего вранья. Ровно до тех пор, пока Рон не отвлекает ее вопросом о домашнем задании по Зельеварению, которое сейчас, слава Мерлину, ведет не Снейп. А моим вниманием полностью завладевает рыжая девушка, зашедшая в Большой Зал. Ее ярко-карие глаза сначала устремляются на меня, порождая внизу живота приятное тепло, но затем она торопливо отводит взгляд, будто разрывая возникшую между нами на этот крохотный миг связь. Да, я запал на Джинни Уизли и сам до сих пор не понимаю, как это случилось. Просто однажды настал момент, когда я осознал, что свет внутри нее помогает мне жить дальше, ее улыбка заставляет меня улыбнуться в ответ, и что ни у кого нет таких красивых глаз, как у нее. Я прекрасно понимаю, что она - сестра Рона, и что он за нее кому угодно голову оторвет. Даже лучшему другу, наверное. Да, вы можете назвать меня идиотом. Я полностью с вами соглашусь. *** Он усмехается, на несколько секунд повернувшись ко мне спиной, а затем оборачиваясь обратно и показывая кусок бумаги, на котором каллиграфическим почерком нацарапаны весьма провоцирующие слова: "Думаешь, младшая Уизли обратит на тебя внимание, мудак?" Спокойно, Гарри. Спокойно. Он только и ждет твоей реакции. Стоп. Откуда он знает? Тем временем, в руках белобрысого ублюдка появляется новая записка, прочитав которую, я судорожно сжимаю кулаки под партой. "Эта шлюха сто куч на тебя плевала, Поттер. Смирись". Я чувствую, как кровь приливает к голове, а руки начинают подозрительно чесаться. Да, им явно не хватает этой аристократичной рожи. Как хорошо, что МакГонагалл пока что ничего не заметила. Буравю Малфоя самым ненавидящим взглядом, на какой способен и шепчу одними губами: - Она. Не. Шлюха. Конечно, этот уебок все понял. Конечно. Я уже вижу, как он пишет очередные каракули на несчастном куске бумаги. "Да ну? Помнится, недавно я видел ее с одним типом... На следующий день - с другим..." Не соображая совершенно ничего, я вскакиваю со своего места и под удивленные возгласы учеников подлетаю к Малфою. Рывком поднимаю его с места. Со смачным удовлетворением отправляю свой кулак ему в челюсть. Пячусь от неожиданности, когда его прилетает в мой нос. Отхожу, когда профессор МакГонагалл ледяным тоном приказывает нам вернуться на свои места. Посмотрев на мое лицо, отправляет меня в Больничное крыло, при этом приказав после уроков остаться у нее в кабинете нам обоим. Я лишь сажусь обратно за свою парту, чувствуя, как к губе из носа стекает струйка крови, но совершенно не собираясь отправляться к мадам Помфри. Почти визически ощущаю на себе сразу четыре взгляда: убивающий - Гермионы, чуть менее убивающий - МакГонагалл, шокированный и торжествующий одновременно - Рона. И самодовольно-снисходительный - Малфоя. Он поглаживает кончиками пальцев лицо, то место, куда я не без удовольствия ударил его, смотрит, почти не отрываясь, и я недоумеваю, как после такого он все еще излучает столько самолюбия, и почему на его губах все еще играет фирменно-Малфоевская усмешка. Ебаный мудак. Ебаный. Мудак. Ебаныймудакебаныймудакебаный. Колокол звенит, извещая о конце урока, но я не двигаюсь с места. Молча наблюдаю, как студенты суматошно собирают сумки и выходят из кабинета. Все кроме Малфоя, который все еще усмехается и, блять, пялится на меня. Я замечаю убивающий взгляд Гермионы, который она бросает на меня перед тем, как удалиться, и понимаю, что мне пиздец. *** Мои руки уже, наверное, насквозь провоняли мыльной водой, которую нам с Малфоем любезно помог развести Филч. Кабинет Трансфигурации мы драим абсолютно без магии уже несколько часов, и мне кажется, что еще чуть-чуть, и я упаду прямо на этот гребаный-все-еще-мыльный пол. И терпеть это мне придется еще как минимум несколько раз. Малфой стоит рядом со мной на коленях, бок о бок и совершенно молча, что удивляет меня несказанно. Иногда усмехается и - наверняка, специально - вытряхивает тряпку, отчего капли грязной воды попадают мне на одежду. - Может, хватит обрызгивать меня этим дерьмом? Душ я сегодня уже принимал. - О-о-о. Поттер умеет разговаривать без вмешательства кулаков? Хотя, скорее всего, я сделал весьма поспешные выводы. Я подавляю порыв вылить содержимое ведра ему на голову и ухмыляюсь. - Заткнись, хорек. - Болван. - Мудак. Несколько секунд мы молчим, и тишину нарушает только булькание воды в ведре. - Знаешь, Малфой. По-моему, мы перегибаем палку. Мимолетное удивление в его глазах быстро сменяется усмешкой. - Ты ли это говоришь, шрамированный? Да. Довольно глупо. Идиот, Поттер. Ты идиот. - Ну, знаешь. Нам еще несколько раз тут торчать один на один. Думаю, Дамблдор не будет счастлив, если узнает, что мы двое загрызли друг друга до смерти. Теперь Малфой уже не скрывал своего изумления. Мерлин, Гарри. Что с тобой происходит?! Слизеринец медленно выдыхает и произносит: - Пожалуй, попытаться стоит. Можно считать это экспериментом. Но я бы сильно не надеялся, Поттер. Странность этой ситуации зашкаливает настолько, что мой мозг не считает, что взрыв истерического хохота тут будет лишним. Тем не менее, после долгой и упорной борьбы с самим собой длинною в пару секунд, я издаю лишь несколько коротких смешков. - Итак. Попробуем решить конфликт, как взрослые люди. - Я весь внимание. О, да, концентрацией сарказма в наших голосах, наверное, убило бы человека, если бы сарказм имел свойство материлизоваться. - Тебе не следовало так отзываться о Джинни, ебаный ты идиот. - Допустим, мне было скучно, мистер Вспыльчивость. - Откуда ты вообще про нее знаешь? Взрыв смеха все-таки раздается и эхом отскакивает от каменных стен кабинета. Только источником этих звуков являюсь не я. - Поттер, ты серьезно? Да полшколы видит твои страдания. Ты же как открытая книга - все эмоции на лице. Порой это даже забавляет. Я чувствую, как мои щеки покрываются румянцем. Черт. Чертчертчерт. - И... Джинни тоже знает? - Уизли? Конечно, нет. Вы же с ней два идиота - идеальная пара. Я не сдерживаюсь и, окунув руку в ведро, брызгаю в Малфоя водой. Он зажмуривается от неожиданности и падает на спину. Почти сразу поднимается, подходит ко мне и, спокойно глядя прямо в глаза... Выжимает тряпку прямо мне на голову. Я заморачиваться в ответ не стал и просто положил мокрый кусок ткани на белобрысую макушку. Посмеиваясь, отворачиваюсь, ища глазами ведро. И тут же чувствую, как поток воды из того самого ведра выливается сверху, мочит мои волосы и одежду и растекается лужей вокруг меня на полу. - Болван. - От болвана слышу. Вода стекает по моему телу, а Малфой просто откровенно ржет, наблюдая за выражением моего лица, и мне так холодно, противно и мокро, что хочется провалиться сквозь землю и попасть в ад, потому что там уж точно теплее, чем здесь. Но я просто всего лишь сижу на месте и слышу, как против воли начинаю смеяться вместе с заносчивым самодуром. А ведь у него чертовски заразительный смех. Звуки, похожие на крики умирающего ломантина раздаются в кабинете ровно до тех пор, пока я, вытирая выступившие слезы, не бросаю сдуру: - Малфой, ты гей? Смех тут же затихает с обеих сторон, потому что: а) Малфой в шоке и полном молчании уставился на меня. б) я понял, ЧТО сказал и осознал степень своего идиотизма. Ну, на самом деле, этот вопрос занимал меня давно. И не одного меня, если честно. По школе курса с третьего ходили слухи о том, что голубизной отличается не только кровь слизеринского принца. Не знаю, кто и как распространил это, но новость разлетелась по Хогвартсу со скоростью света, и хоть это никогда не обсуждалось открыто, но вопрос об ориентации Малфоя - которого, кстати, многие находили весьма привлекательным. И спорить с этим бесполезно. Серьезно - безумно волновал девушек со всех четырех факультетов. Он убирает мокрую челку со лба, не переставая смотреть на меня взглядом, который передает смущение, злобу и недоумение одновременно. Усмехается, пытаясь скрыть эмоции за привычным равнодушием. Резко встает, слегка пошатнувшись, наверное, от прилива крови к голове. Довольно дружелюбно пожимает плечами. - Если тебя действительно это волнует - да, - затем его лицо становится жесче, а голос холоднее. - Но только попробуй кому-нибудь это разболтать, ублюдок. Сказать, что я удивлен - ничего не сказать. - Зато теперь мы квиты, хорек. Я сохраню твою тайну, если ты... - Как будто никто не знает о твоих чувствах к Уизли... - Заткнись. Если ты сохранишь мою. С подобающим аристократичному болвану пафосом, Малфой протягивает мне тонкую бледную, но сильную руку. - Идет.