One baby to another says - I'm lucky to have met you I don't care what you think Unless it is about me It is now my duty to completely drain you..
Слишком быстро всё произошло: измена главы семейства, депрессия матери и выкидыш, переезд в стрёмный дом, кошмары по ночам, и мальчишка с ангельской внешностью. Жаль, что это был её последний переезд, 14 октября - её последняя прогулка, а пятнадцатого числа уже и последний вздох. Этот дом погубил всех его обитателей, семья Хармон — не исключение. А всё лишь из-за человека-хирурга-наркомана, имевшего пристрастие к экспериментам, который несколько веков (а может, и не несколько) назад обрушил проклятье и завел механизм мести живым в дальнейшем. Наверняка Хармоны до сих пор жалеют о том, что повелись на уловки агента по недвижимости. А теперь, вечно молодой Вайолет есть о чем погоревать. Например, о скрытии своего неладного предчувствия в первый же день пребывания в Доме-убийце. Молодая особа, замерев как статуя, внимательно осматривала построенное давным-давно здание в викторианском стиле. "Видимо, хирург Монтгомери сильно любил свою жену, раз построил такое шикарное и изящное поместье", - размышляла девушка. Она удивилась, что может думать. Это, наверное, единственное действие, которое осталось от её прежней жизни. Кстати, Вайолет надеялась на беззаботную призрачную жизнь, но проблемы не испарились, как бы она ни старалась забыться, спрятаться. Рано или поздно, девушка от безысходности падала на свою кровать, долго засыпая под голос Курта Кобейна. Ровно двенадцать месяцев. Для неё это вечность. Но даже Вивьен и Бен решили отметить эту ничтожную дату их заточения здесь. И сколько этих "скромных" дат им стоит пережить? Тысячу? Страшно представить. Да и от этих мыслей наперед Вайолет здорово мутило. Сегодня был такой день, в который нужно прятаться не от живых, а от мёртвых. Вивьен постарается как-то развеселить дочь: предложит приготовить "праздничный" ужин или же заставит понянчиться с младшим членом из семьи Хармон. Девушке не хотелось ничего из вышеперечисленного. В доме было два места, где можно было спрятаться — подвал и чердак. Подвал отпадал в её задумке мгновенно, ведь все недоброжелательные призраки проживали именно там. Да и от одного взгляда той парочки девушек-подростков в задрипанных, с кровавыми пятнами костюмах медсестёр заставлял стаи мурашек неоднократно пробегать по спине Вайолет. Мёртвой Вайолет. А чердак... на чердаке, скорее всего, можно встретить Тейта Ленгдона. Того, кто оказался не таким уж и ангелом, не таким уж и идеалом. Точнее, демоном во плоти. По-другому и не скажешь. Вайолет до сих пор считала его тьмой, которая её влекла, как наркотик притягивает заядлого наркомана. Она чувствовала его повсюду. Может, эти двенадцать месяцев так повлияли на неё, что можно смело ставить диагноз "шизофрения". Она была обречена...***
Тяжело вздохнув, Вайолет взошла на крыльцо и без проблем отворила белую, немного потрескавшуюся от старости, дверь в Дом-убийцу. Только подумать: через эту дверь вошло много людей, которые больше не смогли выйти и теперь напрасно скитаются по коридорам в поисках выхода. Мёртвые. Обречённые на вечное мучение. Сделав шаг по скрипучему полу, прислушиваясь, Вайолет глазами обвела каждую черту картин в коридоре. Разве её мать вместе с Мойрой не должны носиться с едой на кухне? Младшей Хармон такая тишина показалась подозрительной. Казалось, будто время остановилось. Она сделала пару шагов в сторону кухни. Адреналин медленно разливался по телу девушки. "Уж слишком тихо", — подумала та и вошла на кухню. Обратив внимание на вид за окном, она убедилась, что на улице ни живой души, а ветер не шелохнет ни одного кустика во дворе. Кинув безразличный взгляд на интерьер, Вайолет ловко развернулась и отправилась на второй этаж, всё равно с опаской глядя себе под ноги. На последней ступени девушка уловила еле слышный протяжный стон. И, причем он исходил из бывшего кабинета Бена. Очень тихо прокравшись к двери, младшая Хармон четко распознала голоса своих родителей. Закатив глаза, Вай необдуманно двинулась к лестнице, ведущей на чердак. Ветер протяжно выл, задувая через все щели. Брюнетка обеими ногами ступила на пол чердака и поспешила прикрыть форточку — источник самого мощного потока воздуха. Закрыв её, девушка плюхнулась на пыльные красные, небольшие две подушечки, и чихнула, не успев прикрыть лицо ладонями. На мгновение воцарилась тишина. Подняв глаза на маленькое треугольное окно, Вайолет признала, что чердак очень пыльный. Частички пыли сказочно летали в воздухе, медленно колыхаясь вниз и исчезая во мраке темного пола. Девушка молча за этим наблюдала, пребывая в полной тишине, в полном спокойствии, в полной гармонии. Она позабыла обо всём на свете, наслаждаясь моментом вечности. Такое было ей по душе. Но есть одно "но". Воспоминания об удачном самоубийстве и о Тейте возвращали её в реальность. Жестокую реальность. Только вспомнив об этом, брюнетка с опаской огляделась. С одной стороны, она хотела бы его сейчас обнаружить сидящим на большом сундуке у стены, и встретиться взглядом с его тёмными бездонными глазами. А с другой, не хотелось казаться слабой. Её безразличные карие глаза оглядывали пейзаж за окном. Тонкие оголенные деревья шатались из стороны в сторону от дуновения ветра, осенняя погода принесла очень много дождей, так что весь двор дома буквально "тонул" от луж, которые нашли себе убежище и не просочились в землю, превратив её в грязь. На улице не было ни души, все будто попрятались от стихийного бедствия. А ведь в Лос-Анджелесе дожди привычны. Чем-то он даже напомнил Вайолет Лондон, куда она вместе с несколькими учениками со средней школы и учителями ездила в такое небольшое путешествие. Там вечно идет дождь. Сильный, мелкий, грибной, но идет. Все её попутчики выругивали ложь синоптиков, а Вай было от окна не отодрать. Она любила наблюдать, как люди бегут от дождя, будто это кислота, беспомощно пытаются спрятаться от капель, а те, кто перестраховались, быстро шагали к своему месту назначения. У каждого свое. Но у Вайолет его нет. Глядя в окно, девушка изредка бросала взгляд на свое отражение, а точнее, на ярко выраженные карие глаза. Они, как бы сказочно блестели, что придавало ей загадочности. Но самая младшая из семьи Хармон надолго не заглядывалась на свое отражение. Вид за окном её интересовал намного больше.***
Утопая в своих мыслях, краем уха она услышала внизу музыку. Слова невозможно было различить, но мелодия была явно знакомая. ...Runny nose and runny yolk Even if you have a cold still... До Вайолет только сейчас дошло, что Тейт больше предпочитал группу Nirvana, сказав это при первом нормальном разговоре в её комнате. Сжимается мёртвое сердце от нахлынувших воспоминаний, на глаза наворачиваются слёзы, но Хармон их сдерживает и поднимается с подушек. Снова облако пыли, Вай это никак не мешает пройти к выходу с чердака и спуститься по железной лестнице на второй этаж. Стоны родителей и музыка прекратились, наступила гробовая тишина. Конечно, тишина в этом доме не редкость, но именно сейчас девушке стало по-настоящему жутко. Собственные глухие шаги эхом отдавались у неё в ушах. Вайолет вспоминала первый день их встречи, то время, когда она искренне улыбалась. — Люблю, когда опадают листья. — Я тоже! И первый испуг, когда Лия пришла с ней в подвал за вымышленными наркотиками. Тогда Вай впервые увидела тайну дома. Их разговоры летали в её голове. Его голос был таким бархатным, янтарным, волшебным. Уже не впервой Вайолет желала снова почувствовать ладонь Тейта на своей щеке и дотронуться до его золотистых кудряшек. Его надписи на чёрной доске белым мелом — слаще некуда. Последние несколько месяцев её жизни были самыми счастливыми за все 16 лет. You can cough on me again, I still haven't had my fulfill. Брюнетка снова услышала музыку, и не было сомнений, что она доносится из комнаты подростка. Заметно напрягшись, Вайолет подошла к своей двери и внимательно прислушалась: с таким кряхтением мог играть только её музыкальный центр. Broken heart and broken bones, Finger pressing down horse pills, One more quirky cliched phrase, You're the one I wanna refill... Вай смело открыла дверь и... её смелость в мгновение пропала. Юноша лет 17, спокойно сидел на кровати и, прикрыв глаза, наслаждался музыкой. Как только девушка тяжело сглотнула, Тейт повернулся, и в его глазах появился страх. Это еще больше удивило Хармон. А музыка продолжала играть... In the someday What's that sound? End it someday What's that song? — Прости, я сейчас ухожу, - внезапно нарушил тишину блондин и мигом встал с кровати, поправляя покрывало и не отрывая взгляд от Вайолет. Девушка приблизилась к нему и рукой дотронулась до его холодной щеки. Такие родные глаза с боязнью смотрели на брюнетку. Смелость снова вернулась. Лэнгдон не верил своим глазам. Но надеялся, что это с ним происходит на самом деле, что это не обычные его фантазии. Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными... тому, кто совершенен, место в музее. И только сейчас Вайолет это осознала. Она приблизилась к его лицу и поцеловала. Поцеловала с таким желанием, что у самой закружилась голова. Подхватив её на руки, с трепетом и любовью, юноша невольно улыбнулся и заплакал. Привидения не умеют плакать, а он умел. Снова. Ради неё. Обняв её. Повисла неловкая тишина. — Я так скучал, — голос дрожал от переизбытка эмоций. — Я себя ненавижу. На это Вайолет приподнялась на локти, а Лэнгдон занервничал. Неужели она исчезнет? Или еще хуже — скажет ему уйти. Но брюнетка лишь прильнула к сладким губам, так невинно, будто сама являлась ангелом. Обняв такую хрупкую Вай, парень ответил на поцелуй и вмиг снял свою рубашку. Хармон впервые улыбнулась за столько месяцев и последовала его примеру. Как ему было спокойно, когда он мог снова смотреть в её глаза и не прятаться за шкафом или дверью, не навещать её ночью, пока спит. Она его, а он полностью принадлежит ей. Какая идиллия. Мягкие подушечки пальцев блондина дотронулись до её кружевного белья. Белый цвет. Мисс Невинность. Услышав этот комплимент, девушка издала смешок и пригрозила после этого всего дать ему хороший подзатыльник.