Алмазная королева 3. Конец и новое начало.

      Дверь с грохотом распахнулась и мы устремили свои взгляды в пространство Старой Нарнии.       Мрак… Кромешная тьма… И миллионы и миллиарды разгорающихся пожаром звёзд…       Огромное облако поднялось вдалеке, в котором я не сразу узнала его, того, о ком ходили легенды и кого, по их словам, видели Юстэс и Джил в глубоких пещерах. Это был Отец Время.       — Да, — будто отвечая на немой вопрос, сказал Аслан, — пока он спал, его звали Время. Теперь, когда он проснулся, он получит новое имя.       Это теперь разворачивалось перед нами стремительно, окутывая сердца странным цепенящим чувством. Казалось, что «теперь» не несёт в себе ничего из прошлого, оно отметает его, унося в кромешную тьму, оно уничтожает то, что было.       Великан поднял руку, поднёс к губам рог, а вслед за этим мы услышали и сам звук, он был страшен и тревожен.       В этот миг небо наполнилось падающими звёздами. Казалось, что идёт настоящий световой ливень. В глазах зарябило, но потом на небе появилось тёмное пятно, оно разрасталось, пока в голову не пришло осознание того, что все звёзды покинули небосвод, на нем теперь не было ни одной звёздочки.       — Так значит это правда? Предания о конце Нарнии? — голос Тириана дрогнул.       — Конец одного — это всегда начало чего-то другого, — ответил Лев.       Раздался оглушительный звон — это Отец Время дунул в свой рог. Налетел ветер и растрепал наши волосы, по щекам покатилось что-то мокрое и солёное. Мне казалось, что мы песчинки, не способные противостоять силе времени.       Дальше всё смешалось перед моими глазами, хотя я помню всё довольно отчётливо, мне всё кажется, что это бред, а не явь.       Постепенно послышался шум, и к двери длинной вереницей потянулись жители Нарнии. Мы встали у самого входа за спиной Аслана и наблюдали за тем, как Великий Лев смотрит каждому из них в глаза и либо позволяет пройти дальше, либо исчезнуть в тени льва, утратив дар быть «говорящими». Никогда бы не подумала, что могу стать частью настоящего Конца Света.       Теперь становилось всё понятно. И приход Лжеаслана, и все последние невзгоды Нарнии… Это были испытания, которые пришлось пройти каждому нарнийцу, чтобы доказать своё право на жизнь в новом мире. Как и тогда, тысячи лет назад, Аслан мечтает создать мир, в котором не будет места злу и теперь он уже не позволит, чтобы кто-то нарушил его планы.       Тем временем в двери потянулись те, кого считали погибшими в последней битве. Тириан обнял за шею своего верного друга единорога Алмаза. Джил бросилась обнимать гнома Поггина, который от охватившей его радости даже не стал сопротивляться этому невыносимому для любого гнома проявлению нежности. Тириан знакомил нас со своими верными соратниками: здесь были кентавр Руномудр, и орёл Дальнозор, и мыши, освободившие его из плена Обезьяна…       Тут я увидела ещё одного нарнийца, подошедшего к Аслану. Это был мой старый добрый друг кот Вербах Белохвост. Он взглянул в глаза Льва, спокойно и радостно, а затем повернулся и стремительно подлетел ко мне.       — Моя госпожа… — прохрипел он, садясь мне на руки, — как долги были эти годы разлуки.       — Но теперь мы не расстанемся, — я говорила уверенно, мне казалось, что я точно знаю, что больше не покину этот мир, новый мир.       — Никогда?       — Никогда…       Скоро все нарнийцы прошли через дверь или сгинули в тени Льва. Мы снова взглянули за дверь, где теперь хозяйничали одни драконы и ящеры, вырывая с корнем деревья, опустошая плодородную почву Старой Нарнии. Теперь это был мир голых скал и земли. Чудовища справившись со своей задачей быстро состарились и превратились в скелеты как на убыстренной съемке.       Теперь мы наблюдали самую настоящий конец земли… Поднялась вода, заполняя опустевшую землю, а солнце стало кроваво красным, оно умирало…       — Никогда не мог предположить, что этот день настанет, — печально проговорил Вербах, — а ведь я бессмертен…       — А я предполагал, — отозвался старый Руномудр, — но никогда бы не подумал, что он настанет именно сейчас, в моё время…       — Конец всегда кажется нам далёким, пока не наступит на самом деле, — лорд Диггори вздохнул.       Аслан тряхнул головой и произнёс:       — Пусть наступит конец.       Отец Время бросил свой рог в образовавшееся море, а затем протянул свою руку, схватил солнце и сжал его… После этого наступил мрак.       Нас обдало чем-то ледяным и страшным, поэтому мы все резко отшатнулись назад, оставив Аслана одного возле двери.       — Питер, верховный король Нарнии, закрой Дверь, — сказал Великий Лев.       Рука Питера выскользнула из моей, он подошёл к двери и медленно закрыл её на ключ.       После того, как створки закрылись, мы все вздохнули. Было странное чувство, что мы просто только что посмотрели удивительно правдоподобно снятый фильм. Вокруг шумели птицы, светило солнце, дул ветер. от холода и опустошения не осталось и следа, как вокруг нас, так и внутри нас.       — Дальше вверх! Дальше вглубь! — зарычал Аслан, оборачиваясь, и помчался вперёд, прочь от Дверей, от старого, от прошлого.       Мы развернулись и последовали за ним. Если до этого мы говорили мало, то сейчас эмоции выплеснулись наружу, и мы принялись обсуждать произошедшее.       — Мы с Полли видели, как зарождался этот мир, — сказал профессор, — никогда бы не подумал, что нам суждено увидеть его конец.       — Да, это что-то по-настоящему грандиозное! — заверил его Белохвост. Он уже совсем освоился и приобрёл свой обыкновенный полушутливый полусерьёзный вид неисправимого гордеца и зазнайки.       — И что же теперь будет? — у Люси на глазах до сих пор блестели слёзы, — что же стало с теми, кто остался там, за Дверью?..       — Все, кому разрешил Аслан идут теперь с нами, он ведёт нас в новый мир, — приобнимая сестру за плечи напомнил ей Питер.       — Она права, — вздохнул Тириан, — что же теперь станет с многовековой нарнийской историей? Там, в том мире я оставил свою мать и своего отца, они умерли до этого дня. А наши славные предки, их подвиги и благие дияния. Неужели всё это забудется?       — Нет, — в моей груди что-то сжалось от его слов, — этому не бывать! Я всегда буду помнить своих друзей, я могу написать книгу о том, какие подвиги они совершали, как жил нарнийский народ в те времена. А Певенси могут то же самое сделать, написав историю своего прихода к власти…       — А как же другие годы? — спросила Люси, — мы бывали в Нарнии не так часто, чтобы заполнить все пробелы её истории.       — Если Вы позволите, прекрасная королева Люси, то я мог бы помочь восполнить эти пробелы, — Вербах горделиво распушил свой хвост, — я прожил в Нарнии много веков с момента правления Вендетты, так что мой багаж знаний гораздо более обширный, нежели ваш.       — Это было бы замечательно! — воскликнула Люси.       Тут наш разговор прервал громкий лай. К нам подбежали псы, исследовавшие пространство чуть впереди нас. Они сообщили нам, что нашли впереди тархистанца.       — Кажется я знаю, кто это может быть, — ускоряя шаг, сказала тётя Полли, — это тот самый тархистанец, который искал Таш.       Совсем скоро мы увидели его. Это был юноша с красивыми южными чертами лица в тархистанских одеждах воина. Он сидел у ручья под каштанами. Завидев нас, он поднялся и вышел навстречу.       — Сударь, — обратился он к Питеру, безошибочно определяя в его статной фигуре верховного короля, — не знаю, враг Вы мне или друг, но для меня честь видеть Вас и говорить с Вами.       — Сударь, — в тон ему откликнулся Питер, широко улыбаясь, — разве есть какие-то причины, которые могут сделать нас врагами?       — Не думаю, что увидев кого-то впервые в своей жизни, можно сразу же возненавидеть, — отозвался Эдмунд, вставая по правую руку от брата, — каждый, кто встречается на нашем пути друг нам, если он, конечно, сам пожелает им оставаться.       — В таком случае, — тархистанец вежливо поклонился, — я счастлив.       — Расскажите, что с Вами случилось, — прерывая волну любезных приветствий, вставила любопытная Люси.       — Я Эмет, седьмой сын Харфы-тархана из Ташбаана, — ответил тархистанец, — я шёл в поход на Нарнию в радостном предвкушении доблестной битвы, но вместо этого нам приказали врать, хитрить, выряжаться торговцами и прислуживать какой-то Обезьяне. Это бесчестит воина!       Его слова отозвались в моём сердце. Я вспомнила своих храбрых друзей-мышей Липичипа и его славного потомка Рипичипа. Для них не существовало иного счастья, чем защита чести в бою.       — Более того, Обезьян объявил нам, что таш и Аслан — это одно и то же, — продолжал тархистанец, его глаза горели, — я не могу принять этого! Таш я служил много лет, пред ней приклонялся, пытался познать её глубже. Жил мечтой о встрече с ней. А Аслан был всегда мне ненавистен.       — Аслан ненавистен? — удивлению Юстэса не было предела, — как он может быть ненавистен? Это самый добрый, самый справедливый Создатель Миров во всех мирах!       — Это ты так считаешь, — мягко возразила тётя Полли, — у каждого своя вера. Он верит в Таш, и она благословит его за это.       — Вы думаете, сударыня? — Эмет повернул к ней своё вдохновенное лицо, — ведь и мне так казалось! Нас пытались обмануть, предлагая войти в хлев, в котором стоял воин, которому было приказано убивать любого, кто войдет внутрь. Я раскусил их план и убил его. А сам оказался здесь, в этом чудесном краю. Мне казалось, что это мир Таш, и совсем скоро я увижу её. Но потом я встретил Великого Льва. Он вдохнул в меня новую жизнь, и сказал, что, хоть я и нёс службу Таш, он примет её на свой счёт, ведь все добрые дела — это его удел, несмотря на то, что совершались они с другим именем на губах. Поэтому теперь я здесь и готов служить ему дальше, теперь уже думая о нём.       — Знаете, — медленно произнёс Эдмунд, — а я всё в толк не возьму, здесь это где? Что это за мир?       — А это не страна Аслана? — спросил Тириан.       — Эта та, что на вершине горы за восточным краем света? — откликнулась Джил, — не похоже, я была там однажды.       — Не знаю как вам, а у меня такое чувство, что этот мир очень сильно напоминает Нарнию. Воздух здесь такой же, и дышится легко и свободно, — задумчиво произнесла я, — разве нет у вас ощущения, что вон там впереди холмы, как на юге Нарнии?       — Действительно, очень похожи, — поддержал меня Эд, — и там гора с двойной вершиной, её не спутать ни с какой другой.       — Да, и перевал в Орландию где-то с той стороны, — согласилась Люси.       — Но это не может быть Нарнией, — нахмурился Питер, — ведь она только что исчезла навсегда.       — Никак не могу понять, то мне кажется, что похожи, то нет, — Люси замотала головой, — всё-таки мы давно не были в Нарнии.       — Есть только один способ проверить, — решила я, — Вербах?       — Да, моя госпожа, — всё это время мой соратник лежал возле меня, но теперь взмыл и поклонился в воздухе. Краем глаза я заметила удивлённое лицо Эмета, но не стала акцентировать внимания.       — Поднимись вверх и осмотрись кругом, — приказала я.       — Да, ваше величество, — ответил Вербах и, не тратя времени даром, взмыл вверх. Вслед за ним полетел орёл Дальнозор, решив помочь коту, ведь известно, что зрение орлов гораздо лучше, чем у котов.       Все молчаливо смотрели вверх, пока наши разведчики парили в вышине, внимательно изучая открывшиеся перед ними пространства.       Нам не пришлось долго ждать. Через пару минут Вербах спикировал вниз, будто боясь, что не успеет первым сообщить нам новости.       — Ваши величества, — воскликнул он, — я видел всё! Это она! Это Нарния! Всё на месте как и было: и бобровая плотина, и фонарь, и переход в Орландию, и мост через Беруну, и сама Беруна… Даже, — кот задыхался от наплыва эмоций, — даже ваш дом, дворец Кэр-Параваль, как прежде, сияет на берегу Восточного моря.       — Но этого не может быть! — закричал поражённый Тириан. Люси всхлипнула, Питер и Эдмунд шумно выдохнули. Я почувствовала, что мне не хватает воздуха, поэтому я схватила за руку Питера, которая оказалась рядом со мной в самый нужный момент.       — Но я не вру, — надулся кот-призрак.       — Я могу подтвердить, — на землю плавно сел орёл, — я сам всё это видел, своими глазами… Зрение никогда меня не подводит.       — Как же так? — Питер оглядел всех непонимающим взглядом, а затем повернулся ко мне, — Аслан… Он же говорил, что путь в Нарнию для нас закрыт.       Я посмотрела на него в ответ. Непонимание застыло и в моих глазах. А как же наш мир? Мир, в котором мы должны были прожить оставшуюся земную жизнь?       — Что же произошло? — спросила я, — почему мы вообще перенеслись сюда?       — Подождите, о чём вы вообще, — воскликнул Юстэс, — Нарния ведь погибла, мы сами видели как Отец Время уничтожил солнце и погрузил тот мир во мрак.       — Это не может быть правдой, здесь всё другое, более яркое и насыщенное, — заметила Джил.       — Кажется я понял, — улыбнулся лорд Диггори, и все мы выжидающе посмотрели на него, — когда Аслан говорил, что вы больше не вернётесь в Нарнию, он имел в виду тот мир, — сказал, обращаясь ко мне и Питеру профессор, — но Старая Нарния — это не настоящая страна, а лишь её тень, в которой каждый проходил испытание на возможность жить в этом мире, в настоящей Нарнии. Все, кто не прошёл испытание, остались в тени, а всё прекрасное, что было в той стране перенеслось в эту.       Все мы развернулись и ещё раз оглядели открывшиеся для нас пространства. Это была прекрасная земля, настоящая, светлая и счастливая. Она никогда не закончится, она вечная, она впитала в себя всё самое лучшее.