Я останусь

День в клинике начался на удивление спокойно, несмотря на то, что близились праздники. Доктор Голованов зашел в ординаторскую, чтобы выпить кофе, перед тем, как провести обход пациентов, когда ему позвонила Надя. - Папа, - девочка говорила тревожным голосом, - ты не занят? - Нет, Надюш, что-то случилось? - Папа, прошу тебя, будь осторожен. Я чувствую, что что-то произойдет. - Малыш, не говори ерунды. Я на работе. Ничего не должно случиться. - Алекс говорил уверено, но что-то ему подсказывало, что девочка права. Сколько несчастий, благодаря девочке удалось предотвратить. С не совсем веселыми мыслями доктор Голованов отправился назад в кабинет. Очень хотелось верить в то, что в этот раз Надя ошибается. Стрелка часов приближалась к отметке 18:00, в коридоре послышался шум. Александр Викторович вскочил со своего места и выбежал из кабинета. Четверо вооруженных людей шло по коридору. Двое мужчин завело растерявшихся пациентов в ординаторскую, где находилось еще три врача, в том числе и Алла. За нее Алекс переживал больше всего. - Александр Викторович, что вы стоите? - незнакомый мужчина, чуть ли не вытолкнул кардиолога из клиники, через запасной выход. - Пустите, там моя жена!!! - Парень вырывался из рук незнакомца и хотел уже бежать обратно в здание клиники, но его остановили. - Переговоры ведутся и прошу вас не вмешиваться! Алексу ничего не оставалось сделать, кроме как согласиться со словами мужчины, но он был готов в любой момент, если это понадобится, бежать на помощь к своим товарищам. 19:00 Ординаторская. Дуло пистолета было направлено на Костю и Машу. Мужчины готовы были выстрелить при любом лишнем движении. Когда перепуганные до смерти врачи и пациенты затихли, один из мужчин повернулся к Маслову: - Значит так, доктор, сейчас привезут моего коллегу, и ты его прооперируешь, если не сделаешь, то по стенке ординаторской будут разбросаны мозги твоих подчиненных. Ты ведь этого не хочешь? Николай Борисович кивнул в знак согласия, бросая взгляд на испуганных заложников. Спустя полчаса в коридоре раздались звуки шагов. Мужчина схватил Маслова за шиворот и повел к выходу из ординаторской. Костя хотел было что-то сказать, чтобы остановить отца, но Николай не дал ему заговорить, жестом заставив его молчать, дабы не спровоцировать второго нападавшего на страшное. Николая Борисовича вывели в холл, где на каталке лежал мужчина. Одного взгляда хватило доктору Маслову, чтобы понять: Мужчина - не жилец. На теле незнакомца было видно два входных отверстия. Одна из пуль явно повредила сердечную мышцу, так же Николай заметил на животе увеличивающиеся белое пятно, что говорило о повреждении органов брюшной полости, а неправильная транспортировка пострадавшего не оставила даже призрачного шанса на спасение. Выхода из этой ситуации Маслов не видел. Он увез пострадавшего в операционную, где он и скончался. 20:00. Ординаторская. Мужчина, который держал заложников под дулом пистолета, уже терял терпение и то и дело бросал агрессивные взгляды то на перепуганную Аллу, то на Костю, прижимавшего к себе дрожавшую с ног до головы Машу. - Ты не бойся. - Незнакомец подошел к Островской и взял ее за волосы, - умирать совсем не больно. - Только тронь ее, мразь! - Зло сказал Самойленко, крепче сжимая руку Маши. Мужчина внимательно посмотрел на Костю. На мгновение Косте показалось, что он не в себе, а мужчина тем временем продолжал смотреть на доктора. Перед глазами стояла картина вчерашнего вечера, когда он следил за Николаем и Костей. Маслов говорил что-то про отцовский долг. Что именно он говорил, мужчина не помнил, да и неважно это было. Важно было только то, что сейчас перед ним сидит сын хирурга, который оперировал два года назад его сына. Сына спасти не удалось, он умер на операционном столе. Николая Борисовича признали не виноватым в смерти пациента. Слишком тяжелой и запущенной была болезнь, но убитый горем отец никого слушать не хотел и последние два года он жил только ради мести и сейчас сын «убийцы» его сына был здесь, совсем рядом. Он уже совершенно не контролировал себя и на автомате выхватив пистолет произвел два выстрела в Костю. Никто не успел ничего сделать. Сидевшие в ординаторской заложники истерически закричали. Все, кроме Маши. Она в ступоре смотрела на Костю и понимала, что ничем не может ему помочь, а мужчина, державший ребят в ординаторской, словно забыв цель пребывания в клинике, направил пистолет к виску, и хотел было уже выстрелить себе в голову, но в этот момент начался штурм. Два человека вошли в помещение, через окно. Мужчину, пытавшегося покончить с собой, скрутил один из этих людей. Второй направился в холл, где было еще три захватчика. Спустя несколько минут все закончилось. Бандиты были обезврежены и сразу, после этого в помещение ворвался Маслов. Увиденное заставило его собрать всю свою выдержку в кулак, чтобы не закричать. Его сын лежал на полу ординаторской и истекал кровью, а рядом столпились коллеги, пытаясь ему хоть чем-то помочь. - Отойдите! Живо! - Приказал Маслов, включив всю свою хладнокровность и сдержанность. - Алла, найди Варю, пусть готовит операционную. - Вы собрались сами его оперировать? - дрожавшим от волнения голосом спросила Маша. - У меня нет выбора... открытый пневмоторакс. Ждать хирурга из другой клиники некогда. - Маслов впервые в жизни испытывал страх. Он боялся, что не справится, что что-то пойдет не так, а ведь на кону стояла жизнь его сына. Он понимал, что если по его вине Костя умрет, то Катя ему этого не простит. От не слишком веселых мыслей его отвлек голос сына, который ненадолго пришел в себя. - Папа... не беспокойся... я не умру... - Конечно, не умрешь. Я не позволю, только не закрывай глаза. - Николай Борисович посмотрел в глаза сына. Из них потекли слезы. Прибывшие в ординаторскую санитары погрузили Костю на каталку и увезли, а Маслов пошел готовиться к проведению операции. Ему показалось, что на предоперационный душ и переодевание в стерильную одежду ушла целая вечность, хотя прошло не больше пяти минут. И вот он уже в операционной. За много лет практики все выработано до автоматизма, словно робот он дает приказы медсестре передать тот, или иной инструмент и это продолжалось восемь часов. Восемь часов, как в кошмарном сне и вот он снова в душе. В этот раз торопиться некуда и он стоит в душе гораздо дольше, словно пытаясь смыть с себя ужас пережитого. Затем он идет в палату реанимации, чтобы удостоверится, что все идет по плану. Какое-то время он просто стоит в дверях и смотрит на бледного, как простынь сына, а затем подходит к кровати и осторожно погладил его руку. Он хотел что-нибудь сказать сыну, но сил ни на что больше не было. Он просто заснул, сидя на стуле. Проснулся он только спустя два часа. Его разбудила Варя. - Николай Борисович, с вами все хорошо? В ответ Маслов лишь кивнул, но было ясно, что девушка ему не верит. Она подняла Маслова со стула и повела к выходу из палаты. - Куда ты меня тащишь? - Николай пытался сопротивляться, но слабость оказалось настолько сильной что доктор почти не сомневался в том, что если подчиненная сейчас его отпустит, то он непременно упадет. Варвара привела обессилившего хирурга в ординаторскую и уложила его на диван. Помещение оказывается не пустовало. На соседнем диванчике, прижавшись друг к другу вплотную спали Саяна и Мария, лицо последней было опухшим от слез. На подоконнике сидели Алекс и Алла. Они глушили уже по третьей чашке кофе, тихо, чтобы никого не разбудить, о чем-то разговаривая. Бондарев спал за одним из столов, используя в качестве подушки «Справочник по терапии». Очевидно, что никто из клиники уходить не собирался. *** Маслову снился очень странный сон. Его жена сидела на диване ординаторской и разговаривала с Костей. Она гладила сына по лицу и что-то ему говорила. - Анна, ты что здесь делаешь? - Николай Борисович сел на диван, рядом с женой и сыном. - Я пришла забрать Костю. - Тихим, мелодичным голосом сказала женщина, беря Костю за руку. - Нет... прошу не надо... - Коля взял руку сына. Она была еще теплой. - Костя, не уходи. Не надо... Константин с сомнением смотрел то на мать, то на отца. Рука с каждой минутой становилась все холоднее. - Кость, если ты не хочешь уходить, ты можешь остаться... - Анна провела по лицу сына. - Мам, я люблю тебя, но здесь у меня есть Маша и я люблю ее. На удивление Кости мать счастливо улыбнулась. - Ты сделал правильный выбор, сынок. И еще... не держи зла на отца, может он в какой-то степени виноват в моей смерти, но я виновата больше. - она стерла слезу с лица Кости и крепко его обняла. - Я тебя люблю... Константин подошел к отцу, а Анна развернулась и покинула помещение. Николай Борисович проснулся, обливаясь холодным потом. Он чувствовал, что должен быть с сыном. Он вскочил, на ходу надевая халат. У входа в реанимацию, он увидел выходящего из отделения реаниматолога. Тот остановил хирурга. - У вашего сына, - начал он, слегка дрожащим голосом, - была остановка сердца. Ритм удалось восстановить. Не говоря ни слова, перепуганный Маслов зашел к сыну. «Обвешанный» проводами Константин лежал на кровати. Он был смертельно бледен, а под глазами залегли черные круги. Дверь палаты тихо открылась, и в помещение заглянула Островская. - Николай Борисович, можно? - Спросила она, не осмеливаясь переступить порог палаты. - Заходи, раз пришла. Получив добро от начальника, Мария подошла к кровати Кости и осторожно провела рукой по его щеке. - Маш, не трогай его пока что. Ладно? - Николай обнял за плечи, - и не плачь. Косте это не поможет. - Я постараюсь. - Островская слабо улыбнулась. - Николай Борисович, извините за вопрос: Что вы испытали, когда на вашем столе оказался ваш сын? В ответ Маслов сначала улыбнулся, а потом перевел взгляд на сына. - Я попытался представить, что — это обычный пациент, но у меня плохо это получилось. - Николай Борисович потер уставшие глаза и снова перевел взгляд на сына. - Я наверно пойду. Вам нужно побыть вдвоем. - Девушка развернулась и покинула в палату, оставив начальника наедине с сыном. Еще многое предстояло Маслову обдумать и пересмотреть. *** День в клинике начался с обхода пациентов, и как бы ни хотелось остаться с Костей в палате, Николай Борисович был вынужден покинуть палату и заняться своими обязанностями. Сначала он зашел в ординаторскую и забрал «истории» пациентов и начал обход. В десять утра он зашел в кафе, чтобы выпить чашечку кофе. - Николай Борисович, - окликнул его Алекс. - Простите меня... я мог предотвратить трагедию, но не смог. В ответ Маслов только рассмеялся. - Опять Надя предсказала беду? - Спросил Маслов, едва не выронив чашку. В ответ Голованов лишь кивнул. - Алекс, ты не мог знать, что именно произойдет. Надя только чувствует, что что-то произойдет, а что именно, никто не может знать, но ведь, если бы не ты, время было бы упущено и я бы не спас Костю. Ты ведь уговорил спецназ на штурм? Мне Саяна все рассказала. - Не без помощи Нади. Она подсказала мне, как нужно действовать. Я положился на ее интуицию и смог убедить спецназ действовать именно так. Николай Борисович улыбнулся и похлопал Алекса по плечу. - Значит, не забивай себе голову дурными мыслями и иди работать. В этот момент в кафе зашла Варя. Увидев, что Маслов здесь, она направилась к нему. - Николай Борисович, Костя пришел в себя и хочет вас видеть. Оставив недопитый кофе на столе, он сразу же кинулся в палату к сыну. Открыв дверь палаты, он еще долго набирался смелости, прежде чем подойти к сыну. - Пап, ты что боишься? – спросил, Костя, слабо улыбнувшись. Маслов наконец-то решился подойти к сыну и сел на стоящий рядом с кроватью стул. - Как ты себя чувствуешь? - Николай Борисович посмотрел в глаза сыну. - Для человека, который чуть не скопытился, вполне бодро. - Константин попытался улыбнуться отцу еще раз, но вышла только болезненная гримаса. - Знаешь, а я мать видел. Она хотела меня забрать, но я решил остаться. В голове хирурга неожиданно всплыл ночной сон, а когда он проснулся, то узнал, что Костя пережил клиническую смерть. Сейчас он понял, что сон был не совсем обычным, но Косте ничего говорить не стал. Он просто радовался каждой минуте, проведенной с родным человеком.