Вернуть утраченного

Вечером пятницы Канда успел добраться до дома как раз перед тем, как начался дождь. Первые капли ударили по асфальту тогда, когда полы его плаща скользнули вслед за ним в вестибюль здания. Юу поспешно поднялся на свой этаж и вошел в квартиру. Чувствовал он себя словно оплеванным — в редакцию звонил Кэмпбл и интересовался, что за бездарщина так долго проверяет его текст, что книга до сих пор не вышла. Хотя и говорил он с начальником отдела мистером Саммерсом, Канда все же отчетливо слышал каждое слово. Он негодовал, злился и более всего был обижен на старого пердуна, который не в состоянии написать грамотно и абзаца, а правок требует так скоро. В этот вечер Юу никого не ждал. Ему хотелось остаться в одиночестве, немного поработать, посмотреть какое-нибудь кино без особой смысловой нагрузки, что Голливуд поставлял в достаточных объемах, и лечь спать. Крупные капли били по оконному стеклу, на улице становилось все более темно и мрачно. Канда фыркнул. Погода его совсем не устраивала, да и настроение было хуже некуда. Он решил принять горячий душ, чтобы хоть немного смыть с себя перипетии прошедшего дня, а уж после того ужинать и заниматься делами. Минут пять Канда размышлял над тем, переодеться ли ему сразу после душа в пижаму или все-таки в домашние брюки и безрукавку. За окном ударил гром, вспышка молнии осветила комнату, и Юу вытащил с полки пижаму. Дождь часто нагонял на него сонливость, а потому он посчитал за лучшее приготовиться ко сну сразу. Под горячей водой настроение Канды стало подниматься. Ворчливый старикашка был забыт, и мысли Юу медленно перетекли в русло воспоминаний. Он вспомнил как летом почти два года назад в августе был такой же дождливый вечер пятницы, и к нему пришли мокрые до нитки Аллен и Лави. Он еще тогда отказался их везти, пока не закончится гроза, и в итоге оба остались у него на ночь. Помнил он и то, что Уолкеру пришлось отдать плед, под которым он устроился сам, потому что клацанье зубов замерзшего парня не давало и глаз сомкнуть. После душа Канда надел пижамные брюки на голое тело, рубашку с длинным рукавом, пуговицы которой он неторопливо застегнул. На плечи Юу положил белое пушистое полотенце, по которому рассыпались его мокрые волосы. Он направился ужинать, подцепив в коридоре свежую газету. За едой он угрюмо листал страницы, просматривая статьи, но ничего интересного не писали. Канда неторопливо убрал со стола и отправился в комнату, где снова обратился к роману мистера Кэмпбла. Первичные правки уже были сделаны, теперь нужно было подправить стилистику и переписать некоторые предложения. Эта работа была куда более кропотливой, чем простой отлов ошибок и неточностей, и Юу ушел в нее с головой. Отвлек его деликатный стук в дверь. Он поднялся и пошел в прихожую, достаточно громко, чтобы его слышали пришедшие, бурча: – O kami yo, naze desu ka? Ore wa shigoto o shimasu*, – он распахнул дверь и обомлел: на пороге стоял Лави, с которого ручьями текла вода, а за его плечом стоял такой же мокрый Аллен. – Извини за беспокойство, мы под дождь попали... – виноватым тоном проговорил Лави. – Я вижу, – посторонился Юу, пропуская их в прихожую. – В ванную. Оба, – строго добавил он. Аллен и Лави прошли куда было сказано, сняв обувь и оставляя за собой водяной след. Канда только поморщился. Он прошел в комнату к шкафу, пробурчав: «Снимайте мокрое», – своим неожиданным гостям. На одной из полок за дверью лежало три комплекта черной шелковой пижамы, такой же, какая была и на самом Юу. Он взял два, с соседней полки прихватил пару больших пушистых полотенец и отправился в ванную. Лави и Аллен уже стояли там по пояс голые, и оба явно мерзли. Канда положил принесенное на тумбочку возле раковины и, фыркнув, вышел. А направился Юу на кухню, где поставил вариться кофе, в который собирался плеснуть обоим коньяка исключительно в профилактических целях. Аллену пижама была немного великовата, и рукава почти полностью скрывали его ладони. А вот Лави рубашка была немного узковата в плечах, а потому он застегнул ее только до груди. Оба с накинутыми на голову полотенцами прошли в комнату, где стояли в ожидании Юу. Он вскоре пришел, вручив гостям большие чашки с кофе, и кивнул на стулья. – Там коньяк, – сухо констатировал он. – Не поймите неправильно. Мне просто не нужны простудные бациллы в доме. – Конечно, конечно, Юу, – тут же отозвался Лави. – Я Канда! – рыкнул хозяин квартиры. – Спасибо, – тихо пролепетал Аллен. – Не за что, – пробурчал уже явно оттаявший Канда. – Тебе это не навевает воспоминания, Лави? – Немного, – отозвался он. – Но я надеюсь сегодня попасть домой. – Я в дождь никуда не поеду, – отрезал Юу. – И на такси бы не советовал, – он сделал короткую паузу. – Вы, кстати, как здесь оказались? – Ну, мы... – начал было Лави, но Аллен прервал его: – Просто гуляли, – и отвел глаза. – Вот как, – брови Канды чуть дрогнули. – Неудачно вас гроза застала. – И не говори, – рассмеялся рыжий. – А это ничего, что мы так, без приглашения? – осторожно спросил Уолкер. – И ты это спрашиваешь после того, как в среду напросился в гости? – с иронией отозвался Юу. – Если бы вы мне сильно мешали, я бы вас не пустил. – Да ладно тебе, – Лави откинулся на спинку стула и закинул руки за голову. – Не оставил бы ты друзей под проливным дождем. – Тч, в следующий раз именно так и сделаю, – с презрением заметил Канда, поворачиваясь к окну. – Похоже, это надолго. – А ты тоже попал под дождь? – спросил Аллен, рассматривая уже подсохшие распущенные волосы японца. – Нет, я успел прийти домой как раз перед началом грозы, – отозвался тот. – Сегодня был не лучший день, и я поспешил смыть его пыль. – Оу, – встрепенулся Лави. – Как ты это красиво сказал. А в хорошие дни ты, значит, не моешься? – Придурок, – прошипел Канда. – Эм, Канда? – позвал Аллен. – Я понимаю, что мы нарушили твой покой, но... не знаю, как Лави, а я очень есть хочу... – он смутился. – Так закажите пиццу, – отозвался Юу. – А мне работать надо, а то этот Кэмпбл всю душу вымотает... Лави тут же достал телефон и набрал номер доставки, а Канда развернулся на своем стуле к рабочему столу, тут же начав скрипеть карандашом. Все полчаса, пока везли ужин для гостей, в квартире было тихо, как на похоронах. Аллен молча пил кофе маленькими глотками, ибо тот был горячим, а Лави, кажется, задремал. Только Юу периодически фыркал и воздевал глаза к потолку. Когда в дверь позвонили, Канда с силой швырнул карандаш в стену и пошел открывать. Недоволен он был многим, но более всего тем, что кэмпбловский текст больше напоминал абра-кадабру, чем роман, и что этот самый роман не давал ему провести время с Алленом. От тяжелого взгляда Юу курьер едва не забыл как дышать. Канда забрал у него коробки, вложил в оцепеневшую ладонь оплату и вывел парня из транса, захлопнув дверь перед его носом. – С тебя двадцатка, Лави, – заявил Юу, когда снова вернулся в комнату. – Сочтемся, – отозвался рыжий. – А к тебе еще ездят курьеры? – Такое ощущение, что они проверяют мной нервы новичков, – хмыкнул Канда. – В каком смысле? – Аллен удивленно изогнул бровь, но взгляд его был обращен на пиццу и только на нее. – Ну, от сурового взгляда нашего Юу можно и поседеть раньше срока, – хмыкнул Лави. – Вывод из личного опыта? – съязвил Канда. – Кстати, раз уж вы здесь, поможете мне с работой. – Хорошо, что я уже седой, – тихо пробормотал Аллен, но его никто не услышал за возгласом Лави: – С чего бы это вдруг? – Ты у меня дома, в моей пижаме и занимаешь мое время. Достаточно причин? – огрызнулся Юу. – А я не против... Ап-чхи, – сказал Уолкер. У Канды дернулась бровь. Он резко поднялся и ушел на кухню. Там Юу искал аспирин, который оказался на самой верхней полке шкафа. Он налил стакан воды, высыпал пару таблеток на ладонь и, бросив взгляд на, казалось, усилившийся дождь, вернулся в комнату. Канда протянул Аллену стакан и белые таблетки, получив в ответ удивленный взгляд. – Не пойми неправильно, – все так же протягивая воду и лекарство Уолкеру, изрек Юу, – просто твое чихание будет мешать мне работать. Аллен взял таблетки, коснувшись пальцами ладони Канды, от чего тот едва заметно вздрогнул. А Лави закатил к потолку единственный глаз. Он тоже обратил внимание, что дождь вовсе не собирался отступать, а скорее всего зарядил на всю ночь, если не на все выходные. И мысль эта была совсем не радужной. Канда бухнул на журнальный столик папку с романом и вернулся к столу искать карандаши. Тот, что он использовал прежде, оказался разбит в щепки броском о стену, так что пришлось доставать новые. Юу знал за собой свойство довольно часто ломать карандаши при проверке текстов, а потому хранил несколько десятков новых впрок. В ящике оставалось всего шесть штук, и Канда отметил для себя, что пора бы пополнить запас. Юу решил, что будет разумно, если Лави займется правкой, как и он, а Аллен будет читать чистовой вариант. Вполне возможно, что свежим взглядом он найдет то, что было пропущено. Рыжий взялся за главы с большой неохотой. Разбирать чужой текст ему совершенно не хотелось. Однако уже к середине первой страницы он втянулся, читая роман не как серьезное произведение о несчастной любви, но юмористическую новеллу со стилистическими каламбурами. Если Канда, находя вопиющее попрание правил языка и логические ляпы, фыркал и хмурился, то Лави начинал смеяться. Юу немного увлекся и не заметил, как время прокралось мимо полуночи. Часы показывали двадцать минут второго, когда ровно половина романа была готова к набору на печать. Канда подумал, что надо бы отвезти этих двоих домой, ведь дед Лави и Мана будут беспокоиться. Но одного взгляда за окно было достаточно, чтобы понять, что никуда он не поедет: там все еще лило как из ведра, сверкали молнии и грохотало. – Предлагаю вам позвонить домой и сказать, что приедете вы только завтра, – сухо произнес Юу. – А точно никак не уехать? – спросил Лави. – А то я как-то не фанат на полу спать... – Тч, посмотри, что на улице, – отозвался Канда. – Темно, гроза в разгаре, дорога скользкая, да и я устал. Не знаю как тебе, а мне вот в аварию совершенно не хочется, – Аллен заметно вздрогнул. – Если Канда говорит, что лучше будет ехать утром, то я согласен, – уверенно произнес он. – Мне тоже не нравится погода. Юу кивнул Уолкеру, а рыжему пришлось сдаться. Деда звонком он явно разбудил, и тот сонным недовольным голосом пробурчал, что тот может ночевать хоть у английской королевы, а когда Лави пояснил причины, дед добавил, что Юу совершенно прав, отказываясь садиться за руль в такую погоду. Аллен же Ману вовсе не разбудил. Тот взял трубку сразу, будто сидел у телефона. – Пап, доброй ночи. Ты чего не спишь? – озадаченно спросил он. – Волнуюсь. Я тебя потерял, – серьезно ответил Уолкер старший. – Прости, пожалуйста, – Аллен ощущал себя виноватым. – Надо было раньше позвонить. Мы с Лави у Канды — нас дождь застал на Манхэттене. Мы до утра здесь останемся. Канда сказал, что в такую погоду за руль садиться самоубийство. – И он, между прочим, прав, – у Маны явно отлегло от сердца. – Хорошо, что позвонил. – До завтра тогда, – улыбнулся седовласый. – До завтра, – отозвался Мана и шумно зевнул. Канда тем временем достал из шкафа надувной матрац и из ящика под кроватью — зимний. Он был толще того, что сейчас занимал место на кровати, и теплее. Чтобы расстелить их оба на полу, пришлось двигать мебель. Журнальный столик и вовсе был поставлен на бок и задвинут к полкам с книгами. В шкафу также нашлись теплое и совсем тонкое одеяло и пара комплектов темного постельного белья. Не успел Канда застелить зимний матрац, который положил ближе к своей кровати, как Лави уже плюхнулся на него и почти сразу уснул. Аллену же пришлось ждать, пока его спальное место надуется. Теплое одеяло рыжий уже намотал на себя на манер кокона, и отобрать его не было никакой возможности. А Юу уже знал, что под тонким Аллен непременно замерзнет. Наконец, когда все улеглись, Канда тоже добрался до своей кровати. Теперь еще отчетливее стал слышен гром грозы за окном и шелест воды по стеклу. Симфонию непогоды разбавляло похрапывание Лави, к которому через несколько минут добавилось посапывание Аллена, постукивающего зубами. Юу пытался уснуть. Он посчитал овец, повспоминал общие положения высшей математики и скучные лекции по ней, но это не помогало — уснуть он не мог. Тогда Канда поднялся и тихо прошел на кухню. Свет включать он не стал, просто налил себе стакан молока и вернулся в комнату. Там он стащил со своей кровати еще теплый плед и укрыл им Аллена. Тот почти сразу расслабился и стал дышать ровнее. Юу сидел рядом с ним на корточках и смотрел в его лицо. Во сне Уолкер был таким безмятежным и едва заметно искренне улыбался. Канда осторожно убрал упавшую на нос Аллена седую прядь и поднялся. Он устроился на своем кресле в шаге от спящих и взял молоко. После первого же глотка он едва заметно усмехнулся, подумав, что сейчас ему больше хотелось бы выпить виски... – Не спится? – донесся до него тихий шепот. – Разбудил? – сразу спросил Юу, увидев распахнутые глаза Уолкера. – Не знаю... – отозвался тот. – Мне показалось, что ко мне кто-то прикоснулся. – Я укрыл тебя пледом, – прошептал Канда. – Стук челюстей не давал мне уснуть. – А как ты теперь будешь спать? – обеспокоено спросил Аллен. – В тишине, – констатировал Юу. – Не замерзнешь? – Сегодня не так уж холодно, – меланхолично отметил Канда. – Спи. – Знаешь, у меня очень странное чувство рядом с тобой, – Аллен лег на спину и уставился в потолок. – Так спокойно и тепло. – Действительно, странное, – хмыкнул Юу. – Почти у всех кровь стынет в жилах. – Будь ты таким холодным и суровым, как хочешь казаться, ты бы не позаботился о нас, – изрек Уолкер. – И не спорь. Не говори, что заботился только о себе. – Тч, – Канда сделал глоток молока. – У тебя слишком идеалистичный взгляд на вещи. Это наивно. – Зачем ты так? – вздохнул Аллен. – Ты плохо меня знаешь, – пробурчал Юу. – Не торопись делать выводы. Спи лучше. – Доброй ночи, – отозвался Уолкер, поворачиваясь к нему спиной. А Канде уже совсем не хотелось спать. Он сидел в своем кресле в полной темноте и смотрел в окно. По стеклу стекали ручейки дождя, а тучи озарялись ломаными голубыми и сиреневыми линиями молний. Юу задумчиво пил молоко. Он и не заметил, как Аллен вдруг мелко задрожал. Спящий привлек его внимание, когда стал вдруг тяжело дышать и болезненно постанывать. Канда знал, что у Уолкера так происходит, когда ему снится тот день. Он резко поднялся и подошел к нему. Присев рядом, Юу осторожно потряс его за плечо. Аллен резко вскинулся, сел и обнял Канду, утыкаясь носом в его грудь. – Шш, – Юу осторожно погладил его по спине. – Это всего лишь сон. Седовласый только плотнее прижался, не желая выпускать Канду из цепких рук. Он, казалось, искал успокоения в его объятиях. Юу не сразу решился обнять его в ответ, но все же сделал это. Он ласково гладил Аллена по волосам, надеясь, что тот успокоится вскоре. Так и произошло — Уолкер расслабился и уснул на руках Канды. Тот попытался отцепить его от себя и уложить обратно на матрац, но пальцы Аллена только крепче вцепились в него, не отпуская. Несколько минут Юу думал, как поступить, и в результате не нашел лучшего решения, чем устроиться спать рядом. После непродолжительной возни, чтобы лечь хоть сколько-нибудь удобно, Канда, наконец, расположился и закрыл глаза. Уснул он почти сразу, убаюканный ровным дыханием седовласого. Проснулся Юу раньше, чем Лави и Аллен. Он осторожно выбрался из расслабленных рук Уолкера и, захватив стакан с недопитым молоком со стола, ушел на кухню. Дождь все еще шел, но было уже достаточно светло, и Канда подумал, что сможет отвезти нежданных гостей после завтрака. Он стоял посреди кухни, размышляя о том, что произошло и чем бы потешить свой желудок с утра. – Эй, Юу! – громко оповестил Лави о своем пробуждении. – Я Канда! – раздраженно прошипел японец. – Не ори, Аллен еще спит. – Ох, какие мы заботливые, – съехидничал рыжий, но громкость сбавил. – Если бы я проснулся от твоих воплей, я бы тебя побил, – зло отозвался Юу. – Но Аллен не ты. Слава Богу, – Лави прошел на кухню. – Чем завтракаем? – Кофе, овсяные хлопья, рис, омлет. Как обычно, – констатировал Канда. – У нас разные понятия о том, как обычно, – улыбнулся рыжий. – Кстати, где ты спал? – Это тебя не касается, – Юу резко отвел взгляд, пряча его за челкой. – И я этому рад, – подмигнул Лави. – Умер бы от страха, если бы спал с тобой в непосредственной близости. – Придурок, – огрызнулся Канда, открывая шкаф, где стоял молотый кофе. – Иди лучше Аллена разбуди, пока я занят. – У тебя вышло бы лучше, – парировал рыжий, но будить все-таки пошел. *О Господи, за что? Я же работаю.