Фиалковые Холмы

Если когда нибудь, летая в самолете, вы увидите девушку, смотрящую в одну точку на протяжении многих часов, ею однозначно могу быть я. Мне так хотелось, чтобы этот самолет разбился и все закончилось. Потому что, я предчувствую, что меня ожидает, когда мы приземлимся. Уже в 3 ночи я была дома. Мама обнимала меня и уговаривала поесть. Но ни родной дом, ни сам Нью-Йорк, ничто не помогало мне очнуться. - Все хорошо мам, я правда очень устала. Дрожащими руками я отыскала в аптечке снотворное и проглотила три таблетки. Затем легла на кровать поперек и, утопаясь в собственных слезах, уснула. Я проспала полтора дня. Мне ничего не снилось, никаких мыслей, ничего. Мама колотила дверь моей комнаты так, что огромная картина с желтыми такси упала. - Я могу вызвать врача, если тебе плохо. - Нет, все правда нормально. Завтра я пойду в школу и жизнь вернется в прежнее русло. - Смотри мне. Я же так за тебя переживаю. Следующим днем, как обычно, оделась в черное и напрямилась в школу. Я уже даже не заметила, что начался апрель. Вместо утренней встречи с Имоджен в Старбаксе, я пошла в любимый переулок, надеясь там встретить Мишель. Она была там. За все это время, мне кажеться, она еще больше похудела. Ее скулы стали острее, волосы чернее, кожа белее. Как же я соскучилась по ней. Она стояла в своих темных очках и черной шляпе, непринужденно курила сигарету. Увидев меня, Мишель лишь кинула загадочный взгляд и уголки ее губ якобы намекали на улыбку. - Привет. Это тебе. - я протянула ей огромный пакет с кучей сувениров. - Извини, что не писала, да и вообще, за все извини. Швырнув сигарету прочь, она обняла меня. Кроме дыма Мальборо, от нее пахло мятными жвачками. Видимо она только их и ест. - Да пока тебя не было, ничего особенного не происходило. Пошли, а то на утреннюю молитву опоздаем. - А давай не пойдем. - вырвалось у меня. Мы так и провели все отведенное время в переулке. Курили и болтали. Я рассказала Мишель о Брэндоне. Обо всем, что между нами было во всех подробностях. Как ни странно, она была рада за меня. А я почувствовала облегчение. И в то же время, мне так снова хотелось его увидеть... На протяжении всего дня мы несколько раз встречались в коридорах, но кроме сухого "Привет" так и ничего не сказали друг другу. - Пожалуйста, пожалуйста, хоть улыбнись мне... - думала я. На уроках не могла сосредоточиться о чем то другом, лишь о его зеленых глазах и нежному голосу. После школы я поджидала Брэндона у выхода. Он, как обычно, болтал о чем-то со своими друзьями. - Нам надо поговорить. Срочно. - мой голос звучал очень настойчиво. - Подождите, ребят, я на минутку. - мы отошли. - Что то случилось? - Так вот, мы не говорили уже сколько дней. Я так скучала. Мне не нравиться, что ты не афишируешь наши отношения. Я хочу чтобы все знали, как я люблю я тебя, а ты меня. Ты же любишь меня? - Да. - неуверенно сказал он. - Слушай, мне действительно пора идти, пересечемся как-нибудь потом? - Ладно. - я встала на носочки, чтобы поцеловать его в губы. Но тут меня ждало опять разочарование. Он отошел, прошептав унылое " Не сейчас". Не сейчас, так не сейчас. Я чувствовала себя просто ужасно. Чтобы как нибудь меня успокоить, Мишель позвала меня прогуляться на Бруклинский мост. Глаза слезятся просто невыносимо, холодный апрельский ветер дует в лицо. Я сдерживаю порыв слез, чтобы Мишель не подумала, что я какая-то там слабачка, реву из-за парней. Одна сигарета за другой, одна за другой. Меня уже начало тошнить от невыносимого дыма, мне хотелось сгореть как этот чертов окурок. Или спрыгнуть с моста и разбиться о ледяную воду. Черные волосы Мишель развивались на ветру. Она такая красивая... Я бы по ней скучала, случись что. Виолетта Блэкбэрри никогда не отличалась тем, что решает как-то свои проблемы. В моем маленьком сердце еще живет надежда. Надежда на то, что завтра будет лучше. Я прийду домой, одену любимую пижаму, крепко усну, а завтра проснусь и все будет хорошо. Это просто небольшой день, который надо пережить. Но завтра не стало лучше. Ни послезавтра тоже. Брэндон Рэйнольдс отдалялся от меня с каждым днем, с каждой секундой. - Посмотри на меня, прошу, посмотри... -таковы были мои мысли на утренней молитве, которую я уже перестала пропускать. Но он не смотрел. Не подходил, не говорил ни слова. Не звонил, не писал. Я знала, что так будет, но надежда еще жила внутри меня. Я помнила наш каждый совместный вздох, каждый поцелуй, каждое прикосновение и не хотела, чтобы это все растворилось, стало пылью в пространстве времени. Дни апреля менялись, на улице теплело. Но в моей душе, наоборот холодело. Наивная я, все еще пыталась что-то вернуть. Я звонила, писала, говорила ему. А в ответ слышала то же самое: "Потом", "Когда-нибудь" и так далее. А это потом никогда не наставало. Думаю, вы не удивитесь, тому, как сильно я держалась. Свиду я выглядела жизнерадостной, но на самом деле, я начала жестко пить, много курить, резать себя и переходить на жесткие наркотики. Уже начала забывать, когда в последний раз нормально говорила с Имоджен и собиралась обедать на ступеньках. Надежда еще жила, худея с каждым днем, как сумасшедшая анорексичка. Настал май и это добавило еще две проблемы. Экзамены. Слово, которое врезается в мозг быстро и расширяет сознание. Выпускной. Слово, которое у прежней Вайолет вызвало бы радость, но уже нет. Стоит ли жить ради этих событий или прикончить себя сразу? Ответ потерялся на блудливой станции метро, где я покупала марихуану для Мишель. - Поживем, увидим...- пропела моя укуренная подруга. - Умереть никогда не поздно, а вот жить.. - она начала истерически смеяться и схватила меня за руку. Огромный ком подошел к горлу, ее смех долетал до меня сверхмощными волнами. Поезд метро приехал, светя яркими лампочными огнями. "Выхода нет" - было написано на двери последнего из вагона. И вправду. Выхода уже нет.