Фиалковые Холмы

      О том, что было дальше, мне до сих пор очень больно вспоминать. Меня запихали в здание с белой мебелью и мягкими стенами. Меня анализировали, пытали, заставляли есть. Все, что было в этой дурацкой клинике, мне было очень противно. Мама почти не приезжала, а ребятам из школы было запрещено меня навещать. Как я узнала позже, чтобы не подорвать репутацию "идеальной мамы", она сказала всем, что я уехала отдыхать в Швейцарию. Ненавижу ее!       Итак, каков же мой диагноз? Тяжелая суицидальная депрессия, осложненная анорексией и маниакальным психозом. Есть чем похвастаться.       У меня не было практически никакой связи с внешним миром: в больнице нет телевизоров, а телефон у меня отобрали. Мне запретили даже читать, по их мнению, депрессивную литературу. Гёте, Ремарк, Достоевский, Кафка, Хемингуэй - все они тоже покинули меня. Целыми днями я сидела и смотрела в окно и считала дни до Великого Освобождения. И наконец-то, оно настало. 26 февраля, ровно в 12 часов дня, я почувствовала свободу садясь в черную машину с тонированными окнами, которая отвезет меня домой на Пятую Авеню.       Я была рада наконец-то оказаться дома, в своей уютной комнате, но больше всего я скучала по крыше. Мы живем в пэнтахаусе, значит, у меня есть доступ на крышу в любое время. Там я провожу много времени. Люблю высоту. Но в этот раз во мне что-то переменилось. Мне очень хотелось спрыгнуть с этой чертовой крыши. Падать не больно, ведь насмерть, но потом, я вспомнила, что забыла покормить кота и решила отложить это на потом. Неблагодарное это дело – умирать. ***       Следующий день начался для меня в 6 утра. Нужно было собираться на учебу. Я учусь в частной католической школе имени Альберта Эйнштейна с явным уклоном на математику и физику. Но в этом заведении учатся не только самые умные ребята, но и самые жестокие.       Школы в Манхэттене - это как отдельное государство, населенное детками богатеньких бизнесменов, и тут царит полная иерархия; есть и свои провинции - классы.       И как не прискорбно, я отношусь к четверке, управляющей десятиклассницами. Мы - самые крутые на потоке и в учебе обязаны быть лучшими. Во время ланча, как и положено, мы сидим в центре вселенной. А на перемене, когда все сидят на ступеньках школы, мы сидим выше всех. Кто же эти "мы"?       Все просто: Имоджен Уэстли - сучка из сучек. Настоящее ее имя - Холли. В 7 классе она решила, что имя Холли - слишком простонародное и решила выбрать себе новое. И вот с тех пор все, даже учителя, зовут ее Имоджен. Будучи в детстве довольно полной она просто зациклена на своей внешности и на том, что она ест. Вот поэтому она сейчас очень красивая - высокая, с длинными, прямыми, белыми, как снег, крашеными волосами. Однако умом она никогда не отличалась,       Марта Анберлин - низенькая и полненькая, при этом вечно тормозит и не может уловить суть разговора. Никто не знает, что она делает среди верховенства, видимо, чтобы быть тем самым "уродом" в семье.       И последняя - Лесли Тангерин. Наполовину еврейка и очень умная. Мечтает стать известным хирургом, и я верю, что у нее получиться. Минусы: подлизывается к учителям и боль двуличная.       О парнях в школе скажу кратко: они все разные, среди них нет крутых и не очень, и мне это нравиться. У них все проще, они не сплетничают, не обсуждают, кто с кем гулял, чему я дико завидую.       Итак, обычно, мой день в школе начинается с того, что мы вчетвером заходим в Старбакс и покупаем кто что: я - обычный чёрный кофе, Имоджен - соевое латте без сахара, Марта - капуччино и пончики, а Лесли - горячий шоколад. Затем, мы идем на ступеньки школы и обсуждаем планы на день. Сегодня же, я ждала 15 минут возле Старбакса, и только затем поняла, что девочки наверняка уже в школе и направилась туда. Я встретила их уже в главном зале, где все ученики собираются перед уроком для приветствия и утренней молитвы. - Привет! - говорю я им, подойдя. - Наша утренняя традиция уже не в силе? - Без тебя не то! - сладко говорит Имоджен и улыбается.       Тем временем, мимо нас проходит очень странная девушка. Она была одета в черное с ног до головы, с черными короткими волосами, независимым, и даже немного злым, взглядом. Прежде я ее никогда не видела. - Кто она? - спросила я у Имоджен - Ах да, пока ты там каталась на лыжах в Швейцарии, к нам перевелось очередное отродье сатаны. Да ты только посмотри, во что она одета! - Как ее зовут? - Не помню... По-моему, Мишель или как-то там.       Я, неожиданно для самой себя, сорвалась с места и рванула к таинственной незнакомке. - Привет! Ты новенькая? Меня зовут Вайолет Блэкбэрри. - я старалась быть любезной       Девушка удивленно посмотрела на меня и обмеряла взглядом с головы до ботинок. Подойдя ближе к ней, я заметила многочисленные порезы на ее руках, проколотую бровь и очень красивые сережки. - Этот вопрос риторический? В любом случае, меня зовут Мишель Розен. Тебе не обязательно говорить со мной, а то твои подружки уже шепчутся. Наверное, обсуждают твою "ужасную" юбку. - Они не мои подруги. А вообще, я просто хотела познакомиться стобой, - я была в настоящем смятении - Хочешь познакомиться? Ну, тогда приходи после уроков в переулок за школой.       Для новенькой она была очень уверенная в себе, но в тоже время я чувствовала, что ей не комфортно здесь. Я собиралась уже уходить, но тут она меня спросила: - Почему я? - Ну-у, - протянула я и еще раз посмотрела на ее порезы, - Мне кажется, у нас есть что-то общее. - И ты не боишься узнать, даже если все очень ужасно? - Нет. Я ничего не боюсь. – твердо ответила я. - А зря, – новая знакомая усмехнулась. - В этом мире нужно многого бояться.       Дальше последовала утреня молитва. Скажу вам честно, в Бога я перестала верить уже давно, поэтому, во время молитвы я всего лишь шевелила губами и осматривала всех вокруг. Все так странно: все говорили одинаково, благодарили Бога за все, что я просто не выдержала. Я стояла в самом конце, поэтому никто не заметил, что я ушла. Я вышла на улицу, не захватив с собой пальто. С легкостью вдохнула свежий воздух, затем заметила несколько мальчишек стоящих возле входа с сигаретой в зубах. Я подошла к ним. - Здравствуйте, мисс Блэкбэрри. Чем вы объясните то, что во время утренней молитвы вы стоите на холоде без верхней одежды и разговариваете с опасными типами? - это был язвительный голос Брэндона Рэйнольдса.       В детстве мы с ним дружили, а сейчас, вроде как, нет. В 3 классе он был смешным и бойким мальчуганом, а теперь передо мной стоит высокий и очень симпатичный, худой парень с тоннелями в ушах. - Очень смешно. Просто мне стало не по себе, и я решила провериться, – отпихнулась я, укорительно взглянув на парня. - А месяца в Швейцарии не хватило, чтоб провериться? - съязвил Дэн Фальковски, лучший друг Брэндона.       Почему-то мне стало казаться, что они что-то подозревают. К счастью, прозвенел звонок, это означало, что молитва окончена и начинаются уроки. - Я пойду, удачи вам в школе, - я все еще старалась быть любезной. - Удачи! - хором ответили они. А тем временем, я начала обратный отсчет к концу дня. Не могла дождаться встречи с Мишель.