Never mind

Чимин не помнит ни даты их знакомства, ни обстоятельств, которые к нему привели, помнит только то, что когда Шуга подошёл к нему сам − Чимин даже и не надеялся − он знал о нём всё, что можно было узнать за два месяца. Чимин думает, что это было очень глупо − собирать информацию по маленьким и бессвязным зачастую кусочкам, складывать во что-то более целостное, заполнять ей понемногу в голове образ Шуги, превращая его в живого человека, со своими привычками и интересами. Глупо, потому что потом Чимин мог спросить его об этом сам, но всё, на что он оказался способен - приходить каждую субботу в клуб, где Шуга иногда выступает по вечерам, да и то с Тэхёном − одному было слишком страшно. Этого оказалось достаточно. Шуга появляется в жизни Чимина неожиданно и непрошено, появляется голосом диджея на радио в какую-то из тех ночей, когда на улице дождь и ничего больше, дождь, под который почему-то не спится. Он не похож на обычных радиоведущих, шутящих к месту и без, его голос плавный и тягучий, а его тихий редкий смех в наушниках кажется Чимину совершенно искренним. Шуга рассказывает про бесконечные океаны за окном, про океаны внутри людей, про то, что наверное, напишет про это когда-нибудь песню, а Чимин боится уснуть под его голос в наушниках. Эфиры Шуги каждый понедельник, среду и субботу с одиннадцати вечера до четырёх утра, и Чимин прогуливает первые две пары два раза в неделю, потому что просто не в силах проснуться. Шуга каждый раз практически неуловимо от предыдущего себя отличается - иногда смеётся и шутит, но больше сам себе, чем слушателям, пускается в расплывчатые рассуждения о серьёзных вещах, зачитывает куплеты из своих треков или же пишет лирику прямо в эфире, а иногда молчит подолгу и ставит песни под своё настроение. Чимин может поклясться, что изредка слышит, как где-то там, на станции, Шуга курит, выпуская дым тонкой струйкой прямо в микрофон, и не может понять, в каком из всех эфиров Шуга более настоящий. Шуга представляется Чимину человеком, который никогда не будет откровенен до конца, насколько бы близок с кем-то ни был, но проблема вовсе не в доверии, а в том, что Шуга слишком сложный даже для того, чтобы суметь понять самого себя. Шуга любит лентяйничать и ничего не делать по выходным, любит собак породы вельш-корги и хочет однажды полностью посвятить себя рэпу, а Чимин чувствует себя идиотом, когда звонит на радио без десяти минут в четыре утра, облизывает пересохшие от волнения губы и просит поставить его любимую песню. Шуга долго копошится в списках треков и улыбается − Чимин по дыханию слышит − а потом говорит, что у него перебои с интернетом, а в плейлисте этого трека он найти не может, но он есть в его телефоне. Чимин забывает, как дышать, потому что Шуга шутливо извиняется перед слушателями за непрофессиональность и включает песню на собственном телефоне, поднеся его ближе к микрофону. Звук нечёткий, и некоторые слова смазываются, но Чимину совершенно всё равно, потому что Шуга потом спрашивает его имя и говорит "спокойной ночи, Чимин". Тэхён говорит всё время, что это глупо − влюбиться в выдуманный самим собой идеализированный образ, а у Чимина нет ни сил, ни желания с этим спорить. В действительности Шуга оказывается всего на пару-тройку лет его старше и намного красивее, чем Чимин его себе представлял. Когда в клубе он спрашивает его имя, а потом говорит, что кажется, где-то его уже слышал, на Чимина накатывает по новой. Чимин не помнит ни даты их знакомства, ни обстоятельств, которые к нему привели, помнит только то, что когда Шуга подошёл к нему сам − Чимин даже и не надеялся − он знал о нём всё, что можно было узнать за два месяца. Всё, кроме его настоящего имени. Чимин больше не слушает радио ночами, он слушает настоящего Шугу, с которым они гуляют по крышам, встречаются на нейтральных территориях и совсем иногда у него дома. У Шуги горячие губы, но пальцы всегда холодные, он немного назойливый и принципиальный и любит погоду, когда днём можно носить футболки, а вечером тёплые худи. Чимин греет пальцы в карманах толстовки Шуги и думает, что Тэхён действительно был прав. Влюбиться в придуманный самим собой образ глупо. Переживать две влюблённости подряд глупо тоже, но Чимину всё равно нравится, и дело вовсе не в том, что Чимин пропускает тот момент, когда Шуга становится для него целым миром. У Шуги много имён, и непонятно, бежит ли он от кого-то, бежит от самого себя или же ему так удобнее в принципе. В каждой из его соцсетей прописан никнейм Gloss, а для эфиров и сцены он - Шуга. Если спросить его самого, он ответил бы, что так действительно проще, и что с переездом в Сеул он начал новую жизнь, забыв и спрятав в себе то, что осталось от старой. Из Дэгу у Шуги был, есть и остаётся только Намджун, который учился с ним вместе в старшей школе, и имя, которое только Намджун и знает, потому что с момента переезда даже по паспорту он - Мин Шуга. Чимин знает, всем собой чувствует, что проблема не в доверии вовсе − он уверен, что Шуга говорит ему гораздо больше, чем тому же Намджуну − но ничего поделать с собой не может. Шуга, который иногда сложный для самого себя, для Чимина, пусть и совсем иногда, будто открытая книга, первые две страницы которой склеены. Чимин спрашивает сотни, тысячи, кажется, даже миллионы раз, у самого себя спрашивает про это имя, но в причины не лезет, и даже у Намджуна узнать не пытается. Чимин выдыхает устало и утыкается лбом Шуге в плечо, пряча взгляд, чувствуя, как холодные пальцы переплетаются с его собственными. Шуга говорит, что все обязательно будет хорошо, а Чимин почти готов ему поверить. А потом Чимин пропадает на бесчисленное количество лет, тысячелетий даже, просто в один момент теряется где-то в реальности, которая никак с миром Шуги не пересекается. И телефон, который является единственной связующей ниточкой между ними, которую неделю молчит. За окном снова дождь, а внутри людей всё те же океаны, которые захочешь − не переплывешь. Шуга говорит об этом, говорит о том, что хочет, но просто пока ещё не знает, как именно это сделать. Чимин не говорит с Шугой в реальности − закрывает глаза и слушает про бесконечные волны глубоких синих морей. Телефон не издаёт ни звука, но Чимин снова и снова слушает Шугу каждый понедельник, среду и субботу с одиннадцати вечера до четырех утра, опять прогуливает по две пары два раза в неделю и не думает о том, что море внутри него такое уж большое, чтобы не понять очевидного. Океан внутри Шуги гораздо больше, и он застревает где-то на середине, не зная, в какую сторону плыть дальше. Шуга желает слушателям доброй ночи, молчит с минуту, а потом снова говорит "спокойной ночи, Чимин", словно знает, что тот слушает, и только потом отключается. Он хватается за телефон каждые полчаса, жмёт на кнопку, включая подсветку на экране, но не в надежде на то, что Чимин напишет или позвонит − в надежде найти силы в себе. Шуга боится, до дрожи в руках боится, что однажды может попросту не успеть. Чимин почти решает, что с него хватит. Ещё самую малость − он просто дослушает песню − и хватит. Телефон в руке вибрирует за три секунды до конца трека − Чимин неотрывно следит за временем. На другом конце провода сухое молчание, но Чимин все равно слушает. Слушает, как Шуга вдыхает глубоко, но снова почти ожидаемо молчит, сглатывает и молчит опять, а потом пытается сказать что-то, но запинается на полуслове. Чимин почти нажимает на кнопку сброса вызова, когда слышит тихое, но уверенное "подожди". Шуга усмехается глухо, а затем, наверное, трёт ладонью лицо - Чимин слышит из динамика тихий шорох. − Юнги. Чимину очень хочется сказать, что всё, хватит, что ему это совсем, совсем-совсем не нужно, что он и так ждал достаточно и ничего серьёзного не просил. Хочет произнести, но Шуга − Юнги − всё еще не кладёт трубку, и неизвестно, хочет он сказать что-нибудь ещё или нет. Даже если не скажет, Чимин всё равно всё поймёт сам, потому что Шуга - открытая книга, первые страницы которой отклеиваются друг от друга по углам. Чимин выдыхает тихо и почти слышит, как Шуга замирает и не дышит. Слышит, а затем с едва заметной улыбкой повторяет его же имя. − Юнги.