Основной саундтрек: Eisley - Ambulance.
- Что происходит Мила? Коллинз задает этот вопрос уже третий раз, всякий раз как он замолкает и хмурит темные брови ожидая моего ответа, я позволяю себе лишь пожать плечами. Директор злится, сам Блэйк – уже как мужчина, просто в ярости. Я вижу это в его темно-зеленых глазах, которые не хочу забывать. Когда я проснулась в больнице, единственное что я хотела это видеть собственное отражение во взгляде Блэйка. Но он так и не пришел, ни разу не навестил меня. Воспоминания больно давят в груди и мои глаза наполняются горячими слезами. Я хотела бы быть сильной и не показывать эмоций, особенно этих горьких слез перед Блэйком, но я не могу даже думать о чем-то кроме собственной боли. И вдруг я начинаю врать, так безбожно и отвратительно, что острый вкус собственной лжи плещется на моем языке, он плывет вместе со слюной к корню языка и остается там комком – резким и острым как нож в моей спине. - Папа бросил нас и они с мамой развелись, - замолкаю на секунду, а затем на одном вдохе произношу, - Я уезжаю в Рио. Я смотрю на Блэйка, его лицо почти расплывается и тонет в моих слезах, я закрываю глаза и не хочу знать почему Коллинза тошнит. Его красивое лицо перекошено, но им больше не управляет ярость, это нечто совершенно иное и именно поэтому я не хочу узнавать что это такое. Я не хочу давать себе ложных надежд и ждать когда они полетят мне песком в глаза. Мне не стоит говорить ему правду, ведь все что я могу сорвать с языка это лишь собственное разочарование с перчинкой боли и целым пудом невыплаканных слез, давно обратившихся в камни. Пусть лучше Коллинз думает что я переживаю из-за идиота отца променявшего нас с мамой на какую-то студентку, нежели я буду говорить Блэйку правду. Ему не нужна правда, ему нужна моя боль. Я знаю что он упивается ей, пусть и не показывает, но это так. Блэйк Коллинз – сраный вампир, только вместо светящейся окаменелой кожи его сердце один большой алмазный камень. Мои слезы даже не надточат его, ведь алмазу все нипочем… впрочем как и самому Коллинзу все равно на меня. - На каникулы? Голос Блэйка безжизнен и сух как осенняя, пожухлая листва. Его голос настолько неприятно звенит в моих ушах, что я выпаливаю особо не задумываясь: - Навсегда! Теперь вместо того что бы плакать, я вскидываю голову вверх и смахивая слезы с лица, смотрю на Коллинза. Он тоже смотрит на меня, приоткрывает рот и я вижу как дрожит его нижняя губа, он силится что-то сказать мне, но все его слова застревают поперек горла. Он хмурится, поджимает губы и тяжело вздыхает, его глаза как бездонные болота с зеленой трясиной внутри и вдруг я чувствую как падаю внутрь этой бесконечной топи. Блэйк подается вперед, он не собирается ловить меня, но его крепкие руки хватают меня за плечи и притягивают к себе – резко и порывисто, будто от этих дерзких движений что-то изменится. Кабинет директора вальсом кружится у меня в голове, холодные, почти ледяные губы Коллинза поочередно пронзают мои острые скулы, а затем я вижу то, что так давно желала. Мое отражение в зелени глаз Блэйка пугает меня своей необратимостью и я зажмуриваюсь, чувствуя как чужое дыхание палит мне губы. Пламя загорается и мне остается лишь гореть, только гореть. А затем когда мои легкие доверху наполнены песком, я со всей силы толкаю Коллинза кулаками в грудь. Надеюсь это причинило ему боль, хоть немного той боли что живет во мне. Блэйк непонимающе смотрит на меня, почти с возмущением и вопросом в глазах, но я не поддамся на эту глупую уловку. Я сама огонь и я горю! Коллинз выпускает из горла звериный рык и я хватаю что есть сил его за галстук, наматывая шелковую ткань на свой кулак и резко дергаю, почти рву его за шею к себе. Наши губы больно сталкиваются друг о друга, я никогда не выберусь из болота, но я могу поджечь его. Это будет больно - но в отличии от прошлого раза, больно будет и Блэйку.***
Все начиналось просто ужасно. Чейз сказал что это будет обычное барбекю с Энди и парой друзей с улиц. Но я и предположить не могла, что Блэйк заявится в самый разгар небольшой вечеринки у костра и испортит моё хорошее настроение. Коллинз-старший садится рядом на песок, его локоть то и дело задевает меня и мне хочется вывернуть миску с зефиром на его дурную башку. Но я старательно делаю вид будто все нормально, то и дело хватая жадные вопросительно-непонимающие взгляды Чейза. Друг мой, если бы я только знала ответ на все твои вопросы, я бы точно здесь не сидела. Мой жареный зефир раз за разом все хуже, я запиваю его большим глотком кока-колы и быстро поднимаюсь на ноги. Киваю на прощание Энди и Чейзу, улыбаюсь остальным и забрав толстовку с песка, бреду по пляжу. Я прекрасно знаю что Блэйк увязался за мной и это будет отличный шанс поставить жирную точку, сделать ему так же больно, как он когда-то разыграл сцену передо мной. Тот самый пляж, я и он – все повторяется. За исключением того, что я больше не влюбленная в него дура! Я позволяю нам поравняться, Коллинз переплетает пальцы наших рук между собой и мне хочется блевать, пока Блэйк ведет нас вглубь пляжа к раскинутым на песке шезлонгам. Я готова прочертить рвотную дорожку на песке, но сдерживаюсь что бы не изгадить новенькую джинсовую юбку. Когда я стала столь сильно ненавидеть Блэйка?! Я и сама не знаю, просто однажды в один неприятнейший момент мне стало настолько больно, что вся боль трансформировалась в ярость. Она в моих глазах, Блэйк не будь дураком – беги! Но Коллинз-старший разворачивает меня к себе, его улыбка напротив моего лица и вечер уже не столь паршив как раньше. Если бы я любила его улыбку, то сейчас бы улыбалась в ответ, но я лишь хмурю брови или мне так кажется, потому что Блэйк склоняется ко мне и целует. Хочу ли я этого? А как же сделать ему больно?! Пожалуй я подумаю об этом потом… Пока счастливая улыбка на моем лице вновь не обратилась в кривую, злую усмешку.