Люблю, — но реже говорю об этом, Люблю нежней, — но не для многих глаз. Торгует чувством тот, что перед светом Всю душу выставляет напоказ. У. Шекспир. Сонет 102
***
И всё-таки ничерта оно не лекарь это время! Скорее учитель. Оно учит нас жить со всей той фигнёй, что мы наворотили, и только. Так думала Алекс, сидя у иллюминатора в самолёте, уносящем её обратно в Новую Зеландию. За стеклом проплывали пушистые барашки облаков, бороздя воздушные просторы небесной глади. Как удачно сложились обстоятельства… Не пришлось ничего выдумывать и объясняться с Пейсом. Она просто и банально сбежала. Да, это не было решением, лишь временной мерой, но дало ей возможность разобраться в себе. И она надеялась, что Ли тоже. Мужчина пытался звонить ей, но она упорно не подходила к телефону. Девушка понимала, как, должно быть, выглядит в его глазах, но была уверена, что единственный способ обезопасить его, это минимизировать их общение. Она надеялась, что когда-нибудь сможет ему всё объяснить, а он, в свою очередь, поймёт её поступок и оценит. В конце концов, его безопасность была для неё важнее какого-то эфемерного счастья, которого могло и не случится. В тот вечер, более месяца тому назад, когда она, кипя праведным гневом, выскочила из трейлера следом за Рокси, она ещё не знала, что уже нескоро туда вернётся. Их довольно громкую перепалку остудил немного чопорный Остин, вылив на них словно ушат холодной воды известие, что мистер Джексон желает видеть мисс Лейтон и желательно не заставлять его ждать. Рокси, моментально забыв о своём фальстарте, изъявила желание сопроводить подругу в режиссёрская. С тяжёлым сердцем Алекс направилась к офисным зданиям. Питер, как обычно, оказался занят и девушкам пришлось ещё около получаса дожидаться, пока он освободится и выкроит минутку в своём плотном графике для разговора с ними. За эти тридцать минут Алекс вся извелась, гадая, что же понадобилось от неё их гуру. Во время ланча он ни словом не обмолвился о предстоящем разговоре. Возможно, у него есть замечания по поводу выполняемой ею работы, и пришлось признать, достаточно обоснованные. Постоянные опоздания и невыполнение порой прямых обязанностей вполне могли послужить поводом для увольнения. В её нынешних реалиях остаться ещё и без работы было бы катастрофой! Наверное подруга это тоже понимала, поэтому и увязалась за ней. Но не так страшен чёрт, как его малюют. Несмотря на все опасения, Питер встретил их благодушно. Усадил на мягкий диван, угостил ароматным чаем и даже усыпил бдительность увлекательной беседой, прежде чем, наконец, отложив все церемонии, посмотреть на Алекс с укоризной. — Вы, мисс Лейтон, думаете, что имея колоссальную занятость, мы не в курсе происходящего? — строго поинтересовался он у изменившейся в лице девушки. — Возможно, вы считаете, что мы настолько слепы, что не замечаем очевидных вещей? Или столь черствы, чтобы предпочесть не вмешиваться? Алекс сидела, сжавшись в комок, и боялась поднять глаза на отчитывающего её мужчину. Уволит! Теперь точно уволит. Только бы Рокси ничего не ляпнула, бросаясь на её защиту. Характер у её подруги горяч, но терять работу им обеим было бы глупо и нерационально. — Посмотри на себя, — суровым тоном продолжал Питер, не обращая внимания на подавленое состояние подопечной, — да на тебе места живого не осталось! Чего Алекс точно не ожидала, так это жалости к своим злоключениям со стороны руководства. Она недоверчиво взглянула на работодателя. Ни грамма злости или раздражения не было на его лице. В ласковых глазах светилась забота, соседствующая с беспокойством. Конечно, было глупо считать, что Джексон находится в блаженном неведении. Тем более что последнюю поездку во Францию спонсировал именно он. — Тебе нужно отдохнуть, девочка, — уже куда мягче сказал он. — Но Трандуил, — попыталась она возразить, но мужчина ничего не хотел слышать. — Об этом не волнуйся, — перебил он её и, лукаво подмигнув, добавил, заставляя щёки девушки порозоветь. — Думаю, его превосходительство в первую очередь заинтересован в твоём хорошем самочувствии. Возьми отпуск, скажем, на месяц, займись здоровьем. — И я даже знаю где! — встряла в разговор молчавшая до этой минуты Рокси. — О, не-е-ет! — простонала Алекс, начиная понимать, куда клонит подруга. — О, да-а-а! — безапелляционно протянули ей в ответ мужской и женский голоса.***
Более четырёх недель ей понадобилось на восстановление. Многочисленные травмы, наложившиеся друг на друга, затянули процесс выздоровления и продержали девушку на больничном дольше, чем она рассчитывала. Алекс несколько раз звонила Джексону по скайпу, но неизменно слышала один и тот же ответ — рано! Её робкие попытки заикнуться о хорошем самочувствии и попросить позволения вернуться к работе были пресечены на корню. Ли, как и было обещано, перепоручили заботам девушки-стажёра, к величайшему раздражению Алекс, той самой, с убийственным взглядом, оказавшейся до отвращения способной. Теперь, по словам Рокси, он держал глубокую оборону и ностальгировал по временам когда можно было расслабиться в кресле, пока наносили грим, и немного подремать. Сама же Алекс попала, как говорится, с корабля и на бал. По иронии судьбы самым надёжным местом для скорейшего выздоровления её барахлящей тушки оказалось семейное гнездышко Винтеров. А люди, встречи с которыми она так упорно избегала, — лучшим гарантом защиты и безопасности, опять же, по мнению Рокси. Алекс улыбнулась своим мыслям. После всех моральных оплеух и абсолютно заслуженного словесного прессинга, в лучших традициях военного прошлого, было так замечательно снова оказаться в обществе этих двоих, походивших скорее на интеллигентных мордоворотов, чем на бывших офицеров. Зато с ними было не страшно. В случае надобности люлей отвесят направо и налево, но перед этим вежливо поздороваются, а после — учтиво попрощаются. Да ещё в процессе проведут душеспасительную беседу с наглядными примерами о вреде необдуманных решений и их последствиях. Она почувствовала, что наконец, после долгого отсутствия, вернулась домой. О, это забытое ощущение семьи… Утренний кофе под шуточные перепалки парней. Вечера в уютной беседке на заднем дворе. Барбекю. Калеб у мангала, а она со Стивом накрывает на стол. Бритый наголо мужчина мощного телосложения всё время норовит выхватить у неё из-под рук кусочек свежего перца, стянуть с тарелки ломтик жёлтого глянцевого сыра. И нужно обязательно успеть с суровым видом шлепнуть его по наглым ручонкам. Главное условие — не рассмеяться. Деревянные опоры беседки, утопающей в зарослях плетистой гортензии, обвиты гибкой светодиодной лентой, излучающей мягкий белый свет, придающий окружению ещё больше атмосферности, так же как и маленькие круглые фонарики, натянутые под куполообразной крышей. Негромко играет Bon Jovi, соперничая со сверчками — неизменными завсегдатаями этого безмятежного уголка. Не хватает только Рокси, по своему обыкновению вносящей сумбур во всю эту идиллию. После вкусного ужина настаёт время увлекательнейших историй и ностальгирования. Пусть некоторые из них девушка слышала уже не единожды, было так хорошо просто сидеть в плетеном кресле поджав под себя ноги, и безмятежно вслушиваться в лёгкую хрипотцу голосов отставных офицеров. Не только тело — душа излечивалась в такие мгновения. Но храп Калеба всё же был ужасен! Спустя некоторое время после приезда, когда большая часть ссадин и ушибов благополучно затянулась, Алекс попросила мужчин показать ей несколько приёмов самозащиты. Такая просьба со стороны почти что дочери, елеем пролилась на душу бывших военных. Так что девушка возвращалась в Веллингтон уже с кое-какими навыками рукопашного боя, чувствуя себя чуть более уверенно. Вопреки пожеланиям Джексона, Алекс вылетела в Новую Зеландию за неделю до выхода на работу. Причиной такого решения был день рождения Рокси, который должен был наступить уже 12 сентября, в будущий понедельник. Она никак не могла позволить себе пропустить это событие. Обстоятельства последних лет складывались так, что девушка не имела возможности присутствовать на празднике подруги в столь важный для неё день. Сначала Натан и его деспотические взгляды на досуг супруги, а потом реабилитация и трудности с переездом в Штаты. Присутствовать было важно ещё и потому, что всегда жизнерадостная и энергичная, её подруга будто сдувалась в этот день. Каждый год одно и то же, и каждый раз как с чистого листа. В это время ей, сильной и независимой, как никогда была необходима поддержка. Поддержка и алкоголь. Много алкоголя. Пришло время наверстать упущенное. Достаточно, что сорокалетие Ричарда она вынуждена была пропустить из-за упершегося рогом Питера. Больше она этого не допустит. А если господин режиссёр заартачится, в оправдание она приведёт весомый аргумент. «Целых два аргумента, — мысленно ухмыльнулась она, бросив взгляд на соседний ряд кресел, над которым возвышались две лысые макушки.»***
Квартира встретила её сумрачной тишиной. Мужчины семейства Винтер не смогли пройти мимо лодки Стэнли и застряли в гараже как минимум на час. Так что девушка впервые за месяц была предоставлена сама себе. Привычный сладковатый аромат одного из многочисленных растений Маргарет, цветущих круглогодично, защекотал ноздри. Новая массивная дверь с изящным резным элементом посередине, напомнившим ей растительный декор Ривенделла, ещё пахла свежим лаком. Алекс ласково провела ладонью по гладкому дереву. Взгляд её подернулся поволокой. В мыслях всё ещё вертелся обрывок разговора с мистером Петерсоном. — А это жених твой постарался, дочка, — с несколько самодовольной улыбкой сообщил ей Стенли, заметив восхищённый взгляд устремленный на вход в квартиру. Старый моряк принёс девушке ключи, так как в новую дверь врезали более надёжный замок с несколькими уровнями защиты и прежний комплект к нему не подходил. — К-как жених? — только и смогла выдавить она. — Какой? Стэнли нахмурил седые брови и глянул на Алекс с явным неодобрением. — Ты мне это, давай не обижай мальца, дочка. Хороший парень! Мы тут малость погутарили пока дверь-то устанавливали. Честный он человек, порядочный. Правда малость нерешительный, — озабоченно потер небритую щеку хозяин пансионата, — но то пустяк, дело наживное. Такими нельзя разбрасываться, девочка. У Алекс ком в горле встал. Ли. Имя болезненно ударило по нервам. Раскаяние и стыд холодной волной накатили, заставив ее ладони повлажнеть. Какая же она неблагодарная дрянь. Вот они, муки совести во всей красе, — здравствуйте. Самобичевание вылезло на запах вины и с ожесточением набросилось на тоненькие ростки веры в непогрешимость принятого решения. «Но иначе было нельзя, — нашептывал здравый смысл. Ты должна уберечь его, пусть даже от самого себя. Ты же знаешь, что иногда приходится ранить человека в настоящем, чтобы сохранить его для будущего.» — И руки у него умелые. Вон, погляди, сам сделал, — довольно крякнул Стенли, любовно проведя рукой по витиеватому орнаменту на деревянном полотнище. — Надёжный он, ответственный. Сейчас таких уже не делают. Береги его, дочка. — Это я постараюсь, — клятвенно пообещала она, ни капли не кривя душой. — Уж поверь мне. В груди протяжно защемило. Она твердила себе, что привязываться нельзя, это огромный риск, что уходя, её душу вновь вывернут наизнанку и заберут с собой, но всё же… привязалась. И как было не привязаться? В конце концов любовь — это не только потребление, это ещё и жертвенность. Это никогда не бывает просто! Единственный вид любви который никогда не причинит боли — эгоизм. Истинная же любовь — это всегда выбор. Это риск, это шанс, который даётся каждому, но не каждый способен воспользоваться. В любви никогда не бывает всё гладко и просто, она требует усилий. Словно в паутину в неё легко влипнуть, но вот выпутаться… выпутаться куда сложнее. Милый, добрый и заботливый Ли. Как же ей хотелось вновь пережить ощущения той ночи. Единственной ночи, события которой она прокручивала у себя в голове уже тысячу раз. Хотелось снова прижаться щекой к его груди, вслушиваясь в учащённый стук сердца, впитывать кожей тепло его тела. Потеряться в его сильных, но в то же время дарящих почти непереносимую нежность руках. Теперь же она вынуждена добровольно отказаться от всего этого! Какая ирония. Сгорать от любви и держать это в тайне — самое жестокое испытание которое может устроить себе человек. «Делай, что должна, детка. Делай, что должна!» Смахнув невольно набежавшие слёзы, Алекс подхватила чемодан и, бросив ещё один печальный взгляд на дверь, шагнула в залитую закатным солнцем гостиную.«Моя любовь растет, хоть не на взгляд. Люблю не меньше, меньше выражая. Любовь — товар, когда о ней кричат На площади, ей цену поднимая.»
День рождения Рокси праздновали громко, дружно и алкогольно. Ничтоже сумняшеся она сняла на вечер один из пабов, в изобилии рассыпавшихся по набережной. Народу было много, поэтому затеряться среди пестрой толпы неприметно одетой Алекс не составило труда. Она забилась в самый дальний из тёмных углов и неторопливо потягивала апельсиновый крюшон, наблюдая за весельем приглашенных. В это убежище интроверта на выгуле периодически наведывались Рокси с Ричардом и конечно же её бритоголовая охрана. К счастью, друзья с пониманием отнеслись к желанию девушки остаться пассивным соглядатаем в этот вечер, и не стали принуждать её к активному времяпрепровождению. Подруга же напротив — блистала. Было довольно трудно всё время оставаться на пике славы и задницу не исколоть, но Рокси справлялась. Её огненно рыжая копна волос мелькала в приглушённом свете подвесных ламп, ярким пятном вспыхивая то тут то там, проворно лавируя и ловко перемещаясь между гостями. Публика была разношёрстная, как и подарки, которые дарились. Выходцы из Европы и Штатов несли главной виновнице торжества пышные букеты и красиво упакованные свёртки. Местные же киви ограничивались скупыми поздравлениями и предпочитали сами оплатить свою выпивку и закуски. Отсутствие подарков здесь считалось нормой поэтому никто даже и не думал обижаться. Юркие официанты сновали по залу предлагая незатейливые, но от этого не менее вкусные угощения и напитки. Шведский стол, как и бар, также предоставлялся в полное распоряжение посетителей. Для именинницы была коллективно спета традиционная поздравительная песня. Под дружные хлопки, количество которых было равно тридцати и один на удачу, она задула свечи на внушительных размеров шоколадном торте. Веселье набирало обороты. Примерно в середине этой феерической попойки в угол Алекс неожиданно нагрянул Эйдан. Вместе с его внезапным как инфаркт визитом закончилось и её спокойствие. Вслед за приблудным Тёрнером ожидаемо подтянулся О’горман со своей камерой. А потом и подкравшийся незаметно, — нынче на студии наверняка не досчитались одного небезызвестного кольца, — Фриман, который заявил, что диваны здесь удобные, обзор хороший и вообще он устал от всей этой суеты, поэтому фиг его теперь отсюда выковыряешь. Ну, истинный хоббит! После десятка поднятых в честь именинницы громогласных тостов, сопровождаемых аплодисментами и улюлюканьем, публика постепенно вошла в раж и созрела для танцев. Возле барной стойки обнаружился утопленный в нише музыкальный автомат выполненный в стиле ретро, собственно как и всё оформление паба. Уже изрядно захмелевший народ принялся наперебой заказывать музыку. Лирические композиции в стиле поп сменялись зажигательными рок-н-ролльными хитами, а те, в свою очередь, непринужденным кантри. Основательно поддатый Мактавиш, скосив налитый кровью глаз, выловил среди коллег пока ничего не подозревающую Алекс и шагом моряка, — танцпол под ним слегка штормило, — направился в её сторону. — Руку, — потребовал он у девушки. Не подозревая, что за этим последует, ничего не понимающая, она вложила в его ладонь требуемое, в последствии трижды прокляв себя за столь опрометчивое решение, но было уже поздно. Мистер вижу-цель-не-вижу-препятствий, деликатно, словно ледокол Таймыр, прокладывал себе путь сквозь человеческую массу, абордируя за собой девушку. Вечер стремительно переставал быть томным. Какая-то неизвестная композиция сменилась легендарной «I Don't Want to Miss a Thing». Послышались одобрительные выкрики и танцующие оперативно разбились на пары. Мактавиш целомудренно, почти по-братски приобнял свою невольную партнершу за талию и легко повёл в танце. Глядя на его атлетическую фигуру, нельзя было предположить, что этот шотландец может двигаться столь непринужденно и плавно. Совершенно очарованная моментом, Алекс всецело отдалась музыке и движениям. Больше не было смысла прятаться. Она абсолютно не боялась столкнуться с Джексоном или ещё с кем-то из продюсерской братии, потому, что господин режиссёр был занят на студии семь дней в неделю и просто не имел времени расхаживать по увеселительным заведениям. Ему хватало веселья на работе. А ещё один человек, встречи с которым она опасалась и избегала всеми способами, как сказал Ричард — не изъявил желания приходить. От Эйдана девушка узнала, что Ли, когда ему вручили меч, сделанный для Трандуила мастерами Weta Workshop, был настолько восхищен их работой, что пожелал также принять участие в изготовлении реквизита для съёмок. Тёрнер в лицах расписал его восторг, по-детски непосредственный, заставивший девушку только улыбнуться. Всё-таки мужчины — большие дети. Теперь, в свободное время, когда Ли был не задействован на студии, он с покоряющим упорством ковал, выпиливал, клепал и полировал. Выросший на ферме, он был привычен к физическому труду. Ему нравилось делать что-то своими руками, создавать нечто новое, чувствовать себя творцом. Подобные монотонные занятия ещё и позволяли тщательно причесать мысли. В общем, с недавних пор свой досуг актёр проводил именно так. Братья рука об руку работали над гномьими колесницами, изготовляли оружие для третьего фильма, расписывали вещи. Теперь стало понятно, почему резной декор на двери напомнил ей мотивы Ривенделла. Его и в самом деле сделал Ли, собственными руками. Для неё. Она отсутствовала чуть больше месяца, а столькое изменилось за это время. Их с Грэмом пара столкнулась с соседней и это вернуло девушку к действительности, вырвав из водоворота мыслей. Песня подходила к концу, эпатажный Тайлер — мирской отец их очаровательной Арвен, выводил голосом вокальные па, создавая непередаваемо щемящую сердце атмосферу. Алекс подняла глаза и… столкнулась взглядом с тем, кто сегодня не собирался сюда приходить.«I just want to be with you Right here with you, just like this I just want to hold you close Feel your heart so close to mine And just stay here in this moment For all the rest of time Я лишь хочу быть с тобой, Здесь, как сейчас Я хочу ощущать тебя рядом, Чувствовать близость твоего сердца И оставаться в этом моменте Навсегда»
Ли каменным изваянием застыл в арочном проёме, глядя сквозь толпу на танцующую пару и не веря собственным глазам. Всё оказывается так очевидно. У человека всегда найдётся время для вас если вы ему не безразличны. А он-то дурак напридумывал оправданий, пытался объяснить её побег, понять молчание. Терпеливо ждал и даже позволил себе строить планы на будущее.«I still miss you babe Я по-прежнему скучаю без тебя»
Наивный идиот! Второй раз на одни и те же грабли. И вот выясняется, что она здесь в Веллингтоне, совсем рядом, просто не хочет его видеть. Вот и весь секрет. А он же напротив, смотрел бы и смотрел.«Don't want to close my eyes… Не хочу закрывать глаза»
Удивление, непонимание, постижение и наконец печаль сменяли друг друга в его пробирающем до мозга костей взгляде. Алекс похолодела. Вот и настал момент встречи, который она всё оттягивала. Что она скажет ему? Как объяснит своё молчание? Как заставит понять серьёзность ситуации? Поймёт ли он? Захочет ли? А может уже нет смысла что-то объяснять? Девушка не знала. Слишком много неизвестных было в этом уравнении, а она никогда не была сильна в математике. Поддавшись паническому порыву Алекс выскользнула из объятий своего кавалера. Бросив взгляд на дверь, она воспользовалась тем, что человеческие ряды сомкнулись за её спиной, отсекая визуальный контакт между ней и Ли, и сломя голову кинулась к чёрному ходу, сбегая. Снова. Сейчас это казалось выходом, хотя, разумеется, никогда не являлось таковым. Ли же начавший было прокладывать себе путь сквозь колышущуюся толпу, остановился. Лысая макушка Мактавиша по прежнему возвышалась над танцующими, но в его руках была совсем другая девушка, не Алекс. Он в недоумении завертел головой. Движущаяся масса человеческих тел вокруг, мельтешение рук и голов, раздражающе нестабильное освещение. Не могло же ему привидеться, в самом-то деле! Хотя случись такое, мужчина ничуть не удивился бы. Последние недели он так ждал этой встречи, что склонен был видеть её образ в каждой мало-мальски похожей девушке. Вот почему так трудно забыть того, кто о тебе вероятно даже не вспоминает? Обида и сомнения душили его. Неужели он заслужил это? Почему? Что он сделал не так? Возможно их близость была слишком поспешной и преждевременной. Что касается его, то он давно был готов к следующему шагу, хоть и признался себе в этом не сразу. Ему как воздух нужны были ответы, но та, которая могла их дать, всё время от него ускользала. Ли заметил краем глаза знакомую рыжую макушку промелькнувшую совсем рядом. Ну, хотя бы Рокси тут как тут. И видит бог, он не уйдет отсюда пока наконец-то хоть что-то не выяснит!«Люблю сильней — хотя слабее с виду, Люблю щедрей — хоть говорю скупей. Любви своей наносим мы обиду, Когда кричим на все лады о ней.»
Спустя неделю измученная переживаниями, но всё же заметно посвежевшая внешне Алекс с тяжёлым сердцем вышла на службу. За период своего добровольного заточения она разработала модель поведения, которой намеревалась чётко придерживаться. Избегать Ли ей оставалось чуть меньше пяти недель. Двадцать второго октября она отправится на натурные съёмки, подальше от актёра, и эта борьба, не только с ним, но и с собой, наконец, закончится. Алекс давно оговорила всю ситуацию с порой раздражающе проницательным Джексоном. Он сразу понял, что к чему, и, без лишних расспросов, обещал распределить её в первую команду. Придётся как-то продержаться эти тридцать четыре дня. По совести, конечно, стоило объясниться с мужчиной. Он заслуживал откровенности. Но девушка сильно подозревала, что истинные причины, по которым стоило прекратить их отношения, не слишком-то взволнуют актёра. Более вероятно, он отнесётся к нависшей над ними опасностью с беспечным легкомыслием, в то время как угроза вполне реальная. Но втолковать ему это не удастся. Как и большинство мужчин, он был довольно самоуверен, слишком полагался на собственные силы, и, что куда хуже, недооценивал противника. Придётся много и изощрённо врать, чего делать совершенно не хотелось. Всё её существо протестовало против этого. Поэтому девушка посчитала, что если она ничего не скажет, то врать не потребуется, а потому и уличить её во лжи вследствии не получится. Но, как оказалось позднее, она зря так переживала. Уж неизвестно, приложил ли и здесь свою руку вездесущий Питер или ещё какие сверхсилы, но после возвращения её прикрепили к Орландо и Эве. Так что теперь у бывших напарников были раздельные трейлеры и время непосредственного контакта сократилось к минимуму. К тому же, Ли как-будто перестал её замечать. Порой они сталкивались где-нибудь в студии во время ланча или съёмок, но актёр помимо сухих «привет» и «пока» напрочь игнорировал присутствие девушки, никак на неё не реагируя. Порой она всё ещё ловила на себе его редкие взгляды, но и только. У Алекс при виде такого равнодушия больно сжималось сердце. Щемящая тоска поселилась в нём и с каждым днём отвоевывала всё большие и большие территории, вытесняя оттуда радость и из последних сил храбрящуюся надежду. Можно с лёгкостью закрыть глаза на то, что видишь, но нельзя закрыть сердце на то, что чувствуешь. К тому же, незнамо из каких закромов, выползло неизведанное доселе чисто женское чувство ревнивого собственничества. Она убеждала себя, что именно этого она и добивалась — свести их общение к необходимому минимуму. Намерено возвела между ними эту стену отчуждения, оттолкнула, нарочно заставила разочароваться. Чтобы обезопасить, чтобы защитить. От чего же тогда было так тягостно и муторно на душе? Откуда это ощущение пустоты, будто её предали? В свою очередь Ричард с Рокси, что было абсолютно не похоже на последнюю, соблюдали нейтралитет. С Ричардом у Ли изначально сложились хорошие рабочие, а потом и дружеские отношения. Их довольно часто можно было увидеть вместе. Они вели разговоры на отвлечённые темы, обсуждали роли и, разумеется, женщин. Один из подобных разговоров Алекс случайно подслушала, чем абсолютно не гордилась. В любой мужской компании, где бы что ни говорили, всё одно сведут на баб. А поговорить было о ком! Так что такая позиция Армитиджа совершено её не удивила. А вот полный штиль со стороны подруги настораживал. Не тот у неё был характер, чтобы молчать в тряпочку, но, тем не менее, именно этим она и занималась. Несколько раз Алекс ловила на себе задумчиво-оценивающие взгляды, но, как только рыжая это замечала, её лицо преобретало выражение человека с лёгкой формой олигофрении, ничуть не отягощенного мыслительной деятельностью. Это было вдвойне странно! Но вскоре диалог между ними всё же состоялся. В один из вечеров Рокси принесла ей документы, которые так ловко умыкнула прямо из-под носа Натановых прихвостней. Серьёзно посмотрев в глаза подруги, она сказала, что понимает, чем продиктованы её поступки, и не осуждает, но уверена ли она в правильности своего решения? " — Невсегда желаемая цель оправдывает средства, которыми она достигнута. Не нужно забывать об опасности, но и в крайности впадать не стоит.» Сперва Алекс опешила. Затем же её возмутило такое заявление подруги. Неужели Рокси не разглядела последовательность в недавних событиях? Либо же чувство опасности в свете стабильных отношений ныне ей не доступно? Как же так? Ведь она видела все последствия подобной беспечности! Сама же девушка сполна ощутила всё на собственной шкуре и теперь всеми силами стремилась защитить дорогих ей людей. А на войне, как известно, все способы хороши. В постоянных переживаниях и регулярной борьбе с собой пролетел остаток сентября и первая половина октября. Алекс снова превратилась в бледную тень самой себя и по большей части отмалчивалась. Ничего не происходило, только обстановка становилась всё более давящей. Постоянное ожидание нападения действовало на нервы и психику. Алекс плохо спала, просыпаясь от каждого шороха и звука. Ещё и её вечная защитница и соратница Шизофрения куда-то пропала. Кошка не появлялась с того злополучного вечера, когда девушка обнаружила в своей квартире «подарок» Натана. Она боялась, что преступник затаил на животное обиду ещё с первой неудачной попытки её схватить. Будучи по природе своей отбросом, которому ниже падать было уже некуда, он вполне мог опуститься до мести её четвероногому другу. Некогда такая уютная квартирка, вся в цветах и зелени, превратилась теперь в удушающую тюрьму, так что девушка была безумно рада, когда пришло время паковать чемоданы и выдвигаться на натурные съёмки. Все были очень взволнованы сборами и выездом на природу. Начиная с девятнадцатого октября в студии царил полнейший хаос. Некоторые сцены ещё доснимали, в то время как большая часть реквизита, оборудования и декораций, упаковывалась в коробки и помещалась в устрашающего вида грузовики. То и дело кто-то бегал в поисках чего-то, что уже было упаковано. Для людей это был тот ещё стресс. Организаторы и координаторы просто выбивались из сил. Все должны были вовремя попасть на транспорт, вовремя добраться до места, поесть и переночевать. Это был величайший переезд, наверное, за всю историю кино. Не обыкновенная вылазка с пикником, а глобальная миграция. Один только парк грузовиков зашкаливал за сто единиц. Алекс и ещё как минимум пятьсот человек вечером двадцать второго числа погрузились в самолёт, и отправились в Хэмптон, где для них уже были зарезервированы места. Организовано всё было просто замечательно, и следующим утром команда под номером два, которой руководил Энди, разбрелась по стране, чтобы вновь воссоединиться с ними уже нескоро. Когда девушка прибыла на первую локацию она поразилась, сколько работы уже было проделано. Разбитый лагерь занимал место примерно с два гигантских стадиона. Первым пунктом их назначения был Матамата. Именно в этой холмистой местности Питер и воздвиг свой Хоббитон. Два года садовники, ландшафтные дизайнеры и строители работали над деревней хоббитов, насчитывающей сто сорок домов. Им пришлось воссоздавать всё заново, потому как после съёмок Властелина Колец, декорации и прочая бутафория были разобраны. Сейчас же, с благословения министра, Джексон построил всё с нуля, используя добротные материалы способные простоять многие годы. Обходя маленький посёлок, господин режиссёр признался, что и сам непрочь бы пожить здесь, в одной из этих нор когда выйдет на пенсию. Сильное чувство ностальгии переполняло сердца тех, кто уже прикоснулся к этой истории в прошлом, и теперь вернулся чтобы вновь стать её частью. А ещё… прилетел Элайджа! И как только ступил на съёмочную площадку с деловитым «где моя Алекс?», набросился на ту с объятиями. Они провели чудесную неделю в Хоббитоне. Чувствовавшая себя в последнее время немного одиноко, девушка была благодарна другу за компанию и внимание. Новостей у обоих накопилось порядочно, так что они коротали редкие часы между съёмками за чаем, а порой и чем-то покрепче, и непринужденной беседой, а вечерами ещё долго засиживались на ступенях трейлера или на крыльце одной из нор. Но всё хорошее имеет тенденцию слишком быстро заканчиваться. Подошла к концу и работа в селении Хоббитов, а с ней и расслабленно неспешный бег их будней. Пришло время сменить локацию… Дальнейшие съёмки превратились для Алекс в постоянно меняющийся калейдоскоп мест, лиц и пейзажей. Буквально только что они дружно мокли под дождём в Пиопио, и вот теперь уже прибыли в лыжный курорт Туроа, что на горе Руапеху. К их приезду в этом старейшем заповеднике рабочими были оперативно воздвигнуты металлические рампы, дабы сотни человеческих ног не повредили древнейшую растительность, произраставшую здесь, казалось, еще с начала времен. Они столько раз спускались и поднимались по вибрирующим гулким металлическим листам, что к концу дня ноги просто отказывались служить им опорой и поддержкой. В какой-то момент девушка начала сожалеть, что напросилась именно в первую команду, в то время как команда номер два, во главе с Энди, уже вторую неделю кружила на вертолётах над островами, снимая с воздуха! Но всё небесконечно. И эта локация вскоре исчерпала себя. За ней последовали не менее трудоёмкие Охакун бич, где они наконец воссоединились с командой Серкиса, торжественно вышагивающей в толстовках с перечеркнутым числом 127 на спине, знаменовавшим половину пройденного пути. Им выдали такие же. В Страт Тайри, они задержались на целых три дня, Алекс даже посчастливилось прокатиться на вертолёте. Далее, по маршруту их следования, лежал Куинстаун с его заснеженными вершинами. Тут уж детство, затаившееся в уголках души каждого, и ждущее подходящего момента, выскочило и засвербило во всю мощь не расходуемого потенциала. Только ленивый не воспользовался представившимся шансом вывалять в снегу зазевавшегося товарища. Они устроили настоящий зимний батл, обстреливая друг друга снежками. Было просто кощунством остаться серьёзной и не принять в этом участие. В Парадайзе члены старой команды в полной мере ощутили на себе груз ностальгии. Почти одиннадцать лет назад они снимали здесь смерть Боромира. Как-то незаметно пролетели съёмки в Те-Анау, окончание которых они отметили шумным пикником. Стоило отдать поварам должное — полевые условия совершенно не отражались на питании. Кейтеринг был просто сказочный. В Бреймор стейшн актёрам пришлось хуже всего. Ещё ни на одной локации они так зверски не уставали. Сцена 88 на долгое время превратилась для них в ругательство. Дело в том, что именно в этом эпизоде по сценарию гномы должны были бежать, спасаясь от варгов. Эту задачу затрудняло нещадно палящее солнце, жаркие костюмы, в половину веса самих актёров, и жутко приставучая растительность. Матагари — местный колючий кустарник, кочки, и очень неровная поверхность мешали нормально ходить. То и дело кто-то спотыкался, падал и приходилось останавливаться, поправлять грим, и переснимать всё заново. А ведь нужно было ещё и играть. Пот стекал по лицам мужчин, отклеивая силиконовые накладки, что заставляло, и без того не гнушающуюся крепкого словца Рокси, ругаться как последний забулдыга. Казалось, единственным, кто наслаждался съемочным процессом, был сэр-засранец-Иэн, которого в силу возраста заменял дублёр, что всех изрядно и подбешивало. В общем, на реку Пилорус после всей этой беготни они прибыли почти как на курорт. Не удивительно, что для многих именно этот эпизод стал любимым, но от того не менее безумным! Вокруг творилось чёрт знает что. В один миг взрослые солидные мужчины куда-то испарились, а на их место пришли шкодливые мальчишки. Сцена сама по себе была сложной и труднореализуемой в плане съемки, так ещё актеры воспринимали сплав по реке как аттракцион, и всё время дурачились. Хочешь создать хаос — запихни гномов в бочки. Глядя на всё это, Алекс сильно подозревала, что земля продолжает крутиться вокруг солнца только лишь благодаря сэру Толкину, интенсивно вращающемуся в гробу. Один Ричард, до кишечных колик боящийся глубины, молился каждое утро и очень нехотя лез в бочку. Его несчастное бледно-зеленое лицо, просвечивающее даже сквозь пластичный грим, вызывало одновременно смех и сострадание. Стоит ли упоминать, что всё это безобразие доставляло огромную кучу хлопот гримёрам? Поправлять грим после каждого дубля то ещё испытание. Вода попросту слизывала с актеров лица их персонажей. Апогеем стал тот момент, когда выяснилось, что Адам, играющий Ори, умудрился потерять в воде не только достоинство, но и нос. Поэтому, когда из-за надвигающегося шторма съемки пришлось свернуть раньше времени, Алекс вовсе не была расстроена. Прискакавшая на кривой козе Рокси, окинула утреннюю площадку цепким взглядом, и, не найдя среди всё ещё сонных коллег ни режиссёра, ни его заместителя, сцапала вяло крадущегося мимо Джебеза, и ласково поинтересовалась: — Где носит нашего мрачного эгоиста с аристократической фамилией? — Что? — обозначил непонимание парень, косясь на неё заспанным глазом. — Вот бестолочь! Байрон, спрашиваю, где? — рыкнула девушка. Байрон отыскался на противоположном берегу бурной реки, где он высматривал лучший ракурс для предстоящей на тот день съёмки. Оказалось, что по дороге к локации, студийный автомобиль остановила местная полиция и сообщила о штормовом предупреждени. Питер решил было потягаться со стихией, но когда уровень воды поднялся и оборудование начало затапливать, резко передумал. Так быстро они ещё никогда не собирались. Когда мимо них прогарцевал взмыленый Серкис, выкрикивая: «покинуть корабль! Женщины и трусы вперед!» — стало ясно, что «кина не будет».***
Вернулись на студию они раньше намеченного времени. Четырнадцатого декабря, въезжая в ворота пропускного пункта, Алекс поймала себя на том, что непроизвольно выискивает глазами долговязую фигуру Ли. Хотя ей было доподлинно известно, что его уже нет в Новой Зеландии. Конец съемок второго блока был намечен на понедельник, девятнадцатого декабря, но на рабочий процесс удавалось настроиться с трудом. В воздухе уже витало рождественское настроение. Кафешки вдоль набережной обзавелись яркой переливающейся мишурой и разноцветной иллюминацией. Тут и там можно было встретить аниматоров в костюмах Санты или его эльфов. Мир готовился к празднику, и только Алекс бродила чернее тучи. После всей суеты, предоставленная самой себе, она была подавлена, опустошена и растеряна. Бесцельно слоняясь по квартире, то и дело натыкаясь на вещи, напоминающие о мужчине, который никак не шёл у нее из головы, девушка везде видела, что его нет рядом. Именно в таком состоянии её и нашёл Ричард ранним вечером двадцатого числа. Вбежавшая следом, как всегда безупречно выглядящая, Рокси окинула подругу неодобрительным взглядом и заявила, что ей просто необходимо хоть иногда себя в чем-нибудь подозревать, потому что она абсолютно перестала за собой следить. А потом погнала пинками в ванную, приговаривая: «давай скорее, на сборы мало времени нам ещё в аэропорт.» Экспресс помывка, разворошенный шкаф, лихорадочные метания по квартире и ноль ответов на целую кучу вопросов. — Вам помочь или не мешать? — заглянул в спальню Армитидж, но поспешил ретироваться под убийственным взглядом своей ненаглядной. — Просто напоминаю, что у нас самолет через сорок минут, — прокричал он уже снизу лестницы. В аэропорт неслись сломя голову. Во время регистрации на рейс Алекс обнаружила целый ворох билетов и собственные документы в изящных руках подруги, окончательно придя к выводу, что она в заложниках, и рыпаться бесполезно. В Окленд долетели за час, аккурат перед началом посадки на другой самолет, следовавший, как оказалось, в Лос-Анджелес. При очередной попытке узнать, куда же её везут, ей лаконично ответили — развлекаться. А ещё лучше, пусть считает это подарком к Рождеству, а то сейчас начнутся угрызения совести по поводу финансовых обязательств. Эта парочка заговорщиков специально разместилась на небольшом расстоянии от Алекс, как предполагала последняя, во избежание града вопросов, которые так и свербели у неё на языке. Рейс был ночным, так что у девушки не было иного выхода, кроме как удобней устроиться в кресле и попытаться уснуть под монотонный гул двигателей. Удивительно, но несмотря на неизвестность, в которую она летела, ночь промелькнула как одно мгновение. Открыла глаза Алекс уже над городом ангелов, когда самолет заходил на посадку, и их несколько раз тряхнуло. Лос-Анджелес был прекрасен. Пройдя таможенный контроль и получив свой багаж, они заселились в гостиницу при аэропорте. Переодевшись в теплые вещи, ибо это вам не Новая Зеландия, в декабре тут привычная зимняя температура, их маленькая компания отправилась гулять по городу. Это было прекрасно. Алекс уже и забыла как великолепна Америка в предпраздничные дни… До глубокой ночи друзья бродили по шумным улицам, паркам и торговым центрам. Пообедали со старыми знакомыми Армитиджа, прекрасно проведя время за беседой с интересными людьми. Посетили аллею звёзд и даже сделали несколько шуточных селфи чтобы подразнить потом коллег. Когда они отнюдь неслучайно забрели в гигантских масштабов магазин игрушек, девушка справедливо поинтересовалась, что они здесь забыли. На что, наконец, получила ответ, чуть приоткрывший полог таинственности вокруг их путешествия. Они летели в гости к другу Ричарда, где и собирались отпраздновать рождество. А она-то думала, что Лос-Анджелес их конечная точка. Как бы не так! — В семье трое детей, — заговорщически сообщила ей Рокси, — мальчик семи лет и две девочки: пять лет, и мелочь до года. — Всё интереснее и интереснее, — пробурчала себе под нос Алекс погружаясь с головой в этот пластмассовый рай — мечту любого ребёнка. Следующим пунктом их следования оказался Сан-Франциско, впрочем, выяснилось, что и он являлся лишь промежуточной точкой. Самолёт зашел на посадку в полдень, но они даже не стали выходить из аэропорта, предпочтя перекусить в кафе на территории, так как до очередного рейса оставался всего час. Алекс гадала, куда они отправятся на этот раз, и как долго будут прыгать по городам прежде чем доберутся до окончательного места назначения. Когда в следующий раз она спускалась по трапу, часы показывали семь вечера. Хьюстон встречал своих гостей противной мелкой моросью и низкими серыми тучами. Абсолютная противоположность Лос-Анджелесу. Паспортный контроль затянулся из-за одного из пассажиров, оказавшегося хорошо так навеселе. Мужчина нахально вклинился между друзьями, и, по одному взгляду Рокси транслирующему все причины, по которым Алекс избегала фильмы ужасов, девушка поняла: драке быть. Да прольются реки крови! В ожидании своих спутниц Ричард, прошедший бумажную волокиту первым, разговаривал невдалеке по телефону. Заслышав речевые обороты, разрушительно действующие на психику любого, против кого они обращены, он, закончив разговор, поспешил вмешаться, пока «сволочь заднеприводная» и «беременная самка утконоса в период кладки», были самыми изощрёнными из них. К великому облегчению всех сторон, а более всего — служащих аэропорта, конфликт удалось бысто замять. — А чего он ведёт себя, как стоя сделанный и наполовину вытекший, — всё ещё бушевала Рокси, уже стоя снаружи и нетерпеливо дожидаясь машину, которая должна была их забрать. В это время года темнело рано, и на улице уже сгустились непроглядные сумерки, плавно перетекающие в ночь. Мимо сновали люди. Одни пришли сюда встретить кого-то, другие проводить, кто-то сам был пассажиром. Чемоданы, тележки, дорожные сумки. Девушка отстраненно наблюдала за калейдоскопом сменяющих друг друга лиц, абстрагировавшись от окружающей её суеты. Рядом подруга продолжала препираться с Ричардом, доказывая собственную правоту, взлетал или шёл на посадку самолёт, оглушающе сигналили проезжающие мимо автомобили, но и через всю эту какофонию звуков она расслышала за спиной хриплое и до боли знакомое: — Здравствуй, Алекс. «Не может быть!» — только и пронеслось в её парализованном внезапной догадкой мозгу, пока она оборачивалась. Единственное, что слетело с её похолодевших губ при виде долговязой фигуры, облаченной в нелепую ярко-оранжевую шапку, было: — Ты?