Семейное дело

Если хотите узнать о себе правду — спросите врага. Он не откажет в удовольствии поделиться с вами всем, что о вас думает. Пожалуй, кое-что из сказанного сможет вас удивить. Близкие, тем более, любящие, будут молчать, скрывать, ломать себя, оправдывать вас и врать, считая это долгом, или подвигом, или еще какой чушью. Люди любят мучить друг друга, оправдывая себя тем, что делают добро. Только ваш враг может сделать столь щедрый подарок — немного правды, политой ядом и присыпанной перцем. А самые потрясающие, самые качественные враги получаются из тех, кто был вашим другом, когда-то, пока зависть или злоба не стали разъедать мозг, сердце, душу, подводя к грустному, но неизбежному финалу. Финал был трагичным. Летиция стояла среди разрухи, которая блистательно олицетворяла эту точку ее жизни, и была бледна, как несвежий покойник. Ее лицо можно было бы сравнить с посмертной маской, не искажай королевские черты резвый нервный тик. Все молчали, тишина была опасной, на грани взрыва.  — Ты обвиняешь меня в смерти Джоша? — Летиция все-таки справилась с собой и смотрела в глаза сестре. Ее еще недавно королевская осанка сейчас напоминала скорее шахматного коня, чем царственную особу. Вместо иронии и томных вибраций в голосе звучала беспредельная тоска.  — Летти, мы все знаем, что ты прекрасная актриса… Но подумай сама: кому из нас мог мешать этот ублюдок? Единственный человек, кому он был нужен — это ты. Ты пользовалась его неуемным желанием добиваться цели любыми средствами, ты всегда находила того, кто разгребет за тебя дерьмо, ты всех нас использовала — каждого по своему назначению. Мы, как кастрюли в шкафу Кармен: каждый предназначен для определенного блюда. Кто-то дает тебе силы и любовь, кто-то веру в то, что ты — непогрешимая королева, а Линн — был удобным инструментом для твоих делишек на фирме. Черт, Летти, мы все о них знали, кто больше, кто меньше, просто не вмешивались в это. Он сломал жизнь твоей дочери, а ты терпела его. Он почти убил твоего внука — ты и это терпела. А теперь, когда он уходил из фирмы и требовал серьезные деньги — он внезапно умер. Он так много знал о твоих делах, что отпускать его было самоубийством. А сейчас ты делаешь вид, что смерть Джоша — случайность, и убить его мог кто угодно, на выбор — наши гости, или прислуга, что даже мне представляется невероятным. Может, твоя полупомешанная на нем дочка, прости Оливия, я не хотела, или твой безвольный сын-алкоголик, который годами плясал канкан под дудку Джоша, участвуя во всех его безобразиях? Или Бэт вместо своей свадьбы пожелала покрасоваться на похоронах — ей всегда шло черное, или Стейси, которая бог знает сколько времени скиталась, как бездомная сирота, чтобы только не видеть этого ублюдка? У Стейси могли быть причины, да вот кишка тонка. Остаемся мы с тобой, я знаю, что не убивала, вывод сделаешь сама?  — Ты решила стать моей совестью? Или захотелось поиграть в детектива? Мило, но не стоило утруждать себя. Я не убивала Линна, Мел. Ты заблуждаешься. — Ну конечно, тут никто не убивал Джоша, только его труп лежит в холодильнике, вероятно, это его очередной дурацкий розыгрыш. Ты заигралась, Летти, самое скверное, что и я впуталась в это дерьмо по самые уши. Мелисса кивнула головой, как норовистая лошадь, пытаясь указать на свое довольно незавидное положение: одна против всех, грязная, со свисающей с растрепанных волос пеной, с перекошенным от эмоций ртом, похожим на кривую черту. Ей было неуютно под прицелами так пристально рассматривающих ее глаз, но сдаваться Мелисса Фармер и не думала. Семья смотрела на Мел примерно с одинаковой степенью ужаса и непонимания, пожалуй, только Лисбон нацепила профессиональную маску легкого отстраненного безразличия и была просто внимательна, стараясь запомнить все детали гротеска. Джейна спектакль зачаровал. Он настолько погрузился в созерцание, что кончик его языка бессознательно пробегал по пересохшим от эмоций губам, словно он выключил свой вечный контроль, наслаждаясь происходящим. Летиция держала паузу. Лисбон вспомнила, что какая-то знаменитая актриса (или это была героиня романа, который читал Патрик, а она сунула нос, и так и не смогла оторваться до финала) обожала этот простенький прием: если пауза взята, ее надо тянуть, тянуть до бесконечности, пока противная во всех смыслах сторона не занервничает, не собьется с заученного текста. Не вышло, Летиция сломалась первой, внезапно признав свое поражение в странной и, кроме сестер, так никому до конца и непонятной игре.  — Что ты вообще здесь делаешь? — ее голос дрогнул на последнем слове, выдав страх, боль и понимание, что самое веселое еще впереди.  — Я уже сказала — пыталась спасти тебя от неприятностей, если камеру смертников можно так назвать. Я хотела сделать это для семьи, Летти. Мистер Джейн, как оказалось, такой же любитель розыгрышей, как и Джош. Ваши мифические улики в левом кармане пиджака покойного, мистер Джейн, я ничего не перепутала? — голос Мелиссы сочился ядом и сарказмом. Джейн стеснительно улыбался, но Лисбон была уверена, что он абсолютно доволен своей выходкой.  — Совершенно точно, но, как вы обнаружили, карман абсолютно пуст.  — А устраивать это безобразие и поливать меня всякой дрянью было необходимо? — Мелисса пригладила мокрые волосы, стряхнув с них кусок свисающей пены.  — Этого я не делал, у меня алиби на эту выходку и куча свидетелей. Вероятно, баллоны взорвались от жары, вам просто не повезло. Было бы хуже, рвани тут горючее, или еще какая химическая гадость. А при старой проводке и неполадках со светом, короткое замыкание — и все могло оказаться куда трагичнее. Внезапно Вайли вышел вперед и, откашлявшись, произнес задумчиво, добавляя в безумие свежий градус сумасшествия:  — Возможно, это привидение. Я, кажется, видел, здесь мелькало что-то белое… Отчего-то Мелиссу это заявление не успокоило и она уставилась на Джейсона, словно прикидывая, чем лично ей может грозить его внезапное помешательство, но, подумав, не сочла его достаточно опасным и отвернулась, брезгливо оглядываясь вокруг. Она была потрясающая: прямая, уверенная в своей правоте, сильная и немного отчаянная. Бледная тень по имени Мелисса растворилась темной ночью в грязной пене плохо освещенного гаража, и на их глазах рождалась новая королева: гордая и вероломная. Вот только свита не слишком радостно восприняла ее новый образ и слегка ошалело хлопала глазами. Дворцовый переворот и смена власти происходили стремительно.  — Мел, я не просила меня спасать… — голос почти сверженной царственной особы был глухим, мертвым, лишенным оттенков. Теперь она смотрела на сестру взглядом мороженой рыбы, будто поменявшись с ней ролями и обликом. Сейчас Мелисса была Летицией. Ее властные и ироничные интонации притягивали, завораживали, а Летиция потерянно смотрела на сестру. Брови Лисбон переползли с привычного места на лоб, она явно удивлялась не то смелости Мелиссы, не то ее глупости.  — Я правильно поняла: вы собирались выкрасть улику?  — Я собиралась спасти мою сестру, и неважно, что для этого надо сделать. Мелисса смотрела в глаза Лисбон прямо, почти нагло. Весь спектакль был гениален. Пожалуй, Джейн и сам не срежиссировал бы лучше. Жизнь подсовывает таки чудеса, что человеческому разуму, даже довольно изощренному, стоит поучиться, хотя было немного обидно: из-под носа увели потрясающее зрелище, оставив его в партере. Устраивая свое довольно громоздкое представление с привидением, увлекшись деталями, Патрик Джейн пропустил что-то важное? Он что-то не продумал, слишком расслабился, или противник оказался серьезнее, чем он считал? Странно. Все странно… Казалось, все будет довольно просто: тот, кто отправится проверять карманы трупа — замешан в убийстве, или и есть убийца, а в итоге выходило что-то запутанное. Его собственная мистификация была хороша, но реальность превосходила все ожидания. Внезапно Мелисса зарыдала. Только что она стояла с превосходством на лице, задрав гордый подбородок, улыбаясь так победоносно, что казалось, у нее выросли крылья от ощущения собственной власти, еще немного — и она взлетит, воспарит, став, наконец, первой, главной, непобедимой. Но внезапно по лицу промчалась судорога и она заговорила, глотая слова, окончания, почти заикаясь от нервного спазма, словно боялась, что у нее не хватит духу закончить и сказать самое важное.  — Прости меня, Летти… Я так люблю тебя. Я лишь хотела помочь, неуклюже, как всегда… Прости, — Мелисса давилась слезами, но упрямо продолжала говорить. — Я всю жизнь была привязана к тебе, словно канатами привязана, и так боялась потерять эту связь… Я всем хорошим в своей нелепой и скучной жизни обязана тебе. Где бы я была, если бы не ты, так и застряла бы в том паршивом городишке. Прости, я не хотела. Ты всегда была моим божеством, я думала, что солнце восходит из твоей задницы, я преклонялась перед тобой. Это ужасно, все должно было быть иначе — легко и просто. Я лишь хотела подставить свое плечо, как было всегда, Летти. «Присмотри за детьми, Мел, мы с Гарри летим в Европу… Навести Оливию в клинике, и Алекс снова начал пить, поговори с ним, Мел… У Бэт проблемы в школе — разберись, Мелисса. Стейси дерзит всем подряд, надо показать девочку психологу. А, заодно, сменить психолога Оливии — у нее снова суицидальные мысли, не спускай с нее глаз, я буду немного занята в этом месяце, в этом году, в этой жизни… Ты жила как хотела, раздавая указания прислуге, и я выполняла. Мы все были лишь декорацией в твоей блестящей жизни. Теперь ты нашла новую игрушку — этого мальчика, решила наконец, понять, как это — быть матерью? Ты отобрала его у дочери, чтобы насытиться своими чувствами, проснувшимися инстинктами… Ты и в роли матери великолепна, как и всегда. Может, он и хороший мальчик, но никто из нас не сможет его полюбить. Знаешь почему? Мы все много лет ждали хоть каплю твоей любви к нам, благодарности, внимания, заботы, ласки… А он получил все просто так. Он — твой выбор, а мы, мы все? Мне страшно, Летти, мне так страшно, но я не могу молчать, — Мелисса протянула руку, и разжала кулак. На ее ладони лежало что-то маленькое, не различимое в слабом свете гаражной лампы. Все, как по команде, вытянули шеи, пытаясь рассмотреть трофей.  — И где вы это взяли? — Джейн оказался рядом быстро и с изумлением смотрел на ладонь.  — Точно не в левом кармане покойного… Он пуст, мистер Джейн. Это была хорошая попытка, признаю. Я попалась, как дурочка, была готова вас проклинать, поняв, как влипла. Но вот это… Она застряла под воротником на шее, прижатая пиджаком. Она почти прозрачная, почти невидимая. Только в ящике замерзла и стала заметной. Мне жаль, Летти… Крошечная голубоватая пуговица, похожая на каплю, так подходила ко вчерашней блузке Летиции. В полной тишине все пытались понять, что именно происходит в грязном и плохо освещенном гараже старого нелепого дома. Вот только на лице поверженной королевы мелькнуло что-то, очень похожее на искреннее удивление. Джейн и Тереза переглянулись. Возможно, конечно, что они и пропустили эту маленькую, похожую на каплю воды, голубоватую пуговицу — почти приговор Летиции Карлайл. Возможно, они не раздевали труп, не осматривали каждый его сантиметр, стараясь сохранить тело в первозданном виде для экспертов, но происходящее здесь было немного удивительным, и не только для них.  — Зачем ты сюда пошла, Мелисса? — Алекс пытался найти хоть какую-то логику в происходящем, но по его тону было ясно, что он смертельно боится услышать правду.  — Я думаю, что Джоша убила твоя мать, Алекс, и не осуждаю ее за это. Я хотела ее спасти, и если бы вас всех не принесло сюда, у меня бы все получилось, — от недавней новоиспеченной королевы не осталось и следа, Мелиссе было больно, да и кому бы не было: наблюдать, как твой идол упал в грязь, такую глубокую и вязкую, что и представить страшно. Разочарование — худший финал любви.  — Мне все равно… Почему вам не все равно кто убил Джоша? Почему мы все время говорим о Джоше? Стейси нарушила хрупкую тишину и голос ее дрожал, в нем металась зарождающаяся истерика.  — Хоть кому-то его жаль? Я не видела ни одной слезы, но все лицемерно ищут его убийцу. Все испытывали глубокие чувства к Джошу, очень глубокие — от отвращения до ненависти. Почему нельзя отпустить его с миром, просто забыть, что он был? Все знают, какой дрянью был Джош, но никто не знает это, как я. Он — убийца, он убил невинного человека, девушку, случайно попавшую под руку… Может, он и меня тогда убил бы, если бы не Кармен… Его место в аду, а вы все никак про него не забудете. Нет больше Джоша, есть труп Джоша, — Стейси засмеялась нервным и нехорошим смехом и привалилась к мокрой стене, отстраняясь от толпы. Летиция дотронулась до ее плеча.  — Детка, не говори того, о чем позже будешь жалеть.  — Жалеть о Джоше? — смех становился все громче и ненормальнее.  — Детка, ту девушку, Карен, кажется, я наняла, чтобы она присматривала за тобой. С ней все в порядке, она непорядочно нарушила договор, втянув тебя в историю. Прости, я должна была раньше тебе рассказать.  — Ты что? Наняла ее шпионить?  — У меня есть документы, я позже тебе покажу. Присматривать, Стейси, только помочь тебе, а не шпионить. Мы все волновались за тебя. Стейси била нервная дрожь, она смотрела на Летицию со смесью ужаса и отвращения. Она отшатнулась, избегая прикосновений к себе, сжавшись, напоминая промокшекго под дождем несчастного маленького котенка. Летиция Карлайл умела разочаровывать, она все делала на совесть. — Документы? Да ты безумная. Черт, я чуть сама не убила его, я каждый день прошу прощения за ее смерть, молюсь, чтобы ей было хорошо там, а она жива — и это просто очередная твоя игра, сделка? Я ненавижу, я ненавижу этот дом, здесь все врут, с утра до ночи, отдохнут и снова врут. Я… я не знаю, кому мне верить… вы все — сумасшедшие извращенцы… У Стейси было лицо маленькой испуганной девочки. Она огляделась, словно ища поддержки, но опустила глаза и выбежала в темноту. Алекс посмотрел вслед дочери, раздумывая, не пойти ли за ней, но не двинулся с места и только вздохнул.  — Думаю, нам лучше вернуться в дом. И не мешало бы выпить…  — Лучшая мысль за сегодняшний вечер, Карлайл, — даже Джейн счел нужным перестать наконец улыбаться. Они шли быстро, так быстро, как могли в темное, уклоняясь от веток, норовящих хлестнуть по лицу. Джейн почти срывался на галоп, но сдерживал себя.  — Я надеру ему уши, а потом отшлепаю, хоть говорят, что детей нельзя бить. Нет, сначала отшлепаю, а потом надеру уши, — Лисбон бормотала, спотыкаясь на неровной тропинке. Раздраженная Лисбон, чье сердце разрывалось от тревоги. Джейн чувствовал то же самое.  — Джейн…  — Я знаю, я все знаю, Тереза, только не сейчас. Хорошо?  — Ты о чем?  — О том, что это — мои гены. Я подаю дурной пример и балую, разрешаю все… Он — моя взбалмошная копия. Ты все скажешь мне позже, я обещаю выслушать и согласиться. А пока давай убедимся, что с ним все в порядке.  — Джейн, — она обращалась к его спине, голос был требовательным, что-то в ее интонации заставило Патрика затормозить и взглянуть Терезе в лицо. Она смотрела очень серьезно, так смотрят, когда хотят сказать что-то важное.  — Я рада, что он — твоя копия.  — Правда? — Джейн улыбался, словно получил нежданный подарок. Улыбка была такой искренней и открытой, что у Терезы болезненно сжалось сердце. Черт, столько лет, а чувство вины грызло, просыпалось и не давало о себе забыть насовсем, царапая и тревожа. Маленький опасный вулкан внутри, где-то у самого сердца, которое билось очень быстро. Черт. Иногда он представлял это чувство, скорее ощущение, рассерженным зверем, шипящим и карябающим внутренности, сдавливающим мягкой лапкой горло до нехватки кислорода, до боли в сердце, когда его ровный ритм становился совершенно бешеным и в ушах появлялся противный усиливающийся звон, а мысли теряли ясность. Чтобы привести себя в нормальное состояние приходилось прилагать усилие, дышать, отгоняя кошмар. Он ненавидел этого зверя, как все, чем не мог управлять. Последние годы эта внутренняя живность просыпалась все реже, он стал забывать, как это — находиться на границе паники, ожидать ее атаки и бороться, обязательно бороться с ней. Этой кошечке нельзя было поддаваться, надо было охранять свою территорию лучше, чем границу, лучше, чем драгоценность, только постоянный контроль давал надежду, что зверь не победит, не поглотит, не уничтожит его. Сейчас он ждал ответа от Лисбон, словно ее слова могли спасти. Да они и спасали, когда их было двое против невидимого монстра, было легче, намного легче.  — Нет, — Тереза смотрела на него серьезно и немного сердито. — Я не рада, Патрик… Я счастлива, я безумно счастлива, что он — твоя копия. У меня, похоже, мог родиться только твой ребенок. Два Джейна, играющие в свои игры — Боже, дай мне силы. А вот теперь пойдем драть его за уши. И перестань паниковать — с ним все порядке. Я мать, я чувствую это.  — Надеюсь, что это так и будет, — звереныш убрал когтистую лапку с горла, давая возможность подышать. Они шли быстро, перебрасываясь словами на ходу.  — Сколько сарказма в тоне. Тебе сложно признать, что я права?  — Иногда, конечно, это случается… Подозреваю, что кто-то важничает. Или ты вредничаешь?  — Расслабься и не подозревай. По-моему, здесь кто-то не хочет признать очевидное.  — Очевидное, это когда я прав, а ты со мной согласна.  — Твое эго — такая прелесть… Они на секунду задержались у двери Кармен, вдох — и Лисбон нетерпеливо ее приоткрыла, забыв постучать. Мистер Джейн-младший сладко сопел на диване, заботливо прикрытый клетчатым пледом. Знакомые кудряшки разметались по подушке, потрепанные коричневые ботинки у дивана, кулачок под щекой, веснушки на обгоревшем за день на солнце даже во сне любопытном носу. Он был милым и беззащитным, живым и здоровым, и с ним все было в порядке. Она много лет замирала от внезапно накатывающей нежности, глядя на его отца, сиротливого и одинокого на своем кожаном диване, а от вида маленькой копии Джейна, так сладко спящей, защипало глаза. — Чарли, детка, как ты нас напугал, — Лисбон опустилась на колени у дивана, поправляя сбившиеся рыжеватые кудряшки, почувствовав дыхание Джейна, присевшего рядом. Чарли не проснулся.  — Тсс, он уснул, — Кармен материализовалась с лицом виноватым и немного растерянным. — Ваш ангелочек в порядке, он просто устал. Это я виновата во всем, не уследила, да и не стоило болтать чепуху такому шустрому парню. Привидение, привидение… Помешался он на этом привидении. Ничего страшного, я приберу с утра в гараже, сто раз говорила Раулю, чтобы проверял все замки, да от кого тут запирать, чужие здесь не бродят, а от своих запирать не приучены, эх… Если вы его ругать надумаете, то знайте, он — не виноват. Фантазии в голове много, не со зла он. Он рассказал, что хотел получить кусочек привидения, а потом изучать непонятное. Эх, мальчишка, верит, что и в жизни сказки случаются. Как по мне, так сказки лучше, чем-то, что у нас тут творится, — она вздохнула, и почти без перехода продолжила. — Пирог, мой фирменный, с яблоками, только испекла, попробуйте… Я ему расскажу, как проснется, что нет привидений этих, не существуют, а выдумку не поймаешь.  — Я его видел, оно не выдумка, — голос Чарли не был сонным, голос был звонким и уверенным в своей правоте. — Если я его видел, то оно существует. Оно стояло вот так… Только быстро исчезло. Детеныш вскочил на диван в одном прыжке, сложил руки на груди и задрал подбородок к потолку. Джейн хмыкнул, любуясь. Отличить спящего Чарли от притворяющегося спящим Чарли он мог и в коматозном состоянии, но поздний вечер — не самое подходящее время для воспитательных процессов.  — Ты нас напугал. Ты очень нас напугал, — что-то в голосе отца насторожило ребенка. Он покраснел, и, смущаясь, высунул кончик языка, вздохнул и затарахтел, избегая смотреть в глаза родителям. Он ненавидел их расстраивать и разочаровывать, а сегодняшняя выходка явно не тянула на подвиг.  — Я думал — оно там, и попало в мой капкан, а там острые зубья и кусочек мог застрять. Я думал, ему не будет больно, он же призрак, а мне нужен всего кусочек, самый малюсенький. А потом оно начало ругаться, я не буду повторять какими словами, потому что такие слова воспитанные люди не говорят, и я решил, что оно злобное и опасное, а у охотников за привидениями были таки штуки… — все это Чарли произнес скороговоркой, почти не разделяя слова паузами, замолчал, вдохнул и продолжил уже медленно, осознав, что никто, по крайней мере сейчас, наказывать его не собирается, и можно вполне попытаться успеть отстоять свою точку зрения. — Ну в общем, я решил, что огнетушитель ничем не хуже, хоть это и глупо, наверное. А потом я услышал голоса, и убежал… Я не хотел вас пугать, правда-правда. А как вы догадались, что это я? Наивные зеленые глаза хлопали светлыми длинными ресницами, изображая полное непонимание мыслительного процесса двух взрослых детективов.  — А вот это — уже плохо. Мало того, что натворил, так еще и оставил следы… — Джейна отпустило, и он пытался пошутить, хоть и делал это с серьезным лицом.  — Скажи еще — улики, — Лисбон, кажется, тоже не прочь была отодвинуть воспитание чада на более удобное время, да и место с парой трупов под боком не располагало к задушевным разговорам о добре со злом. — Просто выспись и постарайся не влезть в новые неприятности, ладно? Утром Эббот и Чо, скорее всего, уже смогут сюда добраться и все закончится. Чарли быстро закивал головой, соглашаясь со всем сразу, и маленькой симпатичной обезьянкой прыгнул с дивана в руки матери, повис на ней, прижался и прошептал: «Я не хотел, я совсем-совсем не хотел, чтобы вы беспокоились. Но пожааалуйста, если в капкане остался хоть маленький кусочек призрака — он мой!» Лисбон закатила глаза, Джейн смеялся, снимая с нее детеныша, возомнившего себя коалой, прицепившейся к эвкалипту. Чарли хохотал, и от его смеха становилось спокойно и почти весело. Вот только пара трупов по соседству слегка раздражали и портили настроение. Пора было с ними что-то делать. Они вышли в темноту и прохладу ночи, и Джейн взял Терезу за руку.  — Ты действительно рада, что он похож на меня? Знаешь, когда мы его ждали, я все думал, мечтал, что у него будет твое лицо, твои веснушки, темные волосы. Смотрел в зеркало и хотел, так хотел, чтобы он был твоей копией. Глупо, конечно, но если у него будет не моя внешность, может, он не получит в наборе и мои качества, и судьба у него будет другой, не знаю, какой, но точно — счастливой.  — Ты знаешь ответ. И у него уже счастливая судьба. О таком отце можно только мечтать. Я помню, что ты остался без ужина, но перестань закусывать собой. Джейн, ты — самая большая моя удача. Знаешь, хорошо, что у меня адское терпение и я не пристрелила тебя когда-то, и слава небесам, что мне не удалось сломать твой любопытный нос. Меня по гроб грызло бы чувство вины, что испортила такое произведение искусства, — Лисбон издевалась, совсем немного, скрывая налетевшую сентиментальность.  — Снова сарказм, но все равно приятно, — Джейн ухмылялся широко и весело. — Повтори… Скажи это снова.  — Что повторить?  — Ну же, Лисбон, это так просто. Лисбон раздумывала долю секунды и, резко развернувшись, прижала его к кирпичной стене. Она смотрела в его широко распахнутые глаза, ожидающие прикосновения губ, родное, знакомое до каждой черточки, такое любимое лицо, давно, всегда любимое, даже когда он творил глупости или причинял боль. А сейчас он был ее, навсегда. Ручной Патрик Джейн — это было мило, и опасно, притягивало и не давало заскучать и расслабиться. Она целовала его долго, он отвечал и не желал, чтобы это прекращалось.  — Это — просто, — Лисбон улыбалась, взгляд ее был еще немного туманным.  — Я был неправ, он — твоя копия, смел и отважен до безрассудства, справедлив и упрям…  — Продолжай. У тебя хорошо получается… Джейн задумался к чему конкретно относились ее слова: к поцелую, или тому, что он говорил, и решил, что первый вариант его устраивает больше.  — Ты чувствуешь то же самое?  — Хммм Я — это ты, — Джейн пожал плечами не желая комментировать очевидное. Лисбон застыла и смотрела на него исподлобья.  — Что ты сейчас сказал? Ты сказал: я — это ты?  — Тереза, не пугай меня… Это не так страшно, да ты сама только что рассказывала, что я не так уж и плох?  — Только что там, в гараже, тебе ничего не показалось странным?  — Там все было потрясающе банально, — Джейн рассмеялся. — Рутинная, набившая оскомину сцена… Бедный Вайли, такая чудесная семейка. Жениться надо на сироте.  — Они словно поменялись местами, я… Джейн поморгал пару секунд, осознавая услышанное.  — Бинго, Лисбон. Конечно, весь фокус в том, что они похожи, не копии, не близнецы. Но очень похожи… Немного грима — и их не различить Ты гений. Помншь, Харт утешал дам, и Мелиссу. Парень держал себя в руках, но наша расстроенная барышня имела неосторожность обнимать его не как сестра его любовницы. Она прикасалась к нему, как женщина к своему мужчине. Инстинктивно. Не демонстрировала это, а просто искала защиты, поддержки…  — То есть ты хочешь сказать, что он спал с обеими, а любил, или что там у него в душе, младшую.  — А что странного? Она может кружить головы. Особенно, если Летиции нет рядом. Сегодняшний сольный выход тебя не убедил? А то, что ее любовник находился вполне официально в спальне сестры вполне объясняет ее нервические срывы и истерику. Вопрос: зачем она это затеяла?  — Что есть у старшей, чего нет у младшей?  — Ответ тоже не сложен? Денег, в том количестве, чтобы не задумываться о них.  — Они собирались ограбить Летицию? А при чем тут Линн? Что-то пронюхал?  — Без понятия. Но стянуть деньги из банка, прикинувшись сестрой —, а та явно не хранила откупные Линну с деньгами фирмы, и, прихватив любовника, провести остаток жизни где-нибудь на райском острове, подальше от родни — чем не вариант? Сейчас посмотрим, пора уже рассказать о докторе. Думаю, мне стоит навестить его, взглянуть на покойного… А потом объявим всем, и останется угадать, для кого эта новость не будет свежей.  — Черт, Джейн, по всему выходит, что его могла убить Летиция? Из ревности, например?  — Я уверен, что наш первый труп убил труп номер два. Кто-то из Карлайлов видел это. Чарли виртуозно изобразил их излюбленную позу с задранным подбородком. Не знаю, как зовут это привидение, но кровь в нем точно Карлайлов. Осталось узнать, кто прикончил доктора.  — Странно, но я не хочу, чтобы Летиция оказалась убийцей. А привидения не было: был дождь, ливень, кто-то мог просто нацепить дождевик, а не прикидываться призраком.  — Конечно, но так гораздо веселее. Наш таинственный убийца — не то псих, не то гений, вопрос терминологии. Все можно было сделать проще, намного проще, а не мешать утопленника с разбитой головой, отравление, семейные разборки. А куда привязать то, как наши сестрички лихо поменялись местами? И привидение…  — Чего ты вообще прицепился к этому привидению? У вас с Чарли внезапно нахлынувшая любовь к тонкому миру?  — Немного нелепости никогда не помешает, это здорово задуривает мозги, которые непременно будут искать логику в происходящем. Логику, которой там нет. Он игрок. Ему так хочется признания, что он делает глупости… Или не делает? Кажется, я что-то упустил и стоит начать все сначала, — казалось, что Джейн разговаривает сам с собой, выпав из реальности.  — Ну уж нет, — резкий голос Терезы вывел его из задумчивого оцепенения, и Патрик удивленно на нее уставился.  — Прости?  — Я не собираюсь бегать в простыне под луной, изображая привидение, а больше кандидатов нет. Зачем ты вообще выпускал Вайли на пробежку в пододеяльнике?  — Ты определись — простыня или пододеяльник, что больше тебя раздражает. И согласись — это было весело, и совершенно безвредно. Я позвал его поиграть со мной, это — не привидение, это — приглашение. Кажется, он всерьез считает себя самым умным.  — Самым умным? Тогда он глупец. У тебя есть жизнеспособная идея? Ты точно уверен, что это — он?  — Оно, она — пока не важно. Мммм, идеи есть. Одна или две, может три. Пойдем, у нас есть еще сиротливый труп, парню пора в холодильник. Эббот не торопится, в доме слишком жарко, скоро его не скроешь… Я не циничен, мне жаль парня, но он так и не понял, что невозможно сидеть одной задницей на двух стульях.  — Пойдем, будет невесело, но выбора у нас нет.  — Хочешь пирога? Я стащил у Камен пару кусочков. Здесь отвратительно кормят, не находишь? Не то, чтобы плохо, но довольно редко, — Джейн извлек из кармана завернутую в салфетку выпечку, и они пару минут молча ели, думая каждый о своем. От освещенного входа в дом отделилась фигура и направилась к ним.  — Тереза, Патрик, все в порядке? Мне как-то спокойнее, когда вы рядом. Я собрал всех в гостиной, Летиция и Мелисса сидят в разных углах, Мелисса пьет, а мать смотри в одну точку. Остальные бродят между ними, как неприкаянные.  — Завернули к Кармен по дороге, — Джейн стряхнул последние крошки с рук и оглядел себя. — Пожалуй, стоит сменить пиджак, мы все похожи на жертв кораблекрушения. Он улыбнулся, словно видел что-то веселое в окружающем мраке, и легко взбежав по ступенькам, исчез в доме. Алекс взглянул на Терезу тем самым мужским, еще вчера начавшим раздражать ее взглядом. Это было неуместно и неприятно.  — Мне действительно спокойнее, когда вы рядом, Тереза… Голос его был слишком бархатным, теплым, обволакивающим.  — Может, вам лучше поговорить с матерью, или девочками. Им нужна ваша поддержка… — Мой психоаналитик говорит, что побег, желание спрятаться — моя первая защитная реакция. Он, конечно, дурак, но в этом прав, — Карлайл сменил тон, добавив иронии, и перестал глазеть на Лисбон как на добычу.  — Зачем лечиться у дурака?  — А кто вам сказал, что я лечусь у него? Но иногда так хочется с кем-то поболтать, бывает забавно. Вам понравилось представление Мелиссы? — Алекс спросил без перехода, расслабленно разваливаясь на скамейке.  — Представление? То есть вы думаете, что Мелисса собиралась подкинуть трупу улику, явно указывающую на сестру?  — Не так примитивно. Мелисса никогда не навредит сестре. Она предана ей, как собака. Вы что — не поняли? Она затеяла гениальную игру, и старается перевести на себя подозрения в смерти Линна. Не знаю, к каким выводам придет ваш муж, но любой полицейский, который будет пытаться понять, что за чертовщина здесь творится, придет к выводу, что только у Летиции был мотив убить Джоша. Деньги — это всегда мотив. А большие деньги — очень серьезный мотив. Мелисса вроде бы подставляет сестру, но так по-дилетантски, что даже мне смешно. Она будто кричит: я тоже могла его убить, смотрите, вот есть я, способная на многое. Мотив? Не знаю, надеюсь, она придумала его. Уверяю вас, что-то она припасла на сладкое. Не удивлюсь, если к ней присоединится этот мальчик, так стремящийся быть полезным, или моя младшая дочь, хоть сейчас она обижена на Летицию, но она смелая девочка. Изменит показания, хотя, у нас их никто и не брал, а то, что знаете вы, Патрик и Джейсон — всего лишь мнение свидетелей, не больше. Не обижайтесь… Читаете детективы? Классический ход — убивают все, а улик нет. Возможно, и я присоединюсь к компании лже-убийц. Пока не решил… Толпа подозреваемых, адвокаты, готовые загрызть всех за право защищать Летицию, зло прикрывает зло — и никто и никогда не узнает, что случилось на самом деле. Идеально…  — Алекс, вы всерьез уверены, что ваша мать — убийца?  — Мы все лишь люди. Она могла попросить этого мальчика сделать за нее грязную работу, да там и просить не надо, только намекнуть. Летиция умеет заставить людей делать то, что ей выгодно. Может, она и сама разгневалась до ярости, Джош был неуправляем и умел вывести из себя и ледник. А может, я все придумал, и Мелисса убила Джоша… Я в себе не могу разобраться, что я могу понять о других? Мне все равно кто его убил, мне жаль, что я сам не способен на это. Они немного помолчали, чувствуя себя неловко. Джейн вернулся довольно быстро и сиял, как новенькая монетка. Лисбон не сомневалась, что их поджидала новая пакость. Патрик уселся на скамью, закинув руку на плечи жене и притянув ее к себе, Карлайл оценил маневр и, улыбаясь и посмеиваясь, ушел в дом.  — Тебя нельзя оставить ни на минуту. Чего ему было надо? — ревнивый и собственнический тон, поцелуй в висок — Джейн с повадками льва в прайде нравился Лисбон необыкновенно, впрочем, он вообще ей нравился. Она коротко пересказала сумасбродную идею Карлайла и Джейн, на удивление, был согласен с этим сумасшествием.  — Очень неглупый ход. Дело будет разбираться годами, а потом само собой развалится. Лично меня здесь интересует: кто все это время будет управлять империей Летиции?  — Ты быстро вернулся, что-то не так?  — Все не так. Наш труп оказался склонным к бродяжничеству и исчез с насиженного места. Мало что могло удивить Терезу, но эта новость как-то не укладывалась в голове: мигрирующие трупы — совсем глупо и где-то за гранью, но Джейн, однако, сиял.  — Я угадал: он принял мой вызов, он хочет сыграть со мной.