«…The blood in my veins Моя кровь Is made up of mistakes Сделана из ошибок, Let's forget who we are Давай забудем, кто мы, And dive into the dark И нырнём в темноту. As we burst into colors Врываясь яркими красками, We turn into life Мы снова начинаем жить…»
5 Seconds Of Summer — Jet Black Heart. — Здравствуй! — я пожал руку Стиву и улыбнулся. Стив — мой недавний друг, который может подделать документы. Жалко было только одно — нам с Эвердин надо было менять их через неделю, чтобы нас не раскусили полицейские. — Новый цвет волос? — спросил Стив и прищурился, смотря мне на голову, а потом перевел взгляд на машину. В мгновение его глаза расширились, и он выдохнул. — У тебя новая девушка?! — Нет, — покачав головой, ответил я. — Это Эвердин. Моя сообщница. Девушка вышла из машины и подошла к нам, при этом трогая свои покрашенные волосы. У Стива глаза вылезли из орбит, когда он увидел какой был цвет волос. Этот парень был сердцеедом, даже находясь в баре этот шатен с глазами, цвета молодой листвы, мог попросту развести кого-нибудь. И он не предлагал для этого много усилий, ведь природа не обделила его красотой и харизмой, коими он пользовался постоянно. — У тебя цвет волос — синий?! — удивленно воскликнул Робертсон, потом усмехнулся, и посмотрел в глаза Эвердин, которая сложила на груди руки. — Нет, ты просто дальтоник. — шипит она. — Это голубой цвет, идиот! — Слушай, Мелларк, у тебя типаж такой, да? — Заткнись, Стив. — я закатил глаза, выдыхая. — И будь добр, сделай нам документы. — Только ради такой красивой миледи. — промурлыкал Стив и улыбнулся. Китнисс даже не удостоила того взглядом, уставившись куда-то вдаль и тяжело выдыхая. Я знал, что Эвердин злится на меня из-за того, что я похитил ее, даже не спросив, согласна ли она или нет. Она и так ненавидела меня, а теперь ненавидит еще больше, когда я заставил ее перекрасить волосы в голубой. Ей еще повезло, что я сам не решил какой цвет. Эвердин решила, что голубой цвет лучше, чем желтый или же красный.***
Сгущались сумерки, когда я и Эвердин подъехали к какому-то городу, названия которого я не помню. Робертсон сказал мне, что тут большая численность населения, и нам, как пропавшим без вести, придется скрываться от глаз полиции. Вся затрудненность в том, что Китнисс не желает меня слушать. Я понимаю — ненавидит она меня и все такое, но я не хочу обратно в Лондон, где Хейтмич, его дочка Джо и наглое лицо Одэйра. Пока я водил машину, Китнисс решила издеваться надо мной, ведь мы никогда не ладили, а ее ненависть ко мне весьма понятна. Я еще помню, как она отбивалась от меня, когда я посадил ее в кресло и дал согласие парикмахеру, чтобы приступал к работе. Эвердин упрямо не хотела красить волосы и мне пришлось придерживать ее и отвлекать, как только можно, чтобы та не чувствовала, как парикмахер наносит краску. Она была похожа на маленького ребенка, которых я часто видел в больницах. Они упрямились, твердо стояли на своем, плакали, отбивались от родителей и часто убегали к другим людям, прячась за их спины. Молодые мамы просто с ума сходили, пытаясь найти пропавшего ребенка, пока те стояли и прятались за спинами других, смеясь. Я краем глаза посмотрел на девушку. Та спала, при этом хмурясь. Сделав радио потише, я включил фары и поехал дальше. Табличка оповестила меня, что я прибыл в город. Маленькие огни светили, как звезды, пока город находился далеко от меня. Рядом шевельнулись и Эвердин тихо села на сидении, смотря на лобовое стекло совсем по-детски, улыбаясь. Луна освещала ее лицо, а волосы казались белее, в глазах был виден огонек счастья. Смотря на нее, мне не казалось, что это Оливия. Они и вправду отличались. Очень сильно. От Джейсон пахло лавандой, которую я все еще чувствую, а от Эвердин пахнет лесом. Теперь ее волосы голубые, а у Джейсон темные. Я все еще не могу разобраться: делал ли я это со зла или мне не хотелось раскрывать нас. Господи, Оливия, сколько же от тебя проблем. Мне казалось, что мы составляли одно целое, давали друг другу то, что ему не хватало, пока твое присутствие меня радовало — я был счастливым. Но ты ушла, бросив меня на произвол судьбы и забрав все мои надежды на лучший конец. Ты ушла, оставив после себя только такое плохое воспоминание, пока я считал тебя Ангелом, а ты оказалась Демоном, который все еще нравится моему сердцу, но разум противится твоего образа, как только может. И мне все еще неизвестно врал ли Мэтт или нет. Мое сердце говорит, что это ложь, а разум утверждает обратное. Мне так тяжело. Я буквально чувствую, как сердце бьется лишь раз в три секунды, когда мой разум уверяет меня в этом. Я помню, как ты ушла ночью, сказав, что твоя подруга — Китти, позвонила тебе и сообщила, что ее бросил парень. Ты выскочила на улицу, оставив после себя только запах лаванды, и мое отчаяние. Я видел, как ты была одета даже если в комнате было темно. Твои слишком короткие шорты, облегающую футболку и вансы. Мне казалось, что ты никогда не выйдешь так на улицу, но я ошибался, ведь на следующий день ты заявилась домой, уставшая, когда циферблат часов показывал четыре утра. В моем сознании все еще сохранился запах никотина от твоих волос, но я не обратил на это внимание. Мне казалось, что это лишь плод моего воображения, а это оказалось правдой. Мне кажется, что еще немного и я точно сойду с ума. Смотря на Эвердин, мне видится Оливия, даже не смотря на то, что ее волосы перекрашены. Специально ли я заставил ее перекрасить волосы для того, чтобы она не напоминала мне Оливию? Не знаю. — Мелларк, смотри на дорогу, идиот! — кричит Китнисс и я не справляюсь с управлением. Машину заносит направо и в последнее мгновение я вижу дерево, но быстро жму на тормоз. Шины визжат, но останавливаются. Я глубоко дышу и смотрю на девушку. Китнисс сидит, пряча свое лицо в ладонях, глубоко дыша. Я ожидаю истерики, чего-либо, но ничего не происходит. Она поднимает свое лицо и смотрит вперед, кусая губу. Мы снова едем ко входу в город, и я прошу Эвердин успокоиться, но ничего не слышу в ответ. Наши отношения ухудшаются с каждой секундой.***
Я ищу мотель, где можно будет заселиться и еду по дороге, когда вижу дом. Из него слышится музыка, свет везде горит, а гул людей не прекращается. Останавливаюсь около кирпичного дома и выхожу из машины. Девушки и парни купаются в бассейне, несмотря на то, что сейчас ночь, но большая часть толпы в доме. Я толкаю Эвердин в бок, которая так и не заснула. Китнисс не реагирует, при этом не сводя глаз с окна. — Эвердин, пошли в дом. — Иди сам. — без эмоций произносит девушка с голубыми волосами. — Я останусь здесь. Иди. — Ну, нет, — я усмехаюсь и обхожу машину, открывая дверь с ее стороны, и вытаскиваю ее наружу. Окидываю Китнисс взглядом, соглашаясь, что джинсы и темный свитер подойдут. — Пошли. — тяну на себя, и сероглазая не сопротивляется, а послушно идет за мной. Мы проходим в душное здание. Меня совсем не волнует, что нас не пригласили. Многие уже пьяные и не соображают, что делают и это мне только на руку. Отпускаю руку Эвердин и отхожу к напиткам, думая, что Китнисс справится сама. Беру в руки стаканчик с зеленой жидкостью, и узнаю абсент. Выпиваю все за один глоток, чувствуя, как напиток жжет горло, и постепенно по моему телу разливается тепло. Мое сердце стучит быстрее, когда я поворачиваюсь к танцующей толпе со стаканом в руках, и окидываю всех взглядом. Мне кажется, что все уже пьяные и просто не соображают, что делают, как например та девица, которая танцует на столе, или например тот паренек, который что-то курит, выпивая. Я выпиваю стакан залпом и иду вперед к толпе, пытаясь, найти Эвердин. В моем сердце засела тревога, что мне не стоило оставлять ее одной. Иду вперед, толкая подростков, и смотрю по сторонам, не видя Китнисс. Прохожу к лестницу и поднимаюсь наверх, слыша, что музыка там не такая громкая. Открываю все двери комнат подряд, не видя девушку, и остается последняя дверь. Я открываю ее, но тут меня снова ждет неудача. Не закрывая двери, спускаюсь на первый этаж, уже замечая, что везде темно. Какой-то недоумок выключил свет и теперь ничего не видно, как и пропавшей девушки. Я смотрю на толпу и не замечаю девушек похожих на Китнисс. Прохожу в самый центр и смотрю по сторонам, надеясь, отыскать девчонку. Хочу только пройти вперед, когда моих губ касаются чужие. Чувствую вкус вина и еще чего-то. Я стою в ступоре до тех пор, пока до меня не доходит, что сейчас делает эта девушка. Проходит секунда и я чувствую, как человек отстраняется. Мои губы горят после поцелуя, а вкус вина все еще остался.