Шаман

Сегодняшний день был особенным, и не только потому, что сегодня был праздник. В целом чувствовалось, что то необычное и незабываемое. Солнце нежно грело, лёгкий ветер колыхал, свежую, молодую траву. Цветы дарили свои сладкие запахи. Всё, словно в последний раз. С виду, ничего не обычного, но внимательный наблюдатель заметил бы напряжение во всём. Всё было «слишком». Слишком хорошо. В воздухе чувствовалось электричество, как перед грозой. Птицы суматошно носились по небу и истошно верещали, словно крича о помощи. Разумеется, простому человеку не дано различать эти звуки. Но только не ему. Он слышал и видел всё и кожей ощущал надвигающуюся опасность. На поводке кряхтела и шуршала травой старенькая, толстая собачонка. Пушистый бочонок. В своей жизнерадостности ей не было равных. Настолько счастливой она выглядела всегда и везде. Главное, чтобы было тёплое место и хорошо кормили. Всё это у неё было, и она чувствовала себя вполне счастливой. Если такое можно было сказать о собаке. Сейчас всё его внимание было приковано только к ней, этой старой перечнице, которую он, безусловно, любил, но которая не очень любила его и не упускала случая сомкнуть свои старые больные зубы на его руке. Правда, не причиняя особого вреда, скорее для чувства собственной значимости и подтверждения своего статуса собаки. Побродив по двору с этим чудом, он собрался домой. Как всегда утренние прогулки вводили его в мрачновато задумчивое настроение. Свежий воздух активизировал его мысли и давал энергию для новых умных измышлений. Пожалуй, утро это самое лучшее время суток, особенно, если ты никуда не торопишься. Зайдя в подъезд, он явственно ощутил перемену обстановки, вместо свободы - гнетущую тесноту и депрессивное настроение. Такой энергией был наполнено почти каждое здание в любом городе. Потому как люди, сами по себе очень депрессивные и мрачные существа. В такой обстановке, ему, по обыкновению, очень хотелось спать. И сейчас, едва ступив на порог своего дома, он зевнул, не потому что не выспался, просто ему наскучило всё это однообразие. Хотелось скорее дождаться ночи и выскользнуть во двор. Через окно, обратившись в огромного волка. И выбежать за черту города, в поле. Один на один с природой. Слушать шёпот реки, гул земли, чувствовать эту пьянящую свободу, которой он лишён, заключённой в этой оболочке. Раб своего тела. Болезненного и уязвимого. Он уже много раз думал над тем, чтобы совсем остаться волком. И жить в лесу. Благо он не так далеко от города. Но у него были незаконченные дела, здесь в человеческом мире, угрюмом и холодном, как осенний дождь. Но даже в дожде есть свои преимущества, точно так же, как и в этом сером мире. Но наличия их, он пока не замечал. Но очень старался обнаружить оные. Жить было бы интересней. С разбегу рухнул на кровать, подмяв под себя подушку и без промедления получил подзатыльник. - Опять ты валяешься на кровати в одежде. Сил моих больше нет, когда же ты, наконец, станешь нормальным ребёнком, - всё ещё сокрушалась мама, печально качая головой. Она не упускала возможности укорить, в чём либо своё чадо. - Никогда, смирись – разметались по подушке его тёмные волосы. Карие глаза, задорно рассматривали лицо матери, которое медленно, но верно начинало краснеть. Один удар, другой – всё мимо. Он уже давно научился уходить от разгневанных ударов своей родительницы. Та, уже входя во вкус, больше веселилась, чем сердилась. – Женщина, не поднимай на меня руку, иди на кухню. - Ах, ты так… - «женщина» была полна праведного негодования. Хотя её сын уже давным-давно вышел из того возраста, когда пугали пустые слова и угрозы, а рукоприкладство уже больше не имело смысла. – Ну, хорошо… - мама вышла из комнаты. Да, сейчас она будет обижаться, и ходить по дому с мрачным видом, пуская в сторону парня многозначительные взгляды и отрывистые фразы, имеющие один большой смысл «Неблагодарный», как бы говорила она, всем своим видом показывая свою торжественную и пафосную скорбь. На это ребячество Сэм смотрел с толикой негодования. И как непонятно, что толку от этого - ноль. Даже если она объявит голодовку, что весьма сомнительно. Так или иначе, через несколько минут она придёт в комнату и с укоризненным взглядом позовёт завтракать. Так и случилось. Сэм посмеялся, поднявшись с кровати, он с удовольствием обнаружил что, всё постельное бельё было в верёвочку. Благодаря маме разумеется. Если бы не её вероломные посягательства на его лежбище всё было бы прилично. Возможно. Хотя не факт. Довольный собой он пошёл на кухню. Изобразив трагичную мину, мама терпеливо ждала, пока сын пройдёт мимо неё, и, о чудесный миг, подзатыльник вдогонку. Но такой предсказуемый. Сэм увернулся и от него, не дав родительнице поглумиться и разочек. Завтрак получился очень скомканным, ничего толком не лезло в горло. Отпив немного чая, Сэм собрался в институт. Одев свою куртку, закинул на плечо рюкзак. Тяжко вздохнул. Его так угнетала эта рутина. Институт, он убивает лучшие годы своей жизни в этих душных аудиториях, слушая всякий бред, в котором он понимает не больше, чем первоклассник в ядерной физике. Мельком взглянул в зеркало и остановился, ему показалось, что то метнулось за его спиной к его комнате. Но то была не мама и уж тем более не собака. Обе сейчас были на кухне и были увлечены поглощением своего завтрака. Сэм резко обернулся и заглянул за дверь, в свою комнату, принюхался. Ничего необычного. На столе прежний бардак, ровно такой же, какой царил во всей комнате в целом. Он внимательно осмотрел свою комнату, даже не смотря на беспорядок, он точно помнил где, что лежало вплоть до нескольких сантиметров. Тщательно изучив почти все предметы в комнате, он убедился, что всё стоит на своих местах и ничего не пропало. Дорога до института была короткой, и сопровождалась лишь звуками музыки из наушников. Этого было вполне достаточно, чтобы морально подготовиться к тому аду, что его ожидает в институте. Не сказать, что учиться там было сложно – скорее наоборот. В технической специальности он находил свою, особенную прелесть. И самой главное задачей его на время учёбы оставалось –перетерпеть. Семестр – перетерпел, сессию - пережил и всё. Проходящие мимо люди привычно таращились на юношу, Сэм уже давно не замечал этого факта, так как пол своей жизни он считался ребёнком особенным, почти во всех смыслах. Начиная от мировоззрения, заканчивая образом мыслей. Он был добр, но ненавидел людей. Общителен, но жесток.