Когда-нибудь они встретятся

- Миш, а твои разве не обещали нас встретить? - Обещали. - Где они? - Тём, ты так спрашиваешь, будто я знаю. Чёрт, теперь придётся такси брать втрое дороже, - похоже, он сильно разозлился. Хотя, ещё бы, я тоже ожидал, что хоть моя мать или Мишкины родители нас встретят. – Ладно, пойдём, чего здесь стоять? - Да, пошли. Когда мы выходили из вокзала, я увидел мужчину, смотрящего на фотографию, потом на людей. На фотографию, потом на людей. Странный тип. Хотя, сейчас странности приветствуются. Может, он потерял любимого человека или… нет, если бы он потерял любимого человека, то хотя бы знал, как он выглядит. А может… - Ты Артём? – ё-моё, я испугался-то как. - Д-да. - Ты чего заикаешься? – с улыбкой во всё тридцать три зуба (ну, или сколько там у него зубов) спросил тот самый мужик. Но при этом вёл он себя до сих пор странно. Теперь он смотрел на фото, а потом на меня, на фото, а потом на меня. Блин, что-то я боюсь его… Внезапная догадка пробилась в мой мозг, как лучик света: он пришёл, чтобы убить меня! Да уж, надо прекращать смотреть боевики. Я посмотрел через его руку на бумажку, которая всё не давала мужику покоя и увидел там… себя с Мишкой. Причём, эта фотка, которая была сделана на моей днюхе, которую мы с Мишкой отпраздновали прямо перед отправлением на море и которая прошла настолько скучно и обыденно, что я даже не стал вам про неё рассказывать. - Ого, это же я! - Значит, пойдёмте. - Эй, куда вы меня ведёте. А-а-а-а, спасите, убивают, грабят, наси… - договорить мне не дала рука этого самого мужика, которой он закрыл мне рот. Видимо, со своими выходками, я выгляжу, как псих, и на меня оборачиваются люди. Пора заканчивать горланить. - Успокойся. Я вам в машине всё расскажу. Для твоего спокойствия скажу, что меня твоя мама попросила тебя забрать. - Как? Родная мать… - Тёма, успокойся! – прикрикнул на меня Мишка. Этот предатель тоже на их стороне! Когда меня запихнули в машину, а чемодан в багажник, этот мужик наконец-то представился: - Так, меня зовут Вася, а вы Артём и Миша, да? – сказал этот мужик и щёлкнул меня по носу. Чёрт возьми, да кто это такой?! – Остальное мы с мамой расскажем, когда приедем. - С мамой? - Ну, с твоей мамой. Ехал мужик ни быстро, ни медленно. Нормально он ехал, в пробки не попадал. Завезли мы Мишку к нему домой. Живём-то мы всё-таки практически в разных частях города, хотя жили в одном дворе до нашего переезда. А дома меня ждал очередной сюрприз, Вася подошёл к двери, открыл её, даже не постучавшись. Потом разулся, обул тапочки, которые стояли в прихожей, причём тапочки явно не мои да и вообще как будто предназначены для него, прошёл на кухню и... поцеловал в щёку маму?! Какого чёрта? Видимо, сейчас мои глаза выпадут из орбит. Ладно, притворюсь, что ничего не видел. А вдруг это был сон? Нет, вдруг этот мужик всё-таки охотится за мной и что-то галлюциногенное вколол мне? - Привет, мам, я дома! – крикнул я из прихожей, проходя в свою комнату. - Подожди. Тёма, нам надо тебе кое-что рассказать. - Рассказывай быстрее, я устал. - Артём! - похоже, мать в шоке от моей грубости, но я сам не знаю, почему это так сказал. - Артём, мы с твоей матерью будем жить вместе. Я получил квартиру в центре города, поэтому пока там идёт ремонт, я переехал сюда. Но когда всё закончится, ты переедешь вместе с нами. И пожалуйста, называй меня папой. - Папой? Хм, даже так? Что же ты творишь, мама? Как ты могла так предать отца, он же так тебя любил… Знаете, пойду, пожалуй прогуляюсь. Адьос! - Тёма… С этими словами я выбежал из квартиры, на прощанье отсалютовав мамочке и «папочке». Я, конечно, сперва сделал, а потом подумал. Нет, я ничуть не раскаиваюсь, просто ночью на улице даже летом холодно. Эх, мама, как же ты могла так поступить с отцом. Я помню, как он радовался, приходя домой. Он водил меня на работу посмотреть, когда я был ещё маленький. Там он со всеми был строг и только нам с мамой улыбался искренне, ласково. А теперь, когда его нет, ты решила… Невольно у меня потекли слёзы из глаз. Чёрт, что же я за тряпка! И ночевать мне негде. Пофиг, буду шляться по городу, хорошо, что он у нас большой. Но отцом я этого Васю называть никогда не буду. Нет. Мой отец героически погиб, другого у меня не будет. Жить с ним, когда у него ремонт в квартире закончится? Чёрта с два, после одиннадцатого класса я съеду на съёмную квартиру. Не хочу больше находиться в одном доме с предательницей и её любовником. Телефон разрывался, сперва из-за звонков мамы, потом мамы и Мишки. Видимо, уже позвонили другу и подключили его. Нет, я не хочу их видеть. Папа, я скучаю. Я хочу, чтобы ты меня как в детстве успокоил, сказал, что мужики не плачут. Я тоже хочу быть мужчиной, а не тряпкой-геем. Я не заслуживаю того, чтобы быть твоим сыном. Сыном такого сильного и смелого человека. Наверное, ты умирал с маминым именем на губах, а она вот так с тобой поступила. Слёзы всё текут и текут, нельзя ходить по ярко освещённому городу, меня может увидеть кто-то из знакомых. Даже не знаю как, но за это время я зашёл в совершенно неизвестный мне райончик города. Зайдя во дворы я, наконец, дал волю своей истерике и чуть не зарыдал в голос. Даже не знаю, вроде же и гордился тем, что отец умер не абы как, а на войне, защищая честь другого государства. А теперь… Как же плохо без него! Сел прямо на землю в своих светлых штанах и, подтянув к себе ноги, положил голову на колени. Слёз нет, истерики тоже. Остались воспоминания, но от них так… больно? Я уже смирился с тем, что я тряпка, но с маминым предательством... Нет, я, конечно, понимаю, что она тоже имеет полное право устроить свою жизнь, но она могла меня хотя бы познакомить с этим мужиком, а не тупо ставить перед фактом. Она даже этот билет на поезд и полный отдых мой оплатила только для того, чтобы я не мог ничего возразить. Нельзя ни на кого рассчитывать, все предают и уходят, но… мама... Послышались шаги. И шаги явно не одного человека. Ха, наверное, меня сейчас изобьют. А мне совершенно всё равно. Может, я даже хочу, чтобы из меня выбили эти мысли, воспоминания, эмоции. - Ой, а кто это у нас тут сидит? Бомж? Да нет, вроде, не похож. О, пацан-хлюпик, - он сел возле меня на корточки и резко приподнял лицо за подбородок. – Да ещё и плачет! Что же ты, мамочке пойдёшь жаловаться на нас, да? Ну, скажи, придурок. - Мамочке жаловаться? Ха-ха, ах-ха-ха, - меня пробило на какой-то дикий и неуправляемый смех. Но резко перехотелось смеяться. – Я не пойду жаловаться мамочке. Можете бить, пожалуйста. Вы же таких людей, как я, используете в качестве груши для ударов?! - слишком резкий и серьёзный тон, а потом опять этот смех. Похоже, у меня началась истерика на нервной почве. - От меня-то отвалите, я к вам не лезу! - А ты что, смелый слишком, что ли? А давай проверим! Я почувствовал резкую саднящую боль под рёбрами. Похоже, началось. Удары сыпались со всех сторон. И били ногами. Похоже, их там было побольше, чем пять человек. Супер я ушёл из дома. Хотя, чего это я возмущаюсь, сам же хотел, чтобы из меня выбили воспоминания. Но от себя не убежишь, ведь так? Невольно улыбнулся своим мыслям. - Народ, да он мазохист, по ходу. Слушайте, отойдите от этого психа, а то ещё с ножом кинется. - И правда, ебанутый какой-то. Его тут избивают, а он улыбаются. - Слыш, а ты его по голове не сильно бил? А то если что с мозгами у него не так, на нас же повесят, а статью я не хочу... - слышались стихающие вдали голоса. Шаги стихли, все ушли. Я один. Совершенно один. Истерика прошла. И боль начала ощущаться почему-то ещё сильнее. Господи, ну что я тебе сделал? За что ты мне посылаешь такие испытания, я же… я же просто хочу нормально жить. Чувствую на щеках влагу. Наверное, это слёзы. А может быть и кровь, они же били, не целясь. Но судорожный всхлип меня самого убеждает в том, что это опять слёзы. От злости и собственной беспомощности бью кулаком по земле и делаю попытку встать. Ага, чёрта с два. Но неожиданно перед моим лицом оказалась чья-то рука. - Вставай, я помогу. Кто это? Они же все ушли, кто мне хочет помочь? Хотя, в моём положении так долго думать невыгодно. Я опёрся на руку, и этот парень резко потянул меня вверх, отчего я, сам того не заметив, оказался на своих двоих. - Или ты идиот, или живёшь не в этом районе. - Второе, - чуть закашлявшись, ответил я. - Но идиот ты тоже. Кто же ещё шастает по незнакомым районам посреди ночи, особенно на каникулах, когда все придурки развлекаются. - Я. - Да я уже понял. Тебя как зовут-то? - Артём. - Слушай, Артём, а ты случаем не из дома убежал? А то я как раз занимаюсь поиском одного вспыльчивого идиота, вместо того, чтобы спокойно спать дома с женой в обнимку. - Ну, убежал, и что с того? - Повторяю. Вместо того, чтобы сейчас спать спокойно дома, я хожу по улицам и ищу тебя. Думаешь, мне этого так хочется?! - Ну, так идите домой, а меня пожалуйста оставьте в покое, я сам дойду. Уйдите! Мы, оказывается, уже вышли к какой-то машине, и этот мужчина буквально запихнул меня в неё. Больно, блин. В машине я, наконец, смог разглядеть «спасителя». На вид ему лет тридцать, точно не скажу. Довольно-таки симпатичный, тёмные короткие волосы, мягкие черты лица и уверенные руки. - Чего пялишься? - Просто интересно на вас посмотреть, нельзя? Знаете,слишком высокая самооценка никому ещё на пользу не шла, – да уж, плохое настроение даёт о себе знать. Я, конечно, признаю, вспылил, но мать тоже хороша. Ладно, разберёмся. - Ладно тебе, не убивайся ты так. Ты подросток, попробуй угадай, какие тараканы у вас в голове обитают. Что случилось-то? - Ничего. - Расскажи, я, между прочим, друг твоего отца. - Правда? – с нескрываемой усмешкой издевательски спросил я. – Того, кто умер четыре года назад или того мудака, который хочет, чтобы я его папочкой называл?Ха,припёрся в наш дом и начал свои законы ставить.Да кто он такой,чтобы мне говорить что-то! - Теперь я понимаю слова Василия Ивановича про трудного подростка. Не говори так о нём, он хороший человек. Ты его просто не знаешь. - Не знаю, но как-то и не хочу узнавать. - Вот увидишь, он хороший. У него у самого сын со странностями. Причём с такими странностями, что и в подмётки твоим не годятся. Да уж, что-то я разговорился, чуть поворот не пропустил. Отвечать я ему не стал. А зачем? Ему на меня пофиг. Я для него как груз, который нужно доставить. Обидно? Ничуть, все люди такие. Потом этот спаситель меня оттащил к квартире. Причём, в буквальном смысле оттащил, взвалив на плечо, как мешок с картошкой. Не церемонясь открыл дверь и вошёл внутрь, разуваясь на ходу. Юлий Цезарь какой-то, и меня тащит, и дверь открывает, и разувается. Так, Тёма, соберись, а то мысли уже начали не в ту сторону течь. - Здравствуйте ещё раз! - Сень, это ты? – взволнованно воскликнула мама, выбегая в коридор. – Тёма… - Не волнуйтесь, это просто ушибы, ничего страшного. Полежит денька два, и всё пройдёт. Да не смотрите на меня так, это не я его отделал. Просто у него хватило мозгов сунуться не в самый благоприятный район города и нарваться на шайку придурков. - Ой, Сенечка, спасибо тебе огромное. Ты так помог. Чтобы мы без тебя делали! - Где комната его? - Прямо по коридору, вторая дверь налево, - подал голос я. А то мать пока успокоится, пока отблагодарит всех и поволнуется, полночи пройдёт. Я опять почувствовал, что меня подбрасывает на плече мужчины, а потом резко опускает на кровать. Наконец-то я чувствую под собой что-то мягкое, а то сперва неудобная полка в поезде, потом холодная земля, потом плечо Сенечки. Пипец, у меня сегодня разнообразие горизонтальных поверхностей. - Разденешься сам. - Спасибо. - Да не за что. А вообще, я лицо рабочее, мне сказали – я сделал. Но ты мне нравишься. Выздоравливай. - Ага… Кое-как стянув с себя штаны, я укрылся одеялом и заснул. Пофиг, что можно бы ещё и в душ сходить, у меня болит абсолютно всё, и я хочу спать. Снов мне не снилось никаких, спал я ужасно. Просто обычно я сплю очень крепко и просыпаюсь только от очень громких звуков, ну, или от ковшика ледяной воды, вылитого на меня доброй мамочкой. А этой ночью сквозь полудрёму слышал практически все звуки, доносившиеся с кухни, а потом из спальни мамы. Слышал настолько хорошо, что тошнить начало. Хотя, может быть, мне это всё и приснилось, я не знаю. Я слышал, что они говорили обо мне. Мать плакала, Вася её успокаивал и говорил, что всё будет нормально. Смешно, человек, из-за которого это произошло, говорит, что всё будет нормально. Этот разговор навевает у меня ощущение дежа вю, когда ещё отец был жив. В ту ночь у меня была очень высокая температура, я был маленький, врач только ушёл и сказал, что всё возможное он сделал, осталось только ждать, когда мой организм сам начнёт что-то вырабатывать. Тогда мама очень волновалась, плакала, а отец говорил, что я сильный малый, поправлюсь быстро, и всё будет нормально. Вскоре я погрузился в глубокий сон, в котором мне снилось моё детство. Но прежде чем уйти в страну морфия, я почувствовал тёплые руки мамы на лбу. Приятно…