Эустома войны

Съедаемая навязчивыми мыслями, Юкана уже вторую неделю ходила, как на иголках. В общение она стала более нервной, в разговорах то ли дело проскальзывала какая- то незаметная грубость или замечание, которые, извинившись, Юкана списывала на испорченное прислугой настроение. Помимо того, девушка стала до непривычного рассеяна. Вчера, задумавшись и уйдя с головой в размышления, Юкана не заметила, как разлила чай на ковер в своей комнате. Но гейша прекрасно знала, что с этим нужно было что- то делать. Неизменность в действиях могла привести к тому, что госпожа Миццу заметила бы перемены собственными глазами, и вот тогда Юкана не отделалась бы. Внимание хозяйки было более, чем ни к чему. Юкана знала: то, на что она так опрометчиво решилась, требовало предельной осторожности и подготовки. А отчаялась она на рискованный и окончательно безрассудный поступок- побег из окейи*. Юкана знала, что это было более, чем опасно. В случае неудачи, это грозило ей потерей статуса и утратой той маленькой толики уважения, которое испытывала к ней госпожа Миццу. Но идея о побеге приводила девушку в такое возбуждение, что все сомнения вскоре были откинуты прочь, и наступило время строгих и тысячу раз продуманных приготовлений. Будучи маленькой девочкой, Юкана никогда не задумывалась о побеге. Пускай ей не нравилась жизнь в Шимабаре, но от побега ее отделял страх быть пойманной в случае неудачи. Она видела тех несчастных, кто попытался вырваться из прочных оков госпожи Миццу: некоторые убегали и больше не возвращались, некоторые умирали на улице из-за неимения денег и еды, некоторых приводили обратно добросовестные слуги порядка, а кое- кто, особо отчаявшиеся, возвращались обратно по собственной воле. Но так или иначе, Юкана прекрасно осознавала- лучше быть сытой, согретой и иметь дом, чем шататься по улицам незнакомого города в надежде, что однажды жизнь повернется к тебе светлой стороной и ты обретешь счастье, сможешь спастись от грязи и бедноты. Теперь же, приоритеты девушки поменялись: золотая клетка стала слишком маленькой, а птичке захотелось свободы, какой бы жестокой она ни была. Юкана выбрала подходящий день- четверг. Она уже успела узнать, куда и когда какая гейша пойдет и когда вернется обратно. Подводя итоги собранной информации, Юкана заключила, что лучшим временем для побега будет время между двумя и тремя часами ночи. Большинство работающих в эту ночь гейш уже вернуться обратно в Шимабару и отправятся спать, а те немногие, у кого вечер будет только в самом разгаре, окажутся в другом крыле, в которое Юкана не собиралась попадать. Наступивший четверг принес с собой волнительное настроение с самого утра. Хоть внутри у Юканы бушевал свирепый ураган чувств и эмоций, внешне она ничем не отличалась от себя обычной: была столь же любезна, как и всегда, сохраняла приветливую улыбку на лице и с прилежанием выполняла работу. Неописуемое чувство восторга и счастья накрывало ее с головой из –за одной лишь мысли, что это все в последний раз. Последнее налитое саке, последний развеселившийся мужчина, последняя игра на сямисэне. Где- то внутри нее жила грусть, кричащая, о том, что все, что теперь ей так осточертело, когда- то, на протяжении пятнадцати лет, означало для Юканы понятие «дом». Но девушка, упрямая в своих убеждениях, не обращала внимания на такие незначительные вещи. Она решилась, сомнениям пришел конец. Она не знала ни куда пойдет, ни чем займется после побега- это было неважно. Самым главным- было выбраться из охвативших ее цепей и успеть убежать далеко, пока ее пропажи не спохватились. Когда на оживленных улицах Шимабары зажглись вечерние фонари, покачиваемые теплым ветром, Юкана отправилась на последнюю запланированную вечеринку, хозяином которой был старый и очень богатый лавочник. Саке и общение с товарищами занимали его куда больше, чем прекрасная гейша, сидящая подле него и то и дело теребящая от переизбытка чувств рукав своего наряда. Поэтому, несмотря на время, которое тянулось подобно зыбучим пескам, Юкана сидела смирно, лишь иногда подливая саке или смеясь в ответ на глупую шутку, тем самым напоминая о своем присутствии. Когда же лавочник благодарно раскланялся перед ней, нахваливая ее умения, девушка облегченно вздохнула- вечер подошел к концу. Гейша заспешила к себе в комнату, все время оглядываясь назад, как будто кто- то ее преследовал. Сейчас она боялась больше всего, теперь побег казался чем- то до жути абсурдным и безумным. Сомнения терзали ее до тех пор, пока она не вошла в свою комнату и не отыскала в шкафу заваленную тканями сумку, которую она собрала в дорогу. Открыв ее, Юкана осознала, что нужно отбросить навязчивые страхи прочь и идти до конца. Останавливаться на пол пути она не собиралась. Девушка закрыла сумку и вернула ее на прежнее место, не забыв при этом, щедро прикрыть ее сверху одеждой. Затем она присела к зеркалу и позвала служанку, чтобы там помогла ей раздеться. Почему- то сегодня девочка с особым прилежанием и аккуратностью расчесывала ее волосы и помогала избавится от одежды и украшений. Наблюдая за служанкой в зеркале, у Юканы вдруг разыгралось необъяснимое любопытство, и она обратилась к девочке с вопросом: - Ты хочешь стать гейшей? Руки служанки, которые до этого услужливо разматывали пояс Юканы, замерли, а через секунду и вовсе повисли. Ее глаза, еще столь детские и наивные, взметнулись вверх и встретились с глазами Юканы, опытными и выжидающими. Когда девочка заговорила, ее голос волнующе дрожал от переизбытка эмоций: - Конечно! Конечно, я хочу, Юкана- сан! Я хочу быть похожей на вас и на других гейш! Хочу носить такие же безупречно красивые кимоно и всегда нравится мужчинам! Хочу, чтобы обо мне восторженно говорили в городе, хочу, чтобы хозяйка была мною довольна! Стать гейшей- это все для меня! Юкана слушала девочку, ощущая, как в душе расплывается странное чувство, напоминавшее смесь забавы и грусти. Больно было осознавать то, что-когда- то и для нее высшей целью в жизни было стать гейшей, попасть в мир искусства и красоты, стать частью прекрасного. А теперь ее единственным приоритетом было сбежать отсюда неважно куда, главное, чтобы отголоски прежней жизни не смели ее преследовать. - А когда ты станешь гейшей, – Продолжила Юкана. – Ты будешь счастлива? Ответом ей послужил непонимающий взгляд девочки, говоривший, что по- другому и быть не может: - Конечно! – Прощебетала она. – Вы же счастливы. И я буду счастлива! Больше Юкана не задавала вопросов. Она позволила девочке выполнять свою работу, а та, почувствовав себя раскрепощеннее, начала напевать какую- то странную мелодию, наверняка услышанную от поварих на кухне. Когда служанка удалилась, девушка забралась в кровать, но не для того, чтобы уснуть. Ее мысли блуждали, странное волнующее ощущение внизу живота, сводило ее с ума. Ей нужно было провести в комнате около трех часов, до того, как можно будет сбежать без помех. Но эти три часа тянулись для нее целую вечность. Пару раз из-за излишней усталости, Юкана, вопреки желанию, засыпала. Ее сон не был спокойным и больше походил на дремоту. Каждый раз она просыпалась и вскакивала с кровати, думая, что проспала и уже наступило утро. Но тени за дверью оставались такими же мрачными, а звезды не спешили покидать небосклон Киото. Ей снились странные полусны, напоминавшие явь. Просыпаясь, она не могла отличить их от реальности и поэтому подолгу сидела, не двигаясь, попросту уткнувшись лицом в ладони, пытаясь прийти в себя и сосредоточится. Чтобы занять себя хоть чем- то Юкана принялась перебирать свои украшения, вспоминая каким образом их получила. Красная брошь, изображающая дракона- была подарком госпожи Миццу в честь ее дебюта, дня, когда она впервые показалась на публике в качестве гейши. Большое сапфировое кольцо являлось доказательством симпатии одного богатого чиновника, который когда- то очень давно хотел стать покровителем Юканы. Это был очень известный и влиятельный человек, один из тех, кого боялись, но и с тем уважали. Он был без ума от Юканы, он был готов каждый раз попадать в ловушку ее очарования, лишь бы еще хоть раз быть тем счастливчиком, которому она подарит свою улыбку. Однажды он предложил госпоже Миццу стать ее покровителем. Это означало, что он должен был оплачивать все ее расходы на одежду, косметику, украшения и еду, получая взамен ее тело и душу. Хозяйка, долго раздумывая, отказалась, хоть и скребя сердцем. Она сослалась на то, что Юкана только показалась в мире гейш и с ее невообразимым успехом, который накрыл всю Шимабару с головой, госпожа Миццу могла заработать в десятки больше, чем ей предлагал чиновник. Он долго уговаривал матушку и в итоге они сошлись на том, что он станет ее покровителем через пару лет, когда Юкана сможет себе это позволить. Чиновник был так рад такому ходу событий и поэтому подарил Юкане это баснословно дорогое кольцо, которое предвещало начало их отношений. Но через год чиновника не стало. Он умер в своем особняке из- за остановки сердца. Юкана помнила, как рвала и метала тогда госпожа Миццу из- за потери такого видного клиента. Девушка сложила украшения обратно в шкатулку и вернула ее на место. Она не хотела останавливаться на прошлом, потому что сейчас ее интересовало только будущее. Время неумолимо подходило к двум часам ночи. Юкана достала сумку из шкафа и закинула ее на плечо. Ее взгляд наткнулся на зеркало, висевшее на стене. В отражении она хотела застать себя привычную, но вместо этого увидела девушку, столь непохожую на себя: не куклу, а живую женщину. Не разукрашенную белилами и помадой, а одаренную естественной красотой. Без украшений в волосах и без изрисованного кимоно. Может быть, впервые за долгие годы Юкана видела не пародию, а настоящую себя. Открыв двери на улицу, она почувствовала свежий, ночной воздух, прогуливавшийся по ее коже. Тишина, стоявшая вокруг, окружала Юкану словно щит, и лишь где- то очень далеко были слышны звуки музыки и смеха. В кустах трещали кузнечики, своими мелодиями подбадривая молодую девушку идти вперед. Какое- то время Юкана стояла на месте, окружённая гармонией ночи, вглядываясь во мрак, будто там, спрятавшись в ночных тенях, ее поджидала опасность. Где- то глубоко в ней бурлил необузданный страх, но всеми силами Юкана сдерживала его, зная, что вернуться назад она не в силах. Первые шаги дались ей с трудом. Все время ей казалось, что кто- то наблюдает за ней. Но вопреки навязчивым мыслям, Юкана ступала настолько тихо, что со стороны могло привидится, что она и вовсе парит над землей- настолько были плавны и аккуратны ее шаги. Через какое- то время девушка осмелела и ее поступь стала более уверенной и быстрой. Юкана перестала оглядываться, попросту потому, что ей казалось, что если она обернется, то случится что –то страшное и шанса спастись у нее не будет. Девушка пробиралась мимо жилых комнат, в которых мирным сном спали остальные гейши. Зачастую до Юканы доносился какой- то неведомый шорох и она, гонимая своими опасениями, была готова бежать со всех ног, забыв про осторожность. Луна стояла высоко в небе, почти над головой и освещала Юкане путь вперед, будто подбадривая. Вскоре девушка прошла через двор, где находились спальные комнаты и оказалась в месте, которое попросту называли «задним двором». Здесь располагалась кухня, прачечная, несколько бань и жилые помещения для слуг. Даже ночью тут кипела жизнь, поэтому именно это место являлось наиболее опасным. Даже сейчас, в два часа ночи, до Юканы с кухни доносились громкие, зачастую грубые женские голоса и приказы. Молодые служанки изредка бегали туда- сюда, выполняя поручения, но они были настолько измотаны работой, что вряд ли заметили бы одинокую фигуру, пробирающуюся вдоль деревьев магнолии, растущих около прачечной. Юкана знала, что задний двор был ее наисложнейшим препятствием. Но также она знала, что если ей удастся пересечь его, то она доберется до ворот, которыми обычно пользовались слуги, чтобы не попадаться клиентам на глаза. Эти ворота вели в одинокий и тихий закоулок, находившийся поодаль от оживленной Шимабары. Если бы ей посчастливилось добраться туда, то тогда она могла считать своей побег успешным- ибо затеряться среди мрака и узких улочек было простой задачей для нее. Поэтому, осторожно пробираясь вдоль стен одной из бань, Юкана действовала настолько осторожно, насколько могла. Она была подобна одной из ночных теней, тихая и невесомая, гейша ступала безмолвно и продуманно. В этот самый миг она была похожа на животное, убегающее от своего настырного преследователя. Юкана остановилась, как вкопанная и только в последний момент успела спрятаться за углом бани, когда одна из поварих неожиданно вышла на порог. Женщина, не заметившая беглянку, что- то пробормотала себя под нос и с размаху вылила содержимое кастрюли прямо на дорогу. Юкана, пытавшаяся заглушить стук собственного сердца, с облегчением вздохнула, когда услышала ее удаляющиеся шаги. Какое- то время девушка оставалась в своем укрытие, прислушиваясь к звукам вокруг. Слуги давно погасили уличные фонари и поэтому только луна, спрятавшаяся за деревьями, скупо освещала путь к воротам. Голоса на кухне стихли и Юкане показалось, что она осталась совсем одна, без единой души поблизости. Но она знала, что нельзя было задерживаться. Выйдя из-за угла, девушка, прячась под ветками деревьев, стала медленно, но целеустремленно пробираться к воротам. Ночной воздух был душным, он обволакивал ее тягучей пеленой, от чего на висках и шее у Юканы выступили маленькие капли пота. От ворот ее отделял только склад, где хранились многочисленные запасы алкоголя. Обойти его было невозможно, поэтому Юкана осторожно прижалась к стене здания, пробираясь вперед. Двор был тих и пуст, но неожиданный громкий шорох заставил Юкану в испуге обернутся. Беззащитно вглядываясь в темноту, девушка уже была готова сорваться с места и бежать, как увидела птицу, одиноко взмывающую в небо. Поняв, что это она была причиной шороха, Юкана легонько улыбнувшись, завернула за угол и в ту же самую секунду столкнулась с кем- то. Гейша в испуге подняла голову и увидела молодую служанку, напуганную не меньше, чем она сама. Из- за столкновения, девочка уронила мешок с рисом, который она несла на кухню, и тот рассыпался. Но было видно, что ее это не волновало, потому что ее непонимающий взгляд осматривал гейшу с ног до головы. Затем, когда она увидела висевший на плече мешок, ее взгляд будто прояснился. Заметив это, Юкана протянула к ней руки и умоляюще прошептала: - Нет, пожалуйста, не надо… - Но девочка, сделав пару шагов назад и все также боязливо глядя на Юкану, громко и пронзительно закричала: - Тетушка! Тетушка Ву! – И она сорвалась с места и помчалась к спальням слуг. Юкана, чье сердце билось громче крика девочки, тоже, не заставив себя ждать, побежала по направлению к воротам, прекрасно понимая, что теперь только везение сможет спасти ее. До нее все еще отчетливо доносились крики служанки, но теперь зовущей на помощь госпожу Миццу. Юкана бежала настолько быстро, насколько могла, но кимоно не позволяло ей делать это в полную силу. Двор наполнился чужими криками и голосами, кто- то даже зажег ночные фонари. Девушка хотела спрятаться в саду, отчетливо понимая, что на открытой дороге они сразу увидят ее, но как только она свернула на дорожку, ведущую в сад, чья- то рука крепко схватила Юкану за запястье. Гейша пыталась бороться. Замахнувшись мешком, она попала обидчику по плечу, но это было напрасно: цепкая хватка ее противника и протрезвляющая пощечина были куда действеннее, чем попытки Юканы вырваться. Но все же, когда ее противник поднял руку для удара, Юкане удалось толкнуть нападавшего. Протаранив его своим телом, они обе повалились на землю. Оказавшись сверху, Юкана попыталась подняться и сбежать, но кто- то грубо схватил ее за ворот, поднял на ноги и, заломив руки за спиной, прижал к себе. Девушка пыталась освободится, но каждым резким и необдуманным движением причиняла себе боль. Пока некто держал Юкану в тисках, женщина, напавшая первой, поднялась с земли и гневно сверкнула глазами. Ее губа сильно кровоточила, вероятно- это было то место, куда гейша замахнулась плечом. Юкана не видела, но отчетливо слышала голоса приближающихся людей. Но ей было все равно. Ей было настолько все равно, что отпусти они ее сейчас, она бы боролась за свою свободу до тех пор, пока ее кости не онемели бы от усталости, а сердце не разорвалось бы от адреналина. Сейчас в ней пылал огонь ярости, слепой и столь глупой ярости, что девушка была готова кричать, рвать и метать, лишь бы заглушить рев отчаяния и боли, который она пыталась подавить злостью. К ним подошли несколько человек. Одна женщина вышла вперед и когда свет фонаря упал на ее старое, морщинистое лицо, Юкана узнала в ней тетушку Ву- самую главную из слуг и первую помощницу госпожи Миццу. Женщина недолго осматривала лицо Юканы, а затем с невероятным спокойствием, но в то же время с оглушительной силой, замахнулась и ударила Юкану по лицу ладонью. - Паршивая девчонка. – Проговорила Ву, потирая ладонь. – Что взбрело в твою дурную голову? Ты думала, что сможешь сбежать? Получай за свою глупость сполна! Второй удар, в который Ву вложила больше сил чем в прежний, заставил Юкану сделать глубокий вздох и пошатнуться. Может быть, она упала бы на землю, если бы ее не держали. Кровь тонкими струйками текла по губам Юканы, пачкая подбородок и шею. Волосы выбились из пучка во время борьбы и теперь, грязными и перепачканными локонами, свисали ей на лицо. Дернув головой и откинув их с глаз, Юкана презрительно и демонстративно сплюнула кровь на землю к туфлям тетушки Ву. Когда она заговорила, лицо гейши тронула хорошо заметная улыбка: - Можешь ударить меня еще раз, Ву. Я знаю, тебе всегда этого хотелось. Видимо женщина не ожидала подобной дерзости от пойманной беглянки, потому что ее глаза удивленно округлились. Но, быстро придя в себя, Ву подняла руку для еще одной пощечины, как вдруг ее остановил властный приказ: - Остановись, Ву. – Рука женщины в ту же секунду послушно опустилась обратно. Юкана, как и все остальные, повернула голову, хотя она знала, кому принадлежал голос. Госпожа Миццу, одетая в расшитый бисером ночной халат, медленно, но уверенно направлялась к ним. Когда хозяйка подошла ближе, Ву покорно отступила на несколько шагов назад, не смея мешать своей госпоже. - Как опрометчиво и глупо, Юкана. Мне казалось, ты отличалась большим умом. Но как выяснилось, ты просто дурочка. Маленькая, пустоголовая дурочка. – Госпожа Миццу дотронулась пальцем до окровавленной губы Юканы, испачкав свою руку. – Я не довольна тобой. Ты предала меня, а я даже не понимаю ради чего! Ты так зла, я ведь вижу это. Вся пылаешь, наверно хочешь меня ударить? – Женщина вытерла окровавленные пальцы о кимоно Юканы и в ту же секунду ее голос ожесточился до безумия. – Слава Богам, что в этом доме власть принадлежит мне. А ты, скорее всего помнишь, что я кое-что тебе обещала. Что ж, ты это получишь… - Ведите ее в сад. А ты, - Обратилась Миццу к какой- то служанке. – Принеси мою бамбуковую трость. Женщина, державшая Юкану повела ее по направлению к саду. Рядом с ней, для страховки, шла Ву и еще одна служанка. Но девушка даже и не думала вырываться, потому что знала, что это бесполезно. Будучи ребенком, Юкана никогда не была бита бамбуковой тростью из- за своего послушного поведения, но это не означало, что она не знала, что это такое. Не раз девушка была свидетельницей того, как госпожа Миццу избивала провинившихся служанок или гейш, пытавшихся сбежать. Их крики, полные боли, часто будили Юкану ночью и еще долго не забывались. Хозяйка могла отругать, лишить каких –либо привилегий или, в крайнем случае, ударить. Но все эти наказания не шли в сравнение с избиением бамбуковой тростью. Это считалось пределом, достигнуть которого боялась всякая гейша, живущая в Шимабаре. Юкана, ведомая прямиком к своему наказанию, чувствовала лишь легкую растерянность. Все силы, которые несколько минут назад полыхали в ней страшным пламенем в миг испарились, оставив после себя тлеющие угли отчаяния и беспомощности. Когда служанки притащили Юкану в сад, гейша увидела госпожу Миццу, ожидающую ее. Лицо женщины было сосредоточенным и невеселым. В руке она держала длинную бамбуковую палку, которой обычно коралла провинившихся в чем- либо несчастных девушек. Служанка, державшая Юкану, с силой и пренебрежением пнула девушку на землю возле ног госпожи Миццу. Юкана, не думая вставать, лишь поднялась на колени и уперлась руками о землю. Она не шелохнулась даже тогда, когда хозяйка сказала: - Ву, сорви с нее кимоно. Женщина моментально подчинилась и грубыми, почти дикими движениями принялась рвать кимоно на спине у Юканы. Она полностью разодрала ткань, оставив девушку практически обнаженной. Сделав свою работу, Ву почтенно отошла в сторону. - Ляг, Юкана. – Приказала госпожа Миццу. Но гейша, как стояла, упершись руками в землю, так и продолжила стоять, будто, не расслышав приказа хозяйки. Подождав некоторое время и убедившись, что строптивая девчонка не будет подчинятся приказу, госпожа Миццу подытожила: - Что ж, в таком случае, я сама заставлю тебя сделать это! – С этими словами, с силой замахнувшись, женщина ударила Юкану по спине палкой. Девушка издала жалобный крик больше похожий на скулеж раненого животного. Ее руки согнулись, но Юкана не упала на землю, упорно и до нельзя глупо, продолжая стоять. Место, куда госпожа Миццу попала тростью будто бы горело в огне, и этот огонь беспощадной боли разгорелся еще больше, когда хозяйка ударила во- второй раз, явно разозленная тем, что ее первый удар не принес должного результата. В этот раз девушка не выдержала и поэтому, громко закричав, упала на землю. Она чувствовала, как кровь тонкими струйками сбегала вниз по спине и капала на землю. Юкана приготовившись к следующему удару, зажмурилась и вцепилась пальцами в землю. Словно хлыст, бамбуковая трость, рассекла воздух и ударилась о спину Юканы, оставляя на ней памятные следы позора. Гейша, которая была уже не в силах сдерживать крики боли, уткнулась лбом в землю, без возражений подставляя свое тело для побоев. Госпожа Миццу наносила удар за ударом, нещадно убивая в Юкане последние дружественные чувства по отношению к своей госпоже. Плача и скуля, девушка молча молилась, чтобы ее пытка побыстрее закончилась, оставив после себя лишь болезненный и постыдный осадок. Юкане могло показаться, что госпожа Миццу намерена продолжать свое наказание бесконечно. Раз за разом она наносила новый удар, и каждый из них был сильнее, чем предыдущий. Девушка, чья спина превращалась кровавое месиво, даже больше не издавала криков и, лишь иногда поскуливая, напоминала о том, что ей по-прежнему больно. Сквозь странную зыбкую пелену, которая, как казалось Юкане, окружала ее, до нее донесся голос Ву, обращавшийся к хозяйке: - Госпожа Миццу, пора прекратить. Если вы продолжите, то она никогда не сможет показаться клиентам с такой- то спиной. Явно огорченная столь скорым концом, госпожа Миццу в последний раз взмахнула тростью и ударила ей Юкану. Вложив в последний удар все свое презрение и наглядную мощь, она удалилась со двора, даже ничего не сказав. Ву и остальные служанки, не спешащие на помощь избитой гейше, вскоре последовали примеру хозяйки, оставив девушку одну. Брошенная и побитая, словно провинившаяся собака, Юкана лежала обнаженная на земле, дав волю слезам и крикам. Не замечая времени и того, что она была порядком испачкана в грязи и крови, девушка продолжала лежать неподвижно, лишь иногда, в приступах особо острого отчаяния, закрывая лицо руками и, словно животное крича в свои ладони. Но как бы не болела ее окровавленная спина и как бы не прискорбно не звучало то, что госпожа Миццу ее больше не уважает, Юкана знала, что не это были причины ее рыданий. Она плакала не потому, что была позорно избита, а потому, что ей не удалось сбежать подальше от этого кошмара, который некоторые называли «жизнью».