The wasted room

      «Я давно уже предвидел нечто подобное».       Артур огляделся. Давно в «их общем доме» не бывало такой суеты. Стоя в центре пятна, сдвинув брови, он наблюдал, как мечутся в окружающей тьме те, с кем он прожил в соседстве более пятидесяти лет. Кто-то вскакивает с кровати, кто-то собирает всякие метафизические пожитки, а кто-то предательски паникует, в очередной раз заставляя лететь к чертям весь годами отлаженный механизм. Он давно уже предвидел нечто подобное. Но не ожидал, что увидит в своём доме подобный хаос.       Артур казался ещё высокомерней и равнодушней, чем всегда – и всё же одного взгляда было достаточно, чтобы понять: что-то с ним не так. Прежде неизменно сосредоточенный, сейчас его взгляд блуждал по «комнате», и в нём отражалось что-то, что можно было принять за недоумение – если, конечно, не знать, что Артур за человек. Он прекрасно понимал, что происходит и что их всех ждёт в ближайшие минуты, но общего оживления не разделял, предпочтя хотя бы на уровне маски сохранить привычный гордый флегматизм. Только рассредоточенные движения зрачков выдавали беспокойство, скрывать которое, как ни странно, становилось всё труднее.       Мужчина даже не понял, зачем, но всё-таки решительным шагом пересёк границу света. Привыкая к темноте, приподнял очки, прижал пальцы к глазам. Казалось, что здесь, в тени вернулся прежний Артур, уверенный, находчивый, всегда под рукой имеющий план. Время пришло. Теперь он точно знал, что следует делать. В несколько широких, даже бескомпромиссных шагов он оказался в самом дальнем углу «комнаты» – там, где сейчас оживлённо копошились те, кого «семья» когда-то признала нежелательными. Как он и ожидал, действия их были для общего дела совершенно бесполезными: ничего удивительного не наблюдалось ни в очередной истерике Джейсона, ни в назревающей потасовке Фила и Кевина, ни в суетливой молитве Сэмюэля, сопровождаемой монотонным, мучительным жужжанием маленького Шона, ни даже в бесстыдном хохоте Ли и Стива. Артур недовольно поджал губы и вновь огляделся: по разные углы в одинаковой бессмысленной позе сидели на своих кроватях Тимми и Марк; где-то в центре кровать занимала Эйприл, каждое движение которой сопровождалось похотливыми ухмылками Бобби и Мартина; с усмешкой доморощенного остряка в отдалении наблюдал Уолтер. Пресловутые лодыри, как же Артур их презирал! Но позволить себе оставить их здесь, когда все уходят, не мог никак.       – Всем внимание, – Артуру пришлось сильно напрячь связки, чтобы перекричать стоящий вокруг гам, который, однако, униматься и не думал. – Общий сбор у пятна. Прекращайте свою глупую возню, берите себя в руки. И помогите слабым. Марк! – услышав собственное имя, лениво повернул голову в сторону позвавшего один из самых инертных парней. – Отвечаешь за Тимми. Кевин и Филип, отвлекитесь от своей склоки, помогите Джейсону и Шону... и заставьте Сэмюэля пойти за вами. Остальные – поторопитесь. Вечно вас ждать не будут.       К пятну вернулся, казалось, уже точно всем привычный Артур – безэмоциональный, но харизматичный педант, как никто умеющий руководить, выручать и наказывать.       И, конечно, никто не узнал, как в груди Артура тихо и подло зашевелилась общая, разделённая на всех паника.       Постепенно бестолковое общее оживление стало приобретать форму и даже направленность. Беспокойство, прежде витавшее в воздухе беспорядочным эфиром, теперь, казалось, подгоняло, направляло, выстраивало суету в осязаемый поток, централизуясь кольцом вокруг пятна... это был, наверное, первый раз, когда пятно пустовало; человек, во внешнем мире известный как Билли Миллиган, был без сознания. Каждый из обитателей его разума так или иначе осознавал, что это состояние разительно отличалось от привычного секундного транса, предшествующего смене личности в пятне; оно было напряжённее, непонятнее и... страшнее. Пятно было бесконтрольно, в него сейчас мог заступить любой, – при этом понимая, что теперь не сможет в нём сделать практически ничего.       Впрочем, кто-то ещё пытался спасти остатки своего влияния. Филип, пройдоха, мошенник и негодяй, неловко, по-дурацки споткнулся и, падая, успел поймать взглядом, как вылетел из его кармана и приземлился в самый центр светового круга кошелёк, туго набитый банкнотами, – очевидно, некий фантом из его памяти. Не удосужившись даже встать с четверенек, Фил, словно алчный червь, заполз в пятно; там, где прежде стояли носители разума Билли, теперь шарились узловатые руки бандита. Не приходя в сознание, больной резко задёргал руками, неосторожным движением едва не снеся капельницу. Фил нервничал, Фил злился, Фил ловил воздух пальцами – пока на границе пятна не коснулся ладонью носка как всегда идеально начищенного ботинка Артура.       – Тебе это больше не понадобится, – чёртов акцент, чёртов тихий вкрадчивый голос, чёртовы губы, которые даже почти не шевелятся!       – Пошёл на х**, сукин сын! Не твоё собачье дело! – огрызнулся Фил – но не успел и сосчитать до десяти, как пожалел об этом. Рейджен среагировал мгновенно: вскочив в пятно, защитник толкнул бандита с такой силой, что тот отлетел к стене и, даже толком не поняв, что произошло, почувствовал, как его рывком подняли на ноги; грубая рука сомкнулась на его шее.       – Тебе это не нужное! – прорычал югослав. На пару секунд даже суета прекратилась, все ждали, что же дальше произойдёт, – и, разумеется, никто не обратил внимания на малыша Дэвида, что, разгадав намерения защитника, теперь осторожными шагами, на ватных ногах приближался к пятну, дрожа от ужаса приближения новой чужой боли...       – Дэвид не идёт в пятно! Дэвид не забирает!       И снова Рейджен среагировал вовремя.       Значит, больно будет и вне пятна.       С того самого дня пятьдесят один год назад. С того момента, как Дэвид закрыл собой восьмилетнего Билли – и, наконец, до того, как Билли заболел. Простодушный мальчик с худыми ручонками брал на себя боль двадцати четырёх человек – и ему не позволили даже выйти на пятно в последний раз. Одинокий, усталый, напуганный, ребёнок тихонько просеменил в уголок, уселся на пол, поджав колени, негромко всхлипнул и обнял ладошками голову, готовясь к тому неизбежному, что обязательно придёт вслед за хрустнувшим под кулаком Рейджена носом Филипа...       … Боли не последовало.       Тянувшаяся вечностью секунда миновала, и Дэвид робко поднял голову. Там, поодаль, скулил, пряча сломанный нос, подлый и грубый Фил. Наверное, в первый раз за всю жизнь Дэвиду не было больно.       Удар Рейджена как будто прошёл волной по всем присутствующим. Оцепенение спало, снова зашевелилась летучая тревога. Планомерность движения к пятну разрушал Джейсон, что без надзора, крича, словно раненый поросёнок, носился от стены к стене, колотил их кулаками. Шон жужжал, покачиваясь на месте, Томми и Аллен тщетно пытались собрать всех детей «семьи» в одном месте. Кристофер судорожно вглядывался в темноту, отмерял шаги и всё искал, искал сестру... Прошло немного времени, прежде чем он нашёл её – совершенно не ожидая увидеть то, что предстало перед его глазами...       Малютка Кристин боялась. Даже не спрашивая ничего, понять это можно было сразу. Девочка негромко хныкала, иногда размазывая слёзы кулачком, и то и дело утыкалась личиком в сильные руки Рейджена... А Рейджен, большой, здоровый богатырь Рейджен, – Кристофер не мог и представить, что его суровое усатое лицо может выглядеть таким мягким. Защитник баюкал на руках Кристин словно куколку, гладил её светлые волосы и будто бы напевал какую–то песенку – кажется, на сербохорватском. Едва дыша, прислонившись к югославу, рядом сидел Дэвид; его глаза были полуприкрыты, но на губах замерла робкая улыбка. Кристоферу нестерпимо, до кома в горле захотелось сесть рядом, успокоиться, замереть в тени защитника – но пятно звало в последний раз, а оставшиеся минуты не прекращали убывать. «Идёмте», – глухо буркнул мальчишка и пошёл на свет, в самую гущу суеты.       Артур снова руководил. Без слов, будто бы одним взглядом. Рейджен вышел, держа на руках Кристин, которая уже не плакала, а распахнутыми глазами смотрела на происходящее; сзади, стараясь попасть в темп, полубежал Дэвид. «Нежелательные» суетливо копошились всей толпой. И в стороне от всех, застыв на одном месте, вперил взгляд в пятно слегка сутулый Дэнни.       – Ты понимаешь, что ждёт наше тело, когда всё закончится? – Кристофер нашёл, кому сейчас могла бы пригодиться его помощь.       – Д... да, – заикнувшись, нерешительно ответил Дэнни.       – ... Боишься, да?       Вместо ответа Дэнни пожал плечами – после чего, с трудом отведя от пятна глаза, нерешительно покачал головой.       Напротив Дэнни и Кристофера по «комнате» в полуистерике металась Адалана. Её глаза бегали, кажется, вдвое чаще, чем всегда, а брови замерли уголками вниз, придавая её красивому лицу выражение смятения на грани с испугом. Оглядевшись, она заметила, что круг сомкнулся – но двоих в нём теперь не хватало. Двадцать два человека, включая саму Адалану. Ужас, который захватывал девушку, требовал выхода, требовал времени, внимания! Больше никто не скажет про украденное время, никто не вспомнит фрагментированность жизни! Заметив, что Артур смотрит мимо, Адалана проскочила в пятно.       – Итак, – начал Артур, будто бы намеренно не замечая, что пятно оказалось занято, – время пришло. Предстоит окончательное полное слияние, и...       – БИЛЛИ!!! ГДЕ БИЛЛИ?!       Крик из пятна. Истерический, почти слёзный. «Билли... где Билли...» – прошептали бескровные губы бессознательного больного. Зрачки под желтоватыми веками неистово забегали. И Артур понял. Артур наконец понял, что всё это время так его волновало. По кольцу прошёл шепоток. «Его нет! Где же Билли!» А паника, клокочущая в груди англичанина, будто достигла своего пика.       – Уйди с пятна! – никогда Артур так не кричал! – Обыскать все углы! Найти его, пока не поздно! Времени не терять!!!       И снова суета. Снова хаос. Стремительно звенья разбитой цепи рассыпались по «комнате» – пока не раздался громкий и властный голос. Который никогда не принадлежал ни Рейджену, ни Артуру.       – Остановитесь.       Откуда этот мужчина на стуле появился в пятне, не мог сказать абсолютно никто. Но сложно было его не узнать. Спокойный тяжёлый взгляд и короткая седая бородка. Основательная фигура и прямая осанка. Единственный из всех, чей возраст менялся. Одного взгляда хватило, чтобы высокомерие слетело с лица Артура.       – Учитель? – голос англичанина прозвучал почти робко.       – Где ты прятать Билли?! – а вот Рейджен остался прежним. Да, ему всё же хватило смелости грозно рыкнуть на самого Учителя.       – Вы всё же немного глупы. – Человек в пятне улыбнулся тепло, иронично и очень печально. – Вы никогда не были целым – но и части вы не самостоятельные. Каждый из вас всегда думал: это мой разум цельный, это я – человек, личность! Вы части. Вы все – Билли Миллиган. Я учил вас всему, что знал сам. Я даровал вам уникальные навыки – каждому свой. Но учил я целое. Создавал целое. Только план мой пошёл по другому пути. Вас сливали внутри, соединяли вовне. Вы слабы – ваше единство держалось не дольше нескольких месяцев. Только в восемьдесят восьмом вы смогли взять себя в руки и составить подобие единого организма. Так зачем же распались сейчас? Каждый из вас считал себя уникальным, где-то достойным иного, большего, чем остальные! Вы дрались за место в сознании. Вы изолировали тех, кого считали ниже себя. Вы стремились – да, стремились – к объединению – и в то же самое время цеплялись за свою индивидуальность. Вы отрывки. Вы части. Только вместе вы особенны, только вместе вы – личность! И теперь наконец-то вы это поймёте.       Из тени вышел человек. Там, за пятном было видно лишь зыбкий силуэт – но вскоре пришелец вступил в пятно и легонько опёрся руками на спинку стула Учителя. Уильям Стэнли Миллиган, пятьдесят девять лет, филантроп и владелец киностудии, успешное излечение расщепления личности, злокачественная опухоль в последней стадии. Вечно шестнадцатилетний подросток Билли, неудавшийся самоубийца, не окончивший старшую школу. Ядро личности с утомлённым взглядом.       – Что за гам вы тут устроили... Филип, ты там всех медсестёр распугал! Адалана, твои визги, наверное, даже Шон услышал, а я не оглох едва!       Билли замолк. Такой тишины за пределами пятна не воцарялось уже очень давно. Никому бы и в голову не пришло перебить его, не услышать, не обратить внимания!..       – Как же странно... Я много раз пытался умереть – и вот теперь... – голос осёкся, но Билли взял себя в руки. Юноша часто заморгал, его глаза увлажнились. – Я мечтал от вас избавиться. Присоединить к себе, убить, изгнать навсегда – абсолютно без разницы. Но вообще-то... на самом деле, я только сейчас это понял... Ребята. Я всех вас любил и люблю. Не высказать, как я вам всем благодарен за то, что вы просто были. Вы можете войти в пятно? Все вместе, ребята...       И Миллиган плотно сжал губы и улыбнулся каждой из двадцати трёх своих альтер-личностей сквозь стремительно набежавшие слёзы.       Кольцо все смыкалось, пока в круге света не оказался каждый. Артур, Рэйджен, Аллен, Томми, Дэнни, Дэвид, Кристофер, Кристин, Адалана, Кевин, Филип, Эйприл, Уолтер, Джейсон, Сэмюэль, Шон, Стив, Ли, Тимми, Марк, Мартин, Бобби. Один за другим они растворялись в пятне, находя место внутри человека, неподвижно сидящего на стуле. Последним в единую душу влился завершающий осколок – тот, кого некогда звали «разъединённый Билли». Сейчас он был целен и един, как никогда.       В самом центре пятна на стуле сидел пожилой мужчина в полном сознании и с целостной памятью. Уильям Стэнли Миллиган покушался на убийство отчима, изнасиловал трёх девушек, писал картины и боролся с насилием в семьях. Уильям Стэнли Миллиган вспомнил и осознал всё. Он закрыл глаза и улыбнулся широко и счастливо, наслаждаясь алыми всполохами света, проникающего сквозь сомкнутые веки.       … Свет погас.       Больше никто не встанет на пятно.       Больше нет пятна.