Кто-то ошибся - ты или я?

«Я ждал всю жизнь, и время мне ответило…»

POV Дима Билан Несмотря на уговоры Поли, я все также сгорал на работе. Раньше я не понимал того, что сам себя гублю. Сумасшедший график был для меня нормой, особенно когда у меня не было нормальных отношений с девушками. Я как-то забывался в работе. Жил в ней, и поэтому не задумывался, как гроблю здоровье. А сейчас узнав, как прекрасен может быть каждый вечер в теплых объятиях Пелагеи, я уже не чувствовал ту радость от выступлений. Душа, наоборот, рвалась домой. Особенно когда я слышал, как Поля, еле сдерживая слезы, говорила, как скучает по мне. Я бы отдал все, чтобы быть рядом. Но подвести Яну, фанатов, самого себя, как артиста, я не мог, поэтому выступал, не жалея сил. Я готовил все выступления на «Поединки», думая о Поле. Особенно ярким получился номер «Billie Jean». Вначале он был таким же таинственным и чувственным, как Полюшка с утра, а потом пошел заряд энергии, который я ощущал каждый раз в сердце, находясь рядом с этой девушкой. Я жутко волновался, понравится ли это выступление Пелагее, но когда она стала отплясывать вместе со мной, я почувствовал, как сердце бешено бьется в груди. Мне вновь захотелось схватить ее на руки и кружить, никогда не отпуская. Но я сдержался и лишь продолжал танцевать. Иногда мы встречались взглядами, и между нами пробегал электрический ток, от которого мне хотелось скакать по всему залу, как заведенному. В конце номера я посмотрел на Полю еще раз. Она хлопала именно мне, и в ее глазах горел восторг. Это было умопомрачительно. Я даже не мог понять, почему Леня подошел ко мне. Мне так хотелось чувствовать вместо его объятий – Полины. После всех этих похвал, особенно от моей малышки, я вскочил на сцену и пустился в пляс. Я зажигал для нее. А потом, когда Поля танцевала с Александром Борисовичем, мне стало одновременно и грустно, и радостно. В общем, это был настоящий наплыв эмоций. Сразу же я попросил перерыв. И нам дали целых двадцать минут. Мы побежали ко мне в гримерку, как двое школьников. Мы понимали, что увидимся следующий раз только на пару часов и то на Дне рождения Жени Плющенко. Мы стали вонзаться губами друг в друга сразу же, как только я закрыл дверь гримерки на ключ. Я покрывал все тело девушки поцелуями, освобождая от этого крохотного белого платьица. Я не мог остановиться. Мне хотелось поделиться с Полей всеми чувствами, что были внутри, но я не знал, как выразить их словами. Я мог сделать это только одним способом, но мы были на работе. Я отошел от Поли, пытаясь держать себя в руках. Девушка же разочаровано простонала: - Вииииииитя. Я усмехнулся и погладил ее по щеке: - Поль, мы же на работе. Девушка закатила глаза, а затем всерьез задумалась. - Мы вообще-то с тобой снимаем напряжение единственным человеческим способом. Поля впилась в мою шею горячим поцелуем. - Тем более сам Градский это одобрил. Я засмеялся и не смог устоять перед соблазном. Я жутко волновался. Мой концерт задержали, и вот я дико опаздывал. Поля была уже на Дне рождения моих друзей совсем одна. И без подарка, ведь его обещал купить я. Я залетел в дом Рудковских-Плющенко и вместо поисков именинника, сразу же отыскал глазами Полю. Моя малышка была как всегда шикарна, а еще она совсем не скучала. Она была в центре какой-то девичьей компашки. Я подошел к ней сзади и приобнял. Мне так хотелось поцеловать ее, но следовало подождать еще каких-то пару часов. Этот праздник вроде и был веселым, но мы с Полей постоянно попадали в омут глаз друг друга и были словно на другой стороне Луны ото всех. Вскоре хозяйка дома не выдержала и прошептала мне на ухо: - Езжайте вы уже домой ради Бога. Я счастливо улыбнулся, и мы, попрощавшись, поехали домой. Глаза Пелагеи неотрывно смотрели на меня всю дорогу, а на ее лице сияла улыбка. Войдя в наш дом, мы без лишних церемоний отправились в спальню. Впереди нас ждала долгая ночь, и мы смогли оторваться друг от друга лишь под утро. Мы смотрели в окно. За горизонтом стало подниматься еще блеклое солнце. Я ощутил, как кожа Поли покрылась мурашками. Я сильнее прижал ее к себе, закутывая в одеяло. - Замерзла? – целуя в висок, спросил я. Она быстро кивнула, а затем задумалась над чем-то. Потом она вылезла из моих объятий, не говоря ни слова. Я подумал, что может девушка всего лишь пить захотела. Я вновь посмотрел в окно и загрустил, понимая, что скоро опять уеду. Тут же я почувствовал, как Пелагея, вернувшись, залезла ко мне под бок. По всей спальне стали растекаться звуки медленной музыки. Долго шел гитарный проигрыш, но я перестал слушать песню, так как Поля стала меня нежно целовать. - Я так скучаю по тебе, Вить. Каждый день. А когда ты рядом, я немею в твоих объятиях. Мне честно ничего не надо, кроме тебя. Мое сердце стало отстукивать новый ритм, а в голове возродилась невероятная нежность к этой малышке. Мне действительно было без нее так одиноко. А сейчас я чувствовал, что обрел сам себя. POV Пелагея Хотя, казалось, что нереальный график Вити не убивал наши отношения, но он глубоко ранил меня изнутри. Мне было больно каждый его отъезд и приезд, ведь впереди ждала разлука. Я иногда даже на стенку лезла, не зная, чем отвлечь себя. В результате я либо пересматривала его концерты, либо читала его стихи, либо листала его инстаграм. И потом я, как говорится, долисталась. Пятого ноября к нему на концерт каким-то Макаром приехала Саша Белякова. Да-да, та самая участница «Голоса 2», к которой я дико ревновала Витю, еще даже не будучи его девушкой. Я, как не совсем адекватный человек, тут же набрала его номер, но абонент был недоступен. Я ходила взад и вперед по комнате. Мне так хотелось выкинуть нечто совершенно сумасшедшее. Его телефон отказывался со мной говорить. Я проверила свой ежедневник, понимая, что в принципе свободна. Недолго думая, я достала сумку и собрала немного вещей, которые понадобятся мне в Нижнем Новгороде. Я успела приехать только к началу концерта, но добрые дяденьки на входе меня не только узнали, но еще и разрешили оставить вещи в гримерке Вити. Быстро скинув багаж, я побежала за кулисы. Да, я не смогу полюбоваться моим любимым из зала, но хоть так. Я старалась слиться с арматурой, чтобы не быть замеченной, пока Витя вкладывал все силы в свое выступление. Тут почему-то все засуетились на той стороне кулис. Я не понимала, что происходило: почему все носились, как угорелые. Потом Витя после проигрыша музыкантов все же вышел на сцену. Он был странным. Не таким веселым и озорным как обычно. Когда мужчина заговорил, его голос дрожал. В тот же миг дернулось и мое сердце, почувствовав неладное. Когда Витя признался, что ему нехорошо, мне самой поплохело. Чтобы он признался о таком да еще во время выступления? Дело было и вправду труба. Я побежала на ту сторону кулис, где его уже ждали врачи. Я застыла в ожидании его, но певец все тянул время, пытаясь собраться с силами и выступить. Я впилась ногтями в нежную кожу ладони. Идиот! Придурок! Кретин! В мыслях я ругалась и покрепче, дико переживая за любимого. На моих глазах заблестели слезы, которые я яростно стирала кулачком. Я ведь хотела сделать сюрприз, а не расстраивать его еще больше. Наконец Витя пошел за кулисы. Музыка гремела. В зале шумели люди. А я смотрела на моего мужчину – такого измученного, обеспокоенного. Мне хотелось броситься ему на плечи и обнимать до потери пульса. Но я стояла, как статуя, стараясь не привлекать к себе внимания. Не хватало ему еще проблем потом из-за моей эмоциональности. Я думала, что певец сейчас поедет в гостиницу, но он подошел к врачам. Спустя несколько минут разговора, ему что-то вкололи. Мое сердце дрожало внутри. Я с болью смотрела на то, как Витя глубоко дышит, собираясь с силами. Он вышел спеть еще пару песен, а я за это время чуть не умерла тысячу раз. Я больше не могла смотреть на это, поэтому со всех ног бросилась к нему в гримерку. Я захлопнула за собой дверь и, пройдя несколько метров, села на стул напротив зеркала. Я смотрела в свое отражение, и мне становилось еще страшнее. Я побледнела, а неумолимые слезы стекали по щекам. Я не успела ни о чем подумать, привести себя в порядок, как дверь открылась и тут же закрылась. Я повернулась. Прямо передо мной стоял Витя. Он вжался в дверь, словно она была единственной его опорой в жизни. Я подбежала к нему, заставляя этого сильного мужчину опереться на меня. Наконец Витя сдался и повис на мне. Мне же было все равно на эту тяжесть, я уткнулась в его плечо и плакала. Мужчина молчал, лишь крепче сжимая мою талию. Мы простояли так всего пару минут. Я слышала за дверью поток человеческих голосов, боясь, что это уже налетели журналюги. - Нам нужно выбраться отсюда, - прошептала я, гладя Витю по голове. Я посмотрела в какие-то совсем неузнаваемые глаза певца. Он кивнул, а я почувствовала, как в брюках мужчины вибрировал телефон. Звонила Яна. Я тут же подняла трубку. - Слава Богу, это ты, - не дав сказать и слова продюсеру, сказала я. На другом конце также облегченно вздохнули. - Слава Богу, что ты с ним. Не обсуждая лишнего, продюсер объяснила, как нам выбраться отсюда через черный ход. Она уже нашла нужных людей, которые доставят нас в гостиницу, а также Яна договорилась о враче. Пообещав приехать первым же рейсом завтра, продюсер положила трубку. Я готова была молиться на эту женщину, чувствуя, как бой сердца успокаивается. Мы добрались до гостиничного номера в считанные минуты. По дороге Витя молчал и даже не смотрел на меня, а я сжимала его ладонь в своей. Врач был краток – «Нервное истощение. Нужен покой и сон». Вите поставили капельницу, и он заснул. Я подбежала к врачу, чуть ли не плача. Я благодарила его, а он крепко сжимал мое плечо. - Следите за ним, - сказал напоследок он. Я глубоко вздохнула, стараясь собраться с силами. Я пошла в ванную и умылась. Потом я проверила Витю – он спал сладким сном, отчего на уголках моих губ появилась тень улыбки. Я позвонила маме и отменила все на несколько дней вперед, объяснив ситуацию. Повесив трубку, я услышала, как Витя закашлял. Подбежав к его кровати, я взглянула на него. На меня удивленно смотрели родные глаза. Витя улыбался. - Как ты? – взъерошив его волосы, спросила я. - Теперь идеально, - приподнимаясь и стараясь дотянуться до меня, сказал мужчина. Капельница мешала нашим объятиям, поэтому я обошла его и легла к нему под бок на другой стороне. Мы замолчали, наслаждаясь объятиями друг друга. - Тебе нужно покушать, - встрепенулась я и встала сделать заказ. Несмотря на сверкающую улыбку на губах мужчины, он был еще очень слаб. Я сама кормила его куриным бульоном, отчего Витя дулся, как мальчишка. - Виктор Николаевич, сейчас же прекратите вести себя как ребенок, - учительским тоном сказала я. Но на мужчину это не возымело никакого эффекта. - А лучше прекрати быть героем. Это никому не нужно. Я нежно погладила Витю по щеке. - Ты мне так нужен… Я нежно и практически невесомо коснулась его губ своими. Витя хотел углубить поцелуй, но я не позволила. - Тебе прописан постельный режим. - Так я к этому и стремлюсь, - поиграл бровями мужчина. Я закатила глаза и опять легла рядом с ним. - Давай спать, - переплетая пальцы рук, сказала я. - Не хочу, - серьезно заявил Витя. Я удивленно посмотрела на него, приподнимаясь на локтях. -Ты же завтра уедешь, и мы не побудем вместе, - словно прописную истину, сказал мужчина. Я улыбнулась и крепко обняла певца. - Я от тебя никуда не уеду, глупенький. Витя нежно гладил меня по волосам, пока до него доходил смысл сказанного. - Правда? - все никак не верил мне мужчина. Я опять приподнялась и посмотрела в его глаза, а затем кивнула. Неожиданно улыбка сошла с лица Вити. - Тебе плохо? – хватая в руки телефон, испугалась я. Мужчина перехватил мою руку. - Нет, Поль. Поль… Полюшка…, - я уже перепугалась вся, как Витя просто сказал: - Я люблю тебя, Пелагея. Я смотрела на него, ощущая, как в горле опять собирается ком из слез. Я спрятала голову у него на груди, не желая, чтобы он видел мое зареванное лицо. Я молчала, но мужчину это, казалось, и не волновало. Уже в полудреме я слышала, как Витя шептал мне на ухо: - Я ждал всю жизнь, и время мне ответило… Тогда я еще не знала, что это были строки из песни Алексея Чумакова «Я ждал всю жизнь». Тогда я еще не знала, что это не было бредом больного, а его настоящими чувствами ко мне.