Как закалялись Штаты

Через месяц вся страна была покрыта стройками. Некоторые уже закончились, как возле Балтимора, другие только начинались. Будущие лагеря охватывали все производственные сектора: сельское хозяйство, добывающую и обрабатывающую промышленность, животноводство, машиностроение. К этому моменту европейские страны уже несколько раз успели поинтересоваться, когда же они смогут вернуть своих послов в Америку, и Советник, посовещавшись с коллегами, решил объявить о новой Конституции. – Так как у нас выборы будут происходить на безальтернативной основе, предлагаю убрать должность Президента, – сказал Министр здравоохранения. – Но отсутствие альтернативы же не прописано в Конституции, – возразил Министр обороны. – Хотя идея мне нравится. Мы создали совершенно новую систему, новую жизнь, и старые названия здесь не уместны. По-моему, нужно переименовать не только все должности, но и само государство. Название «Галаад» предложил Министр здравоохранения. Что значит это слово, он и сам не знал, но никто не возразил. Министр обороны придумал звание Командора; Директор что-то буркнул насчет итальянских корней Министра, но проголосовал «за». – Что будем делать с нашими ангелами-хранителями? – спросил Министр Обороны. – Ты про кого? – спросил Советник. – Про военных, – Министр слегка улыбнулся. – Меня жена так раньше называла. – Ангел-хранитель? – усмехнулся Советник. – А мне нравится. Давайте так и оставим. Пусть внутренние войска будут Хранителями, а внешние Ангелами. – Пусть, – согласился Министр здравоохранения. – Меня больше другой вопрос интересует. Как быть с холостыми мужчинами? Женщин мы, значит, обязываем продолжать род, а здоровых мужчин? Холостые Министр обороны и Директор с натянутыми улыбками посмотрели на Советника. Тот развел руками: – Ничего не поделаешь. Действительно надо. – И на ком вы предлагаете нам жениться? – спросил Директор у Министра здравоохранения. Выбрать кого-нибудь из будущих жертв Центра? – Жертв? – с деланным удивлением переспросил Министр. – Интересное слово. Нет, вы можете найти кого-нибудь себе по душе. Директор хотел возразить, но Советник его перебил: – Фред, все правильно. Мы сами должны подавать пример. Найди кого-нибудь, в крайнем случае – заставь. Майкл, ты тоже. – Ладно, это не сложно, – Министр обороны махнул рукой. – Поживут недельку в Центре, и любая согласится стать чьей угодно женой, только бы выбраться оттуда. – Кстати насчет Центров, – вмешался Министр здравоохранения. – В подобных учреждениях обычно принята одинаковая форма. У меня есть некоторые идеи, я прошу оставить этот вопрос мне. – Хорошо, – кивнул Советник. – Вам нужна помощь дизайнеров? А то мы всю индустрию моды закрыли, а там мужчин работало не меньше, чем женщин. И им всем теперь нечем заняться. – На передовую отправятся, – мрачно пообещал Министр обороны. – Там как раз скоро начнется большая текучка. – Почему? – удивился Советник. – Ты думаешь, кто-то рискнет объявить нам войну? – Сами объявим. У нас уже вся экономика летит к чертям: большинству женщин мы отводим роль рожениц и больше ничего, а производственные мощности рассчитаны на большее количество трудовых ресурсов. У нас катастрофический дефицит рабочей силы. С помощью пожилых и бесплодных мы с трудом закрыли сельское хозяйство и военную технику, но в промышленных зонах у нас стоит всего три лагеря. Если мы сейчас начнем увеличивать население, то наступит голод. Во-первых, нам нужны новые работники с завоеванных территорий, а во-вторых, нам нужно чем-то занять наших безработных мужчин. – А что нам мешает отправить всех ваших Ангелов в лагеря? – спросил Министр здравоохранения. – Тогда и работники появятся, и воевать не надо будет. – Видимость демократии, – ответил Министр обороны. – Мы собираемся позиционировать лагеря, как наказание. Мы не можем отправлять туда мужчин, которые не нарушили закон. Подождите, еще не все, – сказал он Министру здравоохранения, который хотел возразить. – Нам все равно нужна крупная армия, чтобы соседи не подумали, что мы совсем ослабели. И еще. Если мы отправим Ангелов в лагеря, то территория страны сохранится в нынешних границах, и потребуется больше Хранителей, чтобы ее защищать. И наконец. Людям нужно чему-то радоваться. Я говорю сейчас в основном про женщин: Марф, Служанок. Мы должны предоставить им хоть какой-то повод для радости, иначе бунты неминуемы. Военные победы в нашем случае являются идеальным поводом. У меня все. – Ты хочешь сказать, что в ходе военных действий мы потеряем часть территорий? – уточнил Советник. – Я даже больше скажу: мы их отдадим. Министр здравоохранения издал какой-то возмущенный звук, но на него никто не обратил внимания. – А как же новые работники? – напомнил Советник. – Фактически, есть два выхода, – медленно ответил Министр обороны. – Либо сохранять территорию и завоевывать новых работников, либо отдавать территорию и тогда мы справимся силами прежних. Второй вариант мне кажется предпочтительнее: тогда можно будет сократить армию – хотя если получится завоевать, то тоже будет неплохо. – Фред? – Советник повернулся к Директору. – Я согласен с Майклом, – ответил тот. – Только скажи, до какого момента ты собираешься отдавать земли. Министр обороны вывел на экран карту страны. Вскоре все было готово: Центры ждали своих будущих жительниц, целая армия дизайнеров и швей – только мужчины – полностью приготовили костюмы, лагеря уже давно работали. В назначенный день полиция и армия начала сгонять всех граждан в Центры. Советнику докладывали об актах неповиновения, о беспорядках, о нападении на полицейских, но он не вникал: какая разница, что там происходит, если Министр обороны пообещал, что в течение двух суток ни на улицах, ни в домах никого не останется. Они управились даже раньше: Майкл пришел на следующий вечер. – Все готово, – устало сказал он. – Можем запускать трансляцию. – Ты уверен, что экраны стоят в каждом зале каждого Центра? – уточнил Советник. – Можешь запускать, – повторил Министр, и Советник набрал номер телецентра. Лучший диктор, любимец телезрителей, зачитал выдержки из новой Конституции: сначала общие положения о регламенте, о пропускном режиме, о наказаниях и о новых названиях каст, затем отдельные правила поведения для каждого слоя населения. – Более подробные инструкции вам дадут ваши начальники, – закончил Диктор. – А сейчас вы увидите, как живут в лагерях те, кто не захотел мирно заниматься посильным трудом. По экрану поплыли картинки худых изможденных мужчин и женщин, которые голыми руками опускали в землю трупы мелких животных: крыс, кроликов, птиц. Закадровый текст сообщал, что именно эти животные являются разносчиками самых опасных для человека болезней. – Они действительно этим занимаются? – резко спросил Министр здравоохранения. – Почему им не дали защиту? – Это постановка, – ответил Советник. – У нас и так рук не хватает, чтобы еще на животных их тратить. Хотя есть три лагеря могильщиков, два женских, один мужской. Когда начнется война, придется увеличивать, – он вздохнул. Кадры закончились, и экран засветился голубым цветом. – Сейчас им начальство объясняет подробные правила, – пояснил Министр обороны. – Кстати о начальстве, – Советник повернулся к Директору. – Фред, вы выбрали женщин? – Да. В лагерях поспрашивали, мигом желающие нашлись. – Надо еще раз обследовать женщин в Центрах, – сказал Министр здравоохранения. – Я не доверяю данным из больниц: там были и устаревшие, и некоторые женщин уже могут быть не способны к зачатию. – Займешься этим? – спросил Советник. – Там ведь еще и по ошибке наверняка кто-то есть. – Ошибки в любом случае будут. Но я попытаюсь их минимизировать. Могильщиков перестало хватать через несколько месяцев. В кабинет Советника зашёл командор Фред Уотерфорд, бывший Министр здравоохранения, сел в кресло и опустил голову на сложенные руки. – Тяжело? – сочувственно спросил Советник. – Угу, – невнятно промычал Фред и поднял голову, – у нас не хватает рабочих рук. – Это не новость, – начал было Советник, но Уотерфорд его перебил. – Не тех рук. У нас не хватает могильщиков. В лагерях огромная смертность, особенно среди стариков. Мы просто не успеваем их закапывать. – Ясно, – Советник задумчиво кивнул. – Сейчас позову Джадда, и мы что-нибудь решим. – Я тебя очень прошу: давай решим это без Джадда, – тихо, но чётко сказал Уотерфорд. – Мне не нравятся его методы. – Все будет хорошо. – Советник виновато улыбнулся и вызвал по внутренней линии Управление разведки. За прошедшие месяцы Фред Джадд сильно похудел, под глазами залегли чёрные тени, но улыбка осталась прежней. – А, герр Гиммлер! – радостно поприветствовал он Уотерфорда. – Как идут дела на вверенных вам объектах? Уотерфорд вздохнул и отвернулся к стене. Советник быстро ввёл Джадда в курс дела, Фред перестал улыбаться и прошелся по комнате. – Закапывать не получается, – задумчиво повторил он, – значит нужно что-то другое. Сжечь? – он вопросительно посмотрел на Уотерфорда. – Я думал об этом, – неохотно признался тот, и Джадд ехидно заулыбался. – Но у нас не хватает мощностей. Нужны большие печи, конвейерные ленты и территория где-нибудь на отшибе: там будет жуткий запах. Чтобы все это построить потребуется по меньшей мере год. – Значит земля – нет, огонь – нет, воздух... – Джадд ненадолго задумался и мотнул головой: – тоже нет. Остаётся вода. Надо их утопить. Уотерфорд и Советник переглянулись. – В принципе мне нравится идея, – неуверенно сказал Советник. – Вместимость большая, а в океане их рыбы съедят. Конечно, потребуется время на погрузку, но это все равно быстрее, чем закапывать. Фред, что скажешь? Уотерфорд пожал плечами. – А где мы возьмём корабли? – спросил он. – Техники у нас тоже не хватает. – В музеях, – ответил Джадд. – Там полно корыт времён Второй Мировой. Технически они уже устарели, да и состояние оставляет желать лучшего. Вот как раз и принесут пользу в последний раз. – Но это же история! – возмутился Уотерфорд. – Чья? – жёстко спросил Джадд. – У нас сейчас новая страна, у которой будет новая история. Старая нам не нужна. Через несколько дней Джадд зашёл к Советнику и сел на краешек стола. – Надо что-то делать с религией, – задумчиво сказал он. – Пока мы пользуемся тем, что во всех текстах женщинам отводится одинаковая роль, а мужчины молятся своим богам. Но так долго продолжаться не может. Нам нужна единая религия. – Мы ее вводим, – ответил Советник. – Следующему поколению будут читать одинаковую Библию, а пока опасно: может подняться бунт. – Этого я и хочу, – признался Джадд. – Один контролируемый бунт, и мы избавимся от всех недовольных. – Хорошо, – согласился Советник. – Когда ты хочешь объявить о единой религии? – Прямо сейчас. Мы скажем, что иудаизм – первоначальная религия, поэтому иудеи могут либо остаться здесь, либо вернуться на историческую Родину. Представляешь, какое недовольство поднимется среди мусульман? – Представляю, – недовольно сказал Советник. – Только зачем? Нам нужны мусульманские женщины. – Женщины как раз бунтовать и не будут. В этой стране женщины вообще по-своему ничего делать не будут. А вот мужчин мы так найдём быстрее, – он мечтательно улыбнулся. – А чтобы разозлить их сильнее, мы даже покажем в новостях, как иудеи поднимаются на корабль, и как этот корабль отходит от берега. Конечно, тех, кто согласится уехать, отправим в лагеря. – Скажи честно, – улыбнулся Советник. – У тебя в Управлении есть какой-нибудь мусульманин, с которым ты хочешь разделаться? Джадд возмущенно посмотрел на него. – Но ты же даже не крещёный, Фред. Откуда такая ненависть к другим религиям? – Они все должны быть одинаковые, – убежденно ответил Джадд. – Если бы вы выбрали базовой религией ислам, я бы точно так же стравливал иудеев и христиан. Длинная шеренга мужчин растянулась на полкилометра и скрывалась за поворотом. Отбывающие по одному подходили к трапу, протягивали разрешение на миграцию и поднимались на борт. Внезапно один из проверяющих замешкался, с сомнением посмотрел на бумажку и куда-то отошёл. Очередь молчала, только владелец разрешения испуганно завертел головой. – Да у него просто талант, – рассмеялся Советник. Он сидел в машине вместе с Джаддом и наблюдал, как агенты разведки поднимаются на корабль. – У них у всех талант, – с гордостью ответил Джадд. – Смотри, сейчас будет самое интересное! К подозрительному мигранту прогулочным шагом подошли два Хранителя. Не успели зрители моргнуть, как злоумышленник был закован в наручники, и его отвели в сторону. Корреспондент, глядя в камеру, рассказывал, что преступник попытался подделать разрешение на выезд. Само фальшивое разрешение близко не показывали: это был просто старый библиотечный бланк, так же как и у остальных мигрантов, роли которых исполняли сотрудники Джадда. После объявления о возможности отъезда прошло всего десять дней, этого как раз хватило, чтобы погрузить на корабль гору трупов. Желающих отъехать оказалось не так уж мало, и им действительно позволили подняться на корабль: именно они устраивали будущих пассажиров. Журналисты выключили камеру, и очередь моментально распалась. – Пора, – сказал Джадд человеку в капитанской форме, который сидел на заднем сидении машины. – Вертолёт будет вас сопровождать. Убедитесь, что корабль действительно утонул. Капитан козырнул и вышел из машины. – Их в самом деле заберут? – спросил Советник, глядя, как он идёт к кораблю. – Да, – серьёзно ответил Джадд. – Я своими людьми не разбрасываюсь. Еще через два месяца Командор Фред Уотерфорд остался в кабинете после очередного совещания и заговорил о введении новых традиций. Он предложил устраивать коллективные обряды для женщин, чтобы они могли выплеснуть злость на врагов, а не на правительство. Советник дал ему карт-бланш на любые действия – ему легче было потом попросить Джадда проконтролировать это, чем сейчас возражать Уотерфорду – и отошел к окну. Он даже не заметил, когда бывший Министр перестал говорить, и очнулся только, когда тот встал рядом с ним. Некоторое время они молчали. – Не так я себе это представлял, – грустно сказал Уотерфорд, глядя в окно. – Теперь уже поздно что-то менять, – философски ответил Советник. – Мы сами стали винтиками в этой системе. По улице парами шагали женщины в красном.