Только ты

POV Чонгук.       Когда меня выписали из больницы, я, наверное, был самым счастливым человеком на свете — так скучно мне было в стенах медицинского заведения. К счастью, мое одиночество скрашивала Сынхи, каждый день приходя и угощая меня различными пирожными, тортиками и другой выпечкой, которую она сама лично приготовила. В отличие от Нари-нуны, Сынхи прекрасно готовила. Кстати, сестра стала реже ко мне заглядывать, но я даже и не думал обижаться, ведь прекрасно знал причину: во-первых, она не хотела мешать нашему с Сынхи общению; во-вторых, близился конкурс соло-танцоров, поэтому Нари-нуна практически поселилась в танцевальном зале, чтобы отточить все до мельчайших деталей; в-третьих, сестра и Джин-хен встречаются, поэтому девушке совсем не до меня. Но, она, все же, приходила, иногда.       Каждый день в квартире моей семьи был слышен радостный смех Сынхи, которая продолжала заботиться обо мне даже после выписки: гипс с ноги давно сняли, но я все еще не очень уверенно ходил, поэтому девушка не отходила от меня ни на шаг, помогая передвигаться по квартире. За пару дней до Нового Года мы с Сынхи пошли на прогулку: девушка держала меня под руку, идя нога в ногу рядом со мной и мило улыбаясь, рассказывая о том, как встречала Новый Год раньше. - Сынхи, - обратился я к девушке, когда мы шли по направлению к моей квартире. - Да? - она посмотрела на меня своими большими карими глазами. - Не хочешь встретить этот Новый Год со мной и моей семьей? - мой голос был тихим и слегка подрагивал от смущения. - С радостью! - улыбнулась Сынхи, и от этой улыбки в моем сердце распустились бутоны прекрасных роз цвета нежно-розовых губ девушки. - Только, - начала она. - Мой отец... - И он тоже приглашен! - тут же выдал я, прекрасно понимая, что Сынхи не хочет оставлять мужчину одного в такой, все-таки, семейный праздник. - Спасибо, Чонгук, - вновь улыбнулась девушка и легонько чмокнула меня в щеку, из-за чего мы оба смутились, что со стороны, наверное, выглядело очень мило.       В день танцевального конкурса я волновался не меньше, чем сестра: если бы не тот случай, в результате которого я оказался в больнице, я бы тоже сегодня участвовал, но так как я не могу этого сделать, решил просто придти и поддержать Нари-нуну. Конечно же, Сынхи пришла вместе со мной, так же сильно переживая за сестру и всем сердцем желая ей победы. Хосок-хен тоже пришел, хотя говорил, что у него очередной важный мастер-класс, который он так запросто проигнорировал, потому что хотел лично присутствовать на выступлении его ученицы. Я видел, что и Джин-хен тоже пришел поддержать Нари-нуну, чуть не опоздав. Наверное, он-то и привез сестру сюда. А вот тот, кого я точно ожидал увидеть, так и не появился. После оглашения результатов конкурса, я, перед тем, как пойти поздравлять сестру с победой, решил позвонить ее лучшему другу. - Хен, - произнес я, едва с той стороны приняли звонок. - Привет, Чонгук, - почти шепотом сказал Тэхён-хен, в то время как я кричал, как ненормальный, ведь кругом была куча народа. - Хен, у тебя все хорошо? Почему ты не пришел на конкурс к Нари-нуне? - стал задавать вопросы я. - Прости, у меня неотложные дела. Извинись за меня перед Нари, - и в телефоне остались одни лишь гудки. - Вот еще! Сам извинишься! - разозлился я на хена, так нагло кинувшего трубку, слегка напугав стоящую рядом Сынхи. - Не обращай внимания, - тут же сказал я. - Пойдем к сестре, поздравим с победой.       В канун Нового Года все были заняты подготовкой к торжеству: мама что-то готовила на кухне, я убирался в квартире, отец поехал за Сынхи и ее отцом, а вот Нари-нуна даже и не думала мне помогать, даже хуже — она устроила еще больший бардак в своей комнате. Надев купленное вчера вместе с Сынхи платье, уложив волосы и накрасившись, сестра вылетела из квартиры, сказав, что Новый Год будет встречать в доме Джин-хена. Мама была не против, так как ей безумно понравился хен, отец тоже ничего бы не сказал, а вот мне было немного обидно, ведь каждый Новый Год мы встречали все вместе, всей семьей. Нет, я был не настолько обижен, чтобы не разговаривать с сестрой и устроить ей бойкот, просто было немного не приятно, но я понимал, что влюбленную девушку не остановить, тем более, если это Нари-нуна.       Я как раз закончил уборку в комнате сестры, когда приехала Сынхи и ее отец. Вы не подумайте, я часто убирался в комнате Нари-нуны не потому, что она заставляла это делать, а потому, что ее саму не заставишь и с места сдвинуться, когда дело доходит до уборки. Да, можно подумать, что моя сестра — ничего не умеющая бездельница, но это не так. Нари-нуна много сил тратит на танцы и совершенствование своих движений, постоянные растяжки и даже изучение трюков, к тому же, зная образ жизни девушки, ей было совсем не до уборки. Хотя я слышал, что когда Нари-нуна остается у Тэхён-хена с ночевкой, то утром именно она будит его, подбирает нужную одежду, укладывает волосы и отправляет в университет, не забыв даже кровать за ним застелить. А еще сестра не редко устраивает генеральную уборку в танцевальном зале, правда всегда в одиночестве, и стоит мне или Хосок-хену появиться там, как она тут же придумывает различные отмазки, вроде «Я просто чай пролила, вот и мою полы. Во всем зале», «Я чуть не подскользнулась во время поворота, поэтому решила пройтись сухой тряпкой. Везде», «Я увидела на зеркале чей-то след от пальцев, и он так меня раздражал, что я решила его стереть. На всех зеркалах» и тому подобное.       За два часа до Нового Года приехал Тэхён-хен, но почти тут же ушел, подарив всем по подарку, в том числе и Сынхи с ее отцом, о приходе которых я заранее предупредил друга смской. Я видел, что хен расстроен из-за того, что Нари-нуна не будет встречать этот праздник вместе с нами, а возможно, он просто хотел увидеть ее и лично поздравить, как делал это каждый год. Не знаю, что происходит между хеном и сестрой, но ситуация явно не из простых, раз дошло даже до того, что Нари-нуна, вопреки нашей семейной традиции, ушла встречать Новый Год в чужой дом.       Несмотря ни на что, сам Новый Год прошел просто замечательно: мы, сидя за большим столом, вслух вели отсчет, а потом кричали в один голос радостное «С Новым Годом!», чёкаясь бокалами с шампанским. В подарок от Сынхи я получил красивый черный свитер, связанный ею, на котором было вышито белыми нитками мое имя. Я тут же примерил подарок, и он пришелся как раз в пору, и едва девушка меня увидела в нем, чуть не расплакалась. - Какой же ты красивый! - заключив руки в замок и поднеся к губам, произнесла Сынхи, пытаясь удержать счастливые слезы. - Спасибо! - улыбнулся я открытой и самой очаровательной своей улыбкой, после чего преподнес свой подарок девушке.       Это был золотой браслет, украшенный маленькими белоснежными камушками, красиво переливающимися на свету. Честно говоря, я откладывал деньги, полученные на подработках, выигранные на танцевальных конкурсах и просто данные мне родителями, на новые крутые кроссовки, но ничуть не жалею, что купил этот браслет, который сейчас так изящно смотрится на ручке Сынхи. - Какая же ты красивая, - повторил я слова девушки, на что она смущенно улыбнулась.       Может, я и поторопился, но и сопротивляться больше не мог таким манящим розовым губкам Сынхи, поэтому, едва она посмотрела на меня, я осторожно коснулся ее губ своими, прикрыв глаза и не настаивая на продолжении. Мои мысли сбились в одну огромную кучу, укатившуюся в неизвестном направлении, сердце было готово выпрыгнуть из груди, а в животе, как говорится, запорхали те самые бабочки, когда девушка слегка подалась вперед, обхватывая мою шею руками, тем самым говоря, что совсем не против такого поворота событий. Я решил углубить поцелуй, и подруга была совсем не против — сейчас нам казалось, что никого и ничего в этом мире не существует, кроме нас двоих. Но наш маленький счастливый мирок был нарушен голосом моей мамы, которая постучала в дверь моей комнаты, спрашивая, не хотим ли мы еще чаю. Мы тут же прервали поцелуй, испугавшись такого резкого звука, а потом смущенно рассмеялись, после чего, все же, решили выпить предложенного напитка.       Почти всю ночь мы с Сынхи провели в милых разговорах, сидя в моей комнате, а едва начало светать, нас стало клонить в сон, и мы так и уснули на моей кровати, лежа в обнимку и чувствуя дыхание друг друга, биение наших сердец и тепло наших тел.       Проснувшись в обед, первое, что я увидел, это милое лицо спящей Сынхи, которая просто сводила с ума своей красотой даже во сне. Я легонько коснулся ее лба своими губами, и девушка, дернув пушистыми ресничками, медленно открыла свои карие глаза. - С добрым утром, - улыбнулся я. - С добрым, - прошептала она, растянув губы в нежной улыбке.       Вот так, лежа в обнимку, мы смотрели друг на друга влюбленными глазами еще минут двадцать, пока нас не вернул в этот мир звук копошащейся матери на кухне. Выйдя из комнаты, мы тут же наткнулись на мою маму, которая шла из кухни в гостиную, чтобы пригласить отца и папу Сынхи к столу. - О, вы проснулись! - улыбнулась мама, увидев нас. - Чонгук, переоденься. Сынхи, если хочешь, можешь принять душ. Я дам тебе сменную одежду. Ничего, если это будут вещи Нари? - Все в порядке, спасибо, - улыбнулась моя подруга, принимая предложение матери.       Когда Сынхи вышла из ванной в старых шортах Нари-нуны, которые сестра всего пару раз надевала, и которые сейчас ей малы, и в ее безразмерной желтой футболке, я словно разучился говорить — так прекрасна была Сынхи. Казалось бы, самая простая одежда, длинные прямые слегка влажные волосы и ни грамма косметики на лице, а такое ощущение, что девушка стоит передо мной в дорогом платье с красивой прической и милым макияжем. Похоже, я по уши влюбился в эту девушку, чьи глаза отливают золотом.       Быстренько приняв душ и переодевшись в свою обычную домашнюю одежду, я сел за стол, присоединившись к общей трапезе, как вдруг дверь в квартиру открылась, и внутрь вошла сестра, таща за собой Тэхён-хена. Быстренько со всеми поздоровавшись, Нари-нуна затолкала друга в ванную, после чего побежала в свою комнату, нашла в шкафу халат парня и, отдав ему, села на диван в гостиной, поставив перед собой большие пакеты с какой-то одеждой. Все за столом были ошарашены происходящим, но, как всегда в такой ситуации, моя мама смогла всех привести в чувства. - Видимо, мы все-таки отпразднуем Новый Год в привычной компании, - улыбнулась женщина, посмотрев сначала на сестру, а потом на дверь ванной, за которой шумела вода.       Едва Тэхён-хен вышел из ванной, как Нари-нуна тут же затащила его в свою комнату, выйдя из нее через пару минут. - Что случилось? - непонимающе спросил я у сестры. - Этот придурок!.. - начала она, но резко остановилась, после чего сделала глубокий вдох, будто успокаиваясь, и продолжила. - Он спит, не тревожь его. Кстати, вот это все, - девушка указала в сторону стоящих возле дивана пакетов. - Новые платья! - заулыбалась сестра. - Ты же их терпеть не можешь, - поднял бровь я. - Кто тебе это сказал? - сестра сделала такое лицо, будто бы в самом деле удивлена. - Ты сама и сказала, - скрестил руки я. - Ты, наверное, ослышался, - показав мне язык, Нари-нуна схватила первый пакет и забежала в ванную, чтобы переодеться, так как в ее комнате спал Тэхён-хен.       Больше часа сестра мерила купленные другом наряды, крутясь перед зеркалом и хвастаясь Сынхи, ну, и я краем глаза смотрел на это представление. Нари-нуна не раз говорила мне, что ненавидит платья и юбки, она считала их ужасно неудобными, но стоило ей встретить Джин-хена, как она сильно изменилась. Может, поэтому отношения между ней и Тэхён-хеном стали такими запутанными? Ну, как говорится, это не мое дело.       Как же хен был удивлен, когда первым, кого он увидел проснувшись, была Нари-нуна в золотом платье. Не вооруженным взглядом было видно, что Тэхён-хену нравится такая Нари-нуна, и мне даже показалось, что он забыл, как дышать. Я был совершенно не удивлен, когда хен назвал сестру красивой, ведь это была чистая правда, к тому же, мне всегда казалось, что между этими двумя не просто дружба, а нечто большое, но это самое «большое» стало постепенно рушиться с появлением Джин-хена. Я даже не знаю, хорошо это или плохо, но для меня главное, чтобы Нари-нуна потом ни о чем не жалела и жила счастливо.       Так как это Нари-нуна, она, естественно, запуталась в подоле платья и начала падать. Я уже дернулся с места, чтобы поймать ее, но Тэхён-хен меня опередил, что, опять же, было не удивительно. Стоя вот так, держа сестру за талию и находясь всего в нескольких сантиметрах от ее лица, я видел, какие влюбленные глаза были у Тэхён-хена, но, к несчастью, это была Нари-нуна, которой все нужно говорить в лицо, иначе не поймет, так что было вполне предсказуемо, что она что-нибудь ляпнет. В результате, она просто предложила поужинать.       Что с этими двумя происходило дальше, я не знаю, так как уехал вместе с отцом провожать Сынхи и ее папу до дома. Сидя на заднем сидении отцовского автомобиля, мы с Сынхи держались за руки, переплетая пальцы и иногда сжимая ладони друг друга. Проводив девушку и ее отца до квартиры, Сынхи нежно поцеловала меня в губы на прощание, после чего, вновь смутившись, скрылась за дверью. Пребывая в окрыляющем чувстве, я и не заметил, как быстро мы с отцом доехали до дома, а ведь Сынхи жила не так близко — в получасе на автобусе.       Дома меня ждал неприятный сюрприз: я видел, как от нашего дома отъезжает черный автомобиль Тэхён-хена, быстро набирая скорость, и сразу заподозрил неладное. Войдя в квартиру, я услышал крик сестры, доносившийся из ее комнаты. - Что случилось? - спросил перепуганный отец, вошедший в комнату Нари-нуны и заставший ее в истерическом состоянии. - Не знаю, но похоже, они с Тэхёном вновь поссорились, - ответила мама, обнимая сестру и пытаясь ее успокоить.       У девушки была самая настоящая истерика с криками и слезами, что аж руки дрожали, и воздуха не хватало. Я сказал, что сам обо всем позабочусь, и мама вместе с отцом покинули комнату сестры, а я сел рядом с ней на кровать, приобнимая за плечи. - Нуна, что случилось? - тихонько сказал я как можно более спокойным голосом. - Скажи, - задыхаясь и шмыгая носом, говорила Нари-нуна. - Почему я такая дура? Это Тэхён во всем виноват, это все из-за него! - девушка вновь сорвалась на крик. - За что он так со мной?! Ответь мне, Чонгук! За что?! За что? За что?..       Сестра расплакалась и уткнулась носом в мою грудь, крепко сжимая ткань моей кофты до такой степени, что побелели костяшки на руках. Я начал гладить Нари-нуну по волосам, не зная, что сказать и что ответить. Я прекрасно понимал, что сестра не расскажет, что произошло, да и от Тэхён-хена ничего не добьешься, поэтому все, что я могу, это вот так вот сидеть рядом и обнимать девушку, успокаивая ее. Но сегодня даже я был не в силах что-либо сделать, поэтому смог покинуть комнату сестры только тогда, когда она уснула от того, что сама себя извела, а не от того, что я помог ей успокоиться.       Три недели от Тэхён-хена не было ни слуха, ни духа. Я каждый день звонил ему, но телефон все время был недоступен. Хотя Нари-нуна и проводила почти все свое время с Джин-хеном, я видел, что она беспокоится за друга и так же, как и я, не находит себе места из-за его внезапного исчезновения. А потом, в один из зимних морозных дней, когда я сидел в кафе вместе с Сынхи, мне позвонила мама, сообщив неприятную новость. - Чонгук, - с грустью в голосе произнесла мама. - Да? Что такое? - забеспокоился я. - Мне несколько минут назад звонил Хансу, дворецкий Тэхёна, и сказал, что мальчик улетел из страны, и его мать сделала все, чтобы мы его не нашли. Это она его туда отправила и телефон забрала, поэтому никто из нас не смог ему дозвониться. - Сестра знает? - тут же спросил я, напрягшись всем телом. - К сожалению, она была первой, кто об этом узнал, поэтому сейчас... - мама на секунду замолчала, пытаясь подавить слезы. - Сейчас она заперлась в своей комнате и плачет в одиночестве. Чонгук, что мне делать?       Мама знала Нари-нуну, как облупленную, но даже она сейчас ничего не могла сделать — это выше ее сил, выше ее понимания, выше здравого смысла. Объяснив Сынхи ситуацию, я быстро проводил ее до дома, а сам рванул в сестре, надеясь, что смогу хоть чем-нибудь помочь. Как же сильно я ошибся в тот день.

***

      За окном весна, уже середина апреля, теплого и чарующего, а в маленькой комнате квартиры многоэтажного дома застыла студеная зима, покрыв своим холодом стены, мебель и одиноко лежащее тело девушки, и воздух соленый из-за нескончаемого потока слез. Уже прошло больше двух месяцев с тех пор, как улетел Тэхён-хен, и все это время Нари-нуна не покидала свою комнату, накрывшись одеялом с головой, прячась от этого жесткого мира, разлучившего ее с лучшим другом. А друг ли он был для нее? Ответ знает только сама Нари-нуна. За два месяца сестра пару раз пыталась покончить с собой, благо я успевал вовремя ее останавливать, девушка почти не ела, увядая на глазах, словно цветок, оставленный на морозном подоконнике. Нари-нуна перестала запирать дверь в свою комнату, которую я уже пару раз срывал с петель, поэтому я легко мог приходить к ней, как и родители. Каждый раз, когда я заходил к сестре, пытался заставить ее хоть немного поесть, и иногда это получалось, но очень редко. У Сынхи получалось чаще, может, потому, что они обе девушки? Возможно, и это даже хорошо. Хосок-хен, узнав о происходящем с сестрой, сказал, что приостанавливает деятельность нашего трио, а еще он пару раз приезжал к нам домой, чтобы попробовать лично привести девушку в чувства, но и у него ничего не получилось. Что касается Джин-хена — он каждый день приходил и, как и я, пытался хоть чем-то помочь. Трудно описать словами состояние Нари-нуны: это похоже на глубокую депрессию, погружаясь в которую сестра ни на что не реагировала. «Что же произошло между Нари-нуной и Тэхён-хеном?» - этим вопросом я задавался все эти два месяца, так и не сумев отыскать разумный ответ. POV Джин.       Я был так счастлив в новогоднюю ночь и те три недели, что провел вместе со своей любимой, а сейчас готов жизнь отдать, лишь бы вновь увидеть улыбку Нари. Нет, я не винил Тэхёна в произошедшем, ведь это было не его личное решение, покинуть страну. Как говориться, «родителей не выбирают», и в этом плане парню крайне не повезло.       Все эти два месяца я пытался хоть как-то помочь Нари, пытался показать ей, что на этом жизнь не останавливается и надо жить дальше, ведь Тэхён явно не хотел бы такого исхода. - Сегодня такая замечательная погода, - говорил я, смотря в окно и сидя на кровати девушки, которая накрылась одеялом с головой, не желая, чтобы теплые лучи весеннего солнца касались ее обледеневшей души. - Давай съездим в парк, посмотрим на цветение вишни? - я часто разговаривал с Нари, но она никогда мне не отвечала, и сейчас я тоже не ждал ответа. - От него всегда исходил аромат вишни, - тихий, слегка охрипший голос девушки раздался откуда-то из-под толстых складок одеяла, и я сразу понял, о ком идет речь. - Правда? Не знал, - улыбнулся я, радуясь, что Нари, наконец, хоть что-то сказала. - А какой аромат исходит от меня? - какой глупый вопрос, но я хотел, чтобы девушка продолжала отвечать мне.       За спиной послышалось шуршание и тихий скрип кровати: девушка впервые за два месяца при ком-то поднялась с кровати. Приняв сидячее положение, опираясь на руки, одеяло начало медленно сползать с ее плеч, а длинные волосы прятали от меня лицо Нари, будто бы защищая хозяйку от чужого взгляда. Неспешные движения, и вот уже подбородок Нари лежит на моем плече, и я чувствую ее ровное горячее дыхание на своей шее. - Ты пахнешь малиной, - шепчет она и медленно отстраняется, опираясь спиной на стену позади.       Я оборачиваюсь и смотрю на нее: слегка растрепанные волосы хаотично лежат на плечах, домашняя безразмерная футболка бледно-желтого цвета сползла на одно плечо, открывая взору нежно-розовую кожу, губы искусаны в кровь, глаза красные от слез и мокрые ресницы — почему-то, все это я находил прекрасным. Да, сейчас девушка выглядела жалко, но с другой стороны она была настолько красива, что даже сейчас я не мог оторвать от нее влюбленного взгляда.       Не знаю, сколько времени я любовался ею, но за этот период Нари даже не шелохнулась, устремив свой пустой взгляд в одну точку, в пустоту. Придя в себя, мои глаза зацепились за кулон на шее девушки: те первые три недели после Нового Года на тоненькой шее красовалась подаренная мной золотая подвеска с жемчужиной, но сейчас там была простая черная веревочка с детским кулоном в виде львенка. - Это... - начал я, а Нари, словно прочитав мои мысли, спокойно ответила. - Этот кулон я подарила Тэхёну на его седьмой день рождения, - взгляд девушки ничуть не изменился. - Тогда... - и вновь, как по волшебству, Нари выдала ответ на еще не заданный вопрос. - Его и эту фотографию — это все, что он успел оставить после себя для меня, - девушка указала на тумбочку возле кровати, на которой стояло детское фото лучших друзей, которое я изучал все эти два месяца, каждый день задаваясь вопросом, что же между этими двумя произошло. Что так сильно изменило этих счастливых детей? Что заставило их так страдать? - Думаю, это значит, что Тэхён обязательно вернется, чтобы забрать назад свой кулон, - услышав это, Нари медленно подняла глаза и посмотрела на мое лицо. - Скорее всего, он специально оставил его тебе, чтобы не потерять, и чтобы была причина вернуться.       Это прозвучало так, будто Тэхён хочет вернуться только из-за кулона, но я имел ввиду совсем не это, и девушка прекрасно меня поняла. - Скажи, - дрожащим голосом произнесла Нари. - Если я буду улыбаться, он будет счастлив? - будто специально избегая имя друга, спросила девушка, и я видел застывшие слезы в ее глазах, слезы надежды. - Конечно, - улыбнулся я. - Уверен, Тэхён будет непременно счастлив, если ты встретишь его с улыбкой на губах, когда он вернется.       Мне было больно говорить это, ведь я, наконец, осознал, что эти двое значат друг для друга: они уже давно не лучшие друзья — они влюблены друг в друга, но так этого и не поняли. Я любил Нари, но прекрасно понимал, что со мной она не будет счастлива, ведь ее сердце вот уже шестнадцать лет принадлежит другому. - Мне жаль, - легкое прикосновение ледяной руки к моей щеке, и я вижу в глазах Нари сожаление, но я и так все знал с самого начала, и это я должен извиняться за то, что встал между ними. - Нари... - она и правда удивительная девушка, которая буквально видит меня насквозь. - Давай посмотрим на цветущую вишню, - слегка улыбается она, и я слышу, как лед, сковавший ее душу, трещит по швам, тает и невесомой дымкой устремляется к солнцу.       Через час мы уже сидели в моей машине: я за рулем, а она рядом, такая необыкновенно красивая и притягательно прекрасная. Белые балетки, светлые джинсы, белоснежная футболка, легкая джинсовка, кулон со львенком на шее, длинные, все еще немного влажные после душа волосы убраны в высокий хвост, бледная кожа, два месяца не тронутая лучами теплого солнца и глаза, устремленные вперед с надеждой на счастливое будущее. Прибыв на место, я помог девушке выйти из машины и под руку повел в самый центр парка, где так красиво цвели вишневые деревья, такие же нежно-розовые, как и губы Нари.       Мимо пробежал ребенок — мальчик примерно шести лет с цветущей веточкой вишни в руках. Увидев нас, он подбежал к Нари и замер, глядя прямо в глаза девушки. - Нуна! - громко сказал он. - Ты такая красивая!       На лице Нари появилась милая улыбка, по которой я так скучал, и она медленно присела на корточки, чтобы быть на одной высоте с ребенком. А мальчик же, в свою очередь, оторвал один из самых больших и красивых бутонов от своей ветки и потянулся к девушке, украшая ее волосы ароматным цветком. - Спасибо, - благодарит Нари, гладя мальчика по волосам и продолжая улыбаться.       Ребенок лишь еще шире улыбнулся, а потом убежал, услышав, как его зовет мама. Я посмотрел на Нари, и в моем сердце вновь расцвели алые розы любви, больно раня душу своими шипами. - Я больше не буду танцевать, - поднявшись с колен, сказала девушка, опустив глаза. - Почему? - расстроился я, ведь Нари была превосходным танцором. - Это была не моя мечта, об этом всегда грезил он, - я уже начал жалеть, что спросил, потому что не хотел вновь видеть слезы девушки. - Он сказал мне об этом, когда нам было по восемь лет, - продолжала говорить она, но не было даже признака того, что она сейчас снова заплачет. - Но ему запретили заниматься танцами, хотели, чтобы он разумно тратил свое время, как богатый наследник компании своего отца. И тогда я сказала, что вместо него стану танцевать. Он рассмеялся и сначала не поверил, а потом очень долго жалел о сказанных словах. Но... - Нари посмотрела мне прямо в глаза, развернувшись всем телом. - Я мечтала совсем о другом. - О чем же? - спросил я с легкой полуулыбкой на губах. - Я хочу открыть свое кафе, детское кафе, - в другой ситуации я бы, наверное, рассмеялся, но сейчас всем сердцем хотел помочь девушке в исполнении ее мечты. - Хорошо, я помогу тебе, - улыбнулся я и получил в ответ не менее счастливую улыбку.

***

      Близилась защита моего диплома, ведь я, все-таки, заканчиваю пятый курс института, поэтому наши с Нари встречи стали сокращаться, что меня совсем не радовало, и тогда я предложил девушке переехать ко мне, чтобы она всегда была под моим присмотром. Честно говоря, я ждал отказа, но, к всеобщему удивлению, девушка согласилась и всего за один день перевезла все свои вещи в предоставленную ей комнату в моем доме. Хёджин была просто на седьмом небе от счастья, да и моим родителям Нари очень нравилась, поэтому никаких проблем при переезде не возникло. Что касается родителей самой девушки, они легко отпустили дочь, искренне веря, что рядом со мной она снова станет той жизнерадостной и беззаботной Нари, какой она была раньше. Чонгук немного расстроился, но и он смог найти выгоду в переезде сестры: мальчишка перевез к себе Сынхи, маленький хитрец. И жизнь начала очередной виток, совершенно новый и пугающе непредсказуемый. POV Нари.       Для меня те два месяца взаперти своих смешанных чувств показались настоящим адом, из которого так бесполезно меня пытались вытащить родители, брат, Сынхи и Джин. Аромат вишни так и витал в воздухе моей комнаты, из-за чего совсем не хотелось выбираться наружу из-под толстого одеяла, но уловив легкий привкус малины, мне вдруг захотелось ощутить ее полноценный вкус. Все это время я только и делала, что жалела себя, не обращая внимания на то, что своим поведением причиняю боль окружающим, особенно ему, малиновому Джину. А ведь именно он, в итоге, помог мне выбраться из созданного мной же ледяного кокона, заставив печальные цветы оттаять в моей душе, вновь наполнив сердце теплом.       Была ли это случайность или же судьба решила преподнести мне такой подарок в виде улыбающегося ребенка с веточкой вишни в руках? Я не знаю, но именно эта встреча подсказала мне, что делать дальше, будто говоря, что где бы сейчас не был Тэхён, он все равно будет рядом, в моем сердце, и продолжит поддерживать меня во всех моих начинаниях. Возможно, именно поэтому я рассказала Джин-оппе о своей мечте, и он пообещал помочь мне в ее исполнении.       Предложение о переезде было не таким уж неожиданным, и все же я была удивлена, но отказываться не стала: мне и самой хотелось этого, хотелось смены обстановки, хотелось чего-то нового. И вот уже неделю я живу в доме семьи Джина и ничуть не жалею об этом — мне все здесь нравится: сам дом, прислуга, хозяева, юная Хёджин, прекрасный Джин и эта теплая нежная аура, пропитавшая стены, пол, потолок и мебель насквозь. Моя комната была напротив комнаты сестры Джина, а его собственная по соседству с моей. Один день медленно перетекал в другой, жизнь неспешно шла вперед, и я, ухватившись за ее рукав, шла следом, надеясь однажды снова стать счастливой.

***

      Джин-оппа был полностью погружен в свой диплом, так как до его защиты осталось всего три дня, и я не смела его тревожить, лишь изредка тихонько входя в его комнату с подносом в руках, на котором стояла кружка то с горячим чаем, то с бодрящим кофе, и тарелочка с печеньем, фруктами или чем-нибудь еще. Хотя я и плохо училась в школе, но меня нельзя назвать глупой: у меня превосходная память и я легко усваиваю материал, поэтому почти каждый день я помогала Хёджин с уроками и подготовила ее к экзаменам, которые она, в итоге, блестяще сдала. Я не умела готовить потому, что никогда этим не занималась: в нашем доме этой обязанностью занимались мама и иногда Чонгук, но в этом доме я решила, что обязательно всему научусь, поэтому не редко приходила на кухню и просила пухленького повара научить меня чему-нибудь. Мужчина с радостью соглашался, и я видела, как он гордился моими успехами. Уборку я никогда не любила, но и чистоту просто обожала, поэтому часто помогала прислуге делать уборку по дому. Что касается танцев: я позвонила Хосок-оппе и рассказала о своем решении. Конечно же, он расстроился, хотя и сказал, что все в порядке, но я пообещала, что буду иногда заглядывать в танцевальный зал, и что буду приходить на конкурсы брата и оппы. В последнее время мне стал довольно часто звонить Чимин: думаю, он переживает за меня, ведь если взять всех знакомых парней Тэхёна, Чимин был его единственным близким другом. А еще о себе дал знать кое-кто еще. - Юнги? - удивленно произнесла я, открыв дверь дома семьи Джина. - Что ты здесь делаешь? - Я хотел задать тебе тот же вопрос, но я и так уже знаю ответ: Джин-хен мне все рассказал, - спокойно ответил парень и вошел в дом, направившись прямиком в гостиную, словно пришел к себе домой. - О тебе не было слышно почти три месяца, - с некой злостью в голосе произнесла я, садясь напротив парня, скрестив руки на груди. - Чем ты занимался? - Ну, уж точно не изводил себя депрессией, - усмехнулся он, еще больше разозлив меня. - У меня были некоторые проблемы с рестораном, и только сейчас я смог их устранить. - Вот как, - безэмоционально сказала я. - Я знаю обо всем, что произошло: Джин-хен слишком честный и открытый. - И что? Поиздеваться надо мной пришел? - Я здесь по другой причине, - хитрая улыбочка пропала с лица парня, и он за секунду стал серьезным. - Мне нужна твоя помощь. - Что? - я была совсем не в восторге от подобного, но в глазах Юнги читалась слезная просьба о помощи. - Джин-хен сказал, что ты очень умна. Слабо вериться... - Ах, ты... - Но! - прервал мои возмущения он. - Я хотел попросить тебя помочь мне подготовиться к защите диплома. - Чего? Почему я? У тебя же полно денег, найми репетитора. И вообще, учиться надо было, а не рестораном заниматься. К тому же... - Нари, - глаза Юнги стали как никогда грустными, и это настолько ему не шло, что хотелось убежать. - Думаешь, кто-нибудь согласиться за три дня меня подготовить? - Но я же... - Я отплачу тебе. - Чем, интересно? Деньги меня не интересуют. - Я знаю, поэтому поделюсь с тобой своими знаниями по поводу управления рестораном. Ты ведь хочешь открыть свое кафе, я прав?       От такого предложения было трудно отказаться: каким бы плохим я не считала Юнги, он, все же, был прекрасным управляющим, о его ресторане ходят много положительных слухов и отзывов. - Хорошо, я согласна. - Спасибо, - в момент на лице Юнги засияла счастливая улыбка. - Тогда... - Но у меня условие. - Какое? - удивился парень. - Подготовка будет проходить в этом доме. К тебе я ни за что не поеду. - В таком случае, у меня тоже есть условие, нет, просьба. - И какая? - Зови меня Шуга.       В этот момент голос Юнги был таким тихим и приятным, а взгляд озарился добротой и нежностью, что слегка сбило меня с толку, но, признаюсь честно — мне нравился такой Юнги. - Хорошо, Шуга, - улыбнулась я, после чего решила угостить парня чаем. POV Тэхён. - Господин Ким, вы забыли свое полотенце. Господин Ким! Боже, врача! Скорее, врача! - слышал я мужской голос кого-то из прислуги, так не вовремя зашедшего в ванную комнату, где мое тело почти полностью ушло под воду, окрашенную в бордово-красный цвет.