***
Все, что происходило в последующие пару дней — пугало. Не знаю, насколько сильны мои биологические часы, но кажется, что я в плену уже пару суток. Все было странно. Том мне готовил, больше не связывал, часто сидел со мной в комнате, но особо не разговаривал. Меня же от его взглядов бросало в дрожь. Как-то смотрел он… порой нежно, ласково, как на дорогого человека, а иногда… В тот раз я выходил из ванной, помыв голову и не надев футболку, и увидел во взгляде Тома что-то совсем новое, другое. Не знаю, как даже это описать. На меня никто никогда так не смотрел. Желание обладать, привязать к себе — все это было во взгляде Тома. Мне снова стало страшно, и я больше не снимал даже джинсов, когда ложился спать. Вот и сейчас, ложась спать на третий, наверное, день, я укрылся одеялом прямо поверх одежды и попытался заснуть. Том искал что-то в холодильнике, изредка посматривая на меня. Я сделал вид, что сильно устал и закрыл глаза. Надеюсь, смогу уснуть быстро. Pov Tom Ты уже спишь. Спишь достаточно крепко, чтобы не заметить моего присутствия. Не заметить, как я любуюсь тобой. Не заметить, как я нежно касаюсь твоей головы, проведя ладонью по мягким, как шелк, волосам. Ты ведь не проснешься, правда? Надеюсь, что не нарушу сон, наклоняясь близко-близко, чтобы почувствовать твой запах. Так приятно пахнешь. Это прекрасный момент. Прекрасный! Я так долго этого хотел, так часто представлял тебя рядом. И вот теперь это не просто мечты. Это реальность. Наверное, я окончательно сошел с ума. Время останавливается, когда я смотрю на тебя. Всё вокруг приобретает яркие краски. Я проведу по твоей щеке кончиками пальцев. Осторожно, не тревожа сна. Чуть коснусь приоткрытых губ, подавляя в себе дикое желание оставить на них поцелуй. Мне на самом деле страшно из-за того, что я до такой степени поглощен тобой. Схожу с ума. Не в силах побороть желание, склоняюсь ближе и, в столь напряженный момент, ты… открываешь глаза. Резкий удар заставляет меня упасть на пол. Я моментально теряюсь, чего нельзя сказать о пленнике. Всё происходит так неожиданно. Билл набрасывается на меня и бьет по лицу. Я закрываюсь руками. Не хочу делать ему больно. Видя мое бездействие, брюнет бросается к двери, а в голове проскальзывает паническая мысль: «Уйдет! Он сейчас уйдет! Нет!» Успеваю схватить его за ногу и парень падает на пол. Пытается вырваться, отбивается. Я бью его по лицу, как и он меня ранее. Не могу справиться со слезами, я не хотел причинять ему вред, не хотел! Но другого выхода нет. Ты останешься! Я так решил, и со временем поймешь, насколько я был прав. — За что? — Билл кричит с нотками истерики, — почему именно я?! Не отвечаю. Справившись с сопротивлением, тащу парня к кровати, заломив ему руки. Привязываю, как в тот день, когда привез сюда. Я намного сильнее, и у худенького парнишки не было шансов справиться со мной, даже несмотря на некоторую фору в начале. Он уже не сдерживал слез и сыпал в мой адрес проклятия. Из его носа шла кровь: я слишком сильно ударил. Но и мне было больно. Может быть даже больнее, чем ему. — Успокойся. Прими всё, как есть. Я пойду за аптечкой. — Иди в ад! И не возвращайся! — его злые слова как ножом по сердцу. Но я сам виноват и поэтому принимаю это, как должное. — Оттуда не возвращаются. А если я не вернусь, ты погибнешь без меня, — отвечаю, уже стоя на пороге. — Что?! Ты совсем с головой не дружишь? Я захлопнул за собой дверь, оставляя Билла один на один со своей злобой.***
— Не вертись. — Отвали. — Дай хотя бы кровь вытереть. — Отвали. Билл вертится и не дает оказать ему помощь. По-моему, его устраивает лежать с разбитым носом. — Развяжи меня и уйди лучше. Я сам всё сделаю. Его упорство в таком моменте раздражало. Я же хочу помочь! Но в этот момент я решил согласиться с ним. — Хорошо, сделаю, как ты просишь, но если снова попытаешься… — Хочу остаться один, — теперь уже совсем тихо сказал он, перебив меня. Во взгляде Билла появилась некая пустота, от которой, если честно, по коже бежали мурашки, — уйди, пожалуйста. Я развязал его руки, а потом ушел. Как только дверь закрылась, в подвальной комнате что-то с грохотом упало на пол. Мне было жаль и его и себя. Я просто обязан сделать так, чтобы Билл перестал видеть во мне врага. Нужно проводить вместе больше времени. Сначала это будет вынужденно, потом он привыкнет, а потом не сможет без меня. Я был в этом уверен. В голову закралась идея — нужно вывести его погулять. Вот уже больше недели Билл ничего не видит, кроме бетонных стен. А у меня же есть сад, в котором растут красивые цветы. Это должно его порадовать. Да. Можно сделать это завтра, ближе к вечеру. Надеюсь, до этого времени брюнет успокоится и прогулку не придется откладывать на потом.***
— Что тебе опять нужно? — спросил парень, когда я появился в его комнатушке вечером. — Я подумал, нам было бы неплохо пойти прогуляться. Что думаешь по этому поводу? — я смутился. Билл, не мигая, прожигал меня огненным взглядом черных глаз, в которых злым блеском искрились маленькие бриллианты. Я опустил взгляд в пол, не в силах выдержать такого напряжения. Именно в этот момент он смотрел так, что кровь в моих жилах начинала циркулировать быстрее. Щеки предательски начали гореть и, должно быть, со стороны я представлял собой весьма жалкое зрелище. — Знаешь, что я думаю? — начал он резко, но тон его тут же сменился на менее грубый, — думаю, это хорошая идея. Мне дико надоело сидеть в помещении. Хочу подышать свежим воздухом. Когда пойдем? — Можем прямо сейчас, если ты готов. — Готов. Только обуться. — Там холодно. Даже странно как-то. Лето ведь. И ночи обычно теплые, но сейчас, сегодня… Куртку надень и еще я для тебя свой шарф взял. — Как мило, — прокомментировал мое бормотание Билл. — Не хочу, что бы ты замерз и, в общем… — Я понял. Идем? — Билл обулся и надел куртку-ветровку. Я протянул ему шарф, который он небрежно закинул на шею. — Еще кое-что. — Что? Не отвечая на поставленный вопрос, резким движением, дабы парень не успел что-либо предпринять, я заломил ему руки за спину и ловко связал его запястья заранее приготовленным отрезком веревки. — Эй! Какого черта? — Для профилактики. — Профилактики чего? — Билл чуть ли не в голос закричал и отскочил от меня. Пытаясь высвободить руки, он в какой-то момент чуть не потерял равновесие. — Осторожнее, — я подхватил его под локоть, — для профилактики побега. Прости, но так надо. Я старался не смотреть в его глаза. Стыдно. Не хотелось делать так, как делал, но по-другому нельзя. Билл должен привыкнуть и понять. А чтобы он что-то понял, нужно показать, что настроен я дружелюбно и серьезно. И опасаться ему нечего. — Руки давит сильно! — парень дернулся, отстраняясь от меня, — может, хоть ослабишь веревку? — Нет, — ответил я коротко и всё-таки решился посмотреть ему прямо в глаза. Поймал взгляд. Глянул дерзко, угрожающе, давая понять, что тема пут закрыта, — двигай к выходу, пока я не передумал, — подтолкнув парня к дверям, я пошел следом.***
На улице было темно, но тусклый фонарь в саду давал достаточно освещения. Вокруг его уютного света кружили глупые мотыльки, летящие на яркость и тепло. Следуя за Биллом, я внимательно следил за тем, чтобы парень, не дай бог, не оступился, не споткнулся и не решил сбежать! Но вроде бы о попытках к бегству у него мыслей не было. Он просто спокойно прогуливался по тропинкам, вдыхал аромат цветов, которые в изобилии росли в саду. Я даже половины названий не знал. Не считая живой изгороди из дикого шиповника. Именно она и заинтересовала Билла больше всего. Он остановился перед ней, рассматривая что-то. — Отцвел уже, — тихо сказал Билл. Я промолчал в ответ. Меня привлекло другое. За изгородью виднелся свет фонаря. По тропинке кто-то шел. Неужели приехал сосед? Его дом находился в некотором отдалении от моего, но издалека его было видно. Неужели он? Обычно парень приезжал в конце лета. И в основном его приезды сопровождались шумными вечеринками. Я замер. Сердце, казалось, перестало биться в груди. Впав в ступор, я не знал что делать, в голове мелькнула мысль — лишь бы Билл не заметил приближающегося достаточно быстро человека. Как только эта мысль мелькнула в голове, Билл, как назло, посмотрел в сторону мелькавшего фонарика на тропинке. В последнюю секунду я отмер и, подскочив к брюнету, зажал ему рот ладонью. Билл успел лишь пропищать что-то, перед тем как я повалил его на землю. В тишине позднего темного вечера и этого шума было достаточно. Человек с фонарем остановился неподалеку. — Том? Тишина. — Том, это ты там? Эй! Послышалось мне, что ли? — пробурчал парень, уже обращаясь сам к себе. Его звали Юрри. И я молился про себя, просил его уйти! Юрри, пожалуйста, уходи. Сжимая все сильнее Билла в своих «объятиях» я понимал: еще немного — и Юрри услышит мычание парня. На глаза навернулись слезы. Билла стало невыносимо жаль. И его боль, которую ему предстояло почувствовать, уже чувствовал я. И было больно вдвойне. Юрри направился прямо на нас. Его очертания виднелись через колючий шиповник. Больше тянуть и жалеть было нельзя… Я ударил. Ударил Билла и прижал его к земле. От досады я закусил свой кулак. Как же ему, наверное, больно! Но это для его же блага. Воцарилась тишина. Лишь издали слышался стрекот кузнечиков. Я старался не дышать. Юрри замер. Скорее всего, рассматривал темные окна моего дома. Слава богам, что я выключил везде свет! — Странно. Думал, он здесь. На хрена тогда фонарь горит? Как только парень произнес эту фразу, свет потух. — Чёрт, я идиот! Должно быть, собаки носятся, а свет реагирует на движение. Зря только пёрся сюда, — Юрри развернулся и, с досады пнув какой-то камешек, отправился обратно, — надо будет Тому сказать, чтобы вообще отключил его, — бурчал он, удаляясь всё дальше и дальше. Какого черта его принесло в июле? Увидел свет, решил, что я тут, и подумал о компании в моем лице? Теперь нужно быть осторожнее и проследить за тем, когда Юрри уедет. Лишь бы он ненадолго тут застрял! Тяжело дыша, я сел на корточки и попытался привести Билла в чувство. Не вышло. Какой же я мудак! Видимо, слишком сильно ударил. Парень ведь такой худенький и хрупкий. Ругая себя, я потащил Билла обратно в подвал. Положил его на кровать. Очнется, в который раз связанный, непонимающий, что произошло. Но, по мере того, как будет приходить в себя, он вспомнит. Вспомнит, что видел кого-то, начнет кричать. Этого нельзя допустить! Я не стал развязывать ему руки. Устроив парня поудобнее, я засунул кляп ему в рот. Какое-то время посидел рядом, в надежде, что он все же очнется. Не очнулся. Я оставил его. Увидимся завтра утром, Билл. Прости меня, я не хотел. Еще долго проворочавшись в своей кровати, я уснул с тяжелыми мыслями.