Случайность или так было уготовано судьбой?

В мире магов этим летом должно произойти грандиозное празднество-"Чемпионат мира по Квиддичу". Все маги, волшебники и колдуньи были в ожидании чего-то, захватывающего дух. Все ждут чемпионат с нетерпением, буквально считают часы. Наступил конец июля. Гарри завтракал с "любимыми и дорогими" Дурслями. Никто не думал, что что-то или кто-то нарушит привычный распорядок дня: дядя Вернон как всегда погрузился в чтение газеты, тетя Петунья готовила завтрак (если это вообще можно было назвать готовкой, т.к. с недавних пор вся семья сидела на диете, а все благодаря пупсику Дадли, который перемахнул в ширину своего папашу), а тот, тем временем, сидел насупившись и ждал свой "сытный и вкусный" завтрак. Но эту угнетающую тишину нарушил дверной звонок. Дядя Вернон не без интереса поднялся и отправился к входной двери, чтобы узнать, кто и с чем к ним пожаловал. Как оказалось, это был почтальон, который принёс письмо. Но письмо было необычным: на нем не оставалось свободного места от марок, чем вызывало подозрение. Позже выяснилось, что письмо было от семьи Уизли и адресовано дяде Вернону. В нем миссис Уизли пыталась уговорить отпустить Гарри на чемпионат, после которого он останется у них на две оставшиеся до нового учебного года в Хогвартсе недели, обязуясь следить за ним, обеспечить безопасность. По началу дядя не хотел пускать своего племянника на игру. Его одолевали противоречивые чувства, но вскоре, после недолгого спора со своим внутренним Я, он пересилил себя и разрешил. Пусть даже на это повлияло упоминание Гарри о его крестном, который являлся до сих пор в мире маглов очень опасным преступником. Наступило воскресенье. С самого утра Гарри не мог найти себе места. Он был в предвкушение веселых каникул. Наконец за ним явилась семья Уизли в полном составе. И явились они далеко не самым привычным способом: с помощью летучего пороха. Видели бы вы ошарашенные лица Дурслей, когда из их забитого досками камина стали разноситься голоса как минимум пятерых человек. Вернувшись через сеть каминной магистрали обратно в "Нору", Гарри как следует теперь поздоровался с хозяевами дома. Но кроме обычных обитателей он заметил еще двух, прежде которых никогда не видел, но сразу догадался, что это старшие из детей Уизли:Чарли и Билл. После семейного ужина все начали расходиться по своим комнатам. Гарри направился с Роном в его комнату. Какого было его удивление, когда, перешагнув через порог, он увидел уже расположившихся в одном двуспальном мешке Фреда и Джорджа. -А, Гарри, я совсем забыл сказать тебе, что с нами будут Фред и Джордж. Родители поселили в их комнате Чарли и Билла,поэтому нам придется потесниться,-объяснил с некоторым смущением Рон. Но Гарри было все равно. Комната хоть была маленькой, но уютной. Тем более, что будет с кем поболтать и посмеяться перед сном. *** Фреду с Джорджем было немного не по себе от того, что им придется спать в одном спальном мешке, хоть они и были родными братьями, тем более братьями-близнецами, живущими уже на протяжении долгих лет в одной комнате. Особенный дискомфорт ощущал Фред. Он давно узнал свою сущность, свой интерес к мужскому полу, а в особенности к Джорджу. Он мог часами любоваться своим братом: на то, как появляется бороздка между рыжих бровей от задумчивости, на изящные длинные пальцы, ловко мастерившие безделушки-фокусы. Абсолютно все вызывало интерес и притягивало к себе в чертах лица, изгибах тела юного братца, хотя он был аналогичной копией Фреда. Парень старался это скрывать. Но бывали моменты, когда разум предательски покидал его, заставляя тупиться либо на губы, либо на скулы, на руки, грудь, поднимающуюся при вдохе. Джордж неоднократно ловил брата за этим, но ссылался на резкий уход в свои чертоги разума. Наконец в доме все утихли, забывшись сладким сном, отдавшись во владение Морфея. Рон с Гарри тоже уснули, вдоволь наболтавшись. Но двое в этой комнате не могли сомкнуть глаз из-за напряжения. Фред и Джордж боялись сделать лишнее движение, чтоб случайно не коснуться друг друга. На телах, требующих отдыха, начали выступать испарины, а мешок становился будто все меньше и меньше, как шерстяной свитер, севший после неудачной постирки. Фред первый пошевелился, не сумев вытерпеть покалывания в правой руке и ноге, от долгого лежания на одной стороне, перевернулся на спину, скинув с себя край одеяла почти до колен, оголяя стройную фигуру, живот с аккуратными кубиками пресса и полоской рыжих волос от пупка, которая уходила под резинку боксеров. Джордж с облегчением выдохнув, понял, что не один он не спит, перевернулся на правый бок, тем самым упираясь носом в плечо брата. -Ты тоже не спишь? - нарушил тишину шёпотом Фред. -Не могу уснуть: спину ломит. Наверное, все из-за жёсткого пола,-Джордж быстро нашёл что ответить брату, но истинную причину своей бессонницы сознательно скрыл. -Ещё очень жарко. -Да-а-а,-согласился с Фредом, чуть растягивая ответ, не сумев сдержать зевок. Выдыхая, он опалил своим горячим дыханием шею и плечо юноши, вызвав у того мурашки. "Нора" находилась в отдаленном и скрытом месте от населённых маглами пунктов. С наступлением ночи она погружалась во мрак из-за неосвещенной фонарями местности, как это было в обычных магловских городах. Но эта ночь была особенно прекрасной: на улице было тихо, только изредка доносилось одинокое кваканье какой-то жабы, проживающей на маленьком водном участке, которое Уизли с гордостью именовали озером; трели сверчков. А в окно пробивался нежно-голубой свет луны и звёзд, которым было устлано безоблачное ночное небо. Поэтому, лёжа в комнате, Фред и Джордж могли отчётливо видеть друг друга. Фред, ощутив своей кожей такое тёплое дыхание, заметно напрягся, от чего жилка на его шее начала пульсировать, а по телу разливалось тепло и возбуждение, начиная с головы и до самого интересного места, проникая в каждую клеточку. Джордж заметил это. Заметил, как скулы брата заходили, глаза прикрылись, а губы, наоборот, приоткрылись, дыхание участилось. -Фред, ты нормально себя чувствуешь? -Да, более чем... Нормально, в общем,- ответил тот и не узнал своего голоса. Он казался ему посторонним, не принадлежавшим ему, был таким низким, слегка охрипшим. Услышав своё имя из уст желанного брата, парень еще больше напрягся. Губы пересохли, воздух стал необычайно тяжёлым, словно сверху давила бетонная плита. Фред на секунду распрощался со здравым смыслом, вырисовывая в своём сознании непристойные сцены с участием близнецов. Но быстро пришёл в себя, ощущая на своем достоинстве чей-то взгляд. До него наконец дошло, что одеяло не прикрывает вставший от сладких грёз орган, и попытался быстро накинуть на себя покрывало, краснея до самых кончиков ушей. Но Джордж быстро перехватил руки, не давая возможности скрыть столь аппетитную картину. От такого действа Фред ещё больше покраснел, а зрачки расширились, заполняя все пространство радужки, оставляя только тоненькую полоску каре-зеленого цвета. Он поднял глаза на брата и увидел такие же чёрные, будто горящие пламенем, глаза. Сознание улетучилось. Через несколько мгновений он наконец понял, что его губы сминают мягкие, горячие уста Джорджа. Тот прикусил нижнюю губу Фреда, заставляя пустить свой язык. Что тот незамедлительно сделал, дав волю такому гладкому и настойчивому языку, тем самым углубляя поцелуй. От нехватки воздуха начали болеть лёгкие, и им пришлось отстраниться друг от друга, глотнуть немного кислорода. Сделав это с большой неохотой, Фред взглянул в родные и любимые глаза брата, который, улыбнувшись, сказал: -Ты не представляешь сколько я этого ждал. Сколько раз уже был готов сорваться и накинуться на тебя, целуя до потери сознания, но каждый раз меня останавливал страх. Боялся, что ты оттолкнешь меня, так и не узнав, как сильно я тебя люблю! Фред не мог поверить своему счастью. Оказывается, что столько лет он был в дураках, а они давно могли бы быть счастливы вместе. -Джордж, я так тебя люблю! Брат снова прильнул к губам теперь точно только его парня с новым страстным поцелуем, подминая под себя его. Он начал целовать все лицо:нос, лоб, щеки, опускаясь к уху и целуя мочку; потом к шее, оставляя на ней следы зубов от покусывания и тут же зализывая их, как бы извиняясь, оставляя багровые следы. Фред хотел оставить как можно больше таких меток по всему роскошному, красивому, в меру накаченному телу, чтобы каждый знал, что этот парень принадлежит только ему. Опускаясь все ниже, рыжий дошел до сосков, уделив внимание каждому, прошелся языком по горошинам, вызвав первый стон любимого. Не теряя времени, Фред избавил обоих от единственного элемента одежды. Смочив пальцы слюной, он помассировал сжатое колечко указательным пальцем, целуя при этом в шею, чтобы отвлечь любовника от новых и по началу не приятных ощущений. Погрузив его полностью до основания в теплую тесноту и почувствовав, как сжалось кольцо, Фред начал успокаивать юношу: - Потерпи,любимый. Я дам время привыкнуть. Но Джордж только поматал головой, требуя движений. Фред начал двигаться пальцем и, задев нужную точку, обрадовался результату: парень выгнулся под ним дугой с криком, насаживаясь еще глубже. Воспользовавшись моментом Фред сменил один палец на два, затем на три. Решив, что растянул достаточно, вытащил их, вызвав недовольным стон. Но Джорджу не пришлось долго страдать от ощущения незаполненности. Фред, хорошенько смочив свой ноющий от возбуждения член, вошел резко на всю длину. У него не было сил больше терпеть. У Джорджа текли слезы от боли, но вскоре она сменилась негой наслаждения, стоило только снова задеть эту по-настоящему волшебную точку внутри. Чувствуя, что разрядка близка, Фред обхватил член брата, провел по нему несколько раз, и тот с криком наслаждения излился в руку. Тело юноши обмякло. Через несколько глубоких толчков излился и Фред, заполняя любимого семенем. Он аккуратно вышел из него,лег рядом и накрыл обоих одеялом, которое оказалось каким-то образом в дальнем углу комнаты. Поцеловав напоследок своего братца, забывшегося сном от усталости и блаженства, в лоб, парень прошептал: -Я люблю тебя. И буду любить всегда. После чего обнял его и заснул со счастливой улыбкой на лице. Никто не знает сколько это продолжалось. Братья потеряли счёт времени, полностью отдавшись друг другу. Кроме них в ту ночь никого не существовало. Они настолько погрузились в свою атмосферу, что напрочь забыли о Гарри и Роне, находившихся с ними в одной комнате, которых они разбудили возней и совсем пошлыми шлепками. Но, наверное, не их одних разбудил этот симфонический оркестр. И полдома лежало с широко распахнутыми глазами, не в силах остановить это мероприятие. Все давно замечали, что между этими двумя лежит что-то большее, чем простая братская любовь. И все ждали этого, но не тогда, когда дом полон посторонних глаз и ушей.