Фанбой

Я зажмурилась. Нет, не верю. Открываю глаза – да, так и есть. Всё точно. Величайшая звезда всея К-поп, «Мистер совершенство», божество и чудо неземное в одном лице стояло лицом к вновь прибывшему, чуть развернувшись в мою сторону, и через плечо сплёвывало кровавую слюну. У меня чуть ноги не отнялись. Потом руки (в которых я, кстати, всё ещё держала фотоаппарат). Жуть. Что происходит?! Я что, опять пропустила всё самое интересное?! Так, если к драке опоздала, надо хоть на разборе полётов поприсутствовать. По пути к месту действия отмечаю, что блондинке, верещащей как ненормальная, всё же удается чуть оттащить амбала. - Ты что творишь?! – выпаливаю я, только подлетая к этой компании. Быстро занимаю позицию между странной парочкой и Дже Джуном. - Отвали, шмара! Этот амбал сейчас что, назвал меня … «шмара»?! Да … да я сейчас лопну от возмущения! И оскорбления! Погоди. Он это по-русски сейчас сказал? Вот это попадос. Так, стоп. «Шмара»! Вот что сейчас главное! Ах тыж … - Слышь, ты, качок, выражения-то выбирай! Ты чего тут руки распускаешь?! Совсем берега попутал! – Перехожу на крик. Да, конечно, пока он стоит на приличном расстоянии, а на руке у него висит груз в виде психованной блондинки, я тут смелая. Но вот если один на один … Ой, стрё-ёмно-о. - Отвали, сказал! – Он в очередной раз с силой дёрнул рукой, на которой висела блондинка. Но та не сдавалась. – Эта падла мою тёлку лапала! – Амбал указал свободной рукой мне за спину. Вероятно на Дже. – Так что вали отсюда! А с этим я сам разберусь. По нашему! Не лезь не в своё дело, если не хочешь огрести! – последнюю фразу амбал бросил глядя мне прямо в лицо. Напугать вздумал? Это почему это не в своё?! Стоп, а чё я себе это говорю? Ему скажу! - Почему это не своё?! Ты, значит, тут руки распускаешь! Мужика мне калечишь! А я – отвали?! Да твоя … «тёлка», - так он вроде её назвал? – сама на него вешалась! Чем руки распускать, лучше б за своей шмарой следил! – А это уже от меня. Чтоб ей тоже обидно было. Как мне. – Чтоб на чужих кобелей не засматривалась! Амбал, кажется, прифигел. Руку опустил. Блондинка отцепилась от него и теперь невинно хлопала ресничками. Амбал глянул на неё (похоже, блонде тоже влетит). - С этой я сам разберусь. – Уже не на таких повышенных тонах ответил Амбал. – А за кобельком то последи. – И прожог взглядом стоявшего сзади Дже. – По заслугам получил, падла. – Ох, что-то не нравиться мне его взгляд. Просто бычара, перед которым красной тряпкой трясут. И руки потирает. Он что, снова?! Нет, ну что за люди! – Пусти, - это он мне? – Мало я ему навалял. - Что?! – Всё. Я не выдержала. – Да ты, вообще, на кого бочку катишь?! Смерти захотелось?! Да ты вообще в курсе, кто это?! На адвокатов всю жизнь пахать хочешь!? Сзади снова заверещала блондинка. Ещё бы, она то знает, на кого её бычара прёт. А я … Я вообще не поняла? Маска снята, камуфляж погорел. И где все фанаты? Почему я здесь одна эту диву защищаю?! Алё! - Не заводись, малявка. А то ша сама огребёшь! Не заводись? Не заводись?! И это он мне говорит после того, как съездил по фейсу нашему биасу?! И из-за чего?! Из-за какой-то любвеобильной фанатки! Нет, не так. Какая ж она нафик фанатка?! После такого то! Да она просто … просто … блин. Интеллигентность мой порок. «Ну и ладно. Ну и вали» - подумала я. Вот только бычара сваливать не собиралась. Он что, ждёт что бы я свалила? СЧАС! - Шёл бы ты лесом, дядя. – О-очень интеллигентно попросила его я. - Что?! – Ой-ёй. Кажется, он обиделся. – Ах ты ж, блять! Бычара замахнулась (блонда то уже на руке не висит) и двинулся ко мне. Ой, ща прилети-ит. Амбал с размаху посылает оплеуху в мою сторону. Приготовилась уварачиваться, но тут прямо передо мной как из под земли вырос Дже Джун. Откуда он взялся? И эта бычара заехала ему по голове! Дже падает. «Нет, нет, нет! Не может быть! Потому, что не может быть никогда! Не верю! Нет, нет, нет. Не надо.» - примерный краткий список того что пролетало в моей голове в то время, когда прямо на моих глазах Дже медленно (то есть, конечно, не медленно, просто мне так казалось) опускался на мостовую. Никогда не думала, что так правда бывает. Но факт. Я, казалось, успела рассмотреть каждую чёрточку его лица, каждое движение. Каждый миг этого падения будто растянулся для меня в целую вечность. Страшную вечность. Звук падения. Ну, всё. Вот тут я, кажись, очнулась. Так, хватит драматизировать. Не выстрелил же он в него, в конце то концов. Где-то сзади послышалось тихое «Валим» и виновники торжества дружно покинули вечеринку. Даже фотоаппарат, до сих пор находившийся в моих руках, прихватить забыли. Вот только Дже что-то не поднимается. Подхожу. Сажусь рядом. Эй, ты как? Чёт не пойму, он что, без сознания? А-а! Бли-ин. Инстинктивно придвигаюсь ближе. Почему-то смотреть на это было как-то некомфортно. Даже больно. «Ой, бедненький, тротуар то твёрдый, давай-ка лучше я тебя приподниму. Вот, на коленках то оно помягче» - это ещё что за сюсюкающая дрянь? Я?! «Тьфу, дура! Чё ты его мацаешь! Народ же кругом! На скандал напрашиваешься?! А если у него повреждены шейные позвонки?! А ты – у-тютю, головку подниму. Тьфу!» «Ой, и правда. А что же делать? Обратно спихнуть?» «Ты чё, больная! Давай ещё по башке ему саданём! Для надёжности!» Что-то у меня на фоне стресса проявилось раздвоение личности. Так, а вообще действительно! Народ же кругом! А что это я тогда одна тут маюсь? Где, я ещё раз повторяю, где толпы рыдающих фанатов, вызывающих скорую?! Поднимаю голову, чтобы проверить, не привиделись ли мне толпы фанатов, тьфу, в смысле свидетелей. Не привиделись. Вот они. Стоят кружком. На фотики щёлкают. Шепчутся. «Es ist Hiro?» «what's happening» «Oh, e cosa succede con lui» «Он приставал к ней!» «누가 그 그와의» «Che bello» «Is that a shooting?» Да они что, с ума по сходили?! Скорую! Быстрее! У кого тут есть телефон? Блин, на фоне стресса мой английский стал ещё больше very bed. Как по-английски скорая? А помощь? А-а! Мамочка, помоги мне! Сейчас разревусь. - Помогите! Кто-нибудь! – это единственное, что я смогла вспомнить. А потому, всхлипывая, повторила это же ещё раза три, оглядывая при этом толпу вокруг. Они всё ещё фотографируют. И смотрят. И ждут. Почему? Почему никто не звонит, не бежит, не кричит, не … Тут я почувствовала, что на коленках что-то шевельнулась. Опустила глаза вниз. Дже моргнул. Затем ещё раз. Повернул голову и посмотрел на меня. - Живой , - вырвалось у меня. Нет, а ты думала мёртвый?! Вот ведь. На лице жертвы произвола (и горе-защитничка одновременно) промелькнула полуулыбка. Затем о себе напомнила разбитая губа и жертва от боли скорчила гримаску. «Бедненький» - снова очухалось сюсюкающее создание внутри. Чтобы заткнуть его поднимаю глаза вверх. Так, а про толпу то я опять забыла. А она вот про нас помнит. - Маска, - еле слышно шепчет Дже. Маска? Ах да, точно! Блондинка ведь отдала её мне. И куда ж я её дела? Вот дубина! Вот же она, на запястье привешена. Быстро снимаю и … и что дальше? Растерянно смотрю на попросившего её Дже. – Одень, – выдыхает он. А! Точно! Камеры же кругом. Вот я лох. Аккуратно, стараясь не задеть повреждённый участок, цепляю маску. – Помоги мне подняться, - попросил Дже. Послушно помогаю ему подняться, попутно подбирая с мостовой фотоаппарат, пристроенный мною же рядом, и очки, слетевшие с Дже во время удара. Поднявшись, очки он тут же забирает. Одевает. Всё это время я, будто глупый помощник-ассистент, хлопаю глазками. И смотрю на него как … как на шефа. Или капитана. Или проводника. В общем, того, кто всё знает и может дать указания. И я жду. Жду этих указаний. - Надо вернуться к машине. Идём. – Долго ждать не пришлось. Даже удивительно, как легко нам удалось просочиться сквозь толпу. (Они, наверно, ещё не пришли в себя от произошедшего.) Дже обхватил меня одной рукой, прижав в пол оборота к себе, а второй расчищал путь перед нами. (А вообще, разве не мне нужно было расчищать путь перед звездой?) Как бы то ни было, уже через пару минут мы сидели в машине, увозящей нас с места происшествия. Дже снял маску и очки. И вот, наверно, только в этот момент я очнулась. - Ах! Да тебе в больницу надо! - Успокойся. Вот куда мне не надо, так это в больницу. – Он так спокойно и серьёзно это говорит, что даже не возникает сомнений в том, что ему лучше знать. Потом спрашивает о чём-то водителя. Получив ответ, оборачивается ко мне. – Тут есть всё, что нужно для первой помощи. Водитель протягивает мне ватные диски и какое-то средство. Вероятно дезинфицирующее. Послушно достаю диск, смачиваю. Поднимаю глаза. Ранку надо обработать. Так! Не время тут сюсипуси разводить по поводу прикосновения к губкам кумира! Или ты хочешь, чтобы из-за твоих сантиментов у биаса шрам остался?! Ещё не хватало. Обрабатываю разбитую губу. Дже, конечно, морщиться от прикосновений ватного диска, отдёргивается, но терпит. - Сам виноват! – наставляю я, попутно продолжая обработку ранки. – Какого ты вообще туда полез?! Нет, что ты вообще сделать успел, пока я отвернулась, чтобы этот бык налететь на тебя решил?! Раненный посмеивается. И тут же корчиться от боли. Сам виноват. - Да, виноват, - что-то он быстро признал. – Но это всё из-за тебя. Так. А вот тут не поняла. Останавливаюсь. Отодвигаюсь и вопросительно-виновато смотрю на него. Из-за меня?! Вот только не говори сейчас, что эта ситуация целиком и полностью на моей совести. Я тащила тебя на это свидание?! На Намсан повела?! Я?! Или я правда виновата. Слишком много захотела? Слишком далеко зашла? Слишком глупа, наивна, недалёка и проста даже для самого малюсенького свидания со звездой? - Зачем было соглашаться с тем, что ты ассистент? – А вот этим вопросом он меня несколько ошарашил. – Зачем взяла фотоаппарат? Почему не дала мне всё объяснить? Испугалась? – Он так смотрит, что хочется спрятаться куда-нибудь под … под парту. Да! Как препод смотрит! Такой серьёзный. Взглядом сверлит. Опустил глаза: - Ну да, я захотел отомстить. – Следует смешок, а за ним ещё одна гримаска боли. – Что бы ты так больше не делала. – Поднимает глаза. Вот сейчас он уже добрый наставник. Объясняет глупому ученику основные правила … правила чего? Свиданий? – Было приятно видеть, что тебя это задевает. Урок ведь усвоен? Урок? Больше похоже, что это тебе урок преподали! Вот так ему и скажу! Да! - А это не тебе ли урок преподали? – Сказала. – О том, что приставания к чужим девушкам приводят к болезненным последствиям. И снова он усмехается! Что, больно? А вот нечего надо мной смеяться! Между прочим, я всё правильно сказала. - Кто же знал, что у такой любвеобильной фанатки есть друг. Я же не спорю. Сам напросился. Но … - он снова так заглянул мне в глаза, что сердце аж подпрыгнуло внутри, - Может, оно и стоило того. – Стоило? Что-то его сильно головой-то приложило. – Ты так отважно бросилась меня защищать, – ну опять улыбается! И опять больно! – Как настоящая львица, а не зайчик. – Опять он об этих ушках. Дже смущённо опустил глаза и продолжил: - Немного смущает … То что это ты меня защищала, а не я тебя. Не очень по мужски. Так, что-то он совсем голову опустил. Надо сменить тему. - Ладно, с губой всё ясно. Хотел, чтоб я приревновала, а приревновал приятель блондинки. Нарвался. Ну а под удар то зачем подставился?! С ума сошёл?! И снова он смеётся. Совсем жизнь ничему не учит! - Я же сказал. Мужчина должен защищать свою девушку. – От этих слов стало безумно тепло внутри. А снаружи я залилась краской. - Дурак, - мямлю опустив глаза вниз. – Не надо было. Я бы увернулась. - И упустить такой шанс полежать у тебя на коленках? – Так, лицо не поднимаю. Потому что один приступ смущения сменяется другим. Этот мастер вгонять в краску хочет меня до смерти довести? – Нет, это всё определённо было не зря, – выдыхает он. И, после минутного молчания: - Вся эта ситуация. Не зря. По крайне мере, я смог кое-что узнать. Заинтересованно поднимаю глаза: - Что? - Всё таки в первую очередь я для тебя человек, а не кумир. – Он довольно лыбится. Странный вывод. - Почему это? – озвучиваю своё удивление. Опять усмешка. - Ты видела, что творилось вокруг? – почему-то в голове сразу всплыли лица людей, стоявших в толпе. Удивлённые, восхищённые, заинтересованные. Шепчущиеся и фотографирующие происходящее. – Вот. Это нормальная реакция. Не на человека, конечно. На звезду. Я округлила глаза: - Что за бред? Да они все ненормальные просто! Нормальный фанат должен грудью защищать кумира! И вообще, у меня была самая что ни на есть нормальная реакция! – Что-то я разошлась. Чуть успокаиваюсь и добавляю: - Нормальная реакция нормального русского фаната. Так что не обольщайся. Нет, вы гляньте только. Он же сидит и ухмыляется во всю! А вот это хуже. Уже не просто сидит. А придвигается. Дже поставил левую руку на сидение справа, а правую упёр в спинку слева, нависнув надо мной. Его лицо так близко. И это дыхание, касающееся моего лица. - Как скажешь, - выдыхает он и накрывает мои губы своими. Сладость его губ смешивается с горьковатым привкусом крови и антисептика. Я замираю. Сердце тоже. И дыхание. Он ведь уже целовал меня. Я что, каждый раз буду вот так сходить с ума? Стоп. Я что, собираюсь допустить такое ещё хоть раз? Он останавливается, отрывается от моих губ, но по-прежнему остаётся всего в нескольких сантиметрах от них. - Фанат значит фанат. Я не против. – С каждым словом меня обдаёт его дыханием, его запахом, его теплом. – В конце концов, – снова усмешка, – я ведь и жениться-то собирался на фанатке. Так что мне мешает встречаться с фанаткой? А-а! Я что, недостаточно красная? Зачем говорить такое! И вообще, когда ты уже отодвинешься? Он снова посмеивается? Ни стыда, ни совести! - Всё-таки мне безумно нравится, когда ты так на меня реагируешь. – Сказав это, Дже наконец отодвинулся на место. Я выдохнула. А он опять заржал в кулак! Опустив голову, говорю: - И всё-таки тебе нужно обратиться в больницу. Ты не слабо упал. Ударился головой. Тебе нужен осмотр врача. - Мне, конечно, безумно приятно, что ты за меня волнуешься, – мягким, но не терпящим возражений голосом начал Дже, – но не стоит забивать этим свою головку. Вот сейчас было обидно. Не знаю почему, но я вдруг почувствовала себя безмозглой куклой. Которой не стоит пытаться «забивать головку» вообще чем-либо. Обиженно поднимаю на него взгляд. Сказать что-то не успеваю. Потому, что он мило улыбается и говорит: - Не волнуйся. Я обо всём позабочусь. Обещаю. – Его «обещаю» было сказано так серьёзно, что сразу захотелось поверить. Довериться. Остаток пути я молчала. Дже тоже. Машина остановилась напротив моего Хостела. Вышла. Дже вышел следом. До дверей шла не оборачиваясь. Он шёл в паре метров позади (просто чувствовала, что он там). Перед входной дверью застыла. Дже подошёл вплотную и положил руки мне на плечи. Чуть наклонившись, придвинул губы к самому уху и прошептал: - Спасибо. За сегодня. – Затем его руки скользнули вперёд, обнимая меня за плечи и прижимая спиной ближе к нему. Стало так тепло. И снова я почувствовала тот комфорт, защищённость, уют и спокойствие. Те, что были там, в кабинке канатной дороги. И по всему телу пробежала тёплая волна. – Будь хорошей девочкой, – зашептали его губы, – ляг сегодня спать пораньше. – Дальше тон стал строже: – И не гуляй одна по клубам. – И снова голос превратился в мягкую вату: – Не заставляй меня волноваться. Он постоял так ещё несколько секунд. Затем, не отстраняясь, убрал руки с плеч, сжал ладони на моих руках чуть выше локтя, склонил голову ещё чуть ниже и нежно коснулся губами шеи. Прошептал, обдав шею тёплым дыханием: «Я напишу». И отстранился. Не обернувшись, я открыла дверь. «Нет, не оборачивайся» - прошептала ещё раз сама себе. Но напрасно. - До завтра! – послышалось сзади. Инстинктивно поворачиваю голову. Он уже стоит у машины. Ещё секунда, и машина отъезжает. Ещё одна – и я уже в холле.