Я Вам пишу...

Ну вот, опять примерю на себя роль своей « Пушкинской» героини. Возьму в руки белый лист бумаги и начну писать. Хотя бумага и так уже в руках, и ручка выводит незамысловатые буквы, а в голове нет четких мыслей – о чем же будет мое письмо. Может мне написать о погоде? Какая глупость – ты и так знаешь, что за окном дождь. И у меня в душе точно такое же погодное явление. Как это часто теперь со мной бывает. После того, как ты ушел – постоянно льют дожди. Странная закономерность - не так ли? Ты сказал, что ушел не к ней, а ушел от меня. И знаешь, я тебе верю. Хотя, я думаю, что если ты решишься пойти к ней или кому – то еще – они с радостью тебя примут. Тебя невозможно не любить - красивый, умный, обходительный. Прекрасное образование и сногсшибательная внешность, словно ты только сошел с обложки глянцевого журнала – мечта любой представительницы прекрасного пола. Вот только ты выбрал меня – не молодую, слегка чудаковатую, хотя природа не обидела меня внешними данными. Но кто сейчас обращает на это внимание? А ты обратил и сделал своей, не желая ни с кем делить. Своей женщиной, своей любовницей, своей подругой. Да неважно кем – я оставалась твоей долгое время, я даже не помню, сколько это было по времени. Но ты устал. Может быть, устал от быта – в твоем возрасте это достаточно частое явление, хотя за все время нашего совместного проживания, ты ни разу не жаловался на этот аспект. Может, ты устал от моего невнимания – как только я стала твоей женой, я уверилась, что мне не о чем беспокоиться, и ты всегда будешь со мной. А может мой нелегкий характер сыграл свою роль – мой первый муж терпел меня только ради сына, но мы с тобой не успели стать родителями (по крайней мере, до нашего расставания так и было). Какое из этих может, стало причиной для расставания – я не знаю. Да мне уже наверно и неинтересно. Даже уходя, ты был сдержан и лаконичен. Не позволил себе лишнего прикосновения ко мне, да и я держалась сдержанно. За время, проведенное вместе, я переняла у тебя это качество. Но как только дверь захлопнулась, и лифт уехал вниз, я дала волю своим эмоциям. Казалось, в этот вечер я выплакала все слезы, которые копила долгие годы, не позволяя им выйти наружу. Но это все неважно. Совсем скоро ты забудешь меня и встретишь ту, которая станет для тебя самым близким и родным человеком. Ту, которая будет с тобой на одной волне и не станет подстроить под себя. Я не знаю наверняка – пыталась ли я это сделать с тобой. Но ведь из – за чего то же ты ушел, черт тебя побери! Я уеду в свой родной Питер. Мой любимый город, где снова и снова будет лить дождь. Если ты захочешь я без скандала дам тебе развод и не оставлю попыток для нашего примирения. Так всем станет лучше – всем троим. Ты спросишь – кто третий. Я не стану скрывать это от тебя – я попросту не имею на это право. Это наш ребенок, о котором мы так долго мечтали. Я помню, как ты не меньше моего ждал результата очередного теста, но снова и снова он был отрицательный. И вот теперь, когда я ношу под сердцем твоего сына или дочь, ты не будешь с нами рядом. Ты в любое время сможешь с ним общаться, но настоящей семьей нам уже не быть. Наверное, это все, что я хотела тебе сказать. Да толком ничего я и не сказала, кроме новости о своей беременности. Я не стану писать слезливых речей о том, как сильно я тебя люблю. Возможно, ты и сам все это знаешь, а может и вовсе – больше мне не веришь. Просто знай – я любила, люблю и буду любить. Всегда, несмотря на расстояние, обиды и разлуку. Просто знай и будь счастлив.

Твоя Таня Ларина

Складываю письмо в совершенно новый конверт и оставляю на полке, в прихожей. Я знаю, ты вернешься еще в эту квартиру – не все вещи собрал. Да и вообще, это ведь твоя квартира, а моя там – в Северной столице, в городе на Неве. Завтра мой поезд, который навсегда унесет меня из города, где я была так счастлива и где осталась совсем одна. Конечно, у меня здесь останутся знакомые, друзья. Мой Ковен, по которому я буду безумно скучать, моя лучшая подруга – моя Наташка. Вот действительно кого, а Бантеевой мне будет очень не хватать. Но это все временные трудности. В конце концов, я же не на Луну улетаю, и мы всегда сможем приезжать в гости друг к другу. Неожиданный звонной в дверь заставляет меня вернуться в реальность, и вспомнить, кто я и где нахожусь. Наверно это Бантеева – думаю я. У Далецкого ведь есть ключи и он бы не стал звонить. Однако, когда на пороге стоит мой муж, я чуть не падаю в обморок и удерживают меня лишь крепкие руки, такие родные и любимые. То ли от неожиданности, то ли от его запаха, и просто присутствия, земля уходит из под ног, унося меня в другое измерение. Очнулась я уже в нашей общей кровати, которая еще хранила ароматы наших ночных безумств. - Тань, что с тобой? – неужели ему, правда, это интересно. Неужели у него еще остались ко мне какие – то чувства или он спрашивает это из вежливости? Чертов воспитанный павлин! - Просто давление упало, - отворачиваясь, вру я. Он и так все узнает, когда вскроет конверт. Не собираюсь я ему ничего говорить, много чести! В конце концов, это он оставил нас, и я ему вообще ничего говорить была не должна. Или должна – я уже запуталась. Нет, однозначно должна! Если с ним у нас не сложилось, я не имею права лишать своего ребенка общения с отцом! - Зачем ты пришел, вещи забрать? – в горле комок и я просто умоляю высшие силы, чтобы они помогли мне не разрыдаться прямо сейчас. Только не сейчас, не при нем. - Я пришел к тебе, глупышка, - улыбка озаряет светлое лицо, в которое я влюблена до сих пор. Мне нравится каждая черточка, каждый милиметрик на его лице, на теле. Я люблю его – так просто и так сложно одновременно. - Зачем? – искренне удивляюсь я. Если ты хотел поговорить по поводу развода – я не против, - безразлично отрезала я. - Я не за этим сюда пришел, абсолютно! Я пришел и не уйду уже никогда, - и не дожидаясь моего ответа ты заключаешь меня в кольцо своих горячих рук, поглаживая по спине и успокаивая меня, как ребенка. Все таки слезы не были сдержаны, или это мое положение так действует? - Моя хорошая, родная моя! Я такой дурак, что ушел, бросил тебя одну. Вместо того, чтобы поговорить о наших проблемах, я просто сбежал. Да и проблем то особых нет. Я сам себе напридумывал невесть что, вот и вышло все так. - Я больше никогда тебя не отпущу, мы не отпустим! – и, увидев немой вопрос в родных глазах, я кладу твою руку на свой живот и прижимаюсь к твоему горячему сердцу. - Господи, хорошая моя! Теперь я точно Вас никогда не оставлю. Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, - голос дрожит, а на глазах появляется скупая мужская слеза. Я первый раз вижу его таким. То ли Далецкий от счастья перестал соображать, то ли еще по чему – то, он прижимается ко мне и спрашивает: - Это правда, я стану папой? - Станешь, станешь, - улыбаюсь я. И мне кажется, ты будешь самым лучшим отцом в мире. Уже глубокой ночью, когда наше перемирие было скреплено неоднократным удовольствием, я очень осторожно, чтобы не разбудить Юлия, выхожу в прихожую, и взяв письмо рву его на мелкие кусочки. Выбросив маленькие обрывки моих мыслей в ведро, я возвращаюсь в наше семейное ложе, где так тепло и уютно, что не хочется выбираться оттуда никогда. Теперь, все будет по-другому – теперь мы снова вместе! Уже утром, я встаю не от звонка будильника, как привыкла в последнее время, а от поцелуев в губы, которые переходят на мой живот, а дальше и по всему телу. Наш завтрак наступает ближе к обеду, но меня это только радует. Я не узнаю Юлия – нет, он и раньше был нежным и заботливым. Но узнав о скором пополнении в семействе, он стал обращаться со мной, как с хрустальной вазой. И это мне безусловно приятною Вот таким стало наше первое совместное утро после расставания – одно на троих. А дальше следовали счастливые 7,5 месяцев в ожидании чуда и не менее счастливая жизнь. Только наша жизнь и ничья более!