***
«Капитан Росс нашёл себе брауни, не иначе…» — слышал он, находясь в городе, и такие речи коробили слух. «Попомни мои слова, духи просто так не помогают людям! — и Росс скрипел зубами. — Такая с него сто шкур за помощь сдерет! Капитана остеречь бы…» «Из коры себе подругу выстругал», — летели шепотки, постепенно доходя с низов до самой знати. Но если бедные любили Росса Полдарка, благодетеля, друга черни, то в обществе подобные разговоры приобрели совершенно другой, саркастический, тон.***
Росс с удовольствием смотрел, как она танцует. Демельзу обучили на славу, и, будучи девушкой цепкой, подобно маленькой зелёной лозе, она тянулась к знаниям, тянулась наверх. И все равно — оставалась собой. Капитан привёл жену сюда, привёл, не обращая внимания на возмущенные шепотки и сплетни света. Они все, все эти напыщенные сэры, все эти бледные, утянутые в корсеты дамы, — наблюдали за Демельзой, не сводя глаз. И Россу нравилось их неодобрение, нравился вид Фрэнсиса, горячо шептавшего что-то на ухо Уорлеггану. Джордж поджимал губы и кивал. Элизабет тоже смотрела на Демельзу, смотрела печально и с толикой любопытства. Сквозь жужжание полной людей залы, сквозь музыку и шепотки, Росс различил чьи-то слова, сказанные со злобой: «В самом деле, она же совсем деревянная! Вот почему из коры!» Деревянной Демельза не была. Она просто оставалась собой. Просто из сложной красивой прически выбивалась непослушная прядь, просто и без того тонкую фигурку не требовалось до синевы утягивать в корсет. Просто в движениях жены — уже изысканных, уже совсем почти светских — все равно сквозило то, что напоминает о голубом небе, о ласковом тихом прибое. И Росс подумал вдруг, что, быть может, действительно женился на брауни, нашёл её, свою подругу, свой рыжий дух поля, леса и самого Корнуолла. Демельза улыбалась. Капитан улыбался в ответ.***
— Они говорят, ты брауни, — Росс накинул на плечи жены китель, вечерний ветер дул с моря прохладой. Демельза обернулась в седле, посмотрела хитро. — Кто знает, — ответила она, блестя глазами, — может, так и есть. — Если так, то мне понадобится твоя помощь, — шутливо, в тон, продолжил капитан. Мыслями он перенесся к шахте, где дела шли пока туго. Демельза отвлекла, прищурилась. — Я слышала, как стучат кноккеры в штольнях. Где стучат, там и ищите, — легко бросила, шелестом листвы, запахом цветов, — я покажу. Завтра. И у него не нашлось повода не поверить.***
— Жила! Жила, капитан! Нашли! — возбуждённые возгласы, раздваиваемые каменными стенами шахты. Росс приподнял брови. И расхохотался.***
Он смотрел из окна, наблюдал, как жена порхает по двору с метлой, прислушивался к голосу. Демельза по-прежнему помогала Пруди с работой по дому, и капитан был благодарен ей за это. Девушка пела, и он никак не мог разобрать слов. Мелодия была текучая, она журчала, как маленький ручеек весной. Росс подождал, пока жена окажется совсем близко, и, наконец, различил: — А он шёл себе по свету, насвистывал, Из коры себе подругу выстругал, Лесами темными, реками быстрыми — А он шёл себе по свету, насвистывал! Капитан не сразу понял, что на губах, уже несколько мгновений как, поселилось ласковое. Демельза танцевала, плеская в летнем ветерке рыжесолнцым шлейфом своих локонов. Она, наверное, и не была человеком вовсе. Но разве ж это имеет значение?..