Два вишнёвых дерева

Хёна шла по тёмной улице, вдыхая аромат травы после дождя и каких-то цветов. Лунный свет, заливающий всё вокруг, казался каким-то сказочным. Хёна любила природу. Ведь природа красивая, природа добрая, а в жизни Хёны не было ни того, ни другого. Кроме того, природа принимает тебя любым. Если в мире людей есть так называемые отбросы, то в мире природы нет. И поскольку Хёна принадлежала к той самой категории отбросов, для неё это было очень важно. Хёна ненадолго остановилась и поморщилась от боли. Ноги всё ещё болели после сегодняшнего. После того, как толпа пьяниц, вдруг ставших блюстителями нравственности, избили её с криками "Шлюха! Грёбаная шлюха!" У Хёны по щеке скатилась слеза. Мало того, что для того, чтобы просто выжить, ей приходится продавать самое дорогое, что у неё есть, так за это ещё надо терпеть бесконечные издевательства. "Но это всё не важно, - подумала Хёна. - Для того, что я хочу сделать, уже ничего не важно." Наконец Хёна дошла до своей цели. Перед ней тянулась бесконечная лента железнодорожных путей. Хёна села прямо на рельсы и ещё раз оглялелась вокруг. "Красивое место, - подумала она. - Очень красивое. Именно здесь всё и должно закончиться. Где нет ни души. Только я и природа". И, как назло, Хёна услышала чьи-то шаги. Она надеялась, что, кто бы ни был их обладатель, он просто пройдёт мимо, не нарушая странную гармонию, которая сейчас была в её душе. И за своей спиной Хёна услышала знакомый голос: - Хёна! Почему ты... Сидишь тут? Хёна повернула голову и увидела своего соседа Хёнсына. Сердце забилось быстрее. Хёнсын был единственным человеком в мире, который хорошо относился к Хёне. Только он уважал её. Только с ним Хёна в редкие свободные минуты пила чай на кухне (естественно, самый дешёвый). Только с ним могла она обсудить классическую литературу, добрые фильмы и качественную музыку - ведь больше никто из её окружения вообще ничего не слушал, не смотрел, не читал. Возможно, именно поэтому только Хёнсын был похож на человека. Только его за всю жизнь Хёна любила по-настоящему. Но она и не смела надеяться на взаимность. Она была уверена, что не бывает такого человека, который захотел бы быть с ней. - О... - замялась Хёна. - Как ты меня нашёл? - Увидел, что ты уходишь куда-то, но знал, что не к клиенту. Мне стало интересно, и я пошёл за тобой. - Вот как. - Так... Зачем ты пришла сюда? - осторожно спросил Хёнсын. - Ты же... Просто так сидишь на рельсах? Без повода? - Спроси прямо, - безразличным тоном сказала Хёна. - Хочу ли я покончить с собой? Ты это хочешь спросить? - Ну... У меня была такая мысль... Но это же глупо, правда? - Нет. Ты прав. Хёнсын посмотрел на Хёну взглядом, полным ужаса. - Даже не думай! - прикрикнул он. - Ты дура, что ли?! - Я не дура. Я очень долго думала об этом. Даже несколько раз пыталась. Порезать вены, спрыгнуть с крыши, наесться таблеток. Но никак духу не хватало. - Не делай этого, Хёна, - взмолился Хёнсын. - Ты должна жить! - Зачем? - устало спросила Хёна. - Чего ради? Чтобы каждый день ложиться под мужиков, от одного вида которых блевать хочется? Чтобы меня били и издевались? Чтобы жить в крошечной квартире, по полу которой бегают крысы? Да у этих крыс поводов жить больше, чем у меня! - прокричала Хёна. Хёнсын сверкнул глазами. - А что насчёт меня? Мне тоже лезть под поезд? Я двенадцать часов в сутки пашу на стройке. А другие двенадцать прячусь от полиции. - Ты сам виноват. Нечего воровать! Хёнсын разозлился не на шутку. - Как думаешь, зачем я это делаю? Чтобы выжить! Чтобы с голоду не подохнуть! А ты чем лучше меня? Сколько у тебя уже было мужчин? Пятьдесят? Сто? Тысяча?! - Давай, - сквозь слёзы сказала Хёна. - Давай, ещё и ты напомни мне, что я шлюха. Я же этого не знаю! Вид плачущей Хёны привёл Хёнсына в чувство. Он сел на землю, рядом с Хёной, и взял её за руку. - Знаешь, - тихо заговорил он. - Один раз я воровал еду, а хозяин заметил. Он уже собрался схватить меня и потащить в полицию... А у меня была огромная палка. Я ударил его по голове и убежал. - голос Хёнсына задрожал. - Был уверен, что он просто оглушён. Но... Потом я узнал, что он умер. У него были проблемы со здоровьем, а я ударил слишком сильно. Я... Я... Я убил человека, Хёна! - взвыл Хёнсын. - Каждый день я думаю об этом. Каждую ночь он мне снится. Я уже не помню, когда последний раз спал спокойно. Я... Хёнсын задохнулся от избытка чувств и замолчал. - Не вини себя, - заговорила Хёна. - Ты не виноват, что так вышло. Так всегда бывает. Ты становишься шлюхой, вором, убийцей... Но не потому, что ты так хочешь. А просто потому что так получается. Надо было сразу мне рассказать. Я б поняла. Ты не убийца. Тебе просто не повезло. - Спасибо. Мне... Мне немного легче, - кивнул Хёнсын. А потом встал с земли и пересел. На рельсы. - Я не смогу жить без тебя, - заявил Хёнсын. - У меня ничего больше нет. Поэтому если ты умрёшь, я тоже умру. - Я... Так важна для тебя? - робко спросила Хёна. Хёнсын снова взял её за руку. - Очень. - Раз уж скоро поезд размажет наши кишки по рельсам, - нерешительно заговорила Хёна, крепко сжимая руку Хёнсына. - То я хочу сказать кое-что. Я... Люблю тебя. - Я тебя тоже. Хёна удивленно взглянула на Хёнсына. - Шутишь? - Нам сейчас не до шуток, - грустно улыбнулся Хёнсын. - Я люблю тебя. С того самого дня, как увидел. - Я же шлюха. - И что? - Ты... всё равно любишь меня? - Да. Хёна немного помолчала. Она чувствовала себя счастливой, как никогда в жизни, и несчастной, как всегда. - И я узнаю об этом только сейчас, - вздохнула Хёна. - Когда у нас больше нет возможности быть вместе. - Наоборот! - Хёнсын просиял. - Наоборот! Вместе мы сможем смотреть этому гребаному несправедливому дерьмовому миру в лицо и смеяться! Если мы станем одной семьёй. У меня никогда не было семьи. Но я всегда о ней мечтал. Так давай... - Не бывать этому, Хёнсын, - перебила его Хёна. - Вместе или порознь, в этом мире счастья у нас нет и не может быть. Ну мы просто не созданы для него, понимаешь? А вот в каком-нибудь другом... Давай вместе уйдем туда. Там мы точно будем счастливы. - А если мы попадем в ад? - осторожно спросил Хёнсын. - Не проще потерпеть немного сейчас, чем потом вечно гореть в адском пламени? - Мы и так туда попадём. Так что нам нечего терять. Есть только одна вещь, которую я хочу сделать в этом мире. - Какая? - спросил Хёнсын, глядя Хёне прямо в глаза. В печальные, потухшие, но прекрасные глаза. - Поцеловать тебя. Это будет первый в моей жизни добровольный поцелуй. Хёнсын положил руку Хёне на плечо. Их губы встретились. Наконец-то. Вдалеке раздался рёв поезда. Но Хёна и Хёнсын будто не слышали его. А поезд был уже всего в паре метров... // Хёнсын поднялся, выплевывая грязь и травинки. Хёна лежала на траве, недовольно глядя на Хёнсына. - Зачем ты это сделал? Зачем спихнул нас с рельс в самый последний момент? - Это сложно объяснить, - задумчиво сказал Хёнсын. - Но мне показалось, что так будет правильно. - Знаешь, а я не верю в рай и ад, - задумчиво сказала Хёна. - Я верю в переселение душ. Я так хотела, чтобы мы с тобой в следующей жизни стали, скажем, двумя вишневыми деревьями в красивом саду и всегда росли бы рядом. - Так и будет. Но сначала надо потерпеть, - Хёнсын помог Хёне подняться и нежно обнял. - И мы вытерпим. Потому что мы вместе. - Надеюсь, терпеть недолго. Вот бы мы умерли одновременно! И стали двумя вишнями! Поверх плеча Хёнсына Хёна увидела падающую звезду. "Нет, это глупо, - подумала она. - Чудес не бывает. Я давно это поняла." // Теперь, когда Хёна знала, что её любят, жить стало немного легче. Совсем немного. Но именно это "немного" ей и нужно было. Хёна и Хёнсын даже получили смутное представление о счастье. Хёна зря не поверила падающей звезде. Ровно через год с того дня, как Хёнсын признался ей в любви, в каком-то кабаке её снова избили. На этот раз толпа переусердствовала. А когда вышла из ража, было уже поздно. Хёна была мертва. В этот же день, когда Хёнсын работал на стройке, на него упал тяжёлый кирпич с высоты тридцать метров. Половина желания Хёны сбылась. Хёна и Хёнсын умерли одновременно. // Через некоторое время в большом вишнёвом саду выросли два чудесных деревца.